«Они не соглашаются с тем, что у нас есть госграница»

Глава МИД Южной Осетии Давид Санакоев объяснил Ольге Алленовой, почему колючая проволока разделяет жителей приграничья с их родственниками и земельными участками.

– В марте вы были на Женевских дискуссиях. Этот формат, кажется, уже давно исчерпал себя, ничего нового там не происходит. Почему?

– В этот раз мы снова обсуждали документ о неприменении силы со стороны Грузии в отношении Южной Осетии и Абхазии. И Грузия опять успешно провалила обсуждение этого вопроса на заседании. Иногда мне кажется, что такая у них задача стоит — прямо не отказываться от переговоров, но, по сути, все проваливать.

– А что именно провалили?

– Сейчас идет работа над промежуточным документом, где каждая сторона выражает свое отношение к документу о неприменении силы. Этот документ не обязывает ни одну из сторон нести конкретные обязательства. Высказались мы, Абхазия, Россия, США. Грузия упорно молчит. Зачем тогда они приезжают в Женеву, непонятно. Этот формат предложен в рамках соглашения Медведева—Саркози от 2008 года. Там шесть пунктов, и один из них — работа над документом о неприменении силы.

– Но в Тбилиси говорят, что не хотят подписывать этот договор с Южной Осетией и Абхазией как сторонами конфликта. Но готовы подписать такой договор с Россией.

– Да. Они говорят, что Россия напала на Грузию, что это Россия — сторона конфликта. А мы говорим, что Грузия напала на Южную Осетию, и это факт. Они с этим не соглашаются. Они не соглашаются с тем, что у нас есть госграница.

– А почему бы России не подписать такой договор и не получить от Грузии гарантии неприменения силы в отношении Южной Осетии?

– Россия не является стороной конфликта, она посредник. Грузия неправильно ставит вопрос. Грузия напала на Южную Осетию, и мы хотим получить гарантии того, что они больше не нападут. Они нас хотят отодвинуть, представить все так, будто Россия напала.

– То есть именно Россия не готова подписывать с Грузией такой договор?

– Почему Россия должна его подписывать? Тогда и американцы должны подписать такой договор: американские технологии, оружие, инструкторы были использованы во время агрессии Грузии в Южной Осетии. Но американцы всегда остаются в стороне, хотя, по сути, во всем принимают активное участие.

– В Евросуде лежат иски жителей Южной Осетии к Грузии — какова их судьба, сколько их?

– Было 3300 исков. Адвокаты немного затянули процедуру, и суд снял их с повестки дня. Сейчас новые адвокаты занимаются этим делом, осталась примерно половина от того числа, что было сначала, и мы надеемся, что уже скоро суд приступит к рассмотрению этих исков. Там много фактов и документов, и я надеюсь, что это будет громкий процесс. И мы будем добиваться того, чтобы Грузия начала считаться с реальностью. Нельзя не признавать действительность.

– Действительность — это граница из колючей проволоки? По каким документам она возводится?

– Эта граница необходима для укрепления нашей государственности. Южная Осетия — государство, которое образовалось в рамках Юго-Осетинской автономной области. Эта область была в составе Грузинской ССР. Теперь ее границы из административных превратились в государственные.

– А зачем нужно было укреплять ее с помощью колючей проволоки?

– У нас границы и с РФ, и с Грузией. С Россией была создана совместная комиссия, которая очень хорошо поработала, провела делимитацию и демаркацию границ спокойно и быстро. Мы обратились к грузинской стороне с той же целью: нужно провести делимитацию и демаркацию. Когда не обозначена граница, есть трудности: приграничные села живут своей жизнью, для них границы не существует. Скотина постоянно кочует из одной деревни в другую через границу. Жители за ней ходят через границу и фактически становятся нарушителями. Все это создает проблемы. Сейчас наше государство обозначает эту границу в одностороннем порядке, потому что грузинская сторона отказывается обсуждать с нами этот вопрос.

И мы не единственные, кто проводит сегодня такую работу. Посмотрите на Украину. Власти Украины на границе с Крымом делают то же самое: в одностороннем порядке укрепляют границу. Каждое государство делает это в своих интересах. Мы это делаем на приграничной полосе, на своей территории.

– Значит, за основу демаркации границы взяты документы советского периода?

– Да. Но у сторон разные карты, и есть споры. В советское время было так: колхоз в Горийском районе имел сельхозтерриторию в Цхинвальском районе, и наоборот. И сейчас произошло так: село осталось по ту сторону, а его сельхозугодья — по эту. И мы предлагаем в рамках совместной комиссии обсудить, как люди по обе стороны границы могли бы вернуть свои потерянные участки.

– То есть вы предлагаете обменяться территориями? Но Грузия не будет это делать, она же вас не признает. Тогда получается, что люди, у которых граница разделила дом и огород, остались без средств к существованию?

– Есть осетинские села, они всегда были осетинскими, там живут осетины, и они оказались от нас по другую сторону колючей проволоки…

– И есть грузинские села и семьи, которые остались по вашу сторону границы, но являются гражданами Грузии. Вот в селе Хурвалети, например, одна семья оказалась по вашу сторону границы. В округе нет магазинов, больниц, а это пожилые люди. Им даже хлеба негде купить. Переезжать они не хотят. Наверное, в Южной Осетии власть должна о них позаботиться. Наверное, нужно позаботиться о том, чтобы у них был хлеб.

– Я об этом конкретном случае не знал, никто на наших совместных встречах об этой семье не говорил. И странно, что наша администрация этим не занимается. Я этим займусь. Но вот поэтому я и говорю, что без диалога такие проблемы не решить.

Мы пытаемся вести диалог, но грузинская сторона пока не хочет с нами ничего обсуждать. Однако я уверен, что рано или поздно они начнут с нами разговаривать, потому что наша государственность — уже свершившийся факт.

– Вы все же надеетесь, что Тбилиси пойдет на обмен территориями?

– Тут есть разные подходы: или обмен, или проведение границ в соответствии с другой картой. И это все надо обсуждать.

– А почему бы не сделать пункт перехода там, где живет вот эта семья из Хурвалети? Или там, где расположены эти осетинские села? Чтобы людям было легче пересекать границу. Разве граница должна осложнять им жизнь?

– Чтобы сделать цивилизованные пункты перехода, которые, я согласен, необходимы, нужно провести переговоры с Грузией. Мы готовы ввести пропускной режим, выдать документы для пересечения границы. Но для этого нужно межгосударственное соглашение. В одностороннем порядке открывать пункты пропуска мы не можем. Нам нужны гарантии Грузии, что с нашими гражданами, которые переходят эту границу, на той стороне ничего не случится. Нужны диалог и готовность подписать соглашения. Но Грузия не идет на диалог с нами.

– Выходит, что люди — и грузины, и осетины,— оказавшиеся по ту сторону колючей проволоки, сейчас, по сути, заложники этой границы, брошенные властями.

– Нет, они не брошены, и мы будем решать этот вопрос. И если вопрос не решится, мы, конечно, будем людей перевозить сюда. Но если это осетинские села, то почему бы не пойти на компромисс? Почему бы не отодвинуть нашу границу там, где находятся эти села, в глубь Грузии? А там, где есть грузинские села на нашей территории, мы могли бы эту границу, наоборот, передвинуть в нашу сторону. Но без диалога это сделать невозможно. А пока есть только провокации на границе.

– Но ведь власть Грузии изменила риторику и никаких резких заявлений не делает. Возможно, это были какие-то неформалы?

– Я думаю, что стратегия осталась прежней, изменилась лишь тактика. К власти в Грузии пришли люди, которые чуть-чуть по-другому смотрят на отношения с Россией, но отношение к Южной Осетии и Абхазии не изменилось.

– А в чем это выражается?

– В Ленингорском районе у нас масса проблем. Грузия нам все время говорит: не политизируйте ситуацию. Но мы договаривались, что Грузия возобновит газоснабжение района, потому что проводить новый газопровод из Цхинвала очень сложно и дорого. Мы договорились в Женеве, руки пожали друг другу, это было еще при старой власти в Грузии. Прошло три месяца, новая сессия в Женеве, газа нет, люди приехали те же, ничего обсуждать не хотят. Мы тогда попросили наших партнеров из «Газпрома» провести газ в Ленингорский район по нашей территории.

– Провели?

– Еще нет, но принципиально этот вопрос решен, сейчас будут проводить. И теперь Грузия нам говорит: мы готовы дать вам туда газ. Мы отвечаем: нет, не надо, мы уже решили этот вопрос. Другой вопрос — ирригационный канал, по которому вода из Цхинвальского района поступает на территорию Грузии и дальше — снова на территорию Южной Осетии. Вода нужна и их крестьянам, и нашим. Сейчас канал не работает — когда в нем была вода, она все равно до наших крестьян не доходила. Нам нужны гарантии, что не будет перекрытий с грузинской стороны. Но с нами они договариваться не хотят, а хотят договориться через международные организации. Но мы считаем, что они должны дать гарантии именно нам, а не иностранцам.

Ольга АЛЛЕНОВА
«Коммерсантъ Власть», 14.04.2014