Требовал, «чтобы они сняли намордники и показали свои морды»
// Ветеран труда Леонид ХАРЕБОВ из тюрьмы в Цхинвале попал в больницу во Владикавказе
Вместе со своим ближайшим окружением Э.Кокойты не справился с задачей послевоенного восстановления Южной Осетии, получившей государственное признание и громадную финансовую помощь России. Тем самым оставил множество семей в нищете и разрухе.
Но еще более страшные последствия может иметь укоренившаяся карательная практика в отношении собственного народа. Ею режим Кокойты «повязал» немалую часть молодых людей, которые, перейдя один раз черту, ревностно служат в правоохранительных структурах не молодому осетинскому государству и ее гражданам, а обанкротившейся и лютующей власти.
Под режим личной власти заточена и судебная структура. Последняя пытается придать видимость правосудия в Южной Осетии, но настолько топорно и неловко, что обличает сама себя и своих хозяев.
Беззаконие, приправленное особым цинизмом и сопровождаемое репрессиями – именно так можно охарактеризовать систему, которую насадил Э.Кокойты.
Ярким подтверждением этого вывода является то, как прошлась созданная карательная машина по 72-летнему Леониду ХАРЕБОВУ, ветерану труда, дорожнику с многолетним стажем, под руководством которого в Южной Осетии было проложено много транспортных артерий, в том числе Зарская дорога, ставшая для республики почти на 20 лет «дорогой жизни».
А все началось в тот самый день 30 сентября, когда предвыборная провокация властей, которую осуществлял пьяный прокурор РЮО Таймураз Хугаев, послужила сигналом к массовым репрессиям по отношению к тем, кто возвысил свой голос протеста против средневекового произвола (см. «В Южной Осетии установлен режим тотального террора») .
Заслуженный и уважаемый в Южной Осетии человек, Леонид ХАРЕБОВ впервые в своей жизни попал на скамью подсудимых и оказался за решеткой. Проведя 16 суток в заключении в Цхинвале и в Джаве, он после выхода на свободу был госпитализирован в одну из больниц Владикавказа. С пациентом с разрешения медиков встретился главный редактор сайта «Осетия-Квайса» Игорь ДЗАНТИЕВ.
– Как себя чувствуете, Леонид Георгиевич?
– Уже намного лучше, хотя гематомы от ударов прикладами еще не прошли. Да и пребывание в заключении все-таки сильно подорвало мое здоровье. Я ведь сердечник и гипертоник. Но здесь, в больнице, врачи хорошие, обещают через неделю выписать.
– Мы сообщали читателям нашего сайта о том, что вас бросили в тюрьму в родной Южной Осетии, благополучию которой вы посвятили всю свою жизнь. Но где была ваша осторожность? Вы ведь должны были понимать, что после публикации критической статьи (см. «Жадность или глупость?») стали желанной мишенью для нынешней власти, позорящей осетинский народ и независимость Южной Осетии?
– Понимать-то я понимал, но и оставаться в стороне не мог. Люди в Южной Осетии запуганы, их поставили в невыносимые условия. Многие ради должности с мизерной зарплатой, позволяющей хоть как-то прокормить семьи, вынуждены молчать. И если мы, старшие, тоже будем молчать, то никогда не дождемся перемен, которые нужны нашим детям и внукам. Так что 30 сентября, когда должен был решаться вопрос о регистрации кандидатом в президенты Дзамболата Тедеева я, как и многие другие жители Цхинвала, оказался перед Домом правительства неслучайно. Люди пришли поддержать человека, который открыто выступил против того, что сегодня у нас в Южной Осетии происходит.
Что касается моего ареста, то, полагаю, он все равно бы состоялся, только предлог нашли бы другой.
– Вот вы говорите, что в тот вечер у здания ЦИК выразить свою поддержку Тедееву собрались не только его сторонники. А власть убеждает всех, что это были бандиты и хулиганы…
– Каждый понимает ситуацию по-своему. Теперь и я на старости лет зачислен в хулиганы. Никогда не мог бы и подумать, что окажусь в тюрьме в 72 года. Да еще в родном городе! Ну, например, я преступник. А рядом со мной стоял Нафи Джусойты – гордость творческой интеллигенции всей Осетии, человек, которого хорошо знают в России, и знает весь Кавказ. Выходит, и он – хулиганствующий элемент!?
Всех ведь все равно пересажать невозможно. Люди пришли 30 сентября только по одной причине – выразить протест происходящему и поддержать курс на перемены. Нынешнее руководство Южной Осетии давно исчерпало себя. Вот главный мотив. А Дзамболат просто стал олицетворением народных чаяний и вселил в людей надежду. Я, например, не входил в предвыборный штаб Тедеева, но посчитал, что должен поддержать его. И таких, как я, было немало.
– Как развивались события в это вечер?
– Поначалу ничто не предвещало каких-то эксцессов, хотя весь город еще накануне говорил, что власти обязательно постараются организовать провокацию. Но люди это понимали и спокойно стояли, отгороженные от Дома правительства двумя рядами ОМОНа и СОБРа. Тедеева и его доверенных лиц долго не пропускали в здание. Потом пришел советник президента Южной Осетии Нугзар Габараев, о чем-то переговорил с Дзамболатом, и они вместе вошли в здание. И тут – это видели все через витринное стекло – на Тедеева набросился генеральный прокурор Южной Осетии Таймураз Хугаев, неизвестно как и почему оказавшийся внутри здания. Хугаев не просто набросился, но и оттолкнул Тедеева и – было видно – что-то агрессивно кричал.
После этого возмущенных людей остановить уже было невозможно. Рядом со мной стоял Алихан Пухаев, двоюродный брат президента Кокойты. Он схватил меня за руку и потащил к дверям. А сам левой рукой разбил стекло и в образовавшийся проем ринулся народ. Охрана президента и генерального прокурора стала стрелять в воздух, а сам Хугаев сбежал на третий этаж, где должна была заседать Центральная избирательная комиссия.
В возникшем хаосе меня несколько раз ударили прикладами – хорошо удалось увернуться и не попали по голове. Людей стали выгонять на улицу, но все кричали, что не уйдут, пока из здания не уберется генеральный прокурор. Когда, наконец, Хугаев спустился, то все вышли на улицу, и он тоже. Прокурор оказался в дымину пьяным. Видимо, алкоголь придал ему столько бодрости и агрессии, что в окружении охраны, омоновцев и собровцев он встал на парапет и дважды по-осетински послал по известному адресу всех присутствующих, да еще и вспомнил наших матерей. Разве таких людей можно допускать до управления республикой!?
– Неужели после этого никто не устыдил прокурора, которому многие из тех, чью мать он вспоминал нецензурными словами, годились в отцы и в те же матери?
– Вы знаете, из представителей власти и правоохранительных органов – нет. Но Хугаеву сказанного оказалось мало. Он совсем разошелся, чуть ли не рубаху стал на груди рвать, демонстрируя, какой он крутой. Бил себя в грудь и кричал в людей: «Ну, кто хочет со мной разобраться? Подходи!» Пришлось ответить: «Я». Тут у него вообще глаза стали вылезать из орбит, и он закричал: «Иди сюда, иди разберемся!». Я ему ответил, что разбираться с ним буду в суде. Его оттащили охранники и куда-то увели.
Через какое-то время нам, ожидавшим решения ЦИК, сообщили, что Джабо не зарегистрировали. Все стали расходиться. Ушел домой и я. Был уже двенадцатый час ночи.
Только поставил ведро с водой на плиту, чтобы помыться, как раздались крики, шум, топот ног по крыше. Входную дверь стали выламывать, и, в конце концов, сломали, разнесли ее на мелкие кусочки, но я все-таки успел позвонить сыну. Заскочили человек восемь с оружием и в масках. Тут же выхватили у меня телефон. Кто-то хотел меня ударить прикладом по голове, но другой успел схватить его за руку.
Сбежались соседи, двоих завели в качестве понятых, но я тут же при них сказал, что наркотики никогда не принимал и оружия у меня нет – чтобы не вздумали подкинуть что-нибудь. В ходе обыска все перевернули, выпотрошили, но ничего не нашли и не могли найти, кроме зарегистрированного гладкоствольного охотничьего ружья, которое я сам же и показал. Охотничий билет и регистрацию на ружье у меня отобрали.
– Вам не объяснили, в каком государственном преступлении вас подозревают?
– Я несколько раз спрашивал, в чем провинился, но мне ничего так и не сказали, скрутили и привезли в ГУВД. Там продержали до утра в машине на улице, отобрали мои лекарства и тонометр, которые я всегда ношу с собой. Я говорил, что немолодой уже человек и что нуждаюсь в медикаментах, но это никого не интересовало.
Наутро меня отвезли в Джаву. Там я пробыл сутки в ИВС. Потом снова отвезли в Цхинвал и во дворе ГУВД опять в автозаке продержали много часов, не позволяя выйти в туалет и выпить глоток воды. Вот в таком состоянии меня повезли на суд, который длился несколько минут.
– Почему несколько минут? Разобрались, что вы не являетесь государственным преступником, и надобность в процессе отпала?
– Неужели вы думаете, что сегодня в Цхинвале можно рассчитывать на беспристрастность и справедливость!? А процесс… Это слово к нынешней Южной Осетии, к сожалению, неприменимо. Все обвинительные документы судьей Л.Джиоевой были подготовлены заранее, туда только вписали несколько моих слов, и тут же вынесли заготовленное решение.
– И какое?
– Пятнадцать суток ареста. В постановлении суда написано, что я нарушал общественный порядок, выражаясь нецензурной бранью. Но я никогда в жизни матом не ругался. Это могут все подтвердить, кто меня знает и с кем я много лет работал. Наверное, меня просто перепутали с прокурором Хугаевым.
– Это-то и удивительно, что главный матерщинник, опорочивший прокурорское звание, не получил даже порицания, продолжает ретиво служить закону, а вас осудили, хотя вы, как утверждаете, не матерились. Но должны же быть хотя бы какие-то основания для вынесенного в ваш адрес вердикта?
– А оснований нет. Есть якобы объяснения участкового З.Богиева и рапорт ОМОНа. Но нет ни одного свидетеля не при должности, который бы мог подтвердить, что я, как записано в решении суда, «выражался нецензурной бранью». Нет, потому что это подтвердить невозможно. И, знаете, что записано в итоге в постановлении суда? Что я кричал вооруженным лицам в масках, «чтобы они сняли намордники и показали свои морды».
Я уверен, что никого не интересовало то, как все обстояло на самом деле. Важно было наказать меня за ту статью, в которой я рассказал, как принимались решения по строительству водовода в Цхинвал, и как они претворялись в жизнь. Что и было сделано.
А еще меня обвинили в ненадлежащем хранении охотничьего ружья. За это определили выплатить штраф – 1000 рублей.
– Просто поражаюсь, во что превратил Южную Осетию Кокойты! Как он развратил должностных людей, всех силовиков облачил в маски, чтобы прятали стыд от собственного народа. Четвертый год республика лежит в руинах, а для молодого государства нет задачи актуальнее, чем бросить за решетку за инакомыслие заслуженного человека. Может, вам в заключении сделали какие-то поблажки?
– О чем вы говорите! Я отсидел 15 суток от звонка до звонка. Плюс еще сутки, пока принималось это так называемое судебное решение. В Цхинвале действительно прошла волна массовых арестов, чтобы еще больше запугать людей и сделать их покорными, по крайне мере, внешне. В ИВС Цхинвала, рассчитанном, как мне сказали, на 70 человек, втолкнули в несколько раз больше. В моей камере, рассчитанной на 5 мест, сидело 13 человек. Спали, как селедки – бочком или по очереди.
– Это же вопиющее беззаконие и издевательство над заключенными.
– А у нас беззаконие – во всем. И издевательство – над всеми. Пора прекратить в Южной Осетии этот хаос, который тянет нас назад и не позволяет сплотиться для решения насущных проблем. Я очень надеюсь на то, что этот мрачный период в современной истории Южной Осетии подходит к своему неизбежному завершению.
* * *
ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ
г.Цхинвал, 1 октября 2011 г.
Судья Цхинвальского городского суда Джиоева Л.Т., при секретаре Кулумбеговой Л.А., рассмотрев материалы об административном правонарушении, предусмотренном ст.20.1 КоАП РФ в отношении Харебова Леонида Георгиевича, 1939 г. р., проживающего в г. Цхинвал, ул.Октябрьская, 47
УСТАНОВИЛ:
30 сентября 2011 г., находясь перед зданием Правительства РЮО, Харебов Л.Г. выражался нецензурной бранью в адрес сотрудников милиции, на замечания не реагировал, тем самым нарушал общественный порядок. Действия Харебова Л.Г. были квалифицированы по ст. 20.1 КоАП РФ, т.е. мелкое хулиганство…
В судебном заседании Харебов Л.Г. свою вину не признал и пояснил, что 30 сентября 2011 г. он находился в здании фойе Правительства РЮО. Вдруг зашел генеральный прокурор Хугаев Т., растолкал всех и сказал, кто хочет с ним разобраться. Харебов ответил, что он. Хугаев сказал, чтобы он вышел. Харебов сказал, что разберется с ним в суде. В это время его охрана начал бить его прикладом.
Однако вина Харебова Л.Г. подтверждается собранными по делу и исследованными в судебном заседании доказательствами, а именно рапортом от 3-.09.2011 г., протоколом от 30.09.2011 г., а также объяснениями участкового Богиева З., который показал, что 30 сентября 2011 г. он находился на дежурстве, Харебов Л. кричал сотрудникам, чтобы они сняли намордники и показали морды.
Принимая во внимание изложенное, суд приходит к выводу, что действия Харебова Л.Г. квалифицированы правильно, и его следует подвергнуть наказанию по ч.1 ст. 20.1 КоАП РФ…
ПОСТАНОВИЛ:
Харебова Леонида Георгиевича признать виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч.1 ст.20.1 КоАП РФ, и назначить ему наказание в виде административного ареста сроком на 15 (пятнадцать) суток…
