Вероника ДЖИОЕВА: «За родной край болит душа — Южная Осетия еще не восстановлена»

17 декабря в Большом театре событие значительное — долгожданная премьера оперы Джузеппе Верди «Дон Карлос». Партию Елизаветы Валуа репетирует Вероника ДЖИОЕВА — звезда нового поколения, выступающая c великими музыкантами, создающая главные роли в операх Большого, Мариинки, Новосибирского и Екатеринбургского театров, как и в спектаклях по всему миру. После репетиции Вероника ответила на вопросы «Культуры».

«Культура»: Приближается премьера. Ваши впечатления от работы?

Вероника ДЖИОЕВА: На спектакль собрались певцы, известные всему миру — нечасто так случается. Суперзвезда, всеми любимая Мария Гулегина дебютирует в Большом меццо-сопрановой партией княгини Эболи. В заглавной роли потрясающий итальянский тенор Андреа Каре. Отличный баритон Игорь Головатенко — маркиз Поза. Король Испании Филипп II — Дмитрий Белосельский, чьему басу, наверное, сейчас нет равных в мире. С режиссером Эдрианом Ноублом я работаю впервые, но нас связывало заочное знакомство. Гулегина много доброго рассказывала о нем: Эдриан ставил на нее «Макбета» Верди в Метрополитен-опера. Европа ценит этого режиссера за классические трактовки. Мы, певцы, все чаще вынуждены участвовать в постановках сумасшедших — якобы авангардных…

«Культура»: В ваших интонациях звучит сожаление…

Вероника ДЖИОЕВА: Мы такие спектакли не любим, но, к сожалению, соглашаемся на них — ведь это работа. Режиссура стала доминировать в опере. Обратите внимание, на афишах теперь первой строкой указывается режиссер, потом дирижер, а певцы — на третьем-четвертом месте.

«Культура»: Это российская тенденция?

Вероника ДЖИОЕВА: Нет, мировое поветрие. Раньше, во времена музыкальных титанов, певцы считались сердцем оперного спектакля, все, в том числе и великие режиссеры, понимали, что без певцов спектакль не состоится. Современные режиссеры ставят лишь для того, чтобы чем-то отличиться и запомниться. Странное время: чем скандальнее и эпатажнее спектакль, тем большая популярность обеспечена режиссеру. Такая режиссура не приносит никакой пользы — надоело, сколько можно! Режиссеры сейчас, к сожалению, сами выбирают певцов, подчас ничего не понимая в голосах и законах жанра. Единственный критерий для них — внешность. Иногда в спектаклях слышу певцов с такими скудными голосами и понимаю, что им не место на оперной сцене. А ведь голос — самое главное. Назовите мне спектакли современной экспериментальной режиссуры с певцами высокого уровня. Не назовете. Их нет!

В спектакле «Дон Жуан». Фото – Дамир Юсупов

Слава Богу, что возвращаются классические спектакли. Мы бесконечно счастливы, репетируя «Дона Карлоса». На сцене Большого театра должны идти постановки мощные, яркие, исторические, с роскошными костюмами и богатым оформлением. Эдриан из тех режиссеров, кто любит певцов и не мешает им. Он давал нам возможность импровизировать, потом корректировал наши предложения, да и работал с нами как с драматическими актерами. На первых репетициях мы сидели на расставленных по кругу стульях и разговаривали друг с другом только текстом. Потом продолжали сидеть, но к нашему общению добавилась музыка. И только пройдя начальный этап, встали и запели…

«Культура»: То есть у Вас был застольный период?

Вероника ДЖИОЕВА: Что очень необычно для оперы.

«Культура»: Вас можно назвать вердиевской певицей?

Вероника ДЖИОЕВА: Верди, как и Пуччини, близок природе моего голоса. Вообще заметила, что многим кавказцам больше подходит итальянская музыка.

«Культура»: Чем должен отличаться голос?

Вероника ДЖИОЕВА: Тембром. Голос должен быть насыщенным, с богатой палитрой звуковых красок. «Травиату» не спеть, если голос не способен передать печаль, радость, томление. Есть очень сильные голоса, тембр которых насыщен одной краской, они не для итальянской оперы.

Вероника Джиоева и итальянский тенор Алессандро Сафина.

«Дон Карлос» — сложнейшая опера Верди, невероятно трудные партии у всех, у Карлоса и Эболи — вообще высший пилотаж. Мудрые старики — певцы прежних поколений — считали, что эта опера открывает возможности вокалиста, сразу становится понятно, есть ли у него голос и какого он класса. Хотя сама опера немного статична. На территории моей роли особо не разыграешься. Моя Елизавета — героиня благородная, какой и должна быть королева, для нее долг важнее чувства, поэтому она убивает в себе страсть к инфанту и остается верной мужу до конца. Ее муки и стенания переданы не в действии, а в музыке. Ария Елизаветы — трагическая исповедь, я одна на сцене, не за что зацепиться, и страдания надо прочувствовать голосом и донести их до зрителя.

«Культура»: Вы — певица мира. Бываете ли в родной Осетии? Чувствуете ли осетинское братство в Москве? В Большом театре работает ваша землячка, замечательный балетный педагог Светлана Адырхаева, воспитавшая немало знаменитостей…

Вероника ДЖИОЕВА: Со Светланой мы общаемся постоянно, она — великолепная женщина, балерина-легенда. Я счастлива, что имела честь петь на ее недавнем юбилее в Большом театре. Специально отложила репетиции с Консертгебау в Амстердаме. К сожалению, не смогла прилететь на чествование Светланы Дзантемировны, устроенное в начале декабря в Осетии, в этот вечер пела с нашим великим земляком Валерием Гергиевым в Париже.

К сожалению, в Москве я не ощущаю осетинского братства. Обидно, что осетины держатся отдельно. Знаете, если поет татарская певица, то все татары приходят на концерт. На своих спектаклях обычно вижу всего несколько осетин, мы оказались не очень сплоченными. В Осетии была полгода назад, там живут мой 18-летний сын и семья сестры. За родной край болит душа — Южная Осетия еще не восстановлена после войны 2008-го. Огорчает и то, что футбол и спортивная борьба победили искусство, нехватку которого на родине я очень чувствую.

«Культура»: Мир Вас знает как российскую певицу…

Вероника ДЖИОЕВА: Да. Я, осетинка, в мире представляю Россию. Я окончила консерваторию в Петербурге, мой первый театр был в Новосибирске, потом — Мариинский и Большой. Иногда в Европе, которая не признает Южную Осетию, на афишах пишут «грузинское сопрано», тогда случаются конфликты.

«Культура»: Многие поклонники удивились появлению на свет Вашей дочери…

Вероника ДЖИОЕВА: До восьми месяцев беременности я пела, а когда дочке, сейчас-то ей уже полгода, исполнился месяц, вернулась на сцену.

«Культура»: Не опасно для вокалистки?

Вероника ДЖИОЕВА: Месяцев шесть надо было бы подождать, но я чуть не повесилась — так хотела на сцену. Правильные певицы так, конечно, не поступают.

«Культура»: Раньше примадонны отказывались от материнства — берегли голос.

С мужем Алимом Шахмаметьевым. Фото - Даниил Рабовский

Вероника ДЖИОЕВА: Сейчас жизнь изменилась — люди идут на риск. Для меня семья очень важна, я должна знать, что мои родные обеспечены мною всем необходимым. Для них живу. Мы с мужем (Алим Шахмаметьев — главный дирижер Камерного оркестра Новосибирской филармонии и худрук Большого симфонического оркестра Театра оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории. — «Культура») работаем много и с большим удовольствием.

«Культура»: Вы стали лауреатом конкурса «Большая опера» на телеканале «Культура». Помогла Вам эта победа?

Вероника ДЖИОЕВА: Вы, может быть, читали, что после «Большой оперы» меня заметил Большой театр. Конечно, это не так. В то время я уже пела Гориславу в «Руслане и Людмиле» на открытии Основной сцены Большого театра, была солисткой Мариинки, участвовала в спектаклях лучших театров Европы. Но после «Большой оперы» на меня посыпались приглашения из российских и европейских городов.

«Культура»: Европа смотрит нашу «Большую оперу»?

Вероника ДЖИОЕВА: Да. Знаю, что Прага смотрела, итальянские города. Наши музыканты, которые живут и работают за границей, внимательно следят за программами российского телевидения. Где бы я ни работала, лучшие музыканты — русские. Они по-другому чувствуют музыку, по-другому дают эмоции.

«Культура»: На каких условиях Вы в Большом театре?

Вероника ДЖИОЕВА: Как приглашенная солистка.

«Культура»: Так что мы Вас будем слышать и видеть?

Вероника ДЖИОЕВА: Да, как и в Мариинском, и в Новосибирске… Но я не могу оставаться в России постоянно, считаю, что надо петь везде, знать тенденции. У меня еще в консерваторские годы родилась мечта работать в театрах класса «А» и нигде не засиживаться. Люблю жить в разных городах, в отелях, мне нужно обязательно куда-то выезжать, на одном месте я схожу с ума. Живу тем, что вслед за одной премьерой последует следующая, потом — еще и еще. Мои планы составлены до 2017 года. Остановка выбивает меня из колеи.

«Культура»: Уход Василия Синайского в процессе репетиций «Дона Карлоса» серьезно отразился на подготовке премьеры? Что произошло?

Вероника ДЖИОЕВА: Не знаю, что произошло, в те дни я пела Шостаковича в Париже и об этой новости прочитала в интернете. До отъезда у меня были спевки с Синайским, мне было интересно. У спектакля есть второй дирижер, он включился в работу, репетиции продолжились в нормальном режиме.

«Культура»: Стало быть, Мария Гулегина преувеличила, сказав, что вы все грудью встали на спасение премьеры?

Вероника ДЖИОЕВА: Если Гулегина, а она для меня какой-то космос, сказала, значит, так оно и есть. С такого класса примадонной я не могу спорить. Я согласна.

Елена ФЕДОРЕНКО
«Культура», 16.12.2013