«У нас тут средневековье, понимаете?»

Накануне президентских выборов в Южной Осетии началась традиционная для авторитарных режимов зачистка политического пространства. Один из зачищаемых, главный тренер сборной России по вольной борьбе Дзамболат ТЕДЕЕВ, поделился со спецкорреспондентом ИД «Коммерсантъ» Ольгой АЛЛЕНОВОЙ впечатлениями о происходящем.

Выборы президента Южной Осетии пройдут 13 ноября. Нынешний президент Эдуард Кокойты в них участия не принимает: у него заканчивается второй конституционный срок. От местной партии власти «Единство», которую Кокойты недавно возглавил, кандидатом в президенты выдвинут глава МЧС Южной Осетии Анатолий Бибилов. Как считается, его кандидатура одобрена Москвой.

30 сентября. У здания правительства сторонники Дзамболата Тедеева пытаются обеспечить независимость Южной Осетии от суверенной демократии.

Оппозиционных кандидатов по примеру старших товарищей в Южной Осетии стараются к выборам не подпускать. Еще весной были внесены поправки в закон о выборах, который устанавливает десятилетний ценз оседлости для кандидатов: поправки уточняют, что речь идет о последних десяти годах перед выборами. А перед началом кампании парламент разъяснил, что гражданин не считается живущим в Южной Осетии, если отсутствует больше трех месяцев в году. Таким образом, от выборов отсекались наиболее опасные для Кокойты оппозиционные кандидаты. В их числе был и Дзамболат Тедеев.

Однако его сторонники с этим не согласились. 30 сентября они попытались прорваться в здание ЦИКа, где в это время принимали решение об отказе в регистрации Тедеева. Охрана здания открыла стрельбу. Власти сочли происшедшее попыткой захвата ЦИКа.

Начались аресты. Тедеев, которого обвинили в организации беспорядков, забаррикадировался в доме своего отца в центре Цхинвала, а несколько десятков сочувствующих ему местных жителей окружили дом, чтобы не пустить туда ОМОН, если власти решат начать штурм.

Из России в Южную Осетию направились известные спортсмены, желающие поддержать Тедеева. Их не пропустили. 3 октября власти Южной Осетии запретили въезд в республику российских граждан, мотивируя это необходимостью сохранения стабильности перед выборами.

5 октября местная Компартия и ее лидер и на тот момент глава парламента Станислав Кочиев приняли жесткое обращение, в котором осудили власть за осложнение отношений с Россией и за преследования оппозиционных кандидатов, а также призвали ЦИК «дать возможность всем гражданам участвовать в выборах». В тот же день на экстренном заседании парламента тайным голосованием спикеру Кочиеву был вынесен вотум недоверия (Компартия на заседание не пришла).

До 8 октября ЦИК Южной Осетии должен был дать ответ еще 23 желающим участвовать в президентских выборах. Можно ожидать, что всем известным в республике оппозиционным кандидатам в регистрации будет отказано: все они либо имеют бизнес в Москве, либо там живут. Таким образом, к моменту выхода этого номера Южная Осетия будет зачищена от оппозиции и готова к выборам.

Москва в этой ситуации заняла выжидательную позицию и как будто не вмешивается в происходящее. Известно, правда, что в разгар противостояния в Цхинвале Игорь Сечин принял в Кремле главу МЧС Южной Осетии Анатолия Бибилова. А в беседе со мной один из местных чиновников, комментируя отстранение оппозиции от выборов, сказал: «Мы считаем, что эти люди — разрушители. Они думают, что деньгами можно всех избирателей купить. Они Южной Осетии не нужны. И мы ничего страшного не совершили. Мы действуем по тем же правилам игры, которые установлены в Москве».

С Дзамболатом ТЕДЕЕВЫМ мы разговаривали по телефону 5 октября. На момент подписания номера в печать конфликт еще не разрешился, а Тедеев со своими сторонниками ждал штурма дома.

«ПРОСТО ЛЮДИ ЗАСКОЧИЛИ МЕНЯ СПАСТИ»

– Почему  вы вступили в открытое противостояние с властями Южной Осетии?

– Это они вступили в противостояние. В пятницу, 30 сентября, это все началось. Сейчас мы сидим в моем доме, со всех сторон нам заблокировали входы и выходы, на перекрестках, на соседних улицах дежурят силовики. Во вторник нам сказали, что у них приказ в течение 72 часов нас отсюда выбить. Не знаю, как они собираются это делать, у нас тут мирные люди, есть женщины. Но от них можно ждать чего угодно.

– Возможно, вас просто хотят доставить к следователю, ведь против вас возбудили дело, а вы отказались туда идти?

– Меня хотят бросить в тюрьму. И непонятно за что, мы ничего не нарушали, мы с законом дружим. Это просто их прихоть, чтобы сегодня освободить политическую поляну только для своих кандидатов. А наши люди это знают, вот поэтому сюда люди идут и живым щитом становятся вокруг моего дома. Уже шестые сутки мы тут. Мы не можем отсюда выйти, потому что тех, кто выходит, избивают или сажают в тюрьму. У нас тут ленинградская блокада.

– А почему вы не идете на компромисс?

– Да я уже сказал, что готов к диалогу. 30 сентября мы просто пришли к ЦИКу на регистрацию. Никаких политических лозунгов не было с нашей стороны. Никаких митингов не было.

– А что было?

– Центризбирком находится на третьем этаже, мы пришли на первый этаж и ждали, когда они нас пригласят. И вот тогда в здание врывается пьяный генпрокурор со своими охранниками, нас оттолкнули в сторону. А сам он поднялся наверх в ЦИК, чтобы оказывать давление. Когда они нас оттолкнули, и мои сторонники это увидели, они тоже стали к нам подходить, потому что им не понравилась эта ситуация.

– Но, по данным следствия, они не просто подходили: была попытка захвата здания, массовые беспорядки.

– Беспорядки — это когда люди друг друга избивают. Никаких беспорядков не было, просто люди заскочили меня спасти. Когда несколько моих друзей внутрь заскочили, за ними захлопнули дверь. Госохрана открыла беспорядочную стрельбу в воздух. Услышав стрельбу, люди, которые были на улице, рванули в здание, они хотели меня защитить. О каком захвате идет речь?

– В ЦИКе говорят, что к ним генпрокурор так и не зашел.

– Конечно, они вам это говорят. Но я знаю, что председатель ЦИКа позвонила генпрокурору и сказала, что настроения там такие, что члены ЦИКа за меня могут проголосовать. Потому что не было никаких оснований мне отказать. А у генпрокурора в этот день племянник родился. И еще он новое здание прокуратуры обмывал. Вот он навеселе и явился. А потом, когда мои люди отошли назад от здания, генпрокурор вышел и всех обматерил трехэтажным матом. Это слышали все.

– А кто разбил стекла в здании?

– Стекло разбил племянник президента Алихан Пухаев, у него даже руки были порезанные, ему там оказывали медицинскую помощь. Вы можете это представить, что даже родственники против него?

– По официальным данным, арестовано более 30 человек по факту участия в беспорядках.

– Это они так говорят. А я говорю, что более 120 человек задержано. К нам родители молодых людей приходят, говорят, что задержаны. Мы все фиксируем. Люди говорят, что силовики арестовывают ребят, а потом на их машинах катаются. Просто правовой беспредел получается. И, к сожалению, все это происходит уже после того, как Южную Осетию признали независимым государством. В 2008 году мы много чего ждали. Мы думали, что какие-то правила будут юридические, что законы будут работать. Мы имеем право сделать свой выбор, и никто не может нас этого права лишить. Но сегодня так получается, что нас лишают гражданских прав. Потому что сегодня власть в Южной Осетии работает по беспределу.

– Когда вы сюда ехали, с кем-то в Москве говорили, советовались?

– Меня убивает знаете что? Что с Южной Осетией, как с усыновленным ребенком,— взяли его, усыновили, а потом бросили и забыли. Да, я сейчас на эмоциях, я могу утрировать, но раз признали Южную Осетию, значит, надо ее воспитывать, поддерживать, помогать. И я думаю, что люди, которые курируют Южную Осетию, просто не доводят до наших руководителей страны объективную информацию. Если бы Дмитрий Анатольевич или Владимир Владимирович знали, что здесь творится, все уже было бы совершенно по-другому.

«А ВАМ НЕ КАЖЕТСЯ СТРАННЫМ, ЧТО ЕЩЕ ШЕСТЬ ЧЛЕНОВ ЦИКА ПРОГОЛОСОВАЛИ ЗА МЕНЯ?»

– Со стороны все выглядит иначе: ЦИК отказал вам в регистрации, а вы не согласились, и начался конфликт.

– А с чем мне соглашаться? Как вы можете себе это представить: трех кандидатов зарегистрировали и только потом, когда ЦИК должен был рассмотреть мой вопрос, они экстренно собрали парламент и изменили под меня закон? То есть нас, потенциальных кандидатов, поставили в неравные условия.

– Изменения в закон были внесены еще до того, как началась регистрация. То, о чем вы говорите,— это специальное разъяснение парламента по поводу ценза оседлости.

– Да, и они это разъяснение дали уже после того, как три кандидата были зарегистрированы, а трем отказали! А это специальное разъяснение должны были сделать до регистрации первых кандидатов. У меня все документы были в порядке. Они говорят мне, что я не попадаю под ценз, но у меня есть трактовка этого закона спикером парламента Северной Осетии Станиславом Кесаевым. Он первоклассный юрист. И по его трактовке я подхожу по всем параметрам: я родился в Южной Осетии, у меня есть паспорт гражданина республики, я плачу за услуги ЖКХ, я туда приезжаю, и это подтверждают мои соседи,— так какие проблемы? Что я много в Москву езжу? Так по закону у нас свобода передвижений, никто не ограничивает меня.

– Но ведь парламент разъяснил, что ценз оседлости — это когда не более трех месяцев в году вы находитесь за пределами республики.

– Это вот как раз их новая трактовка, которую они дали после регистрации первых трех кандидатов. За день до рассмотрения моего вопроса. Все эти ограничения только еще больше раздражают народ. За эти десять лет люди реально устали от Кокойты. И хотят от него избавиться, и это бы объективно показали выборы. Он хочет любой ценой остаться, зацепиться за соломинку, чтобы не потерять эту власть.

– Все-таки объективно вы проиграли, семь членов ЦИКа проголосовали против вас.

– А вам не кажется странным, что еще шесть членов ЦИКа проголосовали за меня и двое воздержались? Воздержались, кстати, потому, что на них оказывали давление, к ним приходили домой, и, я это точно знаю, есть люди, которые могут это подтвердить. Целую ночь, пока у них шли разногласия по поводу меня, к ним туда приходил генпрокурор, и еще с каждым членом ЦИКа по отдельности разговаривали представители КГБ, МВД, госохраны. Так почему все-таки, если у меня нет ценза и я нарушаю закон, шесть членов ЦИКа проголосовали за меня? Потому что я проходил по всем юридическим канонам.

ЦИК направил в МВД запрос, чтобы они сказали, я здесь живу или нет. Соседей опросили, они сказали, что да, я здесь проживаю. Паспорт есть, регистрация есть. Но МВД прислало бумагу, что я здесь не проживаю. На каком основании такие данные — непонятно. Потом они запросили пограничников РФ, потому что наши пограничники не регистрируют пересечение границы. А какое российские пограничники имеют отношение к нашим выборам?

– Но ведь российские пограничники дали в итоге какую-то бумагу.

– По этому документу видно, что я часто пересекал границу.

– А вы на заседании ЦИКа сказали, что у вас был документ от российских пограничников, который позволял пересекать границу без регистрации на российской стороне.

– Да, у меня был документ, что можно без регистрации проезжать. Такие документы имеют ФСБ, ГРУ, спецслужбы российские. У меня такой тоже есть.

– А на каком основании вам дали такой документ?

– Я сегодня в РФ работаю. Общаюсь с людьми, где-то они мне помогают, где-то я им. На таком основании. За десять лет последних мне создавали массу проблем в Южной Осетии, меня сюда не пускали, а у меня родители больные, мне надо было приезжать. Когда я регистрировался, наши пограничники звонили в Цхинвал, и против меня выставляли ОМОН, СОБР и не пускали меня домой. Я был вынужден через своих близких, ребят, с кем я дружу, просить такой документ. Тем более что я сам военнослужащий.

– Но ведь в итоге российские пограничники не подтвердили, что у вас был такой документ.

– А кто это знает? На заседание ЦИКа пришел начальник югоосетинского КГБ и сказал, что российские пограничники не подтвердили. А что он еще мог сказать? Я показал свой документ, есть показания соседей, я им ведомость даже предоставил, что я тут 15 лет зарплату получал,— у меня в Цхинвале своя борцовская школа. Но они ничего не хотят видеть. Как с ними бороться, я не знаю.

«Я ПРИШЕЛ УЧАСТВОВАТЬ В ВЫБОРАХ ТАК ЖЕ, КАК И ОН В СВОЕ ВРЕМЯ ПРИШЕЛ»

– Говорят, что в 2001 году вы и ваш покойный брат помогли Эдуарду Кокойты стать президентом. А потом он вас из власти вытеснил, и поэтому вы ему мстите.

– У меня нет к нему никаких претензий, кроме того, что сегодня он лишает нас права выбора. Да, в свое время мы его поддержали, его знать никто не знал, здесь, в Южной Осетии, он не жил никогда. А у нас было уважение людей. Его предвыборный штаб у меня был в спортшколе. И полгода он жил у меня в доме, где я сейчас от него защищаюсь, а люди закрывают меня живым щитом. А потом через девять месяцев он избавился от тех людей, кто его привел. Но я против него ничего лично не имею.

– А почему, как вам кажется, президент Южной Осетии так боится оппозиции?

– Мне кажется, сегодня на него влияет его окружение. Его просто кто-то подстрекает. Но я-то иду на мирное решение этого вопроса. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. Потому что ни один из нас этого не стоит. Почему он не идет на мирное урегулирование, это вопрос. Если он отдаст приказ штурмовать, это позор на весь мир.

– То есть вы ему не мстите и не собираетесь?

Нет, я просто пришел участвовать в выборах, так же, как и он в свое время пришел. И десять лет назад, когда его выбирали, председателем ЦИКа был та же женщина, которая сегодня снова назначена, Белла Плиева. И тогда, десять лет назад, у него не было югоосетинского паспорта, и соседи на площадке квартиры его родителей не подтверждали, что он здесь жил. Но председатель ЦИКа его зарегистрировала. А у меня сегодня есть все документы, а меня не зарегистрировали. Понимаете?

– А почему вы до сих пор не подали апелляцию на решение ЦИКа?

– Если я выйду, меня сразу же отвезут в тюрьму. И своих людей я тоже не хочу подставлять. Все потому, что они реально понимают, у нас есть рейтинг. И на выборах мы можем победить. У нас тут средневековье, понимаете?

– Правда, что с вами в доме находится Анатолий Баранкевич, возглавлявший минобороны Южной Осетии во время августовской войны с Грузией?

(Баранкевич в августе 2008-го не возглавлял министерство обороны Южной Осетии, откуда, опасаясь высокого авторитета генерала, его загодя убрал Э.Кокойты, назначив на должность секретаря Совета безопасности РЮО без реальных полномочий; например, Анатолию Константиновичу предписывалось заниматься снабжением отдаленных горных сел и возглавлять паводковую комиссию. А вот когда началась война Верховный главнокомандующий сбежал из Цхинвала, а оборона города легла на плечи именно Баранкевича – ред. «Осетия-Квайса»)

– Да, он рядом со мной. Это мужественный человек. И многие ребята, которые в 2008-м защищали Цхинвал, сейчас со мной. Достойные люди не могут уже быть с этой властью.

– Если вам дадут возможность уехать, вы уедете?

– Я же сказал: я за мирное решение.

«Коммерсантъ-Власть«, 10.10.2011

Фото: Лана Парастаева /  Коммерсантъ