Сухумский расклад

// Что предстоит сделать новому президенту Абхазии

24 августа в Абхазии пройдут внеочередные президентские выборы. «Власть» выясняла, ждет ли Абхазию новое гражданское противостояние и какие проблемы предстоит решать новой власти.

ПРИФРОНТОВЫЕ ВЫБОРЫ

Политическое противостояние в Абхазии, начавшееся в конце мая, за предвыборное лето только обострилось. 27 мая оппозиция вывела людей на улицу, а 2 июня президент Абхазии Александр Анкваб ушел в отставку. Лидерами предвыборной гонки считаются оппозиционер Рауль Хаджимба и экс-глава Службы госбезопасности (СГБ) Аслан Бжания, возглавлявший ведомство при Анквабе.

Рауля Хаджимбу поддержал Координационный совет оппозиции и влиятельная ветеранская организация «Ааруа» — ее руководитель Виталий Габния в случае победы Рауля Хаджимбы станет вице-президентом (по абхазскому предвыборному законодательству кандидат в президенты обязан назвать своего напарника, кандидата в вице-президенты, еще на старте предвыборной кампании).

Предвыборный штаб Аслана Бжании возглавляет бывший премьер Абхазии, близкий друг и соратник Анкваба Леонид Лакербая. По словам редактора газеты «Чегемская правда» Инала Хашига, в штабе Бжании «сконцентрирована команда бывшего президента». Это отчасти подтверждает предположения о том, что Аслан Бжания — ставленник прежней власти.

Общество расколото, у бывшего президента в Абхазии есть серьезная поддержка, например, среди чиновников и крестьян (которые довольны реформами в сельском хозяйстве), и эти люди, очевидно, поддержат Аслана Бжанию; тогда как Хаджимба пользуется доверием у тех, кто хочет реформ,— молодежи, интеллигенции, бизнесменов.

Кроме двух очевидных фаворитов в предвыборной гонке участвуют еще два кандидата: и. о. министра обороны Мираб Кишмария и бывший глава МВД Леонид Дзапшба. Это известные в Абхазии люди, и их участие не способствует концентрации избирателей и победе какого-либо кандидата в первом туре. Впрочем, наблюдатели предполагают, что в случае второго тура и Дзапшба, и Кишмария призовут своих избирателей голосовать за Рауля Хаджимбу. Возможную конфигурацию такого союза Хаджимба, Дзапшба и Кишмария продемонстрировали на встрече со студентами и преподавателями в Абхазском институте гуманитарных исследований. Аслан Бжания на эту встречу не пришел — возможно, потому что институт традиционно поддерживает Рауля Хаджимбу. По словам же самого Хаджимбы, Бжания не участвует в совместных встречах с избирателями, потому что не желает объединить Абхазию.

«Заметно, что Бжания вызывает раздражение у остальных трех кандидатов, все они в той или иной степени обвиняют его в использовании старого админресурса, подкупе избирателей,— говорит Инал Хашиг.— Его команду обвиняют, например, в строительстве дорог в разных населенных пунктах в самый разгар предвыборной кампании. Но доказать его участие в этом строительстве никому не удалось».

В конце июля кандидаты в президенты подписали общественный договор, в котором признали приоритет закона над личными интересами, и пообещали вести кампанию честно, без давления на организаторов выборов, суд и органы правопорядка. Однако уже во время подписания этого документа Кишмария заявил, что не будет молчать, если другие кандидаты будут подкупать избирателя и строить им дороги. Так и вышло, молчать никто не стал. Бжанию упрекают в подкупе избирателей, а его команда обвиняет оппонентов в клевете, оскорблениях, применении грязных предвыборных технологий.

В информационной войне, которую ведут штабы кандидатов, уже традиционно используется тема грузино-абхазской войны: так, у Бжании нашли некие «пробелы» в его военной биографии, подтверждающие, что он не находился в Абхазии несколько военных месяцев. «Многих беспокоит вопрос, где я был во время войны,— отвечает оппонентам Бжания.— Во второй декаде августа 1992 года я выехал на территорию Российской Федерации. В октябре вернулся и с октября 1992 года до окончания войны работал в Службе государственной безопасности Республики Абхазия в городе Гудаута».

В поствоенном обществе тему войны используют на любых выборах, потому что это самый короткий путь к победе или поражению. Абхазия еще ни разу не провела выборы, в которых не было бы войны.

МЕЖДУ СУВЕРЕНИТЕТОМ И ИНТЕГРАЦИЕЙ

Новому президенту придется решать проблемы, с которыми не справилась предыдущая власть. Все кандидаты говорят о необходимости реформ в экономике, образовании, здравоохранении, местном самоуправлении. Но если Аслан Бжания высказывается за выборы глав местных администраций народными собраниями, то Рауль Хаджимба — за прямые общенародные выборы; если Бжания считает, что добыча нефти в Абхазии может быть экономически выгодна для республики и этот вопрос надо выносить на общественное обсуждение — то Хаджимба считает, что экология для Абхазии важнее.

Согласны кандидаты и с тем, что Абхазии нужна большая политическая реформа, но каждый видит реформы по-своему.

— Перераспределение полномочий между президентом и парламентом просто необходимо,— говорит Инал Хашиг.— Это настолько очевидно, что говорят об этом все кандидаты. Хаджимба однозначно высказывается за новую, президентско-парламентскую форму правления. Бжания считает, что нужно обсуждать этот вопрос, но не говорит, какая политическая форма предпочтительна. Кишмария и Дзапшба выступают скорее за сохранение президентской формы правления, но с некоторым урезанием полномочий в пользу парламента.

Идея о том, что президентскую власть необходимо ограничить, едва ли не самая популярная в Абхазии. «Если бы в Абхазии не было единоличной власти президента, а власть распределялась между парламентом, премьером и президентом, то Абхазия не оказалась бы в таком остром политическом кризисе, который мы получили в конце мая этого года»,— считает член Общественной палаты Абхазии Алхас Тхагушев (интервью с ним см. на стр. 34).

В то же время примечательно, что по самому острому вопросу — возможному изменению формата отношений с Россией — кандидаты предпочитают вообще не высказываться. А ведь именно эта тема оказалась ключевой в разгар политического кризиса конца мая-начала июня. Напомним, что весной, накануне отставки Александра Анкваба, в абхазском обществе заговорили о новом договоре с Россией, который предполагал ассоциированные отношения. Идею озвучили представители абхазской диаспоры в Москве, ее поднял на встрече с чиновниками и представителями Общественной палаты Абхазии помощник президента РФ Владислав Сурков. В начале лета тему нового договора с Россией активно обсуждали политики и общественные деятели в Сухуме. Однако сегодня ее обходят стороной. «Иногда звучат фразы о том, что Абхазии нужны новые договоры с Россией в военной сфере, но ни один кандидат не говорит об ассоциированных отношениях»,— считает Инал Хашиг. Причина молчания очевидна: если кандидат выступит против идеи ассоциированных отношений с Россией, он потеряет доверие московских представителей, если же поддержит идею — рискует потерять голоса избирателей.

Многие собеседники «Власти» в Абхазии считают, договор об ассоциации с РФ лишит Абхазию шанса на международное признание. «Когда здесь заговорили о необходимости нового договора с Россией в рамках «ассоциированных отношений», многие представители общественности высказали обеспокоенность дальнейшим суверенитетом Абхазии,— говорит сотрудник Центра гуманитарных программ Лиана Кварчелия.— Наши оппоненты тут же воспользовались этим и стали упрекать нас в том, что мы против России. Это, конечно, не так. Абхазия и Россия — союзники. Мы все воспитывались на русской культуре. В Абхазии все владеют русским языком, мы находимся в российском социокультурном пространстве и Россию воспринимаем как друга. Здесь находится российская военная база, мы ценим гарантии безопасности, которые нам предоставляет Россия. И все сложности, возникающие у России из-за того, что она нас признала, мы тоже понимаем. Но для Абхазии важно расширять признание, а ассоциированные отношения — тем более в той форме, в которой они здесь обсуждались,— означают отказ от этих планов. Мы не хотим быть частью другого государства. Раньше Грузия говорила так: «Когда абхазы увидят, что через нас они попадут в Европу, они сами к нам придут». Но нам не Европа нужна, а наш суверенитет. Мы должны его укрепить. Это общий настрой, и я не представляю, кто и как сможет его изменить».

Чтобы получить от новой власти гарантии того, что внешнеполитический курс и формат отношений с Россией не изменится, представители неправительственного сектора предлагают исполнительной власти, парламенту, Общественной палате, СМИ, ветеранским организациям и НКО подписать общественный договор, в котором будут обозначены базовые принципы государственного развития. Другими словами, новому президенту придется ответить на вопрос, будет ли Абхазия независимой. По мнению Алхаса Тхагушева, от этого ответа зависит дальнейшее развитие Абхазии как российского региона или как самостоятельного государства. Это непростое решение — если новая абхазская власть будет во всем идти на уступки Москве, ей следует опасаться новых революций; если же она попытается сохранять право на собственные решения, она серьезно рискует — экономика Абхазии полностью зависит от РФ.

— Если у тебя большие проблемы с собственным суверенитетом, с экономикой и ты зависишь от другого государства, пусть даже самого дружественного, то тебе трудно будет выжить в случае какой-то экстремальной ситуации,— говорит политолог Арда Инал-апа.— И к Анквабу были именно такие претензии — мы недостаточно ориентируемся на внутренние резервы и практически полностью зависим от внешней экономики. Мы зависим не от своего правительства, а от соседнего. Это грозит нам полной потерей суверенитета.

КВАРТИРНЫЙ ВОПРОС

Пожалуй, в одном только вопросе, прежде вызывавшем общественные баталии, кандидаты абсолютно едины. В Абхазии до сих пор запрещена продажа недвижимости иностранным гражданам. Российские представители давно говорят, что инвестор не придет в Абхазию, если не может купить там землю или санаторий. Абхазы до сих пор отвечали, что разрешив сделки с недвижимостью, будут «поглощены» Россией, ассимилируются и потеряют свою идентичность. Однако здесь понимают, что рано или поздно запрет, который лишает Абхазию не только новых резидентов, но и денег, придется отменять, иначе Абхазия не начнет зарабатывать деньги самостоятельно. «Все кандидаты сейчас говорят, что проблему с продажей недвижимости надо обсуждать и решать, и я думаю, что россиянам разрешат покупать здесь недвижимость,— говорит Инал Хашиг.— Но речь идет о покупке без права получения гражданства — в этом вопросе компромиссы вряд ли возможны».

В общественной приемной по правам человека убеждены: прежде чем разрешать иностранцам сделки с недвижимостью, необходимо навести порядок на рынке недвижимости внутри страны. Это самая скандальная сфера абхазской жизни. Много лет в Абхазии разрешалось оформлять в собственность брошенные дома и квартиры, если новые жильцы оплачивали коммунальные услуги в течение 10 лет. После того как Абхазию признала Россия, жилье выросло в цене, многие бывшие владельцы, покинувшие республику во время грузино-абхазской войны, стали возвращаться. Начались судебные тяжбы.

По словам руководителя общественной приемной по правам человека Асиды Шакрыл, Гражданский кодекс (статьи о «приобретательной давности» и о признании жилья бесхозным) разрешает осуществлять отчуждение или приобретение имущества, являющегося частной собственностью, на основании «добросовестности владения, давности владения, владения имуществом как своим собственным». Другими словами, человек, живущий в чужом доме и оплачивающий коммунальные услуги, может привести в суд свидетелей и оформить жилье в собственность.

— На основании таких доводов даже незаконно завладевший имуществом человек может получить в судебном порядке право собственности на это имущество,— говорит Асида Шакрыл.— Мы никогда не были согласны с тем, что статью о «приобретательной давности» используют для отчуждения частной собственности. Мы понимали, что это не решает проблему, а только усугубляет ее. Сегодня 50% дел, которые рассматриваются в наших судах, касаются жилищных споров.

У коренной сухумчанки Анны Михайлюк во время войны была разбита квартира. Она заняла пустую квартиру и жила там много лет — администрация города официально закрепила за ней это жилье. Но однажды появилась хозяйка квартиры и велела Анне собирать вещи.

— Ее с двумя несовершеннолетними детьми хотели выгнать на улицу,— говорит Асида.— Мы поддержали Анну в суде, выступив общественным защитником. Суд вынес решение о ее выселении, но с правом предоставления жилья. Сейчас Анне дали двухкомнатную квартиру в новом доме, который построили именно для таких пострадавших, как она.

Во время войны из Абхазии уехало много греков, грузин, русских, армян. Те из них, кто не вернулся до 1999 года, не имеют права на восстановление гражданства, об этом написан отдельный закон. Но нет никакого закона, который объяснял бы статус их жилья и отвечал бы на вопрос, могут ли владельцы продать это жилье или получить компенсации. По словам юриста общественной приемной Тины Пилии, этот пробел в законодательстве создает много проблем и способствует укреплению коррупционных схем: «Есть такая практика в домоуправлениях, что занявший чужое имущество оплачивает коммунальные услуги за несколько лет задним числом, тем самым доказывая свое право на эту собственность. Бывают случаи, когда оплачиваются коммунальные услуги одновременно и собственником жилья, и человеком, занявшим чужое жилье. А потом появляется хозяин, подает в суд, поднимаются дела, и оказывается, что жильцы оплачивали коммунальные услуги по каким-то бумажкам, но эти бумажки исчезли, деньги пошли не в бюджет, а какому-то чиновнику в карман, и доказать, что они что-то платили, жильцы не могут».

Недавно в Абхазии был создан единый расчетный центр, он компьютеризирован, и общественная приемная по правам человека поддерживает идею властей сделать процесс оплаты услуг прозрачным. «Но это невыгодно многим чиновникам и домоуправлениям,— говорит Асида Шакрыл,— так что от новой власти зависит, будут ли сделки с жильем прозрачными или останутся в тени». По мнению руководителя общественной приемной по правам человека, новой власти необходимо провести инвентаризацию жилья и законодательно определить, какие права имеют его владельцы. «За 20 лет так и не была проведена полноценная инвентаризация, не было определено, сколько у нас брошенного жилья, сколько наших граждан нуждаются в улучшении жилищных условий,— говорит Асида Шакрыл.— Многие семьи заняли по пять-шесть домов, а многие ютятся в жалких лачугах. Если бы была проведена инвентаризация, то можно было бы перераспределять жилье — давать его тем, у кого нет ничего». По мнению Шакрыл, статьи Гражданского кодекса, в соответствии с которыми в Абхазии фактически происходит отчуждение собственности, не предусматривают всех необходимых для такой процедуры действий. «Необходимо попытаться разыскать владельцев жилья и узнать, почему они не возвращаются, и только после этого признавать жилье брошенным,— говорит правозащитница.— Но этого не делается. Если человек не хочет сюда возвращаться — надо выплатить ему компенсацию. Если он хочет вернуться — пусть выплатит компенсацию человеку, который жил в его доме, сохранил его, оплачивал коммунальные услуги. Это было бы справедливо».

Отдельный разговор — грузинский вопрос. Многие абхазские грузины не могут вернуться, потому что принимали участие в боевых действиях. «Мы все знаем, что грузин, который принимал участие в боевых действиях против Абхазии, не может сюда приехать, потому что ему этого не простят,— говорит Асида Шакрыл.— Но это негласное правило. Если мы государство, то у нас все должно быть записано в законе. Законом должно быть определено, почему человек не может вернуться и имеет ли он какие-то права на свою недвижимость. Необходимо провести инвентаризацию: сколько грузинских и негрузинских домов и квартир, брошенных во время войны, осталось в Абхазии. Вопросы собственности должны решаться в соответствии с нормами права, в том числе и международного. Тогда все будет оформлено по закону, и не надо будет постоянно бояться, что вот грузины вернутся и все заберут».

По мнению правозащитников, в абхазском законодательстве необходимо прописать и права участников боевых действий с абхазской стороны.

— Сегодня прав тот, кто занял жилье,— говорит Асида Шакрыл.— Еще больше он прав, если воевал. Если же человек не воевал, ему часто говорят: «Вот ты не воевал, а претендуешь на квартиру». Но нет никаких законов, которые регламентировали бы этот вопрос. Пока перераспределение собственности не закончится, вопрос войны будет актуален. Война для многих стала инструментом, который помогает получить какие-то блага.

Ольга АЛЛЕНОВА
«Коммерсантъ Власть», 18.08.2014