«Ошибки прежних топ-менеджеров КСК анализируют правоохранительные органы»

// Глава совета директоров КСК Максим Быстров о будущем курортов Северного Кавказа

Госкомпания «Курорты Северного Кавказа» (КСК) получила нового председателя совета директоров. В своем первом интервью в этой должности заместитель полпреда в Северо-Кавказском федеральном округе МАКСИМ БЫСТРОВ рассказал «Ъ», какие проекты его предшественника — уволенного со скандалом Ахмеда Билалова — будут пересмотрены и как решается вопрос с землями под будущими курортами.

— Кто предложил вам возглавить совет директоров КСК?

— Моя кандидатура была предложена ОАО «Особые экономические зоны» (ОЭЗ), принадлежащему на 100% государству. На балансе ОАО ОЭЗ находится госпакет в КСК. Решение принималось на уровне федерального правительства, и оно, безусловно, согласовывалось с премьер-министром Дмитрием Медведевым, а также с вице-премьером и полпредом президента в Северо-Кавказском федеральном округе (СКФО) Александром Хлопониным. Правительство поставило задачу обеспечить в новом составе совета директоров КСК контроль государства. Поэтому в новом составе большинство мест за представителями государства, среди которых, например, замминистра финансов Михаил Котюков, замминистра экономического развития Олег Савельев, директор департамента особых экономических зон и проектов регионального развития Минэкономики Андрей Соколов. Возглавив КСК, я остаюсь заместителем господина Хлопонина в полпредстве СКФО и инвестиционным уполномоченным президента РФ.

— Как вам работается в связке с новым гендиректором КСК Сергеем Верещагиным?

— Комфортно работается. У Верещагина, с одной стороны, серьезный опыт работы на госслужбе, с другой — он реализовывал крупные инвестиционные проекты, как, например, комплексное развитие Нижнего Приангарья. Этот проект предусматривает достройку Богучанской ГЭС, строительство Богучанского алюминиевого завода, лесопромышленного комплекса, транспортной инфраструктуры к этим объектам (общие затраты на проект до 2015 года составляют почти 214 млрд руб., из которых государство выделяет чуть более 32 млрд руб.— «Ъ»). Этот проект Сергей Викторович курировал в бытность министром в администрации Красноярского края. У нас с ним уже есть опыт успешной совместной работы: последние три года в Минрегионе, где работал новый гендиректор КСК, он также курировал вопросы социально-экономического развития СКФО.

— Вы работаете в подчинении у Александра Хлопонина, новый гендиректор КСК — также человек из его команды. Получается, люди полпреда руководят госкомпанией, что позволяет ему жестко контролировать ситуацию…

— Разумеется, проект создания туркластера на Северном Кавказе находится в компетенции господина Хлопонина, который на уровне правительства осуществляет координацию работы федеральных ведомств по реализации этого проекта. Если говорить про Сергея Верещагина, то он работал под руководством Александра Геннадиевича (Хлопонина.— «Ъ») в Красноярском крае и прошел путь от руководителя отдела сопровождения крупных инвестпроектов до министра инвестиционной политики. Сейчас перед ним как перед гендиректором КСК стоят задачи, за решение которых отвечать придется не перед Хлопониным, а перед государством.

— После того как бывший глава совета директоров КСК Ахмед Билалов со скандалом был отправлен в отставку, в компании начались проверки со стороны Генпрокуратуры и Счетной палаты. Какие замечания проверяющих, на ваш взгляд, необходимо исправить?

— На мой взгляд, нам надо особо обратить внимание на подписанный несколько лет назад контракт с ООО «Первая горностроительная компания». Вероятно, в ближайшее время с этой компанией мы разорвем договор. (Учреждена кипрской «Ремтех сервисис», проектирует для КСК горнолыжные трассы. В марте Счетная палата заявила, что невозможно проанализировать договоры, заключенные КСК с этим контрагентом, а также с компанией «Росинжиниринг».— «Ъ».) Ошибки, допущенные прежним топ-менеджментом КСК и которые невозможно исправить, анализируют правоохранительные органы.

— Как отреагировали крупные инвесторы будущих курортов — французская Caisse des Depots, корейская KoWePo, итальянская Rizzani de Eccher — на негативный фон вокруг КСК, вызванный отставкой Ахмеда Билалова?

— Они задавали вопросы по поводу того, как дальше будет развиваться проект создания туркластера на Северном Кавказе. Мы убедили их, что после ухода Ахмеда Билалова из КСК для них если что и поменяется — то только в лучшую сторону, поскольку это прежде всего проект государства, а не одного человека. Я разговаривал и с французскими, и с итальянскими инвесторами: они прекрасно понимают, что претензии властей к Билалову касаются строительства олимпийских трамплинов в Сочи. Это был его личный бизнес, не имеющий никакого отношения к КСК. (В феврале президент Владимир Путин раскритиковал ход строительства к зимним Играм 2014 года объекта «Горная карусель», где соинвестором являлась семья Билаловых.— «Ъ».)

— Почему французская сторона поменяла в совете директоров КСК своего представителя — Жан-Пьера Тома на Жан-Пьера Сонуа?

— Если вы помните, инициатива по совместному развитию северокавказских курортов была обнародована президентами России и Франции Дмитрием Медведевым и Никола Саркози в Довиле во время саммита «восьмерки» в мае 2011 года. За этим последовало соглашение о сотрудничестве КСК с Caisse des Depots, пообещавшей инвестировать в строительство курортов на Северном Кавказе до €1 млрд. Жан-Пьер Тома был спецпредставителем президента Франции по экономическому сотрудничеству с Россией, поэтому его присутствие в совете директоров КСК было логично. После отставки господина Саркози из политики ушел и Жан-Пьер Тома, сейчас он занимается инвестициями. При формировании нового состава совета директоров мы попросили французскую сторону предложить свою кандидатуру: они номинировали Жан-Пьера Сонуа, члена наблюдательного совета International Caucasus Development — совместного предприятия, созданного КСК и Caisse des Depots.

— Это СП действует второй год, но пока оно не получило ни одной площадки на Северном Кавказе.

— В моем понимании функции этого СП должны состоять в том, что оно находит нам крупных инвесторов из числа, скажем, крупных французских компаний. Либо Caisse des Depots сама финансирует строительство одного из будущих курортов. Пока же я от французской стороны не вижу ни того ни другого. Сейчас наша задача сделать так, чтобы СП реально заработало. У нас была мысль попросить французскую сторону поменять контрагента — нашим партнером в СП вместо Caisse des Depots могла бы стать ее «дочка» Compagnie des Alpes, у которой есть опыт по строительству и управлению такими горнолыжными курортами в Альпах, как Мерибель, Шамони и Лез-Арк. В России Compagnie des Alpes управляет курортом «Роза Хутор», построенным в Красной Поляне к Олимпиаде в 2014 году владельцем «Интерроса» Владимиром Потаниным.

— Как работает другое СП — Eurasia Energy Holdings, созданное КСК и корейской энергокомпанией KoWePo?

— С корейцами иная ситуация. Они готовы инвестировать в энергетическую инфраструктуру для всех курортов. Замечательно, но только КСК не занимается строительством гидроэлектростанций. А те гостиничные объекты, в строительство которых КСК пытается привлечь инвестиции, KoWePo не интересны. Предвосхищая ваш вопрос о возможном участии KoWePo в создании инфраструктуры, за которую отвечает КСК, отвечаю: нам нужны сети внутри площадок, создать их мы можем самостоятельно. За внешние сети отвечает Холдинг МРСК (сейчас «Россети».— «Ъ»). Этот механизм у нас отработан на курорте в Архызе, где в поселке Романтик часть гостиничных объектов финансирует группа «Синара» Дмитрия Пумпянского. Но KoWePo хочет строить не сети, а генерирующие мощности — это серьезный игрок. Я как заместитель полпреда в СКФО, отвечающий за развитие экономики округа, считаю, что КСК, приведя KoWePo, сделала большой подарок не себе, а нашему федеральному округу и ведомствам, отвечающим за привлечение инвестиций. Я очень рад, что корейцы сюда пришли. Теперь нам надо выстроить с ними правильные отношения.

— В этом году планируется запустить первую очередь курорта в Архызе. Но, кажется, это исключительно заслуга «Синары», пришедшей сюда раньше КСК.

— Я вам так скажу: сейчас это наиболее успешный проект в рамках создания туркластера в СКФО. Это связано с тем, что Карачаево-Черкесия, куда входит Архыз,— одна из самых востребованных туристами республик Северного Кавказа. Как в советские времена, так и сейчас люди приезжают отдохнуть на Домбай и в Теберду. В свое время СССР рассматривал возможность подать заявку на проведение зимней Олимпиады именно в Архызе. До создания КСК в рамках федеральной программы по развитию Юга России к будущему курорту была построена часть дороги. Кроме того, значительная часть подводящей инфраструктуры, которая не попадает в границы курорта, но необходима для его развития, создана за счет КСК. На эти цели Минфин напрямую направил республике более 2 млрд руб. из тех 60 млрд руб., которые федеральный бюджет намерен внести в виде своего вклада в уставный капитал госкомпании.

— Из отчета КСК следует, что бюджет на текущий момент выделил госкомпании около 15 млрд руб., из них 2,2 млрд руб. инвестированы. Куда пошли эти средства?

— Большая часть средств пошла на выкуп у «Синары» инфраструктуры, которую в Архызе должна была строить КСК. До создания КСК земли в Архызе арендовал Дмитрий Пумпянский. Если следовать всем канонам, то КСК пришлось бы для начала изъять эти земли у «Синары», создать на площадке инженерную инфраструктуру и горнолыжные трассы, а затем привлечь инвестора на строительство отелей. Это затянуло бы строительство на многие годы. Поэтому было решено, что Дмитрий Пумпянский наряду с отелями построит подъемники, инженерные сети, коммунальные объекты, которые выкупит КСК. Большая часть из 2,2 млрд руб. ушла на эти цели. По другим курортам такой механизм не будет задействован. В идеале привлечение инвестора должно выглядеть так: КСК решает все связанные с землей вопросы — от размежевания участков до постановки их на кадастровый учет. Регионы передают эти земли Минэкономики, а оно делегирует управление особыми экономическими зонами, в границах которых будут располагаться будущие курорты.

У нас недавно произошло важное событие: все процедуры с землей в Архызе и Мамисоне в Северной Осетии завершены — КСК переданы полномочия по управлению и распоряжению этими землями. Это позволит нам привлекать дополнительные инвестиции в Архыз и предлагать инвесторам новую площадку в Мамисоне. Я не хочу давать оценку работе Ахмеда Билалова в КСК, но он, будучи главой совета директоров компании, в большой степени был сосредоточен на имиджевой составляющей проекта, а именно на продвижении будущих курортов на международном рынке. Новое руководство КСК будет стараться решать вопросы с оформлением земельных участков под особые экономические зоны. Когда я был замминистра регионального развития, наше министерство начинало заниматься подготовкой Сочи к Олимпиаде: тогда мы все понимали, что на решение земельного вопроса уйдет достаточно много времени. Был принят специальный федеральный закон по Олимпиаде, регулирующий в том числе и земельные вопросы. Но, в отличие от олимпийских застройщиков, работающих в жестком дедлайне, у инвесторов курортов на Северном Кавказе времени побольше.

— На Северном Кавказе земельный вопрос иногда максимально политизирован. Например, в Кабардино-Балкарии часть жителей Безенги против строительства курорта и считают, что они вправе распоряжаться своей землей, которую власти хотят отнять. Как решить этот вопрос?

— Я знаю об этой проблеме, хотя она во многом надуманная. Мы объясняем людям, что никто их землю отнимать и огораживать не собирается: как были пастбища, так и останутся. Единственное — 0,01% этой земли займут опоры подъемников, и зимой здесь будут кататься лыжники. Зимой ведь им эти земли и не нужны. Никакого урона экологии будущий курорт не нанесет. Зато местные жители получат инфраструктуру в виде дорог, коммунальных объектов и т. д. В этой истории еще наслаивается обида балкарцев, живущих в Безенги. Они считают, что после возвращения из сталинской депортации в конце 1950-х годов им достались не самые лучшие земли в республике. Но определенные лица в том же Безенги спекулируют на этой теме. В Эльбрусском районе в знаменитом у альпинистов поселке Терскол, на поляне Азау также живут балкарцы, которые в основном занимаются туризмом. Они, напротив, поддерживают создание здесь особой экономической зоны. Единственная для них проблема — вводимый в районе время от времени режим контртеррористической операции. Это приводит к оттоку туристов: в результате страдают владельцы мини-отелей и всей сопутствующей инфраструктуры. Я уверен, что мы переломим ситуацию с безопасностью в Кабардино-Балкарии в частности и на Северном Кавказе в целом.

— Какие проекты, вошедшие в туристический кластер на Северном Кавказе, на ваш взгляд, наиболее сложны в реализации?

— Все восемь проектов, вошедшие в кластер, сложны по-своему: с точки зрения инфраструктуры, которую надо построить, или земельного вопроса, требующего решения, или природоохранных ограничений. Возьмем, для примера Лаго-Наки: с точки зрения безопасности этот будущий курорт, находящийся в Адыгее, идеален, но большая часть земли находится в природном заповеднике. В Красной Поляне при создании олимпийских объектов в национальном парке необходимо было отделить застраиваемые участки от охраняемых зон, компенсировав их изъятие аналогичными площадями. Это можно сделать и в Адыгее. Но в Лаго-Наки заповедник находится под охраной ЮНЕСКО, и перевод земли под будущий курорт необходимо согласовать с этой организацией, на что при оптимистичном прогнозе может уйти около четырех лет.

Есть объективные проблемы, решение которых от нас никак не зависит. Например, на строящемся в Ингушетии курорте в прошлом сезоне практически не было снега, хотя инвестор — группа «Акрополь» Ахмеда Палонкоева приступила к строительству первых объектов.

Или возьмем Матлас в Дагестане. Этот проект сложный по всем параметрам: и с точки зрения безопасности в республике, и с точки зрения транспортной доступности. Но в истории были случаи, когда неблагополучные регионы переставали быть таковыми благодаря развитию туризма.

В Матласе есть еще одна проблема — недостаток снега, что подтверждается метеосводками, которые я заказываю каждый сезон. Нам предстоит решить, как развивать этот курорт с учетом существующих сложностей: КСК должна четко рассчитать, насколько эффективно будут использоваться бюджетные средства. Это важный момент в свете того, что у Счетной палаты теперь расширяются полномочия: аудиторы будут проверять не только целевое использование бюджетных денег, но и как эффективно они расходуются. Возможно, придется изменить профиль будущего курорта в Матласе. Но в любом случае ни одну площадку, вошедшую в туркластер, мы бросать не собираемся.

— Инвестор строящегося в Чечне курорта бизнесмен Руслан Байсаров надеется, что Аргунское ущелье войдет в туркластер: это позволит ему уже как резиденту ОЭЗ рассчитывать на налоговые льготы. Когда это случится?

— Думаю, что это вопрос двух-трех месяцев.

— Вы как-то говорили, что курорты Северного Кавказа должны работать на массового российского туриста. Предполагается ли для привлечения турпотока создание бюджетной авиакомпании?

— Эта идея по-прежнему актуальна. Уже принято решение субсидировать региональные авиаперевозки в Северо-Кавказском и Южном федеральном округах. Эти субсидии получат те перевозчики, которые предложат лучшие условия. Сейчас вообще нет авиасообщения между городами Северного Кавказа и Юга России. Очень востребованы направления от Минеральных Вод до Краснодара, Ростова, Астрахани, Волгограда. Я сам остро ощущаю нехватку рейса из Минеральных Вод до Махачкалы: сейчас надо либо лететь через Москву, либо ехать восемь часов на машине. Но все решаемо: мы с Хлопониным вручную, что называется, разруливали ситуацию с аэропортом Минеральных Вод. Раньше это был ФГУП, объединявший местный аэропорт и «Кавминводыавиа», что позволяло этой компании, имея в парке несколько старых Ту-154, быть монополистом на своем направлении. Для начала добились того, чтобы был разделен аэропортовый бизнес и перевозки. В аэропорт пришел инвестор (структуры холдинга «Синдика», созданного нынешним главой Кабардино-Балкарии Арсеном Каноковым.— «Ъ»), а государство построило новую взлетно-посадочную полосу — и теперь это шикарный хаб. А местная авиакомпания оказалась нерентабельной и в 2011 году прекратила полеты. Зато появилась конкуренция, и цены на билеты снизились вдвое. Теперь здесь присутствуют «Аэрофлот», S7, «ЮТэйр», Fly Dubai.

Интервью взял Халиль АМИНОВ
«Коммерсантъ», 16.07.2013