Юнус-Бек ЕВКУРОВ: «Это не война. Это точечный удар»

28 марта ВВС России нанесли бомбовый удар по позициям вооруженного подполья в Ингушетии, убив, по официальным сообщениям, 17 боевиков. Глава Ингушетии Юнус-Бек ЕВКУРОВ объяснил корреспонденту «Власти» Мусе МУРАДОВУ, почему эти действия нельзя называть войной, зачем в Ингушетии снова стали разгонять митинги и что будет с беженцами, лагеря которых власти решили закрыть.

«БОЕПРИПАС ВЫСОКОТОЧНЫЙ ПРИМЕНИЛИ, И ОН ОДИН НАКРЫЛ ВСЮ БАНДУ»

При проведении 28 марта в сунженском лесу спецоперации против боевиков применяли бомбардировочную авиацию. Это же война?

Это не война. Это точечный удар. Боеприпас высокоточный применили, и он один накрыл всю банду. Ну, в последующем там спецподразделения доработали. Это нормально. Чтобы людьми не рисковать — раз, и во-вторых, чтобы не получилось так: банда разбежится, а затем ее снова собирать.

Почему боевики так яростно сопротивляются, что против них приходится поднимать авиацию?

Есть лидеры бандподполья, которые понимают, что по разным причинам им сдаваться нет смысла. У них есть амбиции, которые, с точки зрения любого здравомыслящего человека, нереализуемы. Тот же имарат кавказский. Его придумал для себя Доку Умаров. Нет ни Чечни, ни Ингушетии, ни Дагестана, а просто есть «имарат Кавказ», и они в этом соку должны вариться, и это их родина и стремление к этому.

Бессмысленная же идея. Даже в сравнении с целями, которые ставили перед собой чеченские сепаратисты.

Дело не в смысле, а в том, что они (боевики.— «Власть») этой идеей себя убеждают, что надо продолжать борьбу. Потому что, во-первых, они понимают, что в любом случае будут уничтожены. А второе — они не могут сами постоянно активные действия вести, и им надо привлекать кого-то. И они вот этим дурманят молодых людей. Но чаще, конечно, они их шантажируют и различными способами заманивают. Обычная бандитская схема.

Но классические бандиты имеют корыстные цели — нажиться, обеспечить себе красивую жизнь. А эти-то всю жизнь по лесам бегают, в блиндажах живут. В чем тут интерес?

А в том, что они наркоманы, хоть их убивай, но они все равно занимаются этим. Так же, как домушники: их арестовывай — не арестовывай, они все равно лезут в форточки и грабят население, разбойные нападения совершают. Рейдерские захваты, на дорогах машины останавливают, убивают водителей — это же все происходит. Независимо от того, что будет кара, будет преследование, будет наказание жестокое, все равно же делают! Так и вот эта структура, наиболее зловещая — террористы или бандподполье — одурманены какой-то идиотской идеей, хотя логика и смысл в их действиях отсутствует напрочь.

Силовики утверждали, что в Ингушетии воюют боевики, которые пришли из-за границы, например из Грузии. Это так?

Не хочу бежать впереди следственного комитета. Они вправе говорить все эти вещи. Но опять же здесь нельзя привязывать к какой-то конкретной национальности, к конкретной территории. Понятно, что там разных национальностей бандиты.

Операция в сунженском лесу показала, что у боевиков там была очень хорошо оборудованная база. Очевидно, что ее строили не один день. Как это могло происходить незаметно для силовиков, для тех, кто контролирует эти территории?

Во-первых, надо понимать, что боевики прячутся в довольно труднодоступных районах, держать их постоянно под контролем не так просто. Второе — не нужно много времени и сил, чтобы построить блиндаж. Тот же блиндаж, такого же масштаба, который там разбомбили, даже в два или три наката, в лесном массиве можно сделать за три-четыре дня. Это любой строитель скажет. В удалении от населенного пункта в 15-20 км никто не слышит, никто не видит. Тем более, они выставляют заслоны, когда эти работы ведут, чтобы никто не услышал, как рубят, как пилят и как все остальное. А что касается контроля, то о существовании этой базы было известно давно. Силовики ждали, когда на ней соберутся боевики, их лидеры.

Доку Умарова, судя по всему, там не было.

Пока нет точной информации.

«ТАКИХ ФАКТОВ, ЧТОБЫ ЧИНОВНИКИ ПЛАТИЛИ, У НАС НЕТ»

Строить базы, содержать их — на это нужны деньги. Откуда боевики их получают? Из-за границы или есть возможность брать внутри республики?

Бесспорно, есть средства, которые поступают из-за границы, это известно, нас об этом спецслужба информирует.

Привозят наличные?

Да, и эмиссары есть, которые возят. Кроме этого, у нас есть факты, что боевики внедрили своих людей в бизнес. А в последнее время в республике начались разбойные нападения на инкассаторов, на банки. Это потому что поток денег со стороны уменьшается. Или заставляют бизнесменов платить дань. Такие вещи тоже происходят. И, к сожалению, есть бизнесмены, которые откупаются.

А чиновники?

Самые большие бизнесмены — это чиновники. Но платит-то чиновник, который сам в коррупции, который что-то ворует. Тот, кто не ворует, кому нечего платить, конечно, он никогда не платит. Таких фактов, чтобы чиновники платили, у нас нет, но по ряду бизнесменов у нас информация есть.

В чем причина такой активизации боевиков именно в Ингушетии?

Нет такого очага напряженности у нас, как утверждается в некоторых СМИ! В последнее время в республике наоборот стало спокойнее.

А теракт во Владикавказе, смертник, который подорвался в аэропорту Домодедово? Они же из Ингушетии.

Все эти смертники готовились на той базе в сунженском лесу. А про владикавказский теракт (взрыв на городском рынке.— «Власть») хочу сказать особо: это чисто заказной случай. Его организаторы хотели стравить опять два народа между собой. Развязать очередную войну на Кавказе.

Правозащитники говорят, что молодые ингуши уходят в лес, в частности, из-за действий силовиков, а точнее, из-за их неправомерных действий. Ты* с этим согласен?

Всегда соглашаюсь с такими заявлениями правозащитников. Почему? Потому что любая силовая акция провоцирует обратную реакцию. Это известно. Но хотелось бы спросить у тех же правозащитников: как можно, не применяя силу, нейтрализовать смертника или боевика, который укрылся в доме и не хочет сдаваться? У них такой методики нет.

А кроме силовых действий, другие способы остановить молодых боевиков есть? Переговоры вести с ними, понять чего они хотят, зачем ушли в лес, не пробовали?

Я со многими разговаривал. Недавний случай. Пацаны — одному18 лет, а второму 22 года. Один дома, второй ждет своей участи в СИЗО. Тот, который дома, рассказывает, что рос без отца, много общался с родственниками, среди которых были и связанные с бандподпольем. Они пригоняли после своих злодеяний машину ночью, ставили, а парень должен был эту машину помыть и перегнать в другое место. Оружие заставляли чистить. Как не выполнить поручение старших родственников? Это ведь Кавказ. Так и вовлекали. А когда этих родственничков уничтожили, мать парня обратилась к нам. Мы их пригласили с сыном, побеседовали и предложили явиться в милицию. Там проверят и, если серьезных преступлений не совершал, отпустят. А если даже посадят, то это будет небольшой срок, все лучше, чем быть убитым в лесу.

«Мы могли бы там же расстрелять их и положить»

Но есть случаи, когда силовики без санкций прокурора или суда хватают людей, и они бесследно исчезают. Тогда на улицу выходят родственники этих людей. Вот недавно был митинг, который организовали родственники бесследно исчезнувшего Илеза Горчханова. Тебе известна его судьба?

О нем есть информация, что он является сторонником и пособником боевиков.

Но даже если это так, почему его не открыто арестовали, а похитили?

Надо понимать, кто похитил. Есть правила игры. У нас похищают и пропадают много. Если в каждом случае ходить на митинги и говорить, что это силовики, то это ненормально. А к исчезновению Горчханова, по моим данным, силовики никакого отношения не имеют. А вслепую митинговать не надо. Причем грубо нарушая закон, ущемляя права других людей.

За это и избили участников митинга?

Никто специально не избивал митингующих. Они пытались спровоцировать беспорядки. Им этого не дали сделать.

На митингах серьезно пострадал известный оппозиционер Магомед Хазбиев. Вернулись времена, когда власть преследует оппозицию?

Тот же Хазбиев появился на митинге со своим отцом и братьями. Их полчаса уговаривал замминистра внутренних дел, двое заместителей начальника ГУВД разойтись, освободить центральную дорогу, не провоцировать людей на неправомерные действия. Никто не послушался. Тогда милиции пришлось действовать. Задержали человек десять, в том числе Хазбиева, отвезли их там, закрыли, суд арестовал их на десять суток. А потом, после обращения ко мне отца Магомеда, я дал команду освободить.

А глава республики имеет право давать такую команду? Ведь было судебное решение.

Я дал команду, но выпустили Хазбиева только после выполнения необходимых судебных формальностей.

Хазбиева при этом серьезно избили, у него раны на голове.

Хазбиев говорит о том, что с ним делали. Но он же не говорит о том, что он делал.

А что он делал?

Он отказывался выполнять требование сотрудников.

За это надо бить?

Есть такое понятие — применение спецсредств. Это дубинки, на это законом дано право.

А зачем его дубинками бить, ведь могли просто скрутить?

Он, во-первых, не слушался, а во-вторых, замминистра при мне сказал его отцу: вы радуйтесь, что там не было прикомандированных, а было семь местных милиционеров! А его дети вытащили пистолеты. Да, они утверждают, что это травматика, но мы не знаем, что это травматика. Мы могли бы там же расстрелять их и положить. То есть там целая реакция была: кидали булыжники, с палками в руках. Не надо было закрывать ворота дома, когда приехали сотрудники.

А зачем сотрудники ворвались в дом, могли ведь просто вызвать Хазбиева в милицию повесткой? Он же не собирался скрываться.

Была информация, что в его машине может находиться оружие. Сейчас эта машина тоже проверяется. Тем более оружие видели.

Но ведь это же оказался травматический пистолет.

Да, но кто об этом знал?

«ДА, К СОЖАЛЕНИЮ, ЕЕ УБИЛИ»

Как ты относишься к инициативе следственного комитета РФ дактилоскопировать жителей Северного Кавказа, чтобы, как говорят, облегчить процедуру опознания смертников?

Ну, я категорически против такого понимания, что это касается только смертников. На мой взгляд, эту процедуру, которую действительно стоит провести, не надо привязывать к смертникам, а тем более к выходцам из какого-то региона. Вообще в целом, как в нормальном образованном государстве, мы должны беспокоиться не о каком-то смертнике, которого надо выявить, а думать о том, как опознать тех, кто становится жертвами стихии, пожаров или просто пропадает. В стране в год бесследно исчезают 30 тыс. человек. Преступников — 1%, а остальные — нормальные люди.

То есть всю страну надо дактилоскопировать?

А почему надо бояться этой процедуры, если ты законопослушный человек? Не надо из этого делать какую-то рекламу. Надо по всей стране это сделать, создать базу. Конечно, если буду говорить, что на Кавказе делать, а на Урале не делать — это будет воспринято неправильно. Мы что, хуже, чем жители Дальнего Востока?

У тебя был серьезный конфликт с представителями судейского корпуса республики. Некоторые судьи обвиняли тебя в давлении на них, а председатель Верховного суда Ингушетии Михаил Задворнов вынужден был даже уволиться и перейти на работу в Москву.

Причина этого конфликта одна — господин Задворнов по ряду причин просто не выполнял своих обязанностей. Так, многие процессы, которые должны были на территории республики проходить, переносились в другие регионы из-за того, что судьи брали самоотводы. Я общаюсь с руководителями других регионов, они упрекают меня: чего это мои судьи переадресовывают свои дела.

А от каких дел отказывались ингушские судьи?

Они дистанцировались от всяких дел, которые могли бы быть им неудобны. Например, от коррупционных дел, но особенно от процессов, в которых фигурировали члены незаконных вооруженных формирований.

А как они объясняли это?

Они объясняли это тем, что их жизни может угрожать опасность. Я сказал: друзья мои, вы или выполняете свои обязанности, или пишете заявление и едете домой. Потому что если по этой теории идти, то тогда все милиционеры не должны выходить на улицу, прокуроры не должны работать, и следователи не должны работать, правозащитники не должны работать. И священнослужители не должны работать, и я в том числе должен тогда сидеть и ничего не делать. А бандиты пускай гуляют.

А можешь называть дело, которое не хотели рассматривать эти судьи?

Вот «дело двенадцати». Это боевики, которые в 2004 году напали на Назрань. Таскали этих двенадцать, держали во Владикавказе, держали в Нальчике, держали в конечном итоге в Пятигорске. И привозили в республику. Из всех судей я не мог найти хоть одного, который взял бы и сказал: я буду судить. И тогда я председателю Верховного суда говорю: вы прекратите так переворачивать закон, как вам хочется. Только женщина согласилась взяться за этот процесс — Аза Газгериева.

И ее убили.

Да, к сожалению, ее убили. Но были другие моменты, которые мне не нравились в работе некоторых судей. Они покрывали коррупционеров, вынося им минимальные наказания за многомиллионные хищения.

«КОНЕЧНО, НИКТО НЕ ПОВЕРИТ, ЕСЛИ Я СКАЖУ, ЧТО КОРРУПЦИИ НЕТ»

Проблема с коррупцией, судя по последним сообщениям из Ингушетии, по-прежнему остра. Сообщалось, что, например, бывшая глава Минздрава Инна Мальсагова попала под следствие за махинации при закупке томографа.

Конечно, никто не поверит, если я скажу, что коррупции нет. Но могу твердо сказать, что ее нет в тех объемах, в которых она была раньше.

200 млн рублей, которые Минздрав переплатил за томограф,— это небольшой объем?

Нет, подожди. Все деньги за томограф еще не перечислены, оборудование взято в лизинг. Если выяснится в ходе следствия, что допущены нарушения, то поставщик не получит лишних денег.

Полпред президента России в СКФО Александр Хлопонин говорит, что в этот регион придут иностранные инвесторы. Так, австрийцы собираются строить в Дагестане горнолыжный курорт. А в Ингушетию кто-то собирается вкладываться?

Канадская компания по глубокой переработке древесины намерена реализовать проект стоимостью более чем 4 млрд рублей с созданием более 3 тыс. рабочих мест. Есть китайские инвесторы, которые планируют вложить в агропромышленный комплекс и швейное производство где-то 1,5-2 млрд рублей. Корейские бизнесмены проявляют интерес к нам.

А свои инвесторы? Ингушские бизнесмены?

Есть и свои. Два ингушских бизнесмена строят девятиэтажный дом в Магасе, собираются возвести и высотку в 18 этажей. Есть инвесторы дагестанские, которые тоже планируют многоквартирные дома строить.

А Михаил Гуцериев?

Пока, по крайней мере, предложений от него было.

А чего он опасается? Он же в состоянии очень серьезные деньги вложить.

Я не могу комментировать. Наверное, есть свои вопросы. Мы знаем, что были, например, проблемы, которые вынудили его уехать за границу. Только он может знать, почему он пока воздерживается. Я не могу его за это критиковать, потому что я понимаю, что только он может знать, какие проблемы и сложности у него есть. Но я уверен в одном — при малейшей возможности он поможет республике. В этом я не сомневаюсь. А пока я к нему не лезу с этими вопросами. Надеюсь, что он сам на меня выйдет и скажет, когда, что и как.

«НИКОГО МЫ НЕ ВЫГОНЯЕМ НА УЛИЦУ»

Твои оппоненты говорят, что соглашение с Северной Осетией по Пригородному району осложнило возвращение туда ингушских беженцев. Это так?

Эти упреки неоправданны. Да, всем хочется, чтобы под камеру, под барабан люди возвращались и чтобы все это показывалось по телевизору. Но мы идем по другому пути. Скажу так: за эти два года мы вернули более 170 семей. Процесс этот продолжается. Да, конечно, того результата, который мы хотели бы достичь, который мы закладывали в соглашение, пока не достигли. Но даже если сделали 40% или 30%, это здорово. В ближайшее время будет встреча и с Таймуразом Мамсуровым (глава Северной Осетии.— «Власть») по этому поводу. Будем решать.

Беженцы напуганы тем, что до середины апреля их всех выгонят из мест компактного проживания. Их что на улицу собираются выставить?

Во-первых, это нереально, до середины апреля, хотя планы такие были. А во-вторых, никто не собирается выставлять людей на улицу. Просто люди уже полтора десятка лет живут в помещениях, которые были в лучшем случае рассчитаны на год-два. Представляете, в какое состояние пришли эти вагончики, щитовые домики — антисанитария, пожарная безопасность запущена…. В том числе, к сожалению, там и криминал, и другие всякие нехорошие вещи. Потому и принято решение, что всем, кто там живет законно, а это беженцы, которые должны были там жить, им мы выделяем средства сейчас для того, чтобы они в течение года могли снимать себе жилье. То есть, никого мы не выгоняем на улицу.

А через год что они будут делать?

В течение года мы планируем построить в четырех местах экономжилье, которое будет выкуплено жильцами благодаря субсидиям от государства. Если в течение года мы эту задачу не выполним, не построим, то мы еще на год деньги дадим, чтобы снимали жилье. То есть, проблем нет. Но при этом мы вот эту территорию зачищаем, убираем вот это все. Там, где это муниципальная земля, мы хотим поставить детские садики. Или там парк сделать. Или больницы, или школы.

Но, видимо, об этих благих намерениях властей ничего не знают сами беженцы. Иначе они не подняли бы такую панику.

Прекрасно все все знают, а панику подняли те, кто пытается незаконно получить жилье. Это местные жители, которые не имели никакого права туда (в места компактного проживания.— «Власть») заезжать. Если беженец в свое время по каким-то причинам выселялся оттуда, то тут же местный житель занимал его место, договаривался с комендантом или с кем-то, в общем, незаконно заселялся. И сегодня тоже хочет получить за это жилье. Там есть и такие, которые уже получили господдержку (компенсации за потерянное жилье.— «Власть«) в Чечне, не переезжая туда. Разные есть — и чеченцы, и ингуши, и другие национальности. И в Ингушетии получили, не переезжая. Или бывает, половина родственников уже живут в квартирах, домах, а половина тут еще хочет что-то дополнительно получить. Конечно, с такими мы церемониться не будем, мы всю зиму к этому мероприятию готовились и, согласно закону, им дали уведомления всем, справки. Это уже их дело — как быть дальше. Потому что если сейчас мы тех, кто незаконно живет, тоже начнем жильем обеспечивать, возникнет вопрос: вот почему ты можешь, а тот, кто стоит в обычной очереди, не может? Таких нуждающихся много, но они живут у себя, ждут в очереди, когда что-то перепадет с государства. Но нет сегодня такой формы бесплатного получения жилья от государства. Тогда бы все люди становились в очередь и стояли бы там до конца своих дней.

*Собеседники обращаются друг к другу на «ты» в соответствии с вайнахской традицией.

Журнал «Коммерсантъ Власть», 11.04.2011