Пятигорск – сексуальная столица России

// Найти музей Лермонтова, попить минеральной водички…

Доехав на машине от Москвы до самого Владикавказа, мы знали наперед: на обратном пути мы должны, просто обязаны заехать в Пятигорск.

– Ну, когда еще мы сюда приедем?! Специально – вряд ли… А тут – Пятигорск по дороге, обязательно надо будет заехать в музей Лермонтова.

И все две недели, что мы отдыхали в Осетии, любуясь каждое утро и каждый вечер горами Кавказа, мы помнили, что на обратном пути нам предстоит еще одна важная встреча – с лермонтовскими местами. Говорить не говорили, но подразумевали еще, что в преддверии 200-летнего юбилея поэта все, что связано с Лермонтовым, наверняка отреставрировали и привели в божеский вид.

И вот, встав с утра пораньше, выезжаем в сторону дома, но едем, мы помним, в Пятигорск.

Детям накануне еще прочитали, сами тоже узнали какую-то важную общую информацию про музей Лермонтова, открытый в Пятигорске 100 лет назад в доме, принадлежавшем капитану, дворянину Василию Чилаеву, где в 1841 году последние два месяца своей жизни прожил великий русский поэт. Здесь написал последние стихи, отсюда отправил последнее письмо, адресованное бабушке. Сюда с дуэли привезли окровавленное тело поэта, отсюда 17 (29) июля 1841 года Лермонтова провожали в последний путь…

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый

           путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет

           богу,

И звезда с звездою говорит… –

это он как раз в Пятигорске написал, одно из последних стихотворений.

Наши дети, уже несколько измученные постоянными экскурсиями и утомленные посещениями музеев, к заезду в Пятигорск отнеслись как к неизбежному и, пока мы ехали, мирно смотрели по сторонам.

Наконец – Минеральные воды, а за ними – и Пятигорск. Все ждали указателя, а я – когда же наконец покажется первый подходящий прохожий, которого можно будет расспросить о том, как проехать в музей. Но огромная вывеска – во всю стену дома – на какое-то время заставила позабыть обо всем: «Салон «Ночные валькирии» VIP-отдых для настоящих мужчин». Едва оправившись от первого сильного потрясения и подбирая слова, чтобы объяснить нашему младшему Феде, что именно предложат настоящим мужчинам ночные валькирии, мы уже видели перед собою следующую масштабную рекламу: вслед за мужским клубом «Пурпурные лилии» стоял баннер каких-то вакханок, обещавших мужчинам отдых «до полного расслабления», за ним – четвертый, пятый… Ни одного упоминания о грядущем 200-летии великого русского поэта по-прежнему не было. Между тем мы стремительно приближались к центру города, каждый раз выбирая на развязке направление «центр». По обеим сторонам дороги попадалось какое-то стихийное, дикое строительство, стайки отдыхающих превращались в толпу, все они почему-то передвигались по улицам рысцой. Одеты были, как в униформу, – в маечки, тренировочные штаны и панамку, напоминая массовку из «Золотого теленка». Ссутулившиеся фигуры людей с авоськами в руках не были похожи на тех, кто приехал поклониться поэту. Впрочем, так же равнодушно – может быть, тому причиной тяжелый летний зной, раскаливший и без того пыльный воздух южного города, – они пробегали мимо бесконечных магазинов для взрослых, для мужчин, для влюбленных, для тех, кому 18+… А такие магазины, чтобы не забыли о развлечениях для взрослых, для влюбленных, для мужчин и для тех, кому 18+, казалось, в Пятигорске – необходимая принадлежность не только каждой уважающей себя улицы, но – казалось – подстерегают здесь отдыхающих на каждом углу.

У входа в Провал, воспетый Ильфом и Петровым.

Ни одного указателя на музей Лермонтова или на место его гибели по-прежнему не было.

И хотя мои близкие с большой иронией обычно воспринимают мое неизменное желание пообщаться с местным населением, тут уж и им стало ясно: без консультаций с поселянами музей Лермонтова мы никогда в Пятигорске не найдем. Припарковались, я вышел. Мимо меня спешили те самые отдыхающие с авоськами, а в них – разнообразными емкостями с минеральной, как я догадывался, водою. Они про музей Лермонтова не знали ничего, их вообще было непросто остановить. Наконец какой-то раздетый по пояс старик указал мне неопределенно вниз. Мы развернулись и поехали вниз. Указателей не было, дорога раздваивалась. Снова остановились – теперь у шлагбаума, перегораживавшего въезд в курортную зону. «Непроворный инвалид» (по слову не Лермонтова, но Пушкина) объяснил, что мы едем совсем не туда, а нам надо вверх, и там будет арка над дорогой, которая ведет к месту дуэли.

Хорошо, поедем к месту дуэли. Начнем с конца, решили мы. И поехали наверх, где и вправду через какое-то время, преодолев очередную порцию рекламных баннеров, зазывавших то к вакханкам, то к валькириям, увидели громоздкую арку, которая венчала собою путь к месту трагической дуэли.

Памятник на предполагаемом месте дуэли Лермонтова.

Добрались без труда. Известная по каким-то фотографиям в детских книжках о Лермонтове конструкция на склоне Машука. Обелиск, ограда из невысоких колонн и по углам – фигуры грифов. В стороне – скромный бюст Лермонтова. Рядом – фотограф, предлагающий сфотографироваться у памятника, где стрелялся поэт. Фотографии будут готовы ровно через пять минут. Вдалеке я увидел полицейского, охранявшего не памятник, а поворот на хорошо заасфальтированную дорогу с кирпичом, запрещающим въезд.

– Скажите, а как проехать к музею Лермонтова?

– К музею Лермонтова… – Он задумался. – Нет, не скажу, давно очень был, еще в школе…

– Так он закрыт! – живо откликнулась сидевшая на соседней скамейке дама. Мне показалось, она ждала, когда же появится хоть кто-то, кому она сможет рассказать о своих вчерашних приключениях, когда, подобно нам, ей захотелось побывать в музее Лермонтова. – Закрыт, и вокруг забор! Не пройти совсем, я вчера там была, ходила кругами, так и не смогла увидеть! Сказали – закрыт на ремонт, юбилей же в этом году, вот, говорят, к юбилею откроют.

Дети торжествовали: и приехали, и в музей не надо идти. Поклонившись поэту на месте его (говорят, предполагаемой!) дуэли, мы отправились дальше. В Москву! В Москву! В Москву!

Григорий ЗАСЛАВСКИЙ
«Независимая газета», 05.09.2014