Тень гнева

// Ольга Алленова так и не поняла, на что надеялась в последних выступлениях Нино Бурджанадзе и те, кто вышел на улицы Тбилиси вместе с ней

На прошлой неделе в Грузии прошли массовые протесты оппозиции, которые, по обещаниям ее лидеров, должны были привести к свержению власти Михаила Саакашвили. Несколько дней Грузия жила в ожидании осуществления «египетского сценария»

Грузинская внутриполитическая жизнь оживилась после двухгодичного застоя — акция протеста 21 мая в Тбилиси вывела на улицу около 10 тысяч человек. Даже если не брать во внимание зевак, для которых уличный протест оппозиции стал пробуждением от зимней спячки, ряды недовольных существующей властью оказались вовсе не ничтожными. Причины того, что протестные акции в Грузии не теряют популярности, уже несколько лет одни и те же — бедность и безработица, отсутствие независимой судебной системы, нарушения прав человека в тюрьмах, переселение беженцев, давление на оппозицию и другие недостатки нынешней системы в Грузии, перечисленные в февральском отчете Совета ООН по правам человека.

Казалось бы, у оппозиции есть все шансы если не свергнуть власть, то заставить ее с собой считаться. Ведь 10 тысяч — это очень много. Но не удалось ни первое, ни второе.

С самого начала шансов на свержение власти у оппозиции было крайне мало хотя бы потому, что правоохранительная система в Грузии сегодня — это четко отлаженный механизм по защите государства. Допустить, что полиция или спецназ откажутся выполнять приказ своего начальства, невозможно. Поэтому любые действия оппозиции, выходящие за рамки закона, были бы пресечены. Свергнуть же власть законными методами оппозиции, конечно, не удалось бы — ей дали всего пять дней на акцию протеста, и закончиться она должна была 25 мая, то есть за несколько часов до начала военного парада, посвященного Дню независимости Грузии. Таким образом, не уйдя с улицы до 26 мая, часть оппозиции дала власти веские основания для применения силы — и тут уже ни международное сообщество, ни Россия не могли ее за это осудить (мы ведь не раз видели, как разгоняют несогласных в центре Москвы или демонстрантов в Париже).

Другими словами, власть оказалась готовой к сценариям, придуманным оппозицией. Сработал не только полицейский ресурс, но и информационный. Грузинские государственные СМИ представили акцию оппозиции как «московский заговор», угрожающий стране потерей суверенитета. Надо сказать, в развитии этой версии помогли и российские СМИ, активно распространявшие информацию о том, что в Грузии началась революция — один из телеканалов, рисуя мрачную картину происходящего в Грузии, даже использовал кадры массовых беспорядков в Тбилиси в ноябре 2007 года, что, конечно, не могло не сбить с толка телезрителей. «Массовое участие российских массмедиа в продвижении «революционной версии», не оставляет сомнений в том, что Россия в таком развитии событий в Грузии определенно заинтересована,— говорит главный редактор телеканала «Регион ТВ» Ия Баратели.— И, конечно, в Грузии этот фактор используют, чтобы показать зрителям, чьи уши торчат из этих уличных акций».

В пользу «московской версии» трактовалось даже название акции «День гнева», предложенный радикально-оппозиционной «Грузинской партией»: по словам некоторых экспертов, термин «день гнева» никогда не употреблялся в Грузии и был «завезен» из Москвы. Не последнюю роль сыграло и заявление МИД России, высказавшего озабоченность в связи с «нарушениями прав человека» в Грузии и призвавшего власти страны «прекратить силовые методы» в подавлении акций протеста и предсказавшего «еще большую дестабилизацию общей ситуации в стране». Вмешательство МИД России в очередной раз было истолковано в грузинских СМИ как давление и даже угроза. Предположение, что акции протеста в Грузии устраивает Москва, чтобы потом ввести туда танки и лишить страну независимости, «как это было проделано с Ливией», у многих зрителей переросло в убеждение. А, как известно, появление внешнего врага в таких историях может сплотить народ вокруг правительства лучше, чем повышение зарплат и пенсий.

И тут, конечно, не последнюю роль сыграла личность «лидера революции».

Хлебная королева

Нино Бурджанадзе носит титул "хлебной королевы" и широкой поддержкой в стране не пользуется — ей ставят в упрек и приватизированную дачу, и частые визиты в Москву. Фото: AP.

Государственные каналы представляли лидера радикального движения «Народное собрание» Нино Бурджанадзе как российского агента, получившего деньги от Владимира Путина на проведение переворота в Грузии. Этой «русской» линии было посвящено много часов телеэфира. Лучшую антирекламу придумать было бы трудно. «После августа 2008 года отношение к России у большинства грузинских граждан изменилось,— объясняет политический обозреватель Общественного телевидения Грузии Давид Пайчадзе.— Россию многие считают врагом, который бомбил Грузию и забрал ее территории. И поэтому политики, которые ездят в Москву, вызывают здесь в значительной части общества антипатию. Конечно, никто в Грузии не против налаживания отношений с Москвой, но не путем уступок, будь то суверенитет или геополитические перспективы. Госпожа Бурджанадзе, отправившаяся в Москву вскоре после войны в Южной Осетии и принимавшая вместе с Путиным военный парад, оказалась настолько дискредитированной в грузинском обществе, что на ее политической карьере можно было смело ставить жирный крест».

По мнению эксперта, Нино Бурджанадзе, при всех своих организаторских и дипломатических талантах, определенно не годилась на роль лидера народной революции еще и из-за своего «послужного списка». «Ее отец был другом Шеварднадзе,— рассказывает Давид Пайчадзе.— Известно, что в те годы, когда люди в Грузии голодали, он сделал себе бизнес на торговле хлебом, поэтому с тех пор к нему и ко всей его семье прилипло прозвище «хлебные короли». Благодаря связям отца с Шеварднадзе Нино Бурджанадзе прошла в парламент в 95-м и в 99-м годах, хотя в те годы она была не очень примечательным политиком. В 2001-м Давид Жвания помог ей стать спикером парламента, вскоре она вошла в альянс с Жванией и Саакашвили, а в 2003-м она превратилась в одного из лидеров революции роз».

Весной 2008-го, при формировании нового партийного списка кандидатов в депутаты, спикер парламента Нино Бурджанадзе потребовала включить туда «своих» людей — ей отказали. Возможно, власти испугались усиления спикера и создания параллельного центра влияния, ведь к тому времени госпожа Бурджанадзе уже дважды выполняла роль и. о. президента Грузии (в 2003-м и 2008-м) и имела виды на укрепление своей роли в политике. Поссорившись с центром, Нино Бурджанадзе отказалась от участия в парламентских выборах и вскоре оставила свой пост. Однако еще несколько месяцев после этого появлялась на публике с Михаилом Саакашвили, демонстрируя согласие и миролюбие. Злые языки поговаривают, что ценой этого миролюбия стала госдача в поселке Цхнети — она находилась в распоряжении спикера парламента Бурджанадзе как служебная, а весной 2008-го была продана госпоже Бурджанадзе за символическую сумму в 1 лари. «Эту дачу ей многие до сих пор не могут простить,— говорит Давид Пайчадзе.— Ведь она могла отказаться от такого подарка и сохранила бы лицо». После войны 2008 года у Нино Бурджанадзе появился веский повод перейти в жесткую оппозицию — тогда поражение в Южной Осетии вызвало жесточайший раскол в политических кругах, что едва не стоило Михаилу Саакашвили кресла. На волне народного недовольства у лидеров оппозиции были неплохие шансы добиться отставки Саакашвили. Но они были разобщены и дезориентированы войной, пугало и нахождение российских войск в непосредственной близости от грузинской столицы. Упустив время, Нино Бурджанадзе потеряла и шанс на победу. «Ее визит в Москву в марте 2010 года только закрепил за ней имидж человека, готового поступиться принципами ради личных амбиций»,— считает Давид Пайчадзе.

Перспективная «восьмерка»

Шансы нынешней акции протеста существенно бы выросли, если бы в роли ее лидера оказался другой политик. Минус грузинской оппозиции в том, что в ее рядах слишком много «бывших». Бывших министров и депутатов, сотрудничавших с Михаилом Саакашвили. «Люди не очень доверяют таким оппозиционным политикам,— говорит конфликтолог Георгий Абашидзе,— считается, что они на самом деле пришли в оппозицию ради личных амбиций и используют граждан в своих целях. Репутация лидера должна быть безупречной. Кроме этого, лидер должен иметь четкую программу действий и осознавать ответственность за последствия своих действий. Я считаю, что 2011 год должен стать годом оптимизации для грузинской оппозиции. Иначе она потеряет шансы на доверие».

В Грузии сегодня есть политики, способные собрать масштабную акцию протеста, например бывший посол Грузии в НАТО Ираклий Аласания, особенно если допустить возможность объединения его партии с «Христианскими демократами», республиканцами и партией «Новые правые». Это так называемая интеллигентная оппозиция, которая сначала проводит переговоры, а потом, в случае неудачи, «умеренно», в рамках закона, протестует. Сегодня это умеренное оппозиционное крыло, объединившись в так называемую восьмерку (восемь партий и движений), проводит переговоры с властями об изменении предвыборного законодательства. Напомню, что в следующем году в Грузии состоятся парламентские выборы, от исхода которых будет зависеть в полном смысле слова будущее страны. Если оппозиционным партиям удастся создать коалицию большинства, то они смогут влиять на внешнюю и внутреннюю политику — последние изменения в Конституции страны предполагают усиление роли парламента и ограничение влияния президента.

Таким образом, умеренная грузинская оппозиция, имеющая пока шансы на победу, определенно не настроена к уличным протестам. Она может перейти к ним только тогда, когда почувствует, что проигрывает. Именно это и пообещал недавно Ираклий Аласания: «Если власти не учтут наши требования в вопросе изменения выборного законодательства, оппозиция поднимет волну широкомасштабного протеста, в том числе начнет уличные акции».

Балаган вместо революции

Проблема единства — ключевая для грузинской оппозиции. Вот Ираклий Аласания предпочитает пока уличному протесту политическую полемику. Фото: AP.

Акцию Нино Бурджанадзе и ее «Народного собрания» на прошлой неделе могло спасти только одно — умение договариваться и уступать. «Грузинская партия», поддержавшая «Народное собрание» в первый же день, могла добавить акции протеста численности и перспектив. Лидеры партии — бывший омбудсмен Грузии Созар Субари, пользующийся уважением у интеллигенции, бывший кандидат в президенты Леван Гачичеладзе, популярный у творческой элиты и части бизнеса, и бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили, олицетворяющий «сильную руку», по которой ностальгирует немалая часть грузинских граждан, уже завоевали определенный авторитет для своей партии. Еще один лидер, талантливый политтехнолог, один из «авторов» революции роз и бывший посол Грузии в России Эроси Кицмаришвили, способен дать акциям оппозиции грамотную информационную поддержку — ему принадлежит телеканал «Маэстро», который в последнее время является едва ли не единственной отдушиной для оппозиции. Однако наличие сильного конкурента на улице, по всей видимости, не входило в планы госпожи Бурджанадзе. Поэтому попытки устроить смотр сил радикального крыла оппозиции превратились в балаган.

Напомню, что в начале недели «Грузинская партия», примкнувшая к уличным протестам «Народного собрания», объявила на 25 мая «День гнева» — по замыслу оппозиции, в этот день должен был состояться большой митинг в районе Авлабар, у резиденции президента Саакашвили. Кульминацией акции должен был стать приезд из Франции эмигранта Ираклия Окруашвили, которого в рядах радикальной оппозиции считают самым непримиримым соперником нынешнего президента. Однако госпожа Бурджанадзе решила, что, присоединившись к акции «Грузинской партии», она теряет пальму первенства, и объявила о собственной акции — в тот же день и час, но на площади Свободы. Таким образом, оппозиция не просто оказалась расколотой, она продемонстрировала перед своими сторонниками неспособность договориться.

В ответ на действия госпожи Бурджанадзе «Грузинская партия» вообще отменила и «День гнева», и приезд господина Окруашвили. А госпожа Бурджанадзе обвинила бывших соратников в предательстве. Споры вскоре переросли в банальное выяснение отношений: «Народное собрание» обвинило «Грузинскую партию» не только в провале акций протеста, но и в заведомом обмане — по мнению представителей «Народного собрания», господин Окруашвили не собирался прилетать в Тбилиси и его имя партия использовала для привлечения народа на митинг. В ответ «Грузинская партия» опубликовала ксерокопию авиабилета Мюнхен — Тбилиси компании Люфтганза, выписанный на имя господина Окруашвили (за билет бизнес-класса Окруашвили заплатил 3264 евро). Тем самым партия попыталась доказать, что Окруашвили действительно намеревался прилететь в Грузию, чтобы устроить президенту «день гнева», но изменил свои планы из-за поведения Бурджанадзе. «Приехал бы Окруашвили в Грузию или нет, не имеет значения,— заявил на прошлой неделе один из лидеров правящей партии, депутат Нугзар Циклаури.— Главное, что акции оппозиции показали, что все эти силы не имеют поддержки со стороны общества». И тут с депутатом нельзя не согласиться. Помимо «эмоциональных» причин у поражения радикальной оппозиции есть и причины экономические. По мнению главного редактора журнала The Financial Звиада Почхуа, «экономическая ситуация в Грузии стабильна — банки работают, инвестиции растут, активно развивается туризм, количество потребительских и ипотечных кредитов существенно выросло, появились новые автомагистрали, быстро развивается инфраструктура, и все это невозможно не видеть». Акции протеста, по мнению эксперта, затрагивают «не очень большие в масштабах страны локальные группы». «Уличные протесты настолько незначительны, что не повлияли даже на экономику,— считает Звиад Почхуа.— Единственная сфера, которая может пострадать от майских протестов, это туризм. В последнее время у нас в несколько раз вырос туристический поток, особенно в Батуми, в основном туда едут туристы из Армении, Азербайджана и Украины. Это люди, читающие российскую прессу. И теперь они могут воздержаться от приезда сюда».

Ольга АЛЛЕНОВА,
журнал «Огонёк», 30.05.2011