Война имен

В конце апреля между Японией и Южной Кореей с новой силой вспыхнул конфликт из-за названия разделяющего два государства моря. Корейцы потребовали, чтобы с мировых карт исчезло Японское море, японцы — чтобы никто и никогда не смел называть море Восточным. «Власть» составила каталог войн за названия, которые с особым ожесточением ведут власти и политики самых разных стран мира.

БИТВА ЗА ЯПОНСКОЕ МОРЕ

Название «Японское море» для обозначения водного пространства, отделяющего Японские острова от Азии, было официально утверждено по предложению самой Японии в начале 1920-х годов. Тогда даже самые смелые корейские националисты не могли надеяться, что море когда-нибудь будет называться так, как его привыкли именовать в самой Корее — Восточным морем. (Корейское «Западное море» во всем мире принято называть Желтым).

Остроту вопрос о наименовании моря начал принимать лишь после поражения Японии во Второй мировой войне и возникновения пограничных споров между Южной Кореей и Японией относительно островов Лианкур (корейское название — Токто, японское — Такэсима), которые обе страны считали своими. Разумеется, название моря не было основным аргументом в этом территориальном споре, однако его идеологическое значение было очевидным. Если море Японское, то и острова Такэсима должны быть японскими, если же море Восточное, то и острова Токто должны входить в состав Республики Корея (как это и имеет место сейчас).

Пока мир очевидным образом находится на стороне Японии. Международная гидрографическая организация не спешит принимать даже компромиссный вариант с упоминанием на картах обоих названий. Все ведущие страны используют только одно название — Японское море. Исключение составляла Франция, и то ненадолго. В 2004 году главный штаб военно-морского флота выпустил новые навигационные карты, на которых оба названия помещались рядом, однако уже на следующий год новое издание карт упоминало лишь Японское море.

Конфликт обострился в конце апреля, во время очередного заседания Международной гидрографической организации, но в итоге все осталось по-прежнему. Комиссия отказалась принимать какое бы то ни было решение, правда, в качестве жеста дружелюбия по отношению к Корее отклонила японское предложение вовсе запретить упоминать Восточное море где бы то ни было. Впрочем, это предложение и так было обречено на провал как невыполнимое.

ВАРИАНТ «ЛЕСОТО»

Волна переименований стран, отдельных районов и географических объектов началась в середине прошлого века в Африке, когда бывшие британские колонии одна за другой стали получать независимость. Особенно это касалось южных африканских колоний, которые британцы в свое время называли по имени основной (но не единственной, разумеется) из проживавших там народностей: Басутоленд («Земля басуто»), Свазиленд («Земля свази»), Бечуаналенд («Земля бечуана») и так далее.

Борьба с наследием колониализма затронула и названия. Бечуаналенд стал Ботсваной, Северная Родезия — Замбией, Южная Родезия — Зимбабве, Ньясаленд (название произошло от озера Ньяса) после получения независимости превратился в Малави. Единственное исключение — королевство Свазиленд, которое так и осталось Свазилендом. Изменение названия было запланировано и там, но король остудил антиколониальный пыл. «Мы очень маленькая страна, мало кто знает о существовании Свазиленда и том, где он находится. Если мы сменим название, то о нас вообще никто не будет знать»,— заметил его величество Собхуза II. Свазиленд остался Свазилендом, в отличие от расположенного неподалеку Басутоленда, который превратился в королевство Лесото.

Позднее начали переименовываться и другие африканские страны. Относительно свежий пример — Республика Кот-д’Ивуар, то есть Берег Слоновой Кости. До середины 1980-х годов название этого государства переводилось с французского на каждый язык, однако затем правительство страны обратилось к членам ООН с требованием использовать только французское наименование. Была принята соответствующая резолюция, которой, однако, последовали далеко не все. В англоязычных странах государство продолжают называть Ivory Coast, в Германии — Elfenkueste, в Испании — Costa de Marfil. Причину везде называют одну и ту же: французское название сложно для написания и запоминания. Пожалуй, единственным государством, которое четко и последовательно придерживается введенных ивуарскими властями требования, остается Россия, в которой Берег Слоновой Кости называют Кот-Д’Ивуаром.

Куда больше повезло Верхней Вольте, которая в 1984 году была переименована в Буркина-Фасо. За этим стояли сугубо внутриполитические причины. За год до переименования в стране случился очередной военный переворот, и к власти пришел капитан Томас Санкара. Он решил сделать страну социалистической, написал новый гимн, изменил флаг и герб (на гербе он, кстати, поместил автомат Калашникова и лозунг «Родина, или смерть! Мы победим!»), а заодно и отказался от колониального названия страны, придумав новое. Оно означает «родина честных людей». «Честные люди» в 1987 году убили Санкару во время очередного переворота, убрали революционные символы и девиз с герба, но название страны сохранили. К нему довольно быстро привыкли во всем мире и о прежнем названии вспоминают главным образом тогда, когда говорят, что Советский Союз в свое время называли Верхней Вольтой с ракетами.

Еще больший успех получило переименование бывшего бельгийского Конго в Заир в 1971 году. Тогдашний диктатор Жозеф-Дезире Мобуту решил африканизировать себя и страну, взял имя Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга («Воин, идущий от победы к победе, которого нельзя остановить»), а стране придумал название «Заир». Диктатора свергли в 1997 году, страна получила название Демократическая Республика Конго, однако в скобках до сих пор иногда указывают и мобутовское название государства — хотя бы для того, чтобы не путать Демократическую Республику Конго (Заир) с Республикой Конго, бывшим Французским Конго.

ДЖИН ИЗ МУМБАЯ

В 1990-х годах страсть к переименованиям, аналогичная африканской, захватила Индию, когда к власти там пришла националистическая Индийская народная партия, или «Бхаратия джаната парти» (БДП), а отдельные штаты возглавили представители местных националистических организаций. Началась борьба с географическими названиями, оставшимися в наследство от британского владычества. В один момент исчезли города Бомбей, Калькутта и Мадрас. Вместо них появились Мумбай, Колката и Ченнай. Резоны были разные. К примеру, Мадрас националистам показался чрезмерно португальским, и это при том, что ничего португальского в названии не было. Мадрас — упрощенное британцами название городка Мадраспатнам, который когда-то был выбран в качестве одной из своих баз британской Ост-Индской компанией. Калькутта стала Колкатой потому, что так название города лучше передает местное произношение. Наконец, Бомбей стал Мумбаем. По мнению властей штата Махараштра, «Бомбей» — неправильное и англизированное название Мумбая, так что речь шла только о восстановлении справедливости.

Переименования, впрочем, почти не затронули остальной мир. В официальных бумагах другие государства безропотно используют новые индийские названия, а в газетах и между собой французы, немцы, американцы и прочие продолжают пользоваться старыми названиями или по крайней мере указывают их в скобках. Власти Индии смотрят на это сквозь пальцы. В конце концов, даже в самой Индии для некоторых случаев действуют исключения из правил: к примеру, знаменитый бомбейский джин так и остался бомбейским, поскольку производители совершенно не готовы выкладывать астрономические деньги на ребрендинг этого популярного напитка. Тем более что результаты ребрендинга вовсе не очевидны.

Впрочем, в Индии есть и куда более опасная тенденция, источником которой остаются все те же индуистские националисты. Они предпринимают отчаянные попытки освободить страну от исламского наследия.

Даже после разделения Британской Индии на Индию и мусульманский Пакистан, в собственно Индии мусульмане — одно из крупнейших религиозных меньшинств. Наследие мусульман-моголов до сих пор сохраняется в архитектуре и названиях городов — Хайдарабад, Ахмадабад и так далее. Тем не менее контролируемый БДП городской совет Ахмадабада в феврале принял решение о переименовании этого города, названного его основателем Ахмад-шахом в 1411 году в свою честь, в Амдавад. Это решение не было утверждено на федеральном уровне, однако городские власти уже используют новое название в своих документах. Мусульманская община негодует, однако ничего сделать не может, уповая лишь на здравомыслие нынешних индийских властей. Сейчас Индией правит партия «Индийский национальный конгресс», которая настолько враждебна БДП, что правительство, скорее всего, откажется утверждать любое решение представителей БДП, в чем бы оно ни заключалось.

Попытки переименовать Хайдарабад пока тоже не слишком успешны. Во-первых, индуистские националисты не в состоянии договориться о едином новом названии. Во-вторых, власти города и штата понимают, что Хайдарабад стал символом индустрии высоких технологий, и было бы глупо лишаться такого бренда. В-третьих, наконец, попытки деисламизировать названия индийских городов чреваты беспорядками, а в спокойном и довольном жизнью Хайдарабаде любые беспорядки — это лишнее.

КОСОВА, МАЛЬВИНЫ, ЦХИНВАЛ

С недавнего времени использование тех или иных названий стало выражением политической позиции. Так было в Советском Союзе в последние годы и даже месяцы его существования, когда либеральная оппозиция демонстрировала свое отношение и свою поддержку борцам за независимость Эстонии, употребляя в выпускаемых ими изданиях «эстонское» написание столицы страны — Таллинн. Сторонники чеченских сепаратистов использовали название «Ичкерия», говоря о Чечне. Еще до официального признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии на государственных телеканалах и даже в официальных заявлениях упоминались Сухум и Цхинвал (вместо Сухуми и Цхинвали). Аналогичным образом, еще до окончательного отделения Косово от Сербии сторонники албанцев в ЕС и во всем мире писали название края по-албански, с «а» на конце — «Косова».

Впрочем, самым поучительным примером следует считать использование названий «Бирма» и «Мьянма». В свое время бирманские власти, решив продемонстрировать разрыв с колониальным прошлым, переименовали страну в Мьянму, а главный город Рангун — в Янгон. Формальные основания у них были. Мьянмой эту территорию называли задолго до того, как она стала Бирмой при британском владычестве. То же самое можно сказать и о Янгоне. Тем не менее в самой Мьянме (Бирме) и за ее пределами выбор названия равнозначен политическому заявлению. Противники военной хунты как в стране, так и за рубежом совершенно игнорировали Мьянму, называя страну по старинке Бирмой, а сочувствующие использовали новое название страны.

Нечто похожее происходило и в случае с двумя другими территориями — Фолклендскими островами и Западным берегом реки Иордан. Права на Фолкленды заявляет Аргентина, и все ее союзники называют острова Мальвинскими. Что касается Западного берега, то ни одна страна не использует того названия, которое этим землям дают официальные власти Израиля — Иудея и Самария. В ООН обычно используют термин «Оккупированные территории».

Любопытно, что Хиллари Клинтон, государственный секретарь США, регулярно использует в публичных выступлениях названия «Мальвины» (хотя официально США не поддерживают притязания Аргентины на острова) и «Бирма» (хотя в Вашингтоне есть посольство Мьянмы в США).

Правда, существуют разночтения и вполне мирные. Когда Франция в 1982 году поддержала Британию в войне с Аргентиной из-за Фолклендских (Мальвинских) островов, на французских картах продолжали указывать название «Мальвины» — просто потому, что так сложилось много веков назад. Точно так же, мало кто в государствах Гаити и Доминиканская Республика переживает по поводу того, что в одних странах остров, на котором эти государства расположены, называется Гаити (такова норма, к примеру, в России), а в других (таких стран большинство) — Санто-Доминго. Наконец, самый яркий пример того, что не в названии дело,— это два пролива, отделяющие Британию от Франции. В большинстве стран Европы они называются Английский канал и Дуврский пролив. Во Франции, России и некоторых других странах, в которые сначала попали французские карты, а уже потом — английские, эти проливы называются, соответственно, Ла-Маншем и Па-де-Кале.

Вячеслав БЕЛАШ,
«Коммерсантъ Власть», 05.05.2012