Шеварднадзе и Грузии не видать Осетии. Никогда
Игорь ДЗАНТИЕВ,
главный редактор сайта «Осетия-Квайса»
Если события последних двадцати с небольшим лет условно представить в виде киноленты, которая время от времени прокручивается на экране воспоминаний, то образ Шеварднадзе для меня предстает в разных, но взаимосвязанных вариантах.
Первый секретарь ЦК КП Грузии в горах Южной Осетии.
Вот он, министр иностранных дел страны с остатками былого величия, на трибуне Съезда народных депутатов СССР. Обеспечивая себе крутой идеологический и должностной разворот, «убежденно» говорит о надвигающейся диктатуре. А в этом запоминающемся «кадре» Эдуард Амвросиевич уже президент «демократической» Грузии. Сидит в Тбилиси в разорванной майке, с затравленным взглядом: на него совершено «покушение»…
И таких кадров много. Их объединяет одно: Шеварднадзе все время что-то обществу объясняет. Причем, все время рассказывает про других. Потому что они оказываются не такими, неправильными. Только он один правильный. И самый хитромудрый.
Последнее – частично, правда. И СССР давно уже нет. И коммунистический бог, на которого истово и рьяно молился Шеварднадзе, ушел в глухую и вялую российскую оппозицию. И Грузия осталась у разбитого корыта. А многоликий политик все здравствует, да, знай себе, рассказывает и рассказывает. Учит мир и особенно российских людей жизни.
Вот и 8 июля Эдуарда Амвросиевича в очередной раз понесло. В интервью на «Эхе Москвы», которое мы сугубо для справки размещаем ниже, он запел любимую в последнее время песню о возвращении Абхазии и Южной Осетии в лоно Грузии.
Похоже, у Шеварднадзе июльское обострение. Два года назад, в июле 2009-го, он уже предсказывал: «Если добровольно, по инициативе России эти регионы (Абхазия и Южная Осетия) не будут возвращены Грузии, в самой России начнется брожение. Не просто брожение – движение за независимость».
И что? Где же «не просто брожение»? Тут бы задуматься экс-президенту о том, как бы Грузию удержать – ту, что сейчас есть.
Сайт «Осетия-Квайса» тогда, два года назад, уже отмечал полную бесперспективность подобных наивных мечтаний в материале «Шеварднадзе услышал колокольчик власти, но остается в полной яме». Но он не просто мечтает о прежней Грузии, но и хочет сделать это руками России («я настроен оптимистически – рано или поздно абхазский вопрос, так же, как и осетинский, решится, решится с помощью самой России»).
И он в этом прав. Грузия не в состоянии решить ни одну серьезную проблему – даже в объятиях с НАТО. Излюбленная политика Шеварднадзе в том и состояла, что он, зная слабость и несостоятельность Грузии, играл на противоречиях, применял всевозможные хитрости, жонглировал политическими любезностями, чтобы не допустить решительной позиции России. При Ельцине это ему удавалось.
Шеварднадзе говорит в Цхинвале о непобедимых идеях коммунизма.
Но уже давно другие времена и в России, и в Грузии. А в Южной Осетии все эти двадцать с лишним лет, кто бы ни находился у власти и какими бы острыми (и больше, чем острыми) ни были внутренние противоречия, по отношению к Тбилиси всегда сохранялось общественно-политическое единство: вопрос независимости Южной Осетии не обсуждается.
У Шеварднадзе, возможно, остались еще на Западе крохотные остатки его услужливости в ранге министра иностранных дел СССР. Но в России он – ноль. А в Осетии – меньше, чем ноль. У него руки так же по локоть в крови, как и у его ученика Саакашвили. Когда Шеварднадзе в январе 1992 года в результате государственного переворота пришел к власти в Грузии, то за период войны при его правлении – с января по июнь 1992 года (до заключения Сочинских соглашений) – в Цхинвале и в селах Южной Осетии было убито больше невооруженных, как принято говорить, мирных граждан, осетин по национальности, чем за целый год войны, развязанной Гамсахурдиа.
В 1977 году у Шеварднадзе были еще идеалы Великого Октября, Великой Родины - СССР и ленинской партии. Или он так долго и так ловко лукавил?
Шеварднадзе божился найти виновников зверского преступления на Зарской дороге в мае 1992 года, когда грузинскими боевиками-террористами были расстреляны 36 стариков, женщин и детей. Но эти слова были обычным политическим ритуалом. Он все время говорил о мире, а под аккомпанемент этих слов гибли люди.
После Сочинского перемирия лета 1992 года Шеварднадзе периодически делал реверансы Северной Осетии, задыхавшейся от огромного числа беженцев, оказавшихся во Владикавказе в большинстве своем не из Южной Осетии, а из районов собственно Грузии. Речь шла по разным подсчетам о 40-60 тысячах человек. Все, кто не погиб, были изгнаны, потеряли свои дома и нажитое годами имущество. И вот Шеварднадзе забрасывал экономическую наживку: мол, он предложит парламенту и будет всячески способствовать тому, чтобы провести закон о возмещении ущерба. Естественно, и это оказалось блефом.
Все годы восседания Шеварднадзе в кресле правителя Грузии он проводил одну политическую линию: обещаниями, заигрываниями, заманиваниями – любой словесной ценой не дать Сухуму и Цхинвалу окончательно уйти в признанное официальной Россией плавание. А теперь он, посылая сигналы политической элите России, пытается исправить то, что натворил его нетерпеливый сменщик.
«Вооружённое нападение на Южную Осетию фактически предопределило трансформацию политической карты Закавказья. И решение Российской Федерации о признании независимости Южной Осетии и Абхазии было единственно возможным. Только так мы могли обеспечить безопасность людей и стабильность в кавказском регионе. Подчеркну, это решение пересмотру не подлежит», – заявил Президент РФ Дмитрий Медведев во Владикавказе в годовщину развязанной Грузией агрессии.
И нет никаких веских причин, чтобы официальная позиция Российской Федерации претерпела кардинальные изменения. Даже если этого так хочется Шеварднадзе.
Радиостанция «Эхо Москвы», 8 июля 2011 г.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Эдуард Амвросиевич, что теперь делать России и Грузии после войны?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Когда мне задают такой вопрос наши местные журналисты, я говорю, что любой ценой мы должны найти общий язык, жить вместе как друзья, как добрые соседи. Россия – великая страна, великое государство, сильное. Один раз уже испытали боеспособность российских войск… И россияне тоже считали возможным покинуть территорию. А на самом деле оккупировали почти всю Грузию. Я говорил всем нашим друзьям, что мы с Россией должны жить в дружбе, братстве, это реальная перспектива. Когда у нас были разногласия, это очень дорого обошлось Грузии. И Россия тоже пострадала. Вся территория была оккупирована. Сейчас что? Сейчас есть два региона оккупированные – Абхазия и Южная Осетия. Но всё же я настроен оптимистически – рано или поздно абхазский вопрос, так же, как и осетинский, решится, решится с помощью самой России.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Эдуард Амвросиевич, вопрос же не только в Абхазии и Осетии. Например, наши президенты, они не встречаются. Кто с кем будет разговаривать-то? Кому разговаривать, если президент России говорит: «Я не буду встречаться с президентом Грузии»?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Знаете, эти политические взгляды будут меняться. Я уверен, что Медведев больше не скажет, что «я не буду разговаривать с Саакашвили». А Саакашвили стремится установить отношения с российским руководством.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы с вами знаем, что так называемый абхазский вопрос, он начался еще до вас. Война ведь началась не в восьмом году, и даже не в 93-м году. Вы недавно – я читал в российской прессе – предложили какой-то план или свое видение решения вопроса этих двух территорий – Абхазия и Южная Осетия. Как вы видите их будущее без войны?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Я не представляю будущее Абхазии и Южной Осетии без Грузии. Не важно, будет автономия или какое-то формирование, но они будут в составе Грузии.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Как это сделать?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Братские народы, очень много общего. Без России не подружиться, без помощи России такие вещи не решаются.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Знаете, что еще волнует, Эдуард Амвросиевич? Судьба беженцев. Сотни тысяч людей, которые и сейчас, после этой войны, и в предыдущие войны покинули. Мне это, честно говоря, напоминает Палестину. А вам не напоминает? Я спрашиваю вас как бывшего министра иностранных дел СССР.
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Сомнения, я думаю, оправданы. Но сейчас мы не о Палестине говорим. Мы говорим об Абхазии и Южной Осетии. Рано или поздно эти регионы вернутся в состав Грузии, в виде автономии или в какой-то иной форме они будут в составе Грузии, я уверен.
А. ВЕНЕДИКТОВ: А что делать с признанием России их суверенитета?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Россия, как и любое другое государство, сегодня скажет одно, сегодня принимает одно решение, а завтра это решение меняется.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Правильно ли я понимаю, что вы скорее оптимист, несмотря на то, что сейчас происходит?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Оптимист. Всегда был оптимистом. Никогда мои прогнозы не подводили меня, даже когда я шесть лет работал министром иностранных дел Советского Союза. Тогда еще я думал, что такая империя, как Советский Союз, долго не просуществует. Я полагал, что через 8-10 лет империя развалится. В сроках ошибся – через четыре года… Знаете, грузины и абхазы – это братские народы, родственные. И мы все, если бы не вмешательство России, до сих пор так же повязаны, как и раньше. Не помню, какой император России принял решение об изгнании курдских народов. Абхазы считаются курдским народом. Но не только абхазов – чеченцев, дагестанцев, всех выселили. Некоторые потом вернулись, другие учили язык и сейчас живут нормально там и страдают.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Все-таки признание независимости Абхазии и Осетии – это мудрый шаг со стороны России?
Э. ШЕВАРДНАДЗЕ: Я считаю, что это крупнейшая ошибка России. Если можно признать маленький регион Абхазию государством или Осетию, еще меньше по объему, по количеству населения… Чем провинились чеченцы, дагестанцы? В Дагестане три миллиона население, он имеет выход на море. Весь Северный Кавказ отрезан от населения России, от своего государства. Конечно, так не может быть. Рано или поздно россияне поймут, что нам всем вместе надо жить. Вместе, под одним небом, на одной земле.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо.
