Расстрел кластера
Страшные события в Кабардино-Балкарии — расстрел группы путешественников, подрыв опоры недавно построенной канатной дороги и вовремя предотвращенный взрыв заминированного автомобиля в одном из горнолыжных центров — пока не обернулись полномасштабным чрезвычайным положением и массовой паникой. Режим контртеррористической операции после бандитского нападения на туристов ввели только в двух районах республики из десяти, горнолыжникам уже разрешили вернуться на склоны. Однако туристы начали отказываться от поездок в Приэльбрусье, а многие уже приехавшие — покидать гостиницы. Сорванный высокий сезон обернется для горной республики миллионами потерянных рублей. Но дело не только в текущих последствиях. Трагические события в Баксанском ущелье — весьма тревожный симптом для Северного Кавказа и всей России.
Впервые в стране произошла акция устрашения, четко направленная против туристов и туристического бизнеса. Настораживает, что она произошла на следующий день после того, как президент и премьер-министр открыли олимпийскую горнолыжную трассу в Красной Поляне, через два дня после поездки министра внутренних дел Рашида Нургалиева и, наконец, всего через три недели после трагедии в «Домодедово». Получается, правоохранительные органы работают избирательно и реактивно, а не системно. Российская система безопасности способна сосредоточить особое внимание на отдельных объектах, например на транспортных узлах (насколько это повысило безопасность пассажиров — другой вопрос) или охране государственных деятелей, но не гарантирует жизни и здоровья рядовым путешественникам. Многие российские и зарубежные туристы за три года до начала Олимпиады в Сочи получили сигнал, что поездка в Россию и на Северный Кавказ небезопасна — там, как бы ни пытались утверждать обратное официальные лица, идет война. Если верить данным Судебного департамента, МВД и Генпрокуратуры, то в 2006-2010 гг. Южный округ (с 2010 г. — Южный и Северо-Кавказский) давал более половины осужденных за терроризм и от 40 до 50% — за бандитизм и захват заложников.
Нападение на туристов дискредитирует региональный туристический кластер, который пытаются создать Москва и кремлевский полпред на Северном Кавказе Александр Хлопонин ценой сотни миллиардов рублей.
Слова президента и премьера о готовности к Олимпиаде теперь похожи на обещание Рамзана Кадырова сделать из Чечни вторую Швейцарию или заявление бывшего президента Ингушетии Мурада Зязикова, который приглашал журналистов отдохнуть на курортах республики в июле 2004 г. — через две недели после нападения боевиков на Назрань. Нападение на туристов подчеркнуло отсутствие у России на Кавказе долгосрочной стратегии, которая подменялась умиротворением отдельных регионов ради локальных политических целей. Кремль явно не может построить четкой системы управления, согласовать интересы конфликтующих местных элит и силовиков.
Безопасность туристов на Северном Кавказе — проблема престижа государства и экономики значительного региона. Пустые отели кроме всего прочего еще и удар по будущему чемпионату мира по футболу. Можно утешать себя тем, что теракты недолго влияли на туристические потоки, например, в Израиле или Испании в 1980-е гг. Тогда за оставшееся время нужно воспитать «цивилизованных» боевиков, которые не нападают на отдыхающих без предупреждения (баски в Испании) или прекращают схватку с полицией, чтобы пропустить автобусы с туристами (палестинцы в Израиле). Для этого террористы должны знать, что индустрия отдыха — гостиницы, альпийские тропы, пляжи и горнолыжные трассы — дают работу их близким и друзьям.
Есть, впрочем, и другой опыт: после теракта 1997 г. в Луксоре, когда европейцы в страхе покинули Египет, государство создало специальную туристическую полицию, охранявшую безопасность гостей. Владельцы отелей резко, иногда до символических сумм, снизили цену пребывания в номерах. Что любопытно, первыми в 1998-1999 гг. в Египет потянулись россияне, для которых низкие цены оказались важнее спокойствия и потенциальных угроз.
«Ведомости», 21.02.2011
