» Бичераховское восстание Осетия Квайса

История и современность 20.06.2012

Бичераховское восстание

Эдуард БУРДА

Бичераховское восстание – одно из крупнейших казачьих восстаний периода Гражданской войны охватившей всю территорию Терской области. Столь грандиозного восстания в этот период не наблюдалось ни в одном казачьем войске.

Часть 1

На протяжении всего советского периода истории нашей страны эти трагические события в судьбе терского казачества сознательно обходили стороной исследователи. Правда о событиях лета-осени 1918 года на Тереке замалчивалась сознательно. Советские историки даже заменили слово “восстание” на “выступление”. Это и понятно, ведь восстание – это народное движение, сопротивление, а под “выступление” можно подвести что угодно. Восставшим приписывали буржуазные лозунги, и даже монархизм, стараясь стереть из памяти лозунг этого восстания – “За Советскую власть без большевиков”. Так в чем же причина восстания, чем смогли большевики за столь короткий срок пребывания у власти на берегах Буйного Терека всколыхнуть столь обширную территорию и настроить ее против себя? На этот вопрос я и попытаюсь ответить в этом очерке.

К началу 1918 года в Терской области сложилась непростая ситуация. После убийства в декабре 1917 года на железнодорожной станции Прохладной революционными солдатами главы Терско-Дагестанского правительства – атамана Терского казачьего войска Михаила Александровича Караулова, пресеклась законно избранная власть в бывшей Терской области.

В ответ на убийство атамана верные Терско-Дагестанскому правительству воинские подразделения учинили разгром Грозненского и Владикавказского Советов рабочих и солдатских депутатов. Во Владикавказе Терско-Дагестанское правительство в срочном порядке сформировало две сотни – 1-ю под командованием капитана 21-й артиллерийской бригады Глухарева для охраны правительства и 2-ю генерала Рудсона – для охраны города.

До 11 марта 1918 года казаки из сотен Терско-Дагестанского правительства удерживали Владикавказ и его окрестности от частей Красной Армии и от вооруженных горцев, грабивших отдельные районы города.

В поисках выхода из ситуации, чреватой полным хаосом и дальнейшей эскалацией конфликта, руководитель созданного еще в декабре 1917 года в Моздоке Казачьего военного совета атаман станицы Терской полковник Рымань выступил от имени 28 представителей данного совета с предложением созвать специальный съезд народов Терека. По мысли организаторов, он должен был разрешить затянувшийся межнациональный и политический кризис в крае. Кроме того, они надеялись на объединение казаков и большинства горских народов Северного Кавказа против чеченцев и ингушей, на которых возлагалась основная вина за многочисленные вооруженные нападения на мирные селения, грабежи и разбои в области.

25 января в Моздоке открылся I Съезд трудовых народов Терека, на котором присутствовали делегаты от казаков, иногородних, осетин, балкарцев, кабардинцев, карачаевцев. Ингуши и чеченцы своих представителей не прислали. В работе съезда приняли участие и деятели многих политических партий и организаций, включая большевиков. Большинство из них поддержало предложение созданного на съезде социалистического блока[1] о принятии мирной резолюции. В Чечню и Ингушетию от имени съезда была послана специально избранная делегация мира в составе 14 участников съезда. Ей поручалось приложить все усилия для погашения конфликтов и пригласить представителей всех заинтересованных сторон на съезд для мирных переговоров. В результате умелой тактики руководителей социалистического блока, опиравшихся на делегации казаков Пятигорского отдела, кабардинцев и осетин, наиболее агрессивно настроенные представители казачьих и горских верхов на съезде оказались в политической изоляции[2]. Видя свое поражение, они попытались организовать прибытие в Моздок своих сторонников с протестами против принятых съездом решений. Однако эта затея окончилась неудачей.

Одновременно с началом работы данного съезда 25 января в станице Марьинской собрался войсковой круг Терского войска. Но его авторитет и влияние среди казачества были уже сильно ослаблены. Показателем этого стал тот факт, что на него прибыло гораздо меньше делегатов от казачества, чем на Моздокский съезд. Более того, часть депутатов круга, по собственной инициативе отправилась не на круг, а на съезд, отражая тем самым превалировавшие среди большинства казачества настроения. В такой ситуации руководство круга вынуждено было направить его депутатам, участвовавшим в работе съезда народов Терека, категорическое требование незамедлительно приехать в ст. Марьинскую для принятия полномочий войскового правительства и «организации твердой власти в области»[3]. Но в ответ на это делегаты съезда постановили «предложить войсковому правительству прибыть на съезд в Моздок для сдачи отчета»[4]. А поправка одного делегата-казака «предложить бывшему войсковому правительству» была поддержана шумными аплодисментами.

Планы казачьих и горских лидеров рушились. А неожиданно большой успех своих политических оппонентов они вынуждены были объяснять тем, что якобы «на съездах люди обыкновенно заражаются настроениями»[1]. Говоривший это позже, уже на войсковом круге VI созыва в феврале 1918 года, есаул Фальчиков признавал, что, привезя с собой наказы, объявить войну чеченцам и ингушам, казаки на съезде «…решили наказы оставить… в карманах»[1].

В соответствии с резолюцией съезда народов Терека о том, что «…необходимо прежде всего создать орган власти, способный объединить демократию Терской области и явиться авторитетным в глазах масс населения без различия сословий и национальностей»[4], его участники избрали временный высший орган власти – Терский областной Народный Совет. Его председателем стал левый эсер Ю.Г. Пашковский. Совету поручалось провести всю необходимую работу по подготовке разрешения национального, земельного, продовольственного, рабочего и некоторых других жизненно важных вопросов[4]. В то же время главная политическая проблема – провозглашение Советской власти на Тереке – на съезде решена не была.

Моздокский съезд оказал большое воздействие на настроения подавляющего большинства населения края, в том числе и на казачество. После него почти во всех станицах власть атаманов и правлений стала упраздняться. Вместо них избирались военно-революционные Советы или комитеты, состоявшие в основном из казаков-фронтовиков. Как впоследствии весьма верно отмечали белоэмигрантские авторы, именно в это время в терских станицах стала постепенно вводиться советская система власти[5]. Тогда же казаки некоторых частей, как, например, 1?го Волгского полка, 1?го Терского пластунского батальона, стали открыто выступать за признание власти Совнаркома.

В целом же в крае продолжала сохраняться сложная политическая и межнациональная обстановка. Хотя и в казачьей, и в горской среде происходили заметные перемены революционно-демократического характера, между казаками и горцами оставалось большое недоверие.

В феврале 1918 г. в свою завершающую стадию вступила политическая борьба в Терской области. В это время во Владикавказе проходили заседания войскового круга VI?го созыва, на которых обсуждался вопрос о власти в крае. Войсковой атаман есаул Лев Ефимович Медяник (избранный после убийства М. А. Караулова) и члены войскового правительства подали в отставку, поскольку, как заявил атаман, «от нашей работы сейчас, благодаря отрицательному отношению к нам населения, нет никакой пользы»[6]. Круг принял отставки и решил вместо правительства избрать временный исполнительный комитет в составе 12 человек[6]. Его председателем избрали М. И. Гужеева. На круге также были избраны новые начальники войскового штаба, Пятигорского, Гребенского, Моздокского и Сунженского отделов войска и 1?го Сунженско-Владикавказского полка. Примечательно, что в специальном постановлении круга объявлялось об образовании вместо прежних органов местного казачьего управления отдельских, станичных и хуторских Советов казачьих депутатов[6].

Сложивший с себя обязанности атамана Терского казачьего войска Лев Ефимович Медяник повторил участь своего предшественника. Так, во время следования по Военно-Грузинской дороге 8 марта 1918 года он был захвачен ингушами и вскоре убит вблизи аула Галашки.

16 февраля, спустя всего несколько дней после начала работы войскового круга, в городе Пятигорске открылся II Съезд народов Терека. Его делегаты потребовали немедленного закрытия и роспуска круга. Во Владикавказ на круг от имени съезда была послана телеграмма, в которой в категоричной форме говорилось: «Делегатам круга, имеющим полномочия работать с нами, немедленно прибыть в Пятигорск, делегатам, не имеющим таких полномочий, немедленно разъехаться по домам; бывшему войсковому правительству быть на своих местах до принятия от него власти и войскового имущества законным избранникам от терского казачества»[7].

Характерно, что представители казачьей фракции на съезде одними из первых заявили о признании власти Советов. Выступивший по этому поводу казак Поморцев заявил: «Фракция казаков признает власть авторитетную, покоящуюся не на штыках и грохоте пушек, а на общем доверии, уважении и подчинении. Власть должна быть советской… Но раз у нас будут Советы, то мы должны признать и власть Народных Комиссаров»[4]. В пользу признания СНК и провозглашения Советской власти в Терской области высказалось и подавляющее большинство делегатов от горцев, включая и прибывших на съезд представителей чеченцев и ингушей. На заседании съезда 4 марта основная масса его участников, отвергнув предложение эсеров и меньшевиков о созыве в области местного Учредительного собрания, 220 голосами против 22 при 44 воздержавшихся проголосовала за признание Совнаркома[4]. Об этом важном политическом решении было телеграфно сообщено в СНК[7].

Провозгласив Терскую советскую народную республику, делегаты съезда в качестве высшего органа власти в крае избрали Терский областной Народный совет, а высшим исполнительным органом – Терский Совет Народных Комиссаров.

В процессе установления Советской власти на Тереке была одна важная особенность, заключавшаяся в том, что в рассматриваемый период и казаки, и горцы в своем подавляющем большинстве рассматривали провозглашение новой власти в области, прежде всего, как реальное средство, реальный путь прекращения межнационального вооруженного противоборства. О ее собственно политической сущности, конкретном содержании многие сильно не задумывались. В плане представительства в Терском Совнаркоме различных политических партий положение было таким: подавляющее большинство его членов, 11 человек, являлись меньшевиками и эсерами, и только трое были большевиками. Еще более сложная и даже запутанная ситуация наблюдалась в Терском Народном Совете, депутаты которого были избраны не по политическому, а исключительно по этническому признаку – от горцев и казаков. В сложившемся положении практически все они в определяющей степени выступали за провозглашение Советской власти в крае не столько по ее политической сущности, сколько по формально юридической форме, преследуя при этом вполне определенные собственные политические цели. Такое положение дел во многом объяснялось очень сложной межэтнической ситуацией в области и сохранением очень сильного недоверия между казачеством и частью горского населения, большой настороженностью в их взаимоотношениях.

Так приехавшие со съезда делегаты-казаки рассказали на Войсковом круге, как жестоко отстаивали свою позицию большевики и как лебезили перед ними союзники из «левого» блока, готовые на любые уступки ради удержания власти. Жесткую позицию по отношению к казачеству держали и иногородние – надеявшиеся на передел казачьих наделов, они были готовы идти за кем угодно, громче всех, ругая казаков за «отсталость и тайную контрреволюцию». Предав казачество, крестьяне своими руками создали самую важную предпосылку будущей разгромной коллективизации 1930 года. Но это будет позже. А на пятигорском съезде представители иногородних по части непримиримости переплюнули даже эсеров, бурно поддерживая речи о необходимости «потеснить народ-помещик». На съезде был принят закон о социализации земли, по которому у Терского казачества отчуждались десятки тысяч десятин земли. Съезд также постановил распустить все казачьи части и приступить к формированию Красной Армии.

Вскоре после съезда на Тереке пал и последний важный опорный пункт антисоветских сил – столица Терского казачьего войска город Владикавказ. На рассвете 11 марта в городе произошло вооруженное восстание местных просоветских сил. Красногвардейские отряды атаковали основные правительственные силы в лице 2?й сотни генерала Рудсона, находившейся на железнодорожном вокзале. После ожесточенного боя между противниками начались переговоры. В результате была достигнута договоренность о прекращении огня и свободном пропуске бойцов 2?й сотни с холодным оружием из города. Но после их погрузки в вагоны они были отвезены от вокзала на небольшое расстояние и расстреляны. Спастись удалось только семерым[5]. После падения Владикавказа какое-либо серьезное сопротивление в крае антисоветских сил практически прекратилось. Небольшие локальные его очаги сохранялись только в Кизлярском отделе, где действовал офицерский казачий отряд полковника Бочарова, и в долине реки Сунжи, где Советскую власть не признали казаки Михайловской и Самашкинской станиц[5]. Но на общий ход развития политических событий в области они никакого реального влияния оказать не могли.

После II-го Съезда народов Терека началось проведение изъятия земли у казаков. В станицах были созданы земельные советы из представителей неказачьего населения. На состоявшемся в 1-й половине апреля 1918 года во Владикавказе казачьем съезде, который был объявлен VII-м Войсковым кругом, подавляющее большинство делегатов выступило против решения 2-го съезда народов Терека. Однако, сил для борьбы у казаков не было как и не было оружия[8].

В июне 1918 года казаки, доведенные до предела бесчинствами большевиков, начали открытое выступление. Поводом послужило решение III-го съезда народов Терека, проходившего с 22 по 29 мая 1918 года в городе Грозном, о выселении из 4 станиц казаков Сунженского отдела и передаче их земель (более 35 тысяч десятин) «верным советской власти» ингушам.

Итак, 29 мая 1918 года съезд принимает резолюцию по земельному вопросу, где решено: «В первую очередь удовлетворить безземельных горных жителей Ингушетии, Осетии, Чечни, Балкарии и иногородних из запасного земельного фонда. Земельный фонд создавался путем уничтожения чересполосицы и от избытков после распределения земли по установленной уравнительной норме и частновладельческих земель. Кроме того, комиссару земледелия предлагалось приступить к урегулированиючересполосицы путем переселения для урегулирования национальных границ. В первую очередь в целях уничтожения чересполосицы переселить станицы Сунженскую, Аки-Юртовскую, Тарскую, Фельдмаршальскую. Должны быть приняты меры по предварительному созданию условий для переселенцев»[9]. Комиссаром по земледелию ответственным за переселение казаков, был избран левый эсер Ю. Г. Пашковский, ставший 20 июня 1918 года председателем Совнаркома Северо-Кавказской республики[10].

О том, как переселяли эти станицы в 1918 году, подробно говориться в докладе делегации казаков и крестьян Терской области во ВЦИК от 22 декабря 1920 года. Так, из доклада следует, что в 1918 году были выселены 3 станицы: Сунженская, Тарская с хутором и Аки-Юрт (бывшая Воронцово-Дашковская). Станица Фельдмаршальская, предназначенная к выселению решением III съезда народов Терека, как и другая станица Кохановская, по словам авторов доклада, в конце 1917 года «были сожжены ингушами, скот угнан ими, а казаки скитались по соседним станицам»[20].

Как и следовало ожидать, переселение казаков отнюдь не было «безболезненным». Во время выселения станицы Тарской, писали авторы доклада, ее жители «отбивались от ингушей и красноармейцев»[20], в чем им помогали осетины.

Факты помощи осетин казакам при выселении их в 1918 году подтвердил 25 сентября 1920 года член осетинского ревкома в Наркомнаце: «Вопрос об уничтожении этой чересполосицы еще в 1918 году остро стоял перед народами Северного Кавказа. В то время лишь Осетия стояла против выселения»[21]. Осетинская фракция на II и III съездах народов Терека активно отстаивала свою позицию против выселения казаков из родных станиц. Так, председатель III съезда С. А. Такоев в своем выступлении призывал к единению: «Мы все – и горцы, и казаки одна – трудовая семья и нам необходимо жить в мире и братстве… Тот, кто требует уничтожения чересполосицы, тот, несомненно, имеет какую-то заднюю мысль»[4].

Не смотря на протесты со стороны казаков и осетин, на Тереке стал «апробироваться опыт» работы большевиков с казачеством Дона и Кубани. В казачьи станицы посылались отряды, «которые грабили и расправлялись с недовольными новой властью»[11]. Бывший царский министр В. Н. Коковцев вспоминал в своих мемуарах, как прибывший из Пятигорска революционный отряд в количестве 150-ти человек совершенно спокойно разоружил станицу Кисловодскую, в которой проживало 6 тысяч казаков[11].

Станичные земли и имущество, отобранные у терских казаков в нарушении декрета «О земле», раздавались чеченцам и ингушам за «поддержку и верное служение советам»[11].

Почувствовав беззащитность казачьего населения, «советские» горцы стали проявлять «инициативу» – казаки вырезались семьями, оставшиеся в живых выбрасывались из домов. Уничтожались православные храмы и кладбища. Все это находило горячую поддержку у инициатора расказачивания на Северном Кавказе – чрезвычайного комиссара юга России Г. К. Орджоникидзе[12].

Из 70 казачьих станиц Терской области Советская власть намеревалась переселить 18 с населением в 60 тысяч человек[22]. Успели до прихода в область Добровольческой армии А. И. Деникина веселить 3 станицы. Результатом такой «аграрной политики» большевиков стало вооруженное сопротивление со стороны казаков и как следствие этого падение Советской власти в области.

Таким образом, кровавые события зимы-весны 1918 года вызвали резкие перемены в настроениях основной массы Терского казачества. Колебавшиеся до этого казаки, ощутив на себе явно неприкрытое антиказачье направление в политике местных органов советской власти – передел земли не в свою пользу, продовольственные реквизиции, частичную или полную конфискацию имущества, устранение неблагонадёжных и постоянную угрозу попасть в их число, начали постепенно переходить в антибольшевистский лагерь, организовывать летучие партизанские отряды.

Выдвинув своего лидера – левого эсера, казака-осетина, инженера по образованию Г. Ф. Бичерахова бывшего в то время председателем Моздокского отдельского совета, казачество повело борьбу за места в Моздокском Совете, вытесняя рабочих и солдатских депутатов. Таким образом, на лицо парламентские методы борьбы с целью захвата власти. И в первый момент Г. Бичерахову это удается.

В ответ на Создание отрядов Красной армии Совет Терского казачьего войска организует свои боевые силы самообороны, командующим которых был назначен полковник Семен Георгиевич Бочаров. Его заместителем казачья фракция Съезда народов Терека назначает полковника С. А. Соколова. Начальником штаба полковника генерального штаба В. Ф. Белогорцева. Полковнику С. Г. Бочарову было поручено организовать боевые силы казаков, разделив для удобства территорию Терской области, на пять линий. На должности начальников линий были назначены: Сунженской – полковник Н. А. Долгов, Владикавказской – полковник А. Д. Данильченко, Кизлярской – полковник Ф. М. Урчукин, Моздокской – полковник Т. М. Рымарь, Пятигорской полковник В. К. Агоев.

На всей территории Терской области к этому времени уже созрели условия для вооруженного выступления, для начала активных действий нужен был лишь толчок. И таким толчком стало событие 5 июня 1918 года, когда ингуши, подстрекаемые большевицкой фракцией съезда, напали на станицу Тарскую Сунженского отдела. Это вызвало возмущение казаков соседних станиц и волнение во владикавказском гарнизоне. На следующий день во Владикавказе на плацу перед казармами, во время выступления был убит председатель Совета Народных комиссаров Терской республики Ной Буачидзе, а на хуторе Тарском устраивается митинг, на котором выносятся постановления о наступлении на Ингушетию и свержении власти большевиков. Чувствуя, что восстание может начаться стихийно и, желая придать ему организованный характер, казачья фракция объявляет о созыве на 20 июня в Моздоке съезда казаков. Тем временем 13 июня, со стороны Кубанской области отряд полковника А. Г. Шкуро совершил налет на Кисловодск.

Все эти события сильно обозлили большевиков, и они перешли к ответным действиям. Члены казачьей фракции были объявлены контрреволюционерами. 14 июня командующий силами самообороны Терского казачьего войска полковник С. Г. Бочаров постановлением Совета Народных Комисаров Терской республики был арестован как заложник, и через несколько месяцев в октябре 1918 года расстрелян. После ареста полковника Бочарова новым командующим терскими войсками был назначен герой военных операций на полях Манчжурии, Персии и Галиции генерал-майор Э. А. Мистулов.

Дальнейшие события стали развиваться стремительно и носили стихийный характер. Так, почти в один день восстали такие станицы как Георгиевская, Незлобная, Подгорная, Марьинская и Бургустанская. 18 июня в Моздокском районе поднялись казаки станицы Луковской, которые после кровопролитного боя овладели городом Моздоком, началось формирование боевых сотен. Наслуху были фамилии офицеров, ставших во главе восстания. Это генерал-майор Мистулов, полковники: Барагунов, Вдовенко, Соколов, Рымарь, Белогорцев, Данильченко, Беликов, братья Агоевы, Кибиров, Хабаев, есаул Гажеев.

23 июня 1918 года в городе Моздоке собрался казачье-крестьянский съезд Советов, который принял постановление о полном разрыве с большевиками. Основной лозунг съезда был – «За Советскую власть без большевиков». На съезде было организовано Временное народное правительство Терского края, которое возглавил Георгий Бичерахов. Его эсеровская программа не могла удовлетворить требования казаков, желавших установить прежний порядок, но политические лозунги уже никого не интересовали – Бичерахов был против большевиков, и этого было достаточно[13]. Товарищем руководителя казачье-крестьянского Совета стал Григорий Вертепов, близкий друг покойного Войскового атамана М.А. Караулова. Бывший редактор «Терских ведомостей», издатель «Терского календаря», редактор газеты «Терский казак» – Г. А. Вертепов являлся активным деятелем «Юго-восточного союза» и пользовался огромным уважением и авторитетом среди населения Терской области. Его помощником был избран 26-ти летний полковник Н. А. Букановский.

В этот же день на съезде назначили командующих линиями: Моздокской – полковника Вдовенко, Кизлярской – полковника Урчукина, Сунженской – полковника Долгова, Владикавказской – полковника Данильченко, Пятигорской – полковника Владимира Агоева. Командующим войсками Терского Войска стал генерал-майор Эльмурза Мистулов, начальником штаба – полковник Владимир Белогорцев. Однако, вскоре в бою под станицей Прохладненской генерал-майор Э. А. Мистулов был ранен и командование было возложено на полковника Н. К. Федюшкина.

Примечания:

1. Этенко Н. Д. Большевистские организации Дона и Северного Кавказа в борьбе за власть Советов. – Ростов-на-Дону, 1972.

2. Малиев Н. Д. Историография Великой Октябрьской Социалистической революции и гражданской войны на Тереке. – Орджоникидзе, 1977.

3. Гугов Р. Х., Улигов У. А. Очерки революционного движения в Кабардино-Балкарии. – Нальчик, 1967.

4. Съезды народов Терека. Сборник документов в 2-х томах. 1918. Т. 1. – Орджоникидзе, 1977.

5. Денисов С. В. Белая Россия. Альбом № 1. – Нью-Йорк, 1937.

6. Отчет заседания Терского казачьего войска VI созыва. – Владикавказ, 1918.

7. Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сборник документов и материалов. – Орджоникидзе, 1977.

8. Бурда Э. В. Очерки о терском казачестве. – Нальчик, 2003.

9. Документы по истории борьбы за Советскую власть в Кабардино-Балкарии. – Нальчик, 1982.

10. Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов. – М., 1941.

11. Коковцев В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1911-1919. – М., 1991.

12. Агафонов О. В. Казачьи войска России во втором тысячелетии. – М., 2002.

13. Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. – М., 1983.

14. Орджоникидзе Г. К. Биография. – М., 1986.

15. Лехович Д. В. Белые против красных. Судьба Антона Деникина. – М., 1992.

16. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Вооруженные силы Юга России. – М., 2006.

17. «Народная власть». – 1918, 21 ноября. № 161.

18. Бурда Э. В. Бичераховское восстание как основное событие начала Гражданской войны на Северном Кавказе. // Актуальные проблемы социальной истории. Сборник научных статей. Вып. 10. – Новочеркасск; Ростов-на-Дону, 2009.

19. Шкуро А. Г. Записки белого партизана. – М., 1991.

20. Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-1925 годах./ Академия исторических наук. Сборник трудов. Том 1. – М., 2007.

21. Государственный архив Российской Федерации, ф. 1318, оп. 1, д. 661.

22. Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи. – М., 1956.

Часть 2

Шаг от политического противостояния к вооруженной борьбе был сделан. Враждующие стороны стали готовиться к войне. Первое вооруженное столкновение, случившиеся в районе станицы Прохладной, завершилось 13 июля победой восставших казаков.

Так, в результате боя под станицей Прохладненской красноармейцы оставили более 700 трупов погибших. В руки казаков попало 2 орудия, более 10 пулеметов, 4 вагона со снарядами, патронами, бомбометами, шанцевым инструментом, 500 снарядов с удушливыми газами, походные кухни, 2 легковых и 3 санитарных автомобиля. Кроме того восставшими казаками была захвачена канцелярия командовавшего Красной Армией Егорова, санитарный отряд с врачом, сестрами милосердия, аптекой и перевязочными средствами и большие запасы чая, сахара, продовольствия, и около 40 лошадей.

Бой под станицей Прохладненской оказался краеугольным камнем для дальнейшей борьбы казачества с большевиками. Он поселил в казаках уверенность в своих силах и окрылил их надеждой на скорую победу. При этом, захватив прохладненский железнодорожный узел, повстанцы прервали связь Северного Кавказа с Москвой, тем самым лишив большевиков важной артерии по которой шло финансирование и вооружение. Все эти события по времени совпали с началом 2-го похода Добровольческой армии генерала А.И. Деникина на Кубань.

К началу июля 1918 года восстание распространилось почти по всем казачьим станицам Терека. Красные части, возглавляемые бывшим штабс-капитаном Егоровым, отошли к Минводам и образовали фронт на реке Золке. Восставших активно поддерживали многие осетинские аулы и селения, уже успевшие узнать все «прелести» большевистской политики. Открытое дружелюбие и поддержку проявили также кабардинцы из отрядов ротмистра Заурбека Даутокова-Серебрякова, чей штаб располагался в станице Солдатской. Его отряд надёжно прикрывал левый фланг восставших.

Политическая окраска руководящего органа восстания наложила отпечаток на весь его ход. На протяжении июля казачье-крестьянский Совет, руководимый Г. Ф. Бичераховым вел безуспешные переговоры с краевым Советом Народных Комисаров, а затем с собравшимися во Владикавказе делегатами IV съездом народов Терека. Признавая Советскую власть, Совет требовал изменений политики СНК в отношении терских казаков, прекращения репрессий, возвращения оружия и отставки наиболее запятнавших себя комиссаров.

К этому времени на Тереке уже сформировалось восемь фронтов: Прохладненский, Курский, Кизлярский, Грозненский, Владикавказский, Сунженский, Котляревский и Бургустанский[8]. В этой обстановке 23 июля 1918 года во Владикавказе открылся IV чрезвычайный съезд народов Терека. Революционное крыло IV съезда «обратилось к рядовому казачеству с призывом не поддаваться провокации, отстаивать политику мира и дружбы». По предложению чрезвычайного комиссара юга России Г. К. Орджоникидзе в район боевых действий (Прохладная-Котляревская) выезжала специальная делегация для переговоров о мирном решении всех вопросов. В Моздок была также послана делегация с предложением мира. В ответ на предложение съезда об установлении мира штаб Бичерахова предъявил ультиматум: немедленно снять с Прохладненского фронта все красноармейские части, отвести с фронта бронепоезд, сдать все замки от пушек, удалить с занимаемых постов – военного комиссара Терской области Бутырина, комиссара земледелия Пашковского, комиссара внутренних дел Фигатнера и т.д. Получив ультиматум от Бичерахова, съезд большинством голосов решительно отверг требования казачье-крестьянского правительства[8].

Таким образом, переговоры были прерваны, и 24 июля 1918 года во Владикавказе вспыхнуло восстание поднятое полковниками И. Н. Беликовым и С. А. Соколовым. Полковник С. А. Соколов – выпускник Михайловского кавалерийского училища и Николаевкой военной академии генерального штаба, был не новичком в военном деле. В императорской армии он занимал высокие командные должности вплоть до генерал-квартирмейстера армии и начальника штаба Кавказского гренадерского корпуса. Разработанный С. Соколовым план захвата Владикавказа, состоял в следующем. Полковник Соколов с отрядом из архонских и ардонских казаков вступает в город и занимает Совдеп. Одновременно выступают отряды самообороны Владикавказа, руководимые полковником Беликовым и осетины Осетинской слободки, во главе с полковниками Ивановым и Горшковым. Казаки станиц Сунженской и Тарской занимают Владикавказский железнодорожный вокзал. Змейские казаки перерезают железную дорогу в районе Эльхотово, чтобы к Владикавказу не подошло подкрепление. Кроме этого, в поддержку казаков должны были выступить осетинские отряды полковников Кибирова, Голиева и другие. Общая численность задействованных в операции людей была не более 1000 человек.

План был разработан, но его требовалось согласовать с Казачье-крестьянским советом и получить от него разрешение на занятие Владикавказа. Для этой цели в Моздок отправился полковник Данильченко.

Сейчас трудно сказать, получил ли полковник Данильченко разрешение на занятие Владикавказа. Разные источники противоречат друг другу. Скорее всего, Бичерахов решил, что в случае успеха он поддержит полковника Соколова, а в случае неудачи обвинит его в самодеятельности. Сам полковник Данильченко к началу владикавказской операции не прибыл.

Во Владикавказе же Советы Народных Комиссаров опирались на значительные силы. В первую очередь это был 1-й Владикавказский пехотный полк (800 человек). Большая его часть охраняла 4-й съезд Народов Терека, который проходил в здании бывшего кадетского корпуса на окраине города, остальные красноармейцы находились в Совдепе (бывший штаб 21-й пехотной дивизии) и бывших казармах Апшеронского полка. Незадолго до начала боевых действий во Владикавказ прибыл отряд грузинских большевиков во главе с А. Гегечкори (300 человек). В городе так же находились: красноармейский отряд из китайцев во главе со своим командиром Пау-Ти Саном (400 человек), отряд керменистов-осетин (200 человек), отряды рабочей самообороны Курской и Молоканской слободок и артиллерийская часть. Грозной силой представлял собой и бронепоезд под командованием А. И. Автономова, на котором во Владикавказ прибыл Орджоникидзе[3].

В ходе боев за Владикавказ восставшими казаками была захвачена часть членов Совета Народных Комисаров, но затем по непонятным причинам отпущена. После вступления казаков в город из членов Терского народного совета и делегатов съезда Народов Терека был сформирован временный Исполнительный Комитет во главе с эсером И. Семеновым и Народный Совет, который возглавил эсер В. Полюхов. В Народный Совет вошли 17 казаков, эсеров, меньшевиков и 7 чеченцев во главе с Я. Арсановым. Были сформированы городские органы власти: городская управа во главе с И. Цирульниковым и городская милиция с начальником Подаговым.

2 августа во Владикавказ прибыл Г. Бичерахов. Выступив с докладом на заседании временного Исполкома, он в очередной раз заявил, что лично был против нападения на Владикавказ и что Казачье-Крестьянский Совет воюет лишь с большевиками, а не с народами Терской области.

Бичерахов прибыл вместе с новым командующим всеми боевыми силами во Владикавказе генералом Мадритовым. Эта кандидатура не устроила казаков, так как для них Мадритов был чужаком. А между тем положение противоборствующих сил начало кардинально меняться. Боеприпасов казакам по-прежнему не хватало, казаки, и добровольцы заметно устали. Отряды осетин стали больше грабить, чем воевать. Но, кроме этого, на стороне большевиков выступили ингуши.

На помощь красным из Грозного прибыл отряд рабочих (300 человек) под командованием бывшего офицера Генерального штаба М. Левандовского. Стали подходить отряды керменистов из селений Заманкул (400 человек) и Зальги (400 человек). Вновь вернулся бронепоезд Г.K. Орджоникидзе, который с боем занял владикавказский вокзал. Кроме этого, еще один бронепоезд стал обстреливать станицу Архонскую, создавая впечатление, что на нее готовится наступление. Это вынудило и архонцев уходить из города. Ситуация стала критической, удержать город возможности не было[3].

4 августа 1918 года, ночью, все участники Владикавказской восстания во главе с временным Исполкомом покинули город. Так печально закончились одиннадцатидневные бои во Владикавказе, получившие позднее название Августовских событий. Главная масса ушедших с оружием в руках казаков, офицеров и добровольцев отошла в станицу Архонскую, недалеко от Владикавказа.

Разогнанный во время восстания Совет Народных Комисаров с приходом красных частей в город был восстановлен. А 7 августа 1918 года возобновил свою работу IV съезд Народов Терека. Съезд избрал новый состав Терского народного Совета и Совета Народных Комиссаров.

Прибывший же в Моздок после оставления Владикавказа Исполнительный комитет при содействии Г. Ф. Бичерахова объявил себя временным народным правительством Терского края, подчинив своей власти Казаче-крестьянский совет и взяв на себя руководство восстанием. В середине сентября в Моздоке был созван новый Казаче-крестьянский съезд Терского края, призванный решить принципиальные вопросы устройства построения власти.

В августе 1918 года начались ожесточенные бои в районе Грозного, где три станицы: Грозненская, Ермоловская и Романовская, почти три месяца отбивались от интернациональных батальонов и полков красной армии. Образцом стойкости на Тереке стала многострадальная станица Бургустанская, которая выдержала почти за семь месяцев осады 65 кровопролитных боев, – сожжённая и разграбленная, она получила название «казачьего Вердена». Не менее тяжелые бои шли и под Кизляром.

Восстание к тому времени приобретает такие масштабы, что даже симпатизировавшие Советской власти горцы предпочли выжидать исход борьбы[14]. Именно в это время Г. К. Орджоникидзе предпринимает шаг, подсказанный ему прекрасным знанием межнациональных отношений на Северном Кавказе. Пробравшись через перевалы в горную Ингушетию. В селении Базоркино, через посредство председателя Ингушского национального совета Вассан Гирея Джабачиева – бывшего чиновника царского министерства земледелия, одного из немногочисленной ингушской интеллигенции, Орджоникидзе обращается к многотысячному собранию ингушей. Он обращается к ним от имени Советской власти и просит помочь ей с оружием в руках, за это она готова выполнить решения III съезда народов Терека о выселении казаков с земель и передачи ее ингушам. Долго упрашивать не пришлось – все способные носить оружие ингуши объединились в отряды и ударили в тыл по казачьим станицам[14]. Этот удар отвлек казаков от штурма Владикавказа и Грозного, бросившихся защищать свои семьи и имущество. Подобное обращение было послано большевиками и осетинам, однако автор не встретил ни в одном источнике, пока, какова была реакция осетин на него. В это же время, в августе 1918 года Асламбеком Шериповым была сформирована Чеченская Красная армия, дравшаяся под Грозным. Эти события решили исход движения Г. Бичерахова. Вновь собравшая силы Советская власть подавила мятеж к ноябрю 1918 года. А еще в сентябре злосчастные станицы Сунженская, Тарская, Аки-Юртовская были разоружены, и земельный вопрос был решен горцами силой. Что, несомненно, послужило поводом определенного недовольства Советской властью казаками.

Однако разграбление казачьих станиц Сунженского отдела не помешало Орджоникидзе направить в казачьи станицы группу казаков-большевиков во главе с председателем казачьей фракции Народного Совета области А. 3. Дьяковым. Большевистские агитаторы убедили казаков станиц Карабулакская, Троицкая, Нестеровская, Асси-новская и Михайловская признать Советскую власть и выступить на ее защиту с оружием в руках. Созданные под командованием А. 3. Дьякова казачье-крестьянские отряды численностью до 6—7 тыс. человек получил название «Советских войск Сунженской линии», и сыграли большую роль в подавлении восстания в сунженском отделе, а также в снятии осады с Грозного[13]. Вторым крупным отрядом красных казаков, сформированным из жителей станицы Государственной (около 1500 человек), командовал В. И. Кучура[13].

К началу сентября восставшие оказались в сложном положении: не было ни денег, ни оружия, ни техники. Единственным источником получения оружия и боеприпасов был город Баку. Здесь в это время находился брат Георгия Бичерахова – казачий генерал Лазарь Бичерахов, переправлявший через Старо-Терскую пристань буксиры с винтовками и патронами. Как могли, помогали терцам «волчьи сотни» полковника А. Г. Шкуро, открывшие против Советов фронт в районе Кисловодска[15].

Связь восставших с Добровольческой армией установилась только в сентябре 1918 года. Так, 9 сентября 1918 года для связи с терцами, в распоряжение генерала Д. Ф. Левшина был послан генерал И. Н. Колесников с небольшой суммой денег. Последнему командованием Добровольческой армией предписывалось добиваться установления на Тереке единоличной атаманской власти. В результате на Тереке образовались два центра руководством восстанием: первый в Прохладной, во главе с командующим войсками полковником Н. К. Федюшиным, бывшим председателем Войскового круга П. Д. Губаревым и Д. Ф. Левшиным; второй – в Моздоке, во главе с Г. Ф. Бичераховым и эсеровским комитетом. В итоге начинания терского командования, призванные укрепить фронт и повысить боеспособность армии разбивались о противодействие Моздокского правительства. Результатом противостояния двух центров стала организационная незавершенность структуры терской армии: на фронте бились отдельные отряды ополченского характера, восставшие служили посменно, зачастую обнажая фронт, испытывая недостаток в боеприпасах. Под влиянием этих условий и при постоянном воздействии большевистской пропаганды дух терцев падал. Некоторые станицы целиком или частично переходили на сторону большевиков.

«Достойно удивления, – писал впоследствии А. И. Деникин, – как при этих условиях – без дисциплины, без денег, без боевых припасов, почти в полном окружении – в течение пяти месяцев командный состав и лучшая часть казачества находили силы продолжать борьбу. Дрались и умирали, не теряя веры в свое дело и конечный его успех»[16].

Ведя бои с переменным успехом, отряды терцев постоянно меняли свой состав, доходивший в среднем до 12 тысяч человек при 40 орудиях. К осени 1918 года наиболее боеспособные отряды терцев занимали следующее положение: станица Зольская в переходе от Пятигорска – командующий полковник В. К. Агоев, позиции в переходе к югу-востоку от Георгиевска – полковник Г. А. Вдовенко. Отдельные терские отряды прикрывали войско с севера у Курской и с юга от Владикавказа – у Котляревской. Бои шли у Грозного и Кизляра. Против Влаликавказа стояли осетинские сотни полковника Я. Хабаева. Большую Кабарду и Нальчик занимали осетинские и кабардинские отряды Г. А. Кибирова и З. Даутокова-Серебрякова[18].

В самый разгар ожесточенных боев в районе Пятигорска, Грозного и Кизляра, воспользовавшись тем, что красные части отвлечены в боях с повстанцами, ротмистр Заурбек Даутоков-Серебряков со своим отрядом занял Баксанский округ и направился к Нальчику. 7 октября 1918 года Серебряков занял Нальчик и учинил расправу над партийными и советскими работниками. Своим рейдом он на время отвлек силы красных частей действовавших на левом фланге восставших[8]. Следует заметить, что в отличие от ингушей и чеченцев, черкесы, кабардинцы, карачаевцы и осетины в большинстве своем поддержали казаков в их борьбе против большевистского режима. А в борьбе с чеченцами и ингушами терцам помогали каранагайцы.

К концу октября 1918 года обстановка на фронтах резко изменилась. Под давлением наступавшей с запада Добровольческой армии генерала Деникина большевики вынуждены были пробивать себе путь на восток через Моздок и Кизляр, предприняв в начале ноября серьезное наступление в этом направлении двумя колоннами: от Георгиевска на Моздок и от Пятигорска на станцию Прохладненскую. Терские казаки вынуждены были отступать, не оказывая серьезного наступления. Из-за отсутствия подкреплений, отвлеченных к Моздоку, вскоре был оставлен Грозный, а затем снята осада Кизляра[16].

Наместо смещенного терским правительством 17 октября 1918 года командующего Казачье-крестьянской армией полковника Н. К. Федюшкина был назначен до конца не оправившийся от ранения генерал Э. А. Мистулов. На совместном заседании Временного правительства и Казаче-крестьянского съезда было решено объявить в крае всеобщую мобилизацию, однако мера оказалась явно запоздалой и не повлияла на ход боевых действий. Повсеместно сказывалось отсутствие боеприпасов, деморализация и самовольное оставление казаками позиций. Усугубил положение временный выход из строя наиболее авторитетных казачьих воинских начальников: полковников В. К. Агоева – ранен и Г. А. Вдовенко – заболел.

Самые трагические дни начались для восставших в ноябре, когда красные ввели в бой 1-ю Ударную Советскую Шариатскую Колонну. По своему составу колонна была интернациональной. В её состав входили Выселковский, Дербенский и Таганрогский стрелковые полки, Кубанский кавалерийский полк, отряды, состоявшие из кабардинцев, балкарцев, осетин, черкесов. Интернациональным был и командный состав шариатской колонны. Командиром её был назначен украинец (из казаков) Г. И. Мироненко, комиссаром – русский Н. С. Никифоров. Туземными, то есть горскими, частями, входившими в состав Советской Шариатской Колонны. Командовал кабардинец Н. А. Катханов. Командиром одного из полков колонны являлся осетин С. Тавасиев. Шариатская колонна первой порвала фронт восставших 2 ноября 1918 года. Имея двукратное численное превосходство, красные части вытеснили казаков полковника В. Агоева из Зольской, а Дербентский полк красных заставил Даутокова-Серебрякова отступить[18].

В сложившейся непростой обстановке, под ударами Советской Шариатской Колонны 9 ноября 1918 года восставшие казачьи части оставили станицу Прохладненскую. Последний казачий резерв – два конных полка, ценой собственных жизней обеспечили отход отрядам повстанцев к станице Черноярской. Командующий войсками восставших терцев генерал-майор Эльмурза Мистулов, отдав свой последний приказ об отступлении, не выдержав позора поражения, застрелился[8]. В оставленной им на имя полковника Кибирова записке говорилось: – «Дзамбулат и все мужественные духом терцы! Надо бороться с нашими врагами. Бог даст, будет помощь со стороны Деникина. Моё тело отвезите на кладбище и без всяких излишеств в возможно кратчайший срок предайте земле. Эльмурза»[17].

Командующим войсками был избран генерал-майор И. Н. Колесников, незадолго до этого прилетевший на аэроплане из Ставрополя, к этому времени уже занятого Добровольческой армией. Но исправить ситуацию уже было невозможно, терцы стали отступать на всех фронтах.

Таким образом, Терское восстание было подавлено. Перед тем как оставить Моздок, правительство передало власть триумвирату, в который вошли Г. Ф. Бичерахов, полковник Н. А. Букановский и новый командующий войсками генерал-майор И. Н. Колесников. Вскоре вся территория Терского войска вновь оказалась под контролем большевиков.

После того, как повстанцы оставили станицу Прохладную, красные части в течение трех недель «очищали» пространство от станицы Солдатской до города Моздока. Остатки войск восставших рассеялись по Северному Кавказу. Так, около двух тысяч терцев во главе с новым командующим И. Н. Колесниковым и правительством направилась к Петровску в Дагестан. Отряды полковников Б. Н. Литвинова, В. К. Агоева, З. Даутокова-Серебрякова и Г. А. Кибирова, общей численностью около 4 тысяч человек, вышли через горы южнее Баталпашинска на соединение с Добровольческой армией А. И. Деникина[15]. Терцы, которые находились в районе Владикавказа (отряды полковников Данильченко, Хабаева, Соколова) отошли в Грузию и через перевалы перебрались на Кубань где и соединились с Добровольческой армией.

В Пятигорском отделе решительные действия полковника А. Г. Шкуро привели к значительным успехам – в формируемые им полки стягивались не только казаки, но и горцы. Еще в сентябре 1918 года А. Г. Шкуро смог собрать значительные силы, объединенные в две дивизии – Кавказскую (полки 1-й и 2-й партизанские, 1-й и 2-й Хоперские, 1-й и 2-й Волжские) и Туземную горскую (полки 2-й и 3-й Черкесские, 1-й и 2-й Кабардинские, Карачаевский полк и Осетинский дивизион)[19].

Подчиняясь приказу А. И. Деникина, 27 сентября 1918 года Шкуро провел эвакуацию жителей и учреждений Кисловодска и перебросил свои полки к станице Баталпашинской Кубанской области[9]. Таким образом, в ноябре 1918 года Советская власть вернулась на всю территорию Терской области, но ненадолго.

Один из свидетелей тех трагических событий А. Тахо-Годи впоследствии так описывал сложившуюся ситуацию: – «Туго пришлось казачеству – и виновным, и безвинным. Разбрелись, раскололись казачьи семьи. Искали виновников своих несчастий, да те уже пропали давно, и невинные ушли с ними. Много детворы осиротело тогда. Половина отцов в бегах оказалась. Томительным ожиданием стало жить казачество, а затем и злобой, какая возможна у привыкших к окружению людей»[23]. Те, кто не успел отступить, влились в партизанские отряды, формировавшиеся в лесах поймы рек Терек, Черек и Малка. Белые повстанческие отряды не прекращали борьбу вплоть до января 1919 года, когда Кабарда и Осетия оказалась под властью Добровольческой армии генерала А.И. Деникина.

Через несколько месяцев казачьи отряды вернулись в Терскую область вместе с частями Добровольческой армии.

Так закончился один из трагических и одновременно героических эпизодов истории Терского казачества. Политика большевиков по отношению к терскому казачеству привела к одному из масштабных казачьих восстаний периода Гражданской войны, охватившего всю территорию Терской области. Казаки не могли не защищать свои привилегии и особый статус. Но казачество, как и все крестьянство, не было однородным в социальном отношении, что явилось главной причиной углублявшегося в нем раскола. Зажиточное и подавляющее большинство среднего казачества боролись против большевиков и Советской власти, беднейшие слои – меньшинство казачества на стороне большевиков сражались за Советскую власть. Таким образом, проявлялись обострившиеся до невиданной остроты классовые противоречия.