Отар КУШАНАШВИЛИ: о Себе, Саакашвили и Сакартвело – часть II

«Грузия сегодня»
(www.georgiatimes.info)

Эпатажный шоумен Отар Кушанашвили остался в прошлом. Человек, который пришел в редакцию GeorgiaTimes, оказался скорее серьезным и сентиментальным, чем нахальным и насмешливым. Образ грубияна, по его признанию, навязанный телевизионными продюсерами, утомил и самого Отара, и зрителей. Кушанашвили вернулся в лоно журналистики, где начинал в 90-х со скандальных статей о проститутках (продолжение интервью).

– Когда Вы последний раз были в Грузии?

– Я был на похоронах папы, повод был тяжелый, я провел там пять дней, рыдая безостановочно. Это было два месяца назад. Мне пришлось на перекладных добираться, слышать слова о том, что я предал родную кровь, что я стал классическим ренегатом, что я лью воду на чужую мельницу. Все это я слышал в гораздо более ненормативной транскрипции. Я увидел одноклассников, посетил могилу мамы, на коленях простоял полдня. И поездка, конечно, с одной стороны, чудовищно тяжелая, изматывающая, опустошившая меня до донышка. А с другой стороны, я удивился, какие мои соотечественники крепкие ребята. В том контексте, в каком они помещены, быть такими витальными, жизнелюбивыми и несгибаемыми! Я так гордился этими людьми, живущими культурно выражаясь, впроголодь, насколько мне хватало времени смотреть по сторонам. Гордые, гордые люди.

– Тине Канделаки заказан въезд в Грузию. Для Вас пока еще ворота открыты?

– Относительно Тины Канделаки – история темная. Никто не видел резолюции, никто не был очевидцем, когда табу выносилось. Что касается меня, я после 8 августа обнялся в кадре с великим, выдающимся, не чета мне, человеком высочайшего калибра – Гергиевым. Для меня это было честью. Я знаю, что весь мир мечтает о том, чтобы ему пожал руку Валерий Гергиев. Он грузин, русский, осетин и любой национальности одновременно. Он над планетой парит и дарит людям праздник. Я обнялся. На второе же утро, когда этот ролик выложили в сети, мне сказали, что я на букву «п», что я никогда не вернусь на Родину, а если меня найдут в Москве (а я никогда не скрывал, где я нахожусь) – «башку тебе отрежем, потому что ты предал гробы наших парней». Валерий Гергиев нашел меня в кафе, пришел туда со своим помощником и говорит:  «Подпишем петицию против войны. Отар – вы единственный из публичных грузин в Москве, который согласился подписать». Я сказал по грузинскому ТВ: «У гробов нет национальностей. Кутаисских парней умерло не меньше, чем русских парней. Я не думаю, что мама моего одноклассника, погибшего во время этой бессмысленной бойни,  плакала меньше, чем мама русского парня из Смоленска. Они обе лишились смысла жизни». Поэтому я запрещен, но учитывая масштаб беды случившейся, мне дали въехать туда.  Но я запрещен пока. Это глупо, чудовищно, несправедливо по отношению ко мне, потому что я везде кричу про мою Сакартвело (самоназвание Грузии – ред.).

– Как Вы считаете, музыка вне политики? И приезжают ли  русские артисты с концертами в Грузию?

– До недавнего времени считал, что да,  вне политики… А теперь не бывает музыки вне политики. Я думаю, что «Мумий Тролль», который месяц назад был в Грузии,  ездил туда за большие деньги. Надо признать, что Тбилиси и Батуми – это уже американизированные центры развлечений, там очень много богатых людей. Там инвестиции огромные и там люди шикарно одетые. Я видел таких больше, чем в Москве, ибо у людей появилась возможность одеваться хорошо, а со вкусом на уровне хромосом всегда было в порядке… Лагутенко выучил несколько фраз по-грузински из уважения к людям… Ездил туда Лёня Агутин, Варум, это те, кто мне говорил об этом. И от Киркорова никогда не слышал, что наши народы в ссоре. Но об этом не говорится вслух. Они приехали и говорили: «Какой чудесный приходил батоно Кикабидзе в гримерку к нам. Также, как и было 10 лет назад: застолья, объятия, полгорода провожало нас в аэропорт». Когда-нибудь это прекратится, и мы будем попеременно проводить уикенд друг у друга.  Грузины русских научат отдыхать, а русские, может, когда-нибудь научат грузин работать. Мы нужны друг другу.

– Как будет называться Ваша книга, которая выйдет осенью?

– Она будет назеваться «Я». Мы выбирали название долго: четыре секунды. Издатель посмотрел на меня и сказал: «Я большего фанфарона в жизни не видел».  Она должна называться «Я». Написано, как я мыл полы, как с меня милиционеры получали, как я в армии служил. Причем, не с обидой написано. Если бы не они, я не был бы таким закаленным. Теперь не страшно ничего. Этим людям я теперь благодарен должен быть. Всем нравится, что книга вышла плаксивая и сентиментальная.

–  Там описаны 40 лет вашей жизни, да? А почему вы всем говорите, что вам 99 или 100 лет?

– Очень люблю людей смешить. Например, я переделываю все фамилии на грузинские. Этим снижаю градус напряженности, когда прихожу.

– Просто можно подумать, у вас так много было переживаний, что вы чувствуете себя старше.

– С чего вы взяли? Моей дочери 15 лет. Она очень впечатлительная, и мне кажется, что ее эмоциональная жизнь делает ее старше лет на 30. Но, когда ты хоронишь друзей одного за другим и  прекращаешь напиваться, потому что не хочешь так же закончить. Я приехал в 92-м году и похоронил человек 15 уже. Думаешь: что еще сделать такого, чтобы продлить себе жизнь? Начинаешь меняться. Я живу, может, интенсивнее, чем другие, но у меня детей много, мне надо думать об этом.

Беседу вели
Татьяна ДМИТРИЕВА и Светлана БОЛОТНИКОВА