50 лет назад, на заре Северо-Осетинского телевидения…
В этом году электронные средства массовой информации и искусства Северной Осетии отмечают сразу несколько круглых дат – 80 лет радио, полвека телевидению и 45 лет телевизионному кино. «СО» уже начала публикацию материалов, посвященных истории создания и развития этих сфер, а также их видным работникам. Воспоминания диктора радио и телевидения республики 60-х Земфиры Тедтоевой-Булацевой продолжают серию юбилейных статей.
Когда меня попросили рассказать о том, как в мою жизнь вошли радио и телевидение, то первая мысль, которая пришла в голову, была: неужели это произошло уже 50 лет назад?!
Что касается радио, то оно было в моей жизни, как мне кажется, всегда и очень любимо: для детей было много интересных передач – литературных, музыкально-образовательных… Как-то меня поставили в угол за проступок, а когда уже простили, я все не хотела покидать место наказания, потому что слушала передачу «Театр у микрофона».
А телевидение… Помню, как вчера: солнечным днем в июне 1961 года сразу после окончания института и распределения в сельскую школу у меня произошла, что называется, судьбоносная встреча с журналистом Юрием Боциевым, и он неожиданно попросил прийти в… телестудию. А ведь тогда еще телевидения у нас не было, хотя туманные слухи о том, что скоро будет, ходили. Оказалось, в самом центре Владикавказа, недалеко от Русского театра, располагалась экспериментальная телевизионная студия и, говорят, даже работала. Мне стало очень любопытно, я решила, что меня опять попросят что-то рассказать, например о планах молодого специалиста.
Мы пришли в маленькую, тесно заставленную аппаратурой студию, меня поставили перед камерой, включили яркий свет. Я от неожиданности зажмурилась, ойкнула, вызвав смех у присутствовавших, впрочем, довольно благожелательный. Затем меня попросили сказать несколько слов, посмотреть налево, направо, спросили у меня телефон – и на этом мы расстались.
Через несколько дней меня пригласили на беседу с незабвенным председателем Радиокомитета Иваном Александровичем Гапбаевым. Он пояснил, что я, оказывается, участвовала в конкурсе на должность диктора телевидения и что комиссия остановила свой выбор на мне. Я сразу честно предупредила, что у меня распределение, что собираюсь уезжать… Иван Александрович попросил меня подумать, пока есть время, приходить на радио, попробовать почитать у микрофона, а там видно будет…
На радио меня приняли очень благожелательно и прославленные дикторы Мария Цакулова, Александр Лапис, Харитон Дауров, и журналисты. Мне доверяли читать сначала объявления, потом маленькие подводки к концертам. И каждый раз и до, и после передачи разъясняли, как я должна читать, представляя себе аудиторию, на которую рассчитана передача, как правильно, бесшумно дышать, держать ритм, направлять голос на микрофон и другие тонкости.
Есть, что вспомнить из не очень приятного на тот момент, хотя сейчас кажется трогательным. Операторы, желая, чтобы я лучше выглядела в кадре, разыграли перед камерой веселую сценку, чтобы взбодрить меня, а я… прыснула от смеха, невпопад с серьезным текстом. И на вопрос рассерженного режиссера Юрия Мерденова «что это было?» отвечала к его изумлению: «Просто… вспомнился забавный случай». Не могла же я выдать своих искренних доброжелателей!..
Журналистка и красавица Зира Кулаева (Гаппоева) даже занималась со мной постановкой голоса у пианино – все хотела добиться, чтобы у меня стали более гибкими интонации. Постепенно ко мне вместо уверенности пришло большое сомнение: все не так просто, справлюсь ли… Меня шутливо успокаивали: это бывает со всеми – первые три года и… тридцать лет – потом придет мастерство!
Из передач, которые я провела, больше всех запомнились рассказы о молодых певцах Долорес Билаоновой и Елкане Кулаеве… И вот меня снова приглашает Иван Александрович. Похвалил передачи, которые я вела, и велел подавать документы на работу.
– Только косу береги! – неожиданно погрозил он мне. – Ведь ты будешь лицом осетинского телевидения!
Так в августе 1961 года в моей трудовой книжке появилась запись о том, что я принята на должность диктора телевидения.
Тем временем студия на Осетинской горке готовилась к вступлению в строй. Все хотели успеть начать передачи к ноябрьским праздникам. Коллектив собрался молодой, дружный, всех объединяли интерес к новой работе, энтузиазм – мы сами приводили студию в порядок: мыли полы, шили задники – шторы, что-то фантазировали… Сейчас-то я думаю, что лучше бы нам организовали командировки на действующие студии, чтобы мы увидели, в чем, собственно, будет состоять наша работа, ведь многие из нас даже в качестве зрителей не были знакомы с телевидением! Но, поскольку и наши руководители были новичками в этом деле, что-то предпринимать в этом отношении стали позже, а пока мы осваивались, как могли…
Насколько студия не была готова, мы понимать стали позже, когда к нам пришли люди уже с опытом работы на других студиях. К примеру, когда диктор Наташа Березовская, ранее работавшая на харьковском телевидении, стала требовать монитор в студию и «глазок» на камере, то показалась нам просто привередой: ишь, чего захотела! Ведь мы работали, руководимые отмашкой помрежа: махнул рукой – читай, сделал соответствующий знак – пауза и так далее.
Первым диктором-мужчиной на нашем ТВ, с кем мне пришлось вести передачи, был Борис Бораев, учитель из соседней школы. Чуть позже появились молодой, импульсивный Володя Дудиев и респектабельный, рассудительный Тасолтан Мамсуров. Они с самого начала завоевали сердца зрителей своим прямо-таки врожденным мастерством. Мне с ними работалось сказочно хорошо, никаких вопросов, никаких затруднений, кроме исключительно внимательного, джентльменского отношения ко мне, я не припомню.
Когда у меня появились ребенок и соответствующие трудности, иногда приходилось брать его с собой на работу и оставлять на попечение свободных на тот момент сотрудников: то инженеров, то вахтера… Володя Дудиев очень хорошо успокаивал малыша популярной в то время песенкой «Фонари-фонарики». Дикторы вели программу вечера по очереди, связывая передачи репликами, но мне не надо было просить об одолжении отпустить пораньше домой и других. Ребята, бывало, сами предлагали подежурить за меня и начальству об этом не докладывали!
Однажды за моим сыночком недоглядели, он неожиданно подошел ко мне во время передачи и попал в кадр, из-за чего я чуть не потеряла сознание, ожидая «нахлобучки» от начальства. Или когда меня вызвал «на ковер» зампредседателя Григорий Джагиаев и строго спросил, прилично ли, что у меня утром была одна прическа, а вечером – другая. И что это за медаль я повесила себе? Это о скромном кулоне, украшавшем мою блузку. Телевидение тогда еще не было цветным, и хотелось какими-то деталями разнообразить «картинку». Вот какие были строгости!
… Время шло, все взрослели, приобретали опыт, учились в московских специализированных вузах, становились маститыми телевизионщиками. И вот уже когда-то молодой журналист Юрий Боциев снимает собственный кинофильм, один из юных операторов, развлекавших сникшего диктора, становится профессиональным кинорежиссером Измаилом Бурнацевым…
Передачи нашего телевидения становились все интереснее, разнообразнее – и специалистов прибавлялось, и техника совершенствовалась. Мне помнятся передачи о Юрии Кучиеве и Валентине Терешковой, Эльмире Уразбаевой и Артуре Айдиняне, Михаиле Козакове и Михаиле Кузнецове… А наши выездные передачи в рамках дней культуры республики в разных регионах страны: в Москве и Ленинграде, Нальчике и Грозном! А передачи, которые мы вели вместе с московским диктором Балашовым!..
Это были передачи типа «Огонька» – с большим числом участников, встречи с разными людьми республики, чем-то проявившими себя, рассказы об их работе, жизни, выступления для них наших популярных артистов… Сейчас трудно представить, как, не имея ни компьютеров, ни даже видеоаппаратуры, на одном дыхании, в прямом эфире делались часовые программы – и без больших помарок. Меня до сих пор удивляет, как слаженно работали все службы: и техники, и звуковики, и режиссерская группа, и журналисты – ну, все!
Наверное, прибавлялось и у меня если не мастерства, то опыта, что, впрочем, не исключало и досадных ошибок. То неправильно поставлю в слове ударение – и в этом случае представляла себе аудиторию, чаще всего лицо преподавателя вуза, ироничной Аллы Иосифовны Олейниковой. То не так, по незнанию расшифрую название московского театра, что обижало и авторов, и наших редакторов, в большинстве получивших образование в Москве. То оговорки проскочат, вызванные, как ни странно, усиленными упражнениями для улучшения дикции: однажды я стала читать программу передач «на раскресенье», а накануне разучивала скороговорку на звук «р». То совсем необъяснимые оговорки возникали: торжественно объявила руководителя оркестра Булата Газданова просто «Буздановым»…
Тем не менее, я все больше входила во вкус, хотелось совершенствоваться, что-то делать еще. Была у меня даже робкая попытка создания собственной передачи – в соавторстве с ассистентом режиссера Нонной Кардановой. Мы даже подготовили пару выпусков журнала для женщин. Были еще какие-то планы, но, как бывает, опять вмешался случай: по семейным обстоятельствам я должна была уволиться…
А сегодня весь период пребывания на Северо-Осетинском радио и телевидении – чуть более семи лет – с 1961 по 1968 год мне представляется сплошным праздником. И всех, с кем мне посчастливилось тогда работать, и благодарных зрителей я вспоминаю с неизменно теплым чувством и всем желаю всего доброго!
Земфира ТЕДТОЕВА-БУЛАЦЕВА,
диктор Гостелерадио СО АССР, г. Санкт-Петербург
«Северная Осетия», 1.08.2011
