Третий будет?

До выборов президента Южной Осетии осталось еще почти полгода. Однако уже сегодня в республике закручивается интересная политическая интрига. Главный вопрос, на который пытаются ответить в Цхинвали сегодня, это перспектива третьего срока для действующего президента Эдуарда Кокойты… Впервые президентские выборы в Южной Осетии были проведены через четыре года после подписания Дагомысских соглашений 1992 года, положивших конец первому вооруженному конфликту между Грузией и ее бывшей автономией. После завершения военных действий высшую власть в республике осуществлял Верховный совет и его председатель.

Начиная с 1996 года, в республике произошла одна смена высшего руководителя. В ходе второй избирательной кампании 2001 года победу одержал Эдуард Кокойты (Кокоев). Тогда его успех случился в результате непростой предвыборной борьбы. Сегодня в это трудно поверить, но тогда Кремль и Владикавказ поддерживал совсем другого кандидата. Им был первый президент Южной Осетии Людвиг Чибиров. У Чибирова была репутация умеренного лидера, готового к компромиссу с Тбилиси. Достаточно сказать, что незадолго до своего избрания президентом он еще в качестве председателя республиканского парламента подписал в Москве вместе с Эдуардом Шеварднадзе «Меморандум о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте». Этот документ закреплял отказ сторон от применения силы или угрозы ее применения для достижения своих целей. Сегодня подобные договоренности между Цхинвали и Тбилиси выглядят как фантастика. Однако в середине 1990-х годов при активном российском посредничестве конфликтующие стороны добивались существенного прогресса, который позволял пусть и не разрешать конфликт полностью, но хотя бы избежать ненужной конфронтации.

Как бы то ни было, а в 2001 году Кокойты смог одержать верх только во втором туре, куда его предшественник вообще не попал, пропустив вперед помимо ныне действующего президента лидера югоосетинских коммунистов Станислава Кочиева. Второй тур дал Кокойты 53 % против 40% у Кочиева. С этого времени в истории Южной Осетии начинается отсчет периода Кокойты. Нельзя сказать, что до своей победы он был самым известным лидером в республике. В начале 2000-х годов по степени известности он уступал и Кочиеву, и Чибирову, и Анатолию Чехоеву (известному еще с советских времен по своей депутатской работе в общесоюзном Верховном Совете). Однако желание перемен и преодоления «застоя», который у многих ассоциировался с Чибировым, сыграл тогда в пользу Кокойты.

За почти десять лет с того времени ситуация изменилась. Внутриполитическая конкуренция в республике, конечно же, не отсутствует полностью. Но она сведена к минимуму. Достаточно сказать, что многие противники и оппоненты действующей власти борются против нее дистанционно. Из Москвы или из Владикавказа. И их появление в Южной Осетии и даже акции за пределами Цхинвали встречают жесткую реакцию президентской администрации. За пределами частично признанной республики обосновались многие оппоненты власти. Среди них можно назвать Анатолия Баранкевича (бывший министр обороны и герой «пятидневной войны» 2008 года), Роланда Келехсаева (председатель «Народной партии», не путать ее с одноименной партией, представленной в парламенте Южной Осетии), Дзамболата Тедеева (тренера сборной команды России по вольной борьбе), и многих других. Сегодня именно с Тедеевым многие политики и политологи связывают перспективы конкуренции с Кокойты на выборах 2011 года. Наверное, этим объясняется та нервозность, которая проявилась в ходе апрельского визита Тедеева в Цхинвали.

Кстати говоря, митинг против Кокойты сторонники Тедеева провели 27 мая во Владикавказе, что, в общем, показательно. И в этом плане можно согласиться с оценкой югоосетинского правозащитника Алана Парастаева о том, что такое дистанционное участие оппозиционеров в борьбе против действующего президента республики существенно ограничивает их влияние на процессы. Впрочем, надо понимать, что такой метод борьбы был избран не от хорошей жизни. Южная Осетия – не Абхазия, в которой оппозиция свободно действует, и СМИ публично критикуют власти. Здесь режим выглядит моноцентричным. Ради объективности скажем, что свой вклад в эту ситуацию внес и официальный Тбилиси. Начавшийся в 2004 году процесс «разморозки конфликта» (сопровождавшийся снижением уровня безопасности вокруг Южной Осетии) весьма способствовал формированию у населения (а что о политиках говорить!) «осадного мышления». В этих условиях было намного легче мотивировать выбор в пользу сильной руки.

Однако после 2008 года, когда Россия заняла позицию военно-политического патрона республики, полностью взяв на себя вопросы обеспечения безопасности, модель единоличной власти перестала быть актуальной. Она из вопроса выживания республики трансформировалась в вопрос выживания правящей власти. Следовательно, с Кокойты или без него, рано или поздно возник бы вопрос политической демократизации. Не из-за философско-правовых абстракций, а по чисто прагматическим причинам. Процесс восстановления Южной Осетии многие здесь хотели бы видеть более эффективным, а потому и более открытым. В этом корни здешней, может быть более «приземленной» демократии. Однако в этой ситуации вопрос с перспективами первого лица республики не мог не возникнуть.

Согласно Конституции Южной Осетии президент не может оставаться у власти более двух легислатур. Кокойты в ноябре 2006 года в условиях жесткой эскалации противостояния с Грузией взял почти полный «банк» и пролонгировал свое пребывание на высшей должности на 5 лет. Но в 2011 году второй срок истекает. Накануне нового 2011 года Кокойты на своей пресс-конференции заявил, что не будет ломать Конституцию Южной Осетии под себя и не станет выставлять свою кандидатуру на третий срок, который Основным законом не дозволяется. Тогда он подвел итоги своей работы так: «Все свои обещания, которые я дал в 2001 году, я выполнил». Можно сказать, даже перевыполнил. В 2001 году мало кто мог подумать о том, что в ближайшей перспективе Южная Осетия станет образованием, чью независимость признает постоянный член Совбеза ООН и еще три государства.

Однако в этой истории все не так просто. В мае нынешнего года заместитель министра обороны Южной Осетии Ибрагим Гассеев публично озвучил инициативу о голосовании по продлению президентских полномочий для Кокойты посредством организации всенародного волеизъявления. По словам генерала Гассеева, «Эдуард Кокойты привел нашу республику к победам, с его именем связано признание независимости, под его руководством началось возрождение нашего государства». Отсюда вывод: правление именно этого президента должно быть продолжено. А дальше, все как у Некрасова, «кто-то ура закричал, подхватили». Инициативная группа во главе с инициативным заместителем министра внесла на рассмотрение Верховного суда Южной Осетии предложение о рассмотрении правомочности проведения референдума о третьем сроке. В самом деле, Конституция запрещает третий срок и голосование по изменению количества президентских легислатур. В Южной Осетии именно Верховный суд наделен правом интерпретации положений Основного закона. И теперь от него ждут ответа. В случае если судьи дадут «зеленый свет» референдуму, организовать его в условиях административного контроля, «дистанционной» и раздробленной оппозиции будет легко организовать. Думается, что и результат получится нужный. Понятно для кого. Наверное, при желании грамотные юристы смогут найти лазейки, оправдывающие изъявление воли народа.

Интересно, что сам президент Южной Осетии держится (по крайней мере, пока) несколько отстраненно, и инициативу Гассеева публично не поддерживает. В то же время слабо верится в то, что такая инициатива стала бы результатом самодеятельности отдельного (пусть и значимого) чиновника. Каков тогда смысл данной комбинации? Во-первых, это сигнал всем заинтересованным лицам (от Москвы и до оппозиции): действующая власть является главной силой. И будет таковой даже, если никакого третьего срока не будет. Во-вторых, для Кокойты (так же, как и для многих постсоветских руководителей) крайне важно «остаться, уходя». Вопрос только в определении форматов и ресурсов для решения такой диалектической задачи. И идея с референдумом – это возможность для поиска такого решения. До 2011 года Москва идею «третьего срока» не поддерживала. Эту позицию еще в ходе парламентских выборов в республике в 2009 году аккуратно обозначил руководитель администрации президента РФ Сергей Нарышкин. По его словам, изменения в Конституции Южной Осетии в угоду чьим-то сиюминутным интересам были бы нежелательны. Между тем, до заявления Нарышкина сам югоосетинский лидер публично не исключал для себя такой возможности. После него он высказывался за строгое соблюдение югоосетинской Конституции. Но ведь никто не сказал, что переход на другой административный пост или фиксация позиции «национального лидера» противоречит Основному закону. И пример Владимира Путина (который для Эдуарда Кокойты весьма привлекателен) – прекрасное тому подтверждение. Такой вариант, наверное, мог бы вполне устроить и Москву. Тем паче, что такой поворот не нарушил бы столь лелеемую ей «стабильность». Естественно, в краткосрочной перспективе, поскольку в краткосрочной многие провалы и неудачи действующей власти будут автоматически переноситься на Кремль, что Москву вряд ли удовлетворит. Таким образом, в начале лета 2011 года в Южной Осетии формируется несколько интриг.

Во-первых, кандидатура возможного преемника. Во-вторых, претендент от оппозиции. Или группа претендентов, что создаст совсем другой сценарий развития событий. В-третьих, возможная позиция Кокойты после его ухода с президентского поста. В-четвертых, роль Москвы. В этой роли также много загадок. Какова будет линия поведения в отношении возможного преемника? Как в Абхазии в 2004 году или иначе? Да и затея с референдумом пока не получила какой-то внятной реакции со стороны российских властей. В общем, в ближайшие полгода в Южной Осетии скучно не будет. Обозначенные выше вопросы ждут своего разрешения.

Сергей МАРКЕДОНОВ, приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон,

«Политком.RU», 2.06.2011