«В ближайшие годы здесь не будет спокойной жизни»
Депутат парламента Северной Осетии Борис Кантемиров рассказал Ольге АЛЛЕНОВОЙ, на что готовы пойти осетинские власти, чтобы противодействовать терроризму.
«КОРРУПЦИЮ СОЗДАЕМ МЫ, ОБЩЕСТВО»
– Сразу после митингов, вызванных терактом на рынке Владикавказа, вы предложили создать народные дружины для обеспечения общественной безопасности. Вы не доверяете правоохранительным органам?
– Нет, это просто помощь правоохранительным органам. У дружинников не будет оружия, только спецсредства, в крайнем случае, дубинки и газ, они будут как участковые инспекторы.
– И когда эти дружины будут созданы?
– Я думаю, через месяц. Мы уже начали тренировки.
– А какие у них задачи?
– Я бы не хотел их видеть шатающимися на улице с красными повязками. Я считаю, пыл у молодежи может быстро пройти, поэтому надо их привлекать на адресные разовые акции. Например, на том самом 105-м контрольном посту милиции, что на Черменском круге, наши ребята смогут выполнять задачу наблюдателей — чтобы милиция не брала взятки. Но там должны быть, конечно, взрослые ребята с хорошей подготовкой, потому что пост непростой, там могут быть и нападение, и перестрелка.
Я вот как раз и хочу разделить дружинников на группы по возрастам. Кто-то на пост, кто-то улицы патрулирует, а кто-то идет с инспекцией в игровой зал. Вот мы с парламентариями ходим с инспекцией в эти игровые залы, но ничего не можем доказать. Они ведь существуют под видом компьютерных клубов, то есть защищены законом. И надо доказать, что они там не в интернете сидят, а играют. Нас, депутатов, все знают, понятное дело, а вот ребятам-добровольцам проще собрать доказательства.
– Но люди-то требуют какой-то антитеррористической активности, а не борьбы с игровыми залами.
– Вот это и есть глубокое заблуждение. Терроризм — это верхушка айсберга. Почему он существует? Почему молодежь становится радикальной? Для этого есть как раз социальные причины. В аптеках реализуются наркосодержащие препараты, в магазинах детям продают спиртное. Вот с чем надо бороться. И для меня те, кто это распространяет, не лучше, чем террорист-смертник. И те, кто уходит от уголовной ответственности за совершенные преступления благодаря своим связям и деньгам, тоже хуже. Потому что они и есть одна из причин роста радикальных настроений в обществе. Да, террорист убил 17 человек. Но за неделю до этого один папенькин сынок по фамилии Кадохов сбил на дороге пять человек. И сколько таких сынков у нас по городу? Вот сейчас посмотрим, сядет ли.
– А вы уверены, что молодежь, у которой нет доверия к власти, пойдет ее защищать?
– Мы не власть защищаем, а своих детей, жен, матерей. Моя мать 9 сентября ходила на рынок. Я ее защищаю в данном случае. Ну, поменяется власть, а что изменится, если система в целом такая? Пока мы сами не начнем менять ее, начиная с себя, толку не будет.
– На митингах говорили о том, что недоверие к власти вызвано не только ее неспособностью защитить от терроризма, но и элементарной коррупцией. А с этим как бороться?
– Да, коррупция — это проблема. Но кричать «Долой коррупцию!» бессмысленно. Что значит «долой»? Если студент платит за экзамены, какие тогда претензии? Если ты не хочешь учиться и сдавать экзамены самостоятельно, то ты сам плодишь эту коррупцию. У меня в Центральной России два раза права изымали, потому что я отказывался платить. Это выбор каждого — дать или не дать. Коррупцию создаем мы, общество. У нас был один министр по имуществу, не брал сам и другим не давал. Его быстро куда-то убрали, но люди о нем до сих пор помнят.
«РЕГИОНЫ НЕ КОНТРОЛИРУЮТСЯ ФЕДЕРАЛЬНЫМИ СТРУКТУРАМИ»
– А кроме народных дружин, какие еще вы предлагаете методы борьбы с терроризмом?
– Я тренер по каратэ, год назад стал инструктором по практической стрельбе. Сейчас мы работаем над тем, чтобы в школах у нас преподавали начальную военную подготовку с включением базовой стрелковой подготовки.
– Для чего? Есть же ОБЖ.
– ОБЖ — это предмет для жертв. Куда бежать, где прятаться, как спасаться и так далее. А у нас парни в армию идут, не знают, как автомат держать. В предмет ОБЖ просто необходимо включить программу НВП. Люди абсолютно неграмотны в вопросах антитеррористической подготовки. В Беслане, если бы люди, как зомбированные, не пошли в школу, а разбежались в разные стороны, жертв было бы меньше. Или вот пример: 9 сентября я подъехал на рынок через десять минут после взрыва. Да, на этот раз органы сработали оперативно, они все были уже на месте. Но толпа собралась там огромная. Кто-то лез через стену рынка за товаром своим, кто-то просто поглазеть пришел. А если бы второй автомобиль там взорвался? Сколько было бы жертв? У нас нет подготовки в этом направлении.
Я как-то спросил нашего министра здравоохранения, сколько было проведено учений по эвакуации школы. Оказывается, всего один раз, в прошлом году, и то показательное. А в Китае, например, это делают постоянно, и там уже научились 48-этажный дом эвакуировать за 20 минут. Уже во всем мире понимают: если не можешь справиться с терроризмом, значит, надо быть к нему готовым. Пора и нам это понять. В ближайшие годы здесь не будет спокойной жизни. Регионы не контролируются федеральными структурами. Поэтому надо защищать себя самим. На государственном уровне можно было бы принять программу, по которой МЧС проводило бы тренировки молодежных дружин. Сегодня МЧС делает это за деньги, хотя это госструктура.
– Насколько я понимаю, вы не можете создать народные дружины без ведома МВД. А вы уверены, что в МВД вам дадут добро?
– А почему нет? Я приду в МВД и буду говорить с позиций закона. У нас в 2004 году приняли закон о добровольных народных дружинах. И если мне, депутату, откажут, им придется это как-то серьезно мотивировать. А вообще я считаю, что делать из МВД врагов недопустимо. Нельзя противопоставлять общество и милицию. Потому что какое общество, такая и милиция. Поэтому я был против тех оскорблений в адрес милиции, которые звучали на митинге. Сейчас мы переругаемся с МВД, а завтра нам создавать народные дружины, и надо идти для этого в МВД. Где конструктив? Я по многим параметрам тоже недоволен властью, не все люди дорабатывают, не все у нас профессионалы, и в милиции, к сожалению, мало профессионалов. Но вот мы и хотим как-то эту ситуацию подправить.
«НЕ НАШЕ ДЕЛО ИДТИ НА ИНГУШЕТИЮ»
– А как быть с проблемой осетино-ингушских отношений? Вы уверены, что ваши народные дружины ее разрешат, а не усугубят?
– Взрывают и бардачат там, где бардак. Раз пришли сюда террористы, значит, рассчитывали, что тут хорошая почва для того, чтобы все загорелось. Значит, надо нам у себя навести порядок. И в головах в том числе. И наша подготовка, она не только физическая. Мы с ребятами говорили и говорим на эту тему, и я вижу, что многие уже смотрят на проблему по-другому. Не наше дело идти на Ингушетию, это принесет ответную кровь. Невозможно уничтожить народ и стать от этого счастливее. Тем более что за этими взрывами стоит не ингушский народ, а отдельные люди.
– Кто-то может гарантировать, что поход на Карца больше не повторится?
– Такой поход может закончиться только войной. С той стороны тоже ведь могут выйти с автоматами. И мы об этом говорили с ребятами. Правда, те крикуны, что ходили во главе колонны на Карца, потом на беседу не пришли. Но мои ребята, которых я набираю в дружину, серьезные. Они знают цену войне и миру. Хотя, я думаю, должны работать по обе стороны от границы. Люди в Ингушетии тоже должны понять, что глобальная проблема не в Пригородном районе, а внутри их республики. Я знаю много умных, серьезных ингушей, которые живут мирно с осетинами, которые не хотят войны. Если у человека есть работа, есть заработок, позволяющий кормить семью, он не пойдет на преступление, чтобы все потерять. Но там ведь много бедных семей. Безработица на фоне идеологической промывки мозгов, которой занимаются националисты, порождает то, что некоторые молодые люди там начинают всерьез считать, что все их беды идут от осетин.
– Между Северной Осетией и Ингушетией не так давно был подписан договор о дружбе и сотрудничестве, и теперь осетинская оппозиция обвиняет власти, что этот договор обеспечил возвращение ингушей в Пригородный район.
– А осетинская оппозиция не говорит о том, что Евкуров первым из всех ингушских лидеров официально определил административные границы Ингушетии, по которым Пригородный район является территорией Северной Осетии? Да, этого требовала Москва, потому что республика не может существовать без четких границ, но никто до Евкурова на это не решался. И вот эти неопределенные со стороны Ингушетии границы постоянно порождали спекуляции по Пригородному району. Евкуров — это человек, нацеленный на мир. Но нельзя от него требовать слишком многого. Он все-таки лидер своего народа. А ингушский народ последние 20 лет жил в сложных условиях, в том числе и идеологических.
– Так все-таки что это за документ?
– Это всего лишь рамочный договор. Он нужен для того, чтобы задекларировать, что мы с ингушами не враги друг другу. С чего-то надо было начинать? И это хороший шаг. Что касается возвращения, те, кто хотел вернуться, уже вернулись.
«Коммерсантъ-власть», 4.10.2010
Фото: Заур ФАРНИЕВ
