Ахмед БИЛАЛОВ: «Бизнес не надо уговаривать идти туда, где выгодно»

Когда два года назад создавалась управляющая компания «Курорты Северного Кавказа» (КСК), идея превращения одного из самых депрессивных регионов России в полноценный туристический кластер казалась не просто смелой, а фантастической. Но за этот период компания смогла подписать договоры с крупнейшими международными инвесторами на несколько миллиардов долларов.

Как привлечь новых глобальных инвесторов, какие преференции получит малый и средний бизнес, за счет чего могут подешеветь авиаперелеты и как сделать Северный Кавказ безопасным для туристов, в интервью корреспонденту РБК daily Алексею ПАСТУШИНУ рассказал председатель совета директоров ОАО «КСК» Ахмед БИЛАЛОВ.

ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ

— Какой опыт западных стран в создании туристических кластеров планируется перенять при реализации проектов «Курортов Северного Кавказа»?

— Я считаю, что в первую очередь необходимо перенимать опыт, касающийся мощной и разнообразной поддержки туристического сектора со стороны государства. На наш взгляд, показателен опыт Турции, где Министерство культуры и туризма получило приоритетное право принятия решений о размещении тех или иных туристических объектов. Полезный для нас опыт заключается в том, что в Турции был создан банк туризма, который, по сути дела, явился некоей корпорацией развития туризма. Он кредитовал проекты под низкие процентные ставки. Кроме того, он и сам частично входил в капитал проектов под обязательство, что через какое-то время инвестор выкупит эти доли.

Аналогичная ситуация была в Мексике, где создавалась корпорация «Национальный фонд развития туризма» (Fonatur). Этот опыт может быть полезен тем, что Fonatur был наделен земельным банком, помогавшим ему впоследствии привлекать финансовые ресурсы на развитие проекта. Примечательно, что на первом этапе государство строило не только инфраструктуру, но и сами коммерческие объекты, отели. Ту же стратегию, на мой взгляд, необходимо применять и к реализации проектов КСК.

— Что уже сделано, чтобы перенести этот опыт на российскую почву?

— Мы уже выступили с предложением, касающимся не столько прямого финансирования проекта со стороны государства, сколько выделения госгарантий РФ, причем длительных — не менее чем на 20 лет. Этот механизм уже работает, и сейчас под руководством вице-премьера Хлопонина мы разрабатываем механизмы, которые устроили бы инвесторов, нацеленных на длительные сроки окупаемости проектов.

— По какой схеме будут работать в проекте инвесторы?

— Мы делаем SPV с инвестором, это, по сути дела, ГЧП, при котором мы со стороны государства входим инфраструктурой, даем инженерные сети, коммуникации, а инвестор входит деньгами. Потом мы можем выйти из этого капитала, инвестор может выкупить долю. Хотя мы достаточно гибко можем подходить к любым предложениям со стороны инвестора, обсуждать любые комфортные варианты.

— Какие условия предъявляют к вам инвесторы?

— У бизнеса всегда и везде есть единственное условие: возможность получения прибыли. Бизнес не надо уговаривать идти туда, где выгодно. И если государство обеспечивает инвестиционную площадку инфраструктурой, предоставляет льготы, дает гарантии возврата средств — это очевидно выгодно. Поэтому у нас заявилось к участию много иностранных компаний, которые понимают, что этот проект на объемном быстрорастущем рынке выстрелит на протяжении 20 лет и будет приносить стабильный доход. Заметьте, они заходят в проект на старте, не выжидая «истории успеха», и это тоже показатель.

— С кем сейчас ведутся переговоры о вхождении в проект?

— Вы знаете, что в проект уже включились инвесторы из Китая, Сингапура, Кореи, Франции, Италии. Ведутся переговоры с потенциальными партнерами из ряда азиатских и арабских стран. В частности, в Дубае у нас есть интерес, но пока конкретики нет, поэтому преждевременно о чем-то говорить. Нам очень интересен их хороший опыт в такого рода больших проектах, реализуемых с нуля.

— Какая схема взаимодействия планируется при работе с вашими корейскими партнерами Korea Western Power и CHT Korea в области энергетики?

— Около года назад были подписаны первые соглашения о намерениях с этими компаниями. Они специализируются на строительстве и эксплуатации электростанций, а также линий высокого напряжения. Поэтому наше сотрудничество не ограничится строительством только электростанций, а распространится и на высоковольтные линии.

Пока еще созданное нами совместное предприятие Eurasia Energy Holdings находится в стадии изучения ситуации в регионе, подготовки бизнес-планов и выбора конкретных площадок для строительства электростанций. По моим расчетам, в ближайшие полгода мы сформируем конкретные бизнес-планы, которые наши корейские партнеры смогут начать финансировать.

На данном этапе речь идет о том, что корейские партнеры привлекают порядка 1 млрд долл. Участие КСК заключается в организационной работе и предоставлении земли.

— Достаточно ли будет работы этого СП для полного удовлетворения потребностей туркластера в энергетических мощностях?

— Как раз сейчас мы прорабатываем вопрос того, в каком объеме необходимо участие корейских партнеров и с чего лучше начать. Но даже если в рамках этого СП не будут построены мощности, необходимые для первой стадии проекта, мы сможем сделать их на собственные средства. Кроме того, есть еще и инвестиционные программы естественных монополий, таких как ФСК, МРСК, которые также должны быть синхронизированы с проектом туркластера. Соответствующее поручение уже выпустило правительство.

— Если государство должно строить первые гостиницы, то кто будет следить за качеством их строительства и впоследствии управлять?

— Однозначно, что с самого первого дня необходимо привлекать брендовые управляющие сети с именем и опытом подобного управления. И уже по мере выхода этих отелей на окупаемость, по мере того как будет складываться реальная благополучная картина развитого привлекательного курорта, сформируется турпоток, курорт станет обрастать малым и средним бизнесом, а банки куда охотнее будут кредитовать застройщиков и инвесторов. Не стоит ждать, что достаточно подвести инфраструктуру, и придет вал частных инвесторов среднего уровня. Нужно в первый раз провернуть этот маховик, а дальше он должен закрутиться сам.

ЛЮДСКОЙ КАПИТАЛ

— Планируются ли какие-либо программы, благодаря которым на стройки северокавказского туркластера будут привлекаться в первую очередь местные жители?

— Квалификация строителей на Северном Кавказе сегодня довольно высока, и многие строители с Кавказа как раз мигрируют в другие регионы в поисках работы. Поэтому, думаю, что с окончанием цикла строительства олимпийских объектов и началом этапа реализации проектов нашего туркластера эти кадровые ресурсы получат возможность вернуться в свой регион. Я не могу гарантировать, что не будут привлекаться рабочие из других регионов, однако все должно регулироваться качеством рабочей силы. В мире сегодня существует практика, предполагающая квотирование на местную рабочую силу в районе 20—30%. Вполне уместно применять ее и в нашем случае.

— В чем еще может пригодиться западный опыт?

— Очень полезным мне видится опыт в сфере подготовки кадров и их обучения. Важно понимать, что сектор гостеприимства — это не просто горничные, портье и менеджеры, это весь спектр профессий — от таксистов до официантов. Как раз этого у нас очень не хватает, как мы видим, везде. Поэтому мы как управляющая компания особых экономических зон будем предъявлять некие требования к качеству подготовки персонала, в том числе и на базе иностранных учебных заведений.

При этом нужно будет готовить не только людей, непосредственно связанных с сектором гостеприимства, но и тех, кто будет работать в сельском хозяйстве и смежных отраслях. Дело в том, что с ростом турпотока возрастет и спрос на местную сельхозпродукцию, в первую очередь, и потребуется дополнительное количество людей в аграрном секторе.

— Кто будет платить за обучение персонала?

— Есть сектора, где сами отельеры должны будут организовывать и оплачивать курсы для рядового персонала. Если же речь идет о топ-менеджерах гостиничного бизнеса, то, поскольку это достаточно прибыльная сфера, обучение подобных специалистов должны оплачивать сами заинтересанты.

В программных концептуальных документах, которые мы обсуждаем, в том числе и с Министерством образования, есть предложение готовить нужных специалистов на базе, в частности, Северо-Кавказского федерального университета.

— Как вы планируете сдерживать излишнее завышение строительных бюджетов?

— Одним из методов сдерживания роста строительных бюджетов может стать введение техстандартов, применяемых в Евросоюзе. В наших СНиПах зачастую закладываются, например, избыточные потребности в толщине подпорных стенок, балок. В итоге многие устаревшие технические стандарты большим грузом ложатся на себестоимость строительства. Это не только в наших интересах, удешевление строительства — задача, интересующая всю страну.

— Что уже сделано для обеспечения безопасности будущего туркластера?

— Последние годы показали, что абсолютно безопасных мест в мире вообще не осталось. Если говорить о террористической угрозе, то она не имеет географической принадлежности — эта проблема одинаково болезненна для любой страны мира, и противостоять ей можно только сообща. С точки зрения бытовой преступности Кавказ вообще одна из наиболее благополучных частей России. По статистике, здесь совершается меньше преступлений, чем в большинстве других регионов страны, и в разы меньше, чем, например, в Забайкалье или Бурятии.

Думаю, сам туркластер, вовлеченность местных жителей в развитие своих территорий, их личная заинтересованность в этом — хороший мотиватор для стабилизации обстановки. Сейчас на Северном Кавказе очень большая безработица, только по официальной статистике, более полумиллиона безработных. И наша главная цель — задействовать местное население в проекте и в качестве собственников бизнеса, и в качестве персонала, которого потребуется порядка 300 тыс. человек. Когда курорты станут источником дохода для местных жителей, будут кормить их самих и их семьи, люди будут лично заинтересованы в мире и безопасности на своей земле. И этому множество примеров в мире: и мексиканский Канкун, который 40 лет назад был беднейшим и криминогенным регионом, и те же Австрия или Франция, которые имели сложности с сепаратистскими движениями. Заметьте, у нас и сейчас, при неком стереотипном образе опасного Кавказа, здесь бывает больше 1,5 млн отдыхающих в год.

— Принято ли решение о включение в КСК курортов Ведучи в Чечне и Кавминвод?

— Предложение, высказанное председателем правительства Чеченской Республики, сейчас рассматривается в Белом доме. Мы были бы рады присоединению этого проекта, тем более что он уже достаточно хорошо проработан. Я думаю, что все получится.

Кавминводы, по всей видимости, также станут частью туркластера — такое решение готовится. Большой плюс Кавминвод в том, что это уже раскрученный бренд, который не нужно начинать с нуля.

КАВКАЗ ДЛЯ ВСЕХ

— Что, по вашему мнению, должно быть сделано, чтобы частные инвесторы и дальше активно шли в проект?

— У нас уже имеется солидный круг партнеров, готовых вкладываться в объекты туркластера, — это преимущественно крупный бизнес с заявленным объемом инвестиций от 1 млрд долл. Нам особенно важно вовлечь в процесс малый и средний бизнес региона — местному населению должна принадлежать ключевая роль в развитии курортов. Поэтому сейчас приоритетная задача — создать такие экономические условия, чтобы от создания туристического кластера, который приведет крупных инвесторов в регион, выиграли в первую очередь местные предприниматели. Они получат льготные условия для ведения бизнеса и необходимую инфраструктуру, льготные программы кредитования и, возможно, механизм софинансирования со стороны специального фонда, который позволит предпринимателям включиться в проект при вложении лишь 10% от стоимости выбранного объекта. По нашим прогнозам, компании малого и среднего бизнеса, которые будут принимать участие в проекте, смогут окупить свои инвестиции в рестораны, семейные апарт-отели, кафе, предприятия сферы услуг и прочие малые объекты уже в течение трех-семи лет.

— А как снизить цены на авиаперевозки?

— Здесь опять же типичные для всей страны проблемы: монополизм в сфере топливозаправочного комплекса и высокие аэропортовые сборы. Мы сейчас склоняемся к варианту создания авиакомпании, ориентированной именно на туристические перевозки, работающей пакетным предложением: перелет плюс отдых, как это делается на популярных чартерных маршрутах. Эта синергия отчасти компенсирует убыточность перевозок.

— Поможет ли это сделать билеты из Москвы, Петербурга в Кавминводы дешевле, чем в Ниццу или Анталию?

— Я думаю, что поможет. Но на самом деле за последнее время цена билета в Кавминводы сильно снизилась. Сейчас за 5—6 тыс. можно уже добраться, хотя еще пару лет назад было в три раза дороже. Тут определенные подвижки есть.

— Кто будет вкладываться в развитие аэропортовой инфраструктуры?

— Реконструкция взлетно-посадочных полос, естественно, ведется за счет государства. Аэропортовые комплексы в основном в частной собственности, поэтому их модернизация в интересах владельцев. Полагаю, рост трафика за счет туристической составляющей позволит собственникам направить дополнительные инвестиции в аэропортовую инфраструктуру.

— Что еще должно быть сделано в области законодательства?

— Важно что-то изменить в части облегчения доступа, в том числе визового, для туристов в Россию в целом и в приграничные территории в частности. Сейчас наша страна — одна из самых труднодоступных в мире, для иностранцев действующие у нас порядки — рудименты времен «холодной войны». И это один из кирпичиков в стене препятствий, из-за которой наша конкурентоспособность в туристическом секторе на 59-м месте при потенциально возможном 5-м.

Нужно оптимизировать наше природоохранное законодательство. Зачастую оно чрезмерно неизбирательно подходит и к конкретным регионам и зонам. Я не готов озвучить конкретные рецепты, но убежден, что надо вести дискуссию по адаптации экологического законодательства к потребностям развития страны. На мой взгляд, оно зачастую препятствует развитию депрессивных регионов. Это не значит, что нужно вырубать леса и строить вместо них отели, но должен быть найден некий баланс, чтобы население не сидело без работы из-за того, что любая деятельность в регионе запрещена природоохранным законодательством. Здесь должен быть конструктивный диалог.

— Работаете ли вы с природоохранными организациями для того, чтобы найти этот баланс?

— Да, у нас уже налажен достаточно конструктивный диалог с WWF, мы согласуем с ними наши планы застройки и разрабатываем совместные программы сохранения биоразнообразия в регионе. В частности, начали участвовать в восстановлении популяции зубра на Кавказе. Готовимся восстановить популярнейшие в прошлом экомаршруты по Кавказу — пешие и конные. Но этого недостаточно, в части гибкости природоохранного законодательства нужно ставить вопрос на государственном уровне.