Единый контур безопасности

// Россия и Абхазия будут стирать границы и формировать общее пространство обороны

Главным итогом переговоров президентов России и Абхазии стал анонс нового договора о сотрудничестве. В Госдуме полагают, что этим документом будет создано единое правовое поле и сформировано общее пространство обороны. Зачем это нужно Москве и Сухуму и чем новый договор будет отличаться от старого, разбиралась газета ВЗГЛЯД.

По итогам встречи Владимира Путина с новым президентом Абхазии Раулем Хаджимбой пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков сообщил, что до конца текущего года между странами будет подписан новый договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, «целью которого станет качественное повышение уровня интеграции между двумя суверенными государствами». Первый договор с аналогичным названием был подписан еще в 2008-м – вскоре после того, как Москва признала независимость республики от Грузии.

При этом, по словам Пескова, в новом договоре будет прописано создание единого внешнего контура безопасности. «Проект этого документа будет предусматривать формирование общего пространства обороны и безопасности. Создание единого внешнего контура обороны позволит обеспечить открытие российско-абхазской границы, а это в свою очередь будет способствовать дальнейшему росту взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества», ‒ уточнил он.

Стоит отметить, что Рауль Хаджимба считается горячим сторонником расширения связей с Россией и углубления сотрудничества во всех областях – от военной до торговой. В свое время на его кандидатуру Москва делала недвусмысленную ставку, однако Хаджимба проиграл президентские выборы, а непризнанная тогда еще республика втянулась в кризис политического противостояния. Главой Абхазии стал Сергей Багапш, потом его сменил Александр Анкваб, а Хаджимба превратился в «вечного лидера оппозиции». Но новый политический кризис, имеющий признаки революции, вознес его на вершины местной власти.

Открытие абхазско-российской границы, за которое ратует Хаджимба, само по себе трудно назвать перспективным проектом. Скорее, он проходит по принципу «почему бы и нет». Абхазско-грузинская граница охраняется более чем надежно, и иного окна в мир, помимо России, у Абхазии просто нет, неприятностей с ее территории ждать невозможно. Правда, нежелательных гостей и контрабандные грузы в республику морем могут в теории завезти турки, которые с Сухумом охотно делают бизнес, несмотря на формальное признание территориальной целостности Грузии.

С другой стороны, никакой особой пользы для России это тоже не принесет. Туристы проходят российско-абхазскую границу легко, по внутреннему паспорту. Говорить об увеличении торговых отношений тоже пока странно: чтобы поставлять в Абхазию больше товаров, должен увеличиваться спрос на них, а он пока более-менее стабилен – динамичного роста тамошняя экономика пока не демонстрирует. Независимой республике нам тоже предложить особо нечего (помимо мандаринов). Если в советское время здесь выращивались редкие в масштабах страны субтропические культуры (от чая и табака до грецкого ореха и цитрусовых), то война за независимость все успехи сельского хозяйства перечеркнула. Сейчас Абхазия не то что не может поставлять, а даже не может не импортировать такие привычные вроде бы для нее товары, как бахчевые и фрукты, включая виноград. Нельзя сказать, что потенциала для экономического роста у Абхазии совсем нет, но над созданием почвы для него предстоит еще очень много и тяжело работать.

Воспринимать открытие границ как первый шаг к объединению России и Абхазии (после Крыма – почему бы и нет?) тоже нельзя. Данная республика принципиально отличается от Южной Осетии и Приднестровья тем, что в состав РФ не рвется и очень гордится своей независимостью. Хаджимба, при всей своей пророссийскости, тоже не раз подчеркивал, что его вотчина – независимое государство и навсегда останется таковым.

Правда, первый замруководителя фракции «Единая Россия» в Госдуме Отари Аршба (кстати, этнический абхаз) уверен, что одним открытием границ и оборонными вопросами дело не ограничится, речь идет в том числе о создании единого правового поля и синхронизации законодательства в социально-экономической области. Что же касается создания единого внешнего контура безопасности, то объединения двух армий ждать все-таки не стоит.

«Речь не идет о том, что упраздняется, наверное, абхазская армия, речь идет о едином командовании по внешнему контуру, то есть силы совместные ‒ абхазская армия и Российская армия совместно участвуют в тех или иных мероприятиях, как, например, Грузия в мероприятиях НАТО в Афганистане, в Ираке и так далее», ‒ цитирует Аршба РИА «Новости».

Впрочем, тут есть одна проблема. Согласование на уровне командования «по внешнему контуру» (а контур этот по большому счету один – абхазско-грузинская граница) осуществляется и сейчас. Также имеется положительный опыт сотрудничества в деле противодействия террористическим угрозам, примером чему стала Олимпиада в Сочи, ‒ у Абхазии вообще богатый и очень успешный опыт борьбы с диверсантами, причем в самой трудной в этом плане местности – горной. Однако совместные операции (к примеру, миротворческие или как в случае с НАТО) пока выглядят чем-то из области фантастики.

Ни один из основных военных партнеров России абхазскую государственность официально не признает. Этого не сделала даже Белоруссия – обещания Лукашенко на этот счет оказались лишь «замыливанием» вопроса, на деле белорусский лидер не хотел и не хочет лишний раз портить отношения с Западом и Грузией по непринципиальным для себя поводам. В таких обстоятельствах абхазской армии нигде не будут рады. А представить совместную российско-абхазскую операцию где-нибудь в Венесуэле или Никарагуа (эти страны признали Сухум) невозможно, ибо попросту незачем.

Абхазская армия по российским меркам в принципе не бог весь что – около 2100 человек, хотя и внушительна, если сопоставить ее с общим количеством населения (240 тысяч человек). И тут просто необходимо признать честно: неоценимым вкладом в обеспечение безопасности России является эффективная оборона абхазскими ВС самой Абхазии, а не участие в операциях в третьих странах или на территории самой РФ. Это просто бессмысленно.

Один из ключевых пунктов нынешнего договора о дружбе и сотрудничестве (а именно: статья о безопасности, для обеспечения которой стороны разрешают создавать на территориях друг друга военные базы) также имеет смысл при работе только в одну сторону. То есть когда Российская армия имеет базы в Абхазии, а не наоборот, так как со стороны России Сухуму ждать нападения странно. Прописанный в документах принцип взаимности не более чем знак уважения двух независимых государств друг к другу.

В сухом остатке создается впечатление, что анонсированный документ прежде всего является инициативой Хаджимбы, цель которой лишний раз обратить внимание РФ на проблемы Абхазии, так сказать, удобным информационным поводом (по аналогичной тактике действует, к примеру, нынешнее Приднестровье). Впрочем, это не грех: подавляющее большинство жителей республики имеют российские паспорта, а значит, их безопасность и рост их благосостояния являются прямой задачей Москвы.

А вот какие форматы двустороннего сотрудничества смогут это по-настоящему обеспечить, еще предстоит определить в будущем, и инициатива очевидно должна исходить именно от абхазского правительства. В большей или меньшей степени росту экономики действительно может способствовать стирание границ, а синхронизация законодательства в социалке может положительно отразиться на уровне жизни (и, как следствие, увеличить спрос). Однако история Абхазии как государства не просто независимого, но еще и процветающего, по большому счету только начинается. Республике требуются многочисленные реформы, и остается надеяться, что у Хаджимбы есть политическая воля для того, чтобы их провести.

Станислав БОРЗЯКОВ
«Взгляд», 28.08.2014