«Там тоже все было рассчитано на массовую гибель»

// Как в России расследуют дело о событиях на Украине

Начальник управления по расследованию преступлений, связанных с применением запрещенных средств и методов ведения войны, Следственного комитета России Александр ДРЫМАНОВ рассказал начальнику отдела преступности «Ъ» подробности громкого дела о событиях на юго-востоке Украины, которое находится в его производстве.

«ОГОНЬ ВЕДЕТСЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ОБЪЕКТАМ, ЧТОБЫ ЗАПУГАТЬ НАСЕЛЕНИЕ»

— Вы возглавляли расследование событий в Южной Осетии, а сейчас — на юго-востоке Украины. Можно ли провести какие-то параллели между двумя этими делами. Если да, то какие?

— Происходящее на юго-востоке Украины все больше и больше похоже на осетинские события. Разница только в том, что там боевые действия заняли короткий промежуток времени, благодаря тому что российские вооруженные силы стали защищать своих миротворцев и граждан РФ. И это не привело к тем последствиям, которые мы сейчас наблюдаем на Украине.

— По масштабу использования техники, вооружений можно сравнить эти две войны?

— Как мы установили в рамках уголовного дела, грузинская группировка насчитывала более 18 тыс. военнослужащих, у них было более 100 танков, а также бронетранспортеры и БМП. Все это заблаговременно, примерно за неделю, сосредоточили на границе с Южной Осетией и использовали после массированного артналета с использованием систем залпового огня типа «Град». Здесь, на Украине, мы видим, как силовые структуры (по данным украинской стороны, в операции задействовано уже более 40 тыс. человек, примерно 10 тыс. из них непосредственно участвуют в боевых действиях.— «Ъ») тоже стягивают к Донецку и Луганску всевозможную тяжелую технику и те же самые системы залпового огня «Град», «Ураган» и «Смерч».

— Донецк и Луганск могут превратиться в развалины Цхинвала 2008 года?

— Не исключено. Если вначале у нас было ощущение, что все эти попадания в жилые дома, школы и больницы объясняются тем, что со стороны Украины действуют неопытные пилоты и артиллеристы, то сейчас мы склоняемся к выводу, что огонь целенаправленно ведется по жилому сектору и гражданским объектам, с тем чтобы запугать население. Склонить его на свою сторону, заставить выступить его против местных властей и ополченцев. Примерно такую же картину мы наблюдали в Цхинвале. Там тоже все было рассчитано на массовую гибель людей и устрашение.

— В рамках расследования дела о геноциде осетинского народа вы могли выехать на место преступления, провести его осмотр, экспертизы изъятых вещдоков. Сейчас все намного сложнее.

— В Южную Осетию мы могли поехать по причине того, что там располагались российские миротворческие силы, а в соответствии с соглашением с Грузией, если преступления совершаются против российских военнослужащих, то их расследуют правоохранительные органы РФ. И это соглашение, кстати, до сих пор никто не отменял. Поэтому мы поехали туда и первым делом начали осматривать городок российских миротворцев, который практически сравняли с землей.

— А на Украине?

— Там ситуация иная, там нет наших миротворческих сил, и выходить на территорию сопредельного государства мы не имеем права. Поэтому нами направлены запросы в компетентные органы Украины об оказании правовой помощи. Для того чтобы они, в частности, оказали нам содействие в проведении расследований гибели наших журналистов, похищений наших журналистов, применения физической силы к нашим журналистам, перемещения журналистов против их воли…

— Почему вы не отправляете запросы властям республик на юго-востоке Украины?

— Учитывая, что РФ официально не признала эти республики, мы не имеем права сотрудничать с их правоохранительными органами. Но к нам выходят беженцы, которых мы допрашиваем, изымаем с их разрешения видеозаписи, фотографии, документы и приобщаем их к материалам уголовного дела. Это объективное подтверждение их показаний и объективное подтверждение тех событий, которые происходят сейчас на Украине. У нас очень много видео, фотоматериалов и документов, подтверждающих незаконные методы ведения войны на территории Украины, о чем СКР официально и заявляет.

— Вы знакомитесь с показаниями потерпевших, очевидцев происшедшего на Украине. В них есть факты, которые потрясли даже вас, человека, который немало повидал в горячих точках, в том числе в Южной Осетии?

— Прежде всего, применение против гражданского населения боеприпасов с фосфорной начинкой. Осколки боеприпасов, фрагменты грунта с места происшествия нам прислали местные жители, которые оказались очевидцами таких обстрелов. Нами была проведена экспертиза, которая установила, что стреляли не по каким-то огневым точкам противника, а по гражданским целям. Впрочем, чему удивляться, если среди так называемых национальных гвардейцев действуют бывшие уголовники, которых выпустили из тюрем для участия в карательной операции.

— Чтобы искупить свою вину кровью?

— Примерно так. Для них война что мать родна. А большая часть военнослужащих по призыву не хочет воевать против своего народа.

«РОССИЙСКИХ ГРАЖДАН ИЗ ЧИСЛА ОПОЛЧЕНЦЕВ В МАТЕРИАЛАХ ДЕЛА НЕТ»

— Потерпевшими вы признаете беженцев, журналистов, а родственники граждан России, которые добровольно поехали защищать эти республики и погибли, попадают в это число? По фактам гибели ополченцев дела возбуждаются?

— Я могу сейчас официально сказать, что ни одного заявления такого, ни одного такого гражданина у нас в деле нет. У нас есть ополченцы, которые покинули район боевых действий из-за ранений. И они являются гражданами Украины, а не России. Российских граждан из числа ополченцев у нас в материалах дела вообще нет… Что касается украинцев, то мы будем признавать их потерпевшими в зависимости от того, при каких обстоятельствах ими были получены телесные повреждения. Для этого, в частности, и назначаются судебно-медицинские экспертизы.

— Как в вашем уголовном деле будут квалифицироваться действия украинских формирований, которые финансируются местными олигархами?

— Добровольческие батальоны типа «Днепр», которые содержит Коломойский, по сути, являются незаконными вооруженными формированиями. Их участники объединены с целью проведения карательной операции, занятия мародерством и для совершения иных преступлений на территории юго-востока Украины.

Поэтому, если наши предварительные выводы подтвердятся, будет возбуждено уголовное дело по соответствующим ст. 208 или ст. 209 (бандитизм) УК РФ, в рамках которого мы дадим процессуальную оценку как действиям организаторов этих формирований, тех, кто их финансирует, отдает им преступные приказы, так и их исполнителей. Например, Арсен Аваков как высшее должностное лицо МВД Украины должен нести персональную ответственность за преступления, совершенные его подчиненными, не только по нашему законодательству, но и в соответствии с п. 2 ст. 86 дополнительного протокола к Женевской конвенции от 12 августа 1949 года. Поэтому неслучайно официальные силовики Украины открещиваются от действий батальона «Айдар», который якобы по собственной инициативе предпринял попытку захвата Луганска, не согласовав свои действия со штабом.

Командиру этого батальона Сергею Мельничуку мы заочно предъявим обвинение и объявим его в розыск, так как нами уже установлено, что именно его подчиненные устроили минометный обстрел, в результате которого погибли журналисты ВГТРК Антон Волошин и Игорь Корнелюк.

— Журналисты стали случайными жертвами или огонь по ним был открыт целенаправленно?

— Мы допросили очевидцев происшедшего, в том числе журналистов. Они рассказали, что после первого минометного обстрела была передышка, и Волошин с Корнелюком вышли из укрытия и находились на открытом месте — перекрестке дорог. Их накидки с надписью ТВ были видны издалека. И если первый обстрел был произведен с одной точки, то второй, ставший роковым для журналистов,— с другой, как бы сбоку. Причем на асфальте осталась не воронка, как обычно при попадании мины, а как бы борозда. Мина, или выстрел из гранатомета попал в Волошина. Его разорвало на куски, и пришлось даже проводить генетическую экспертизу. Корнелюк погиб от осколочных ранений.

— Некоторые СМИ сообщали, что у Игоря Корнелюка было и пулевое ранение. Якобы его добил снайпер.

— Этого не было. У него вся правая половина тела и спина были иссечены мелкими осколками.

— По делу об убийстве журналистов была арестована бывшая военнослужащая Надежда Савченко. Украинская сторона утверждает, что она непричастна к преступлению и что ее незаконно вывезли в Россию.

— По нашей версии, Савченко навела огонь минометов на журналистов и находившихся рядом беженцев по телефону. Ее вина подтверждается, в частности, детализацией звонков, сделанных с ее мобильного телефона, он был изъят во время ее задержания уже в России. Кроме того, у Савченко нашли карту местности, разбитую на квадраты, по которым и наносился артиллерийско-минометный огонь. По материалам дела, насильно в Россию ее никто не вывозил. Сотрудники полиции задержали Савченко, когда она с одним мужчиной ехала на такси по Воронежской области. Ее попутчик, как мы выяснили, никакого отношения к событиям на юго-востоке Украины не имел. А вот цель визита Савченко в нашу страну, которая пересекла границу как беженка, еще требует прояснения.

— Обстоятельства гибели других журналистов установлены?

— С итальянским журналистом Андреа Роккелли сложнее, потому что его убийство произошло до возбуждения уголовного дела, а что касается Анатолия Кляна, то у него было два пулевых ранения. Помните, тогда еще говорили, что крови нет? Пули попали в легкие, было внутреннее кровотечение.

— Известно, из какого оружия его застрелили?

— К сожалению для нас, первое вскрытие проводили в местной больнице, там же остались и пули. Но, судя по входным отверстиям, использовались либо разрывные пули, либо пули со смещенным центром тяжести.

— Убийство было совершено в темное время суток, оператор Клян был с камерой, ее могли принять за оружие?

— Сомневаюсь. Тем более что там не было боевых действий. Он снимал солдатских матерей, которые пришли за своими сыновьями к военной части.

— Как удалось установить подозреваемого в этом преступлении?

— В убийстве Анатолия Кляна подозревается командир дивизиона донецкого зенитного ракетного полка полковник Маламен, который, по версии следствия, отдал приказ стрелять на поражение во всех, кто приблизится к его части, в том числе в гражданских лиц. А узнали мы о нем с помощью солдат, служивших в этом полку. Матери, забрав срочников из части, вывезли их в Крым. Там молодые люди вызвали подозрение, и правоохранительные органы начали выяснять, откуда и почему они появились в республике. Тогда они и рассказали, что были вынуждены скрываться, так как отказались выполнять преступные приказы командования полка.

— Кто будет нести ответственность за захват российских съемочных групп на Украине?

— Организаторы так называемой антитеррористической операции на Украине. Например, журналистов телеканала «Звезда» похитило какое-то полубандитское формирование, действовавшие на стороне официальных властей Украины. Его участники даже требовали за их освобождение выкуп около $10 тыс.!

«НИКТО НЕ МОЖЕТ СПАТЬ СПОКОЙНО, КОГДА ОН НАХОДИТСЯ ПОД СЛЕДСТВИЕМ»

— С начала конфликта Украина обвиняет Россию в незаконных поставках техники и вооружения ополченцам. В рамках уголовного дела эта информация будет проверяться?

— Мы собираемся проверить все факты, в том числе и те, о которых заявляют власти Украины, однако наш президент уже сказал, что ни одного объективного доказательства, подтверждающего участие РФ в этом конфликте, нет. Да и особой техники я там не вижу. Что-то, видимо, захватили в бою, а еще местные кулибины смогли запустить танки, которые с незапамятных времен были установлены на пьедесталах как памятники…

— СКР сообщал, что беженцев с Украины ваши сотрудники не только опрашивают по уголовному делу, но и консультируют по поводу подачи исков в ЕСПЧ.

— Я бы не сказал, что они консультируют, что выступают в роли их адвокатов. Беженцы сами спрашивают, что им еще можно предпринять для своей защиты? И мы говорим о том, что помимо органов российской юриспруденции вы можете обратиться в международные судебные инстанции, к которым относятся Европейский суд по правам человека и Международный уголовный суд. То есть это сугубо личное дело каждого — писать заявления или не писать.

— Но создается впечатление, что подобные иски пишутся чуть ли не под диктовку…

— Это не так. Подавать или не подавать — дело индивидуальное. Причем я вам скажу честно, что многие вообще опасаются такого рода заявления делать, потому что не знают, как дальше обернется. Но значительная часть беженцев их написала. И это чисто добровольные заявления.

— Вы возбуждаете уголовные дела против высших должностных лиц Украины, местных олигархов. Есть ли у этих дел, как говорится, судебная перспектива?

— Свою задачу я вижу в том, что мы должны принять все предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом РФ меры, от нас зависящие. Допустим, получаем доказательства виновности того или иного лица, выносим постановление о привлечении его в качестве обвиняемого, объявляем в федеральный, а затем, добившись ареста, и международный розыск по линии Интерпола. Уже сегодня данному лицу это создает как минимум проблемы при выезде за пределы Украины, при занятии бизнесом. А если ситуация на Украине в целом изменится, как уже не раз бывало в этой стране, у нас уже есть готовое уголовное дело. К тому же, поверьте, никто не может спать спокойно, когда он находится под следствием и в розыске.

— Вы сказали о том, что пытаетесь сотрудничать с властями Украины по уголовным делам о событиях на юго-востоке, но уже очевидно, что диалог вряд ли получится…

— Пусть это останется на их совести. Грузия, напомню, вообще отказались с нами сотрудничать по уголовному делу о геноциде. Нами через Генпрокуратуру было направлено около восьми запросов в Тбилиси о правовой помощи, и все проигнорированы. Через международные правозащитные организации к нам поступили заявления около 500 граждан Грузии, в которых говорилось о том, что военнослужащими РФ или осетинскими силовиками им был причинен существенный вред. Со своей стороны, мы обратились в прокуратуру Грузии, попросив представить нам документы, подтверждающие объективность этих жалоб, но там проигнорировали даже запрос, касающийся своих соотечественников. Тогда мы, в соответствии с УПК, направили письменные уведомления лицам, которые к нам обратились, разъяснив им право самостоятельно явиться в Следственный комитет РФ, но никто не прибыл. То есть они не хотят нам помогать даже в расследовании фактов якобы совершенных преступлений против граждан Грузии! Последний запрос от нас, кстати, ушел в Грузию в январе этого года. Но несмотря на то что в Грузии сменилось руководство страны и Генпрокуратуры, в плане сотрудничества по этому делу ничего не изменилось.

— А что с заявлениями, которые пострадавшие в той войне направляли в международные судебные инстанции?

— Все они приняты Европейским судом по правам человека, но пока решений по ним нет. Отмечу, что пилотная жалоба от семей двух российских миротворцев, которые сгорели в БМП, подбитой грузинским танком, рассматривается уже четыре года. А всего в ЕСПЧ в связи с событиями в Цхинвале гражданами Южной Осетии и России подано 3,3 тыс. жалоб. Кроме того, наши материалы находятся в Международном уголовном суде, с которым у нас налажено взаимодействие. Его представители приезжали к нам в январе этого года. Суд в Гааге может начать собственное расследование только в том случае, если не проводится эффективное расследование на территории страны, участвовавшей в конфликте. Мы пытаемся доказать, что отказ Грузии от сотрудничества как раз и ведет к неэффективности.

— Почему не объединены дела в отношении украинских националистов, совершавших преступления в Чечне в отношении военнослужащих РФ, и так называемое большое украинское дело?

— Если будет установлена, доказана причастность одних и тех же лиц ко всем этим событиям, то возникнет предусмотренное уголовным законом основание для соединения дел. Пока дело по Чечне расследуется в ГСУ СКР по СКФО.

— Вы будете расследовать преступления, совершенные ополченцами из России на Украине?

— На этот счет у нас нет никакой информации. Но если со стороны Украины поступят запросы и они будут касаться граждан России, естественно, будем разбираться. Пока же со стороны украинских властей идут перехлесты, перевирание фактов. По нашему делу, например, допрошено несколько граждан России, которые поехали на юго-восток Украины, чтобы забрать своих родственников, оказавшихся в зоне боевых действий. Так вот, там их буквально поставили под автоматы, чтобы они заявили: «Мы наемники из России». Потом их «признания» показали по украинским телеканалам, а самих задержанных отпустили, запретив им въезжать на Украину.

— Сколько людей участвует в расследовании событий на юго-востоке Украины?

— У нас в управлении десять штатных следователей, плюс около 80 следователей работают по этому делу в регионах, принимающих беженцев.

— Объем дела большой?

— Около 50 томов. И это без материалов допросов потерпевших в приграничных районах с Украиной, которых уже больше 5 тыс.

— А осетинское дело?

— Осетинское дело составляет более 400 томов, в каждый из которых включено по 250 листов. По этому делу было проведено более 5 тыс. только гражданских допросов и 2,5 тыс. допросов наших военнослужащих. После того как грузины стали жаловаться, что якобы наши военнослужащие совершали преступления, мы всех, кто находился в местах возможных нарушений, установили и допросили.

— C стороны российских военных выявлены преступления?

— Была проведена огромная работа. Генеральным штабом Министерства обороны были представлены все документы, журналы боевых действий и иные материалы, которые свидетельствовали о том, что нами не применялось оружие по гражданским объектам. Зато были выявлены факты другого рода. Например, в одном из заявлений говорилось об убийстве военнослужащими мирного жителя, а выяснилось, что он умер еще в 1994 году, а над его могилой давно установлен памятник.

— Как в целом события на Украине и в Южной Осетии повлияли на международно-правовое сотрудничество России?

— Грузины продолжают с нами активно сотрудничать по другим уголовным делам. С Украиной вообще никаких вопросов не возникает. Нет проблем и с другими странами.

Максим ВАРЫВДИН
«Коммерсантъ», 24.07.2014