«Неужели вы всерьез думаете, что кто-то будет выкидывать людей на улицу?»

Глава министерства по связям с общественностью и межнациональным отношениям Республики Ингушетия КАЗБЕК СУЛТЫГОВ рассказал корреспонденту «Ъ» ОЛЬГЕ АЛЛЕНОВОЙ, с чем связана ликвидация мест компактного проживания беженцев.

— Правда ли, что беженцев выселяют в связи с усилением режима «Антитеррор»?

— Это только одна из причин. Да, многие люди живут в этих точках без прописки, но кроме этого там неблагоприятный фон, антисанитарные условия. Эти бараки строились на пять лет, а эксплуатируются уже 15-20 лет. В прошлом году в одной из таких точек, в Малгобеке, случился пожар, сгорели дети. Там нет никаких условий для жизни. Пожарные и санэпиднадзор штрафуют местные администрации, суды выносят постановления о закрытии этих бараков — и рано или поздно их все равно придется закрыть.

— Но закрыть каким образом? Этим людям некуда идти. Неужели их будут выбрасывать на улицу?

— Паника по этому вопросу мне не очень понятна, опасения беженцев явно преувеличены. Неужели вы всерьез думаете, что кто-то будет выкидывать людей на улицу?

— Но они уже получили предписания от глав администраций, в которых говорится о том, что они обязаны освободить эти помещения в течение десяти дней. Крайний срок, как я поняла из этих предписаний,— 15 апреля.

— С 15 апреля мы только начнем работу по расселению. Я думаю, главы администраций где-то перестарались. Недавно было заседание правительства, на котором главам администраций было дано поручение разобраться, кто и почему живет в бараках и казармах на территории муниципальных округов. Кроме этого они должны были предупредить жителей, что с наступлением теплого времени года начнется их отселение. Возможно, некоторые чиновники восприняли это поручение слишком буквально.

— Так что же ждет беженцев?

— Сегодня наше министерство уже представило в правительство проект программы по расселению временно перемещенных лиц. Если эта программа будет одобрена, то мы создадим межведомственную комиссию, которая будет решать судьбу каждого. Те, кто не хочет или не может вернуться в Чечню или в Северную Осетию, получат по участку земли.

— И что им делать с этой землей?

— Мы надеемся, что по линии гуманитарных организаций им будут выделены сборно-щитовые дома. Если же нет, то по линии правительства Ингушетии они получат временные вагончики для жилья — в них хотя бы можно жить в безопасности. Эти вагончики подходят для жилья, пока люди будут строиться. В этом году правительство выделяет более 4 млрд руб. на обустройство беженцев в рамках федеральной целевой программы.

— Сколько таких точек компактного проживания будет ликвидировано?

— В Ингушетии сегодня 29 мест компактного проживания временно перемещенных лиц, в которых проживает 486 семей. Из них 376 семей — беженцы из Пригородного района Северной Осетии. Все эти лагеря к лету будут ликвидированы.

— Но кроме этих точек в республике есть еще много мест, которые официально не считаются точками компактного проживания беженцев. Например, территория предприятия «Кристалл», где люди живут в фанерных сараях…

— Помимо тех 29 мест компактного проживания ВПЛ, о которых я говорил и которые находятся на балансе муниципалитетов, в республике есть еще частные дворы и территории — люди, проживающие там, на учете в миграционной службе, как правило, не состоят, они проживают там по найму, то есть платят аренду собственнику земли. Где-то 2,5 тыс. руб. в месяц платит каждая семья. Это частная собственность, а не государственная.

— То есть они не попадают под вашу программу обустройства?

— Нет, потому что они сняты с учета в миграционной службе еще в 2005-2006 годах, когда по просьбе Рамзана Кадырова все они были возвращены в Чечню. Я не знаю, по какой причине они не живут в своих домах в Чечне, но официально они к нам не прикреплены.

— Значит, эти люди так и останутся в своих сараях?

— Пока по ним нет решения, возможно, оно появится позже. Расформирование касается только тех 29 пунктов, о которых я вам сказал.

Газета «Коммерсантъ» 01.04.2011