Нох ТОКАЕВ: «Мы не выйдем из трудностей, усугубляя не только дифференциацию по денежным доходам, но и инфляцию»

Римма ГУГКАЕВА

Сегодня отмечает свое 70-летие известный в Осетии и далеко за ее пределами экономист, профессор, доктор экономических наук, заведующий кафедрой СОГУ «Финансы и кредит», заслуженный деятель науки РСО-Алания, заслуженный работник высшей школы РФ Нох ТОКАЕВ.

По его инициативе и  при личном участии в СОГУ был открыт ряд специальностей, таких, как «Финансы и кредит», «Налоги и налогообложение», «Менеджмент организации», «Маркетинг». На счету Ноха Хасанбиевича свыше 250 опубликованных научных и научно-методических работ и около 15 тысяч прочитанных лекций в самых разных аудиториях.

Добрый нрав, простота, радушие – эти качества Ноха ТОКАЕВА невозможно не заметить даже при первой с ним встрече. Как и то, что он с каким-то особым трепетом относится к своей семье (жене Татьяне и дочерям Ольге и Асе, внукам), и всей многочисленной, по его словам, родне, друзьям…

– Разрешите поздравить вас с юбилеем!

– Большое  спасибо!

– Как и с кем будете праздновать 70-летие?

– Мои друзья уже давно шутливо говорят мне, что я «повзрослел», и следовало бы хорошенько отметить юбилей. Конечно, планирую встретиться со всеми в торжественной обстановке. И отдельно – в семейном кругу с родными. Настроение у меня сейчас одновременно и рабочее, и праздничное.

Годы идут друг за другом. И иногда человек начинает задумываться о них. С одной стороны, бывает приятно, что ты их прожил, что они принадлежат именно тебе. Но в то же время, становясь старше, человек более серьезно начинает относиться к окружающей действительности, вспоминает события и тех, с кем был бок о бок. Я не жалуюсь на судьбу. Мне в этом плане повезло. В студенческие годы в МГУ, в аспирантуре, в докторантуре на моем пути всегда встречались люди, которые были мне интересны. У основной части из них я учился, набирался ума, получал поддержку, и это придавало сил.

Что же касается СОГУ, то 13 февраля исполнилось 23 года, как я здесь работаю. И тоже есть о чем подумать. Я был приглашен заведовать кафедрой еще при ректоре Ахсарбеке ГАЛАЗОВЕ. Начал работать, через некоторое время меня избрали деканом экономического факультета. Пришлось потрудиться, чтобы как-то укрепить факультет как новыми специальностями, так и новыми людьми. И, слава Богу, что-то сделать удалось.

– Кто первым обычно поздравляет вас в день рождения?

– Меня многие поздравляют. В первую очередь, это конечно, родные. Затем коллеги, друзья. У меня много родных и друзей. Ведь я активно общаюсь со всеми вузами, где работают мои коллеги. Поэтому поддерживаю дружеские и деловые отношения минимум со ста докторами экономических наук, представляющих Москву, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Волгоград, Калмыкию, Кубань, Ставрополь, Дагестан, Чечню, Кабардино-Балкарию, Кисловодск, Армению… Вот такая география.

– Какие качества вы стремились вложить в своих детей в период их взросления? Чему учите внуков?

– Детей много чему надо учить. Но, в первую очередь, важно, чтобы они были здоровы, чтобы не были обделены теми дарами, которые посылает Бог. Чтобы были смышленые, не теряли познавательного интереса. Причем, не только на уровне образовательного процесса, но и в обыденной жизни. Обе мои дочери являются кандидатами наук, прошли хорошую школу обучения, у нас всегда было полное взаимопонимание. С внуками у меня тоже складываются очень теплые отношения. Я хочу, чтобы они были развитыми, никогда не комплексовали в обществе, были раскованными людьми, чтобы не переняли те отрицательные проявления, которые в последнее время всплывают среди современной молодежи – хамство, ложь, коварство. Важно, чтобы они умели беречь и себя, и других, не боялись быть людьми интересными для других, умели учиться у людей всему хорошему.

– Давайте вернемся в советское время. Почему именно экономика стала объектом вашего внимания? Как менялись ваши представления об экономических процессах в стране и в мире?

– Это сложный вопрос… По прошествии стольких лет, конечно, тоже задумываюсь об этом.  Родился я в трудовой семье, и это, наверное, стало основой для выбора будущей профессии. Свою роль сыграла особая семейная аура. Отец был тружеником, мать тоже, и хотелось обратить свое внимание на производственную сторону. Поэтому я начал изучать производственную проблематику в экономике.

К тому же у меня была хорошая школа – чиколинская №1. Кроме того, мой старший брат Марклен (ныне покойный) тоже был экономистом. Он так же в свое время окончил МГУ. Он мне много рассказывал о Московском университете. Я даже ездил к нему в гости, будучи еще школьником и, в конце концов, что называется, пошел по его стопам. Но поступил я в МГУ достаточно поздно – спустя 6 лет после окончания школы, так как 4,5 года служил в Тихоокеанском флоте.

А изначально мечтал совсем о другом – хотел стать преподавателем физкультуры. Думал даже о поступлении в Челябинский институт на физкультурное отделение, так как у меня были хорошие данные для этого. Но брат меня «перевоспитал» в хорошем смысле этого слова.

– У вас никогда не было сожаления о том, что тогда послушали брата и отказались от своей мечты?

– Никогда. Я уже имею приличный педагогический стаж – преподаю в вузах где-то 37 лет, есть опыт работы деканом, завкафедрой, имею много выпускников, поэтому я ни о чем никогда не жалел. Наоборот, хотелось бы больше времени для работы, для того, чтобы сосредоточиться на решении проблем с позиции науки.

– Как у вас складывались отношения со студентами? Были ли проблемы и сложности?

– А как же иначе! Столько проработать и ни разу не столкнуться с проблемами? Одно время, в бытность мою деканом, на факультете училось 3240 человек. Могли быть проблемы? Конечно! Студент разный. Он разный по умонастроениям, по воспитанию, разный по физическому состоянию, разный по эмоциональности. Если бы он не был таким, не было бы никаких проблем.

Я уже два года не являюсь деканом, а у меня еще сохранилось 12 мобильных телефонов, которые я отбирал у студентов на занятиях – за ними никто так и не пришел. Те «мобильники», которые я возвращал, вообще исчисляются сотнями. Но мелкие шалости на положительном, в целом, фоне теряют свою серьезность. Меня всегда привлекали студенты, у которых присутствовал предметный познавательный интерес. Готов в любой момент работать с ними и в лекционной форме, и в виде семинарского занятия.

И вообще студенческая среда мне нравится. Если шалят в меру, надо где-то и прощать, но при этом воспитывать. Студент – величина переменная. Надо учить и ленивого, который многое теряет из-за своего нежелания просвещаться, и талантливого, который стремится к знаниям.

– Вы разделяете мнения части исследователей, что Советский Союз рухнул объективно под гнетом экономических проблем, с которыми социалистические способы производства справиться оказались не в состоянии?

– Советский Союз развалился не из-за экономических проблем, хотя базовой основой для того, чтобы рассудить любой вопрос, конечно же, является экономика. Но, согласитесь со мной, тот экономический потенциал, который был наработан при Советской власти, не был развальным. Он был деструктурирован, то есть структурно не соответствовал тем потребностям, которые сформировались. Особенно на уровне личных потребностей людей: не научились делать обувь (ее и сегодня, кстати, в России не умеют делать), не научились делать хлопчатобумажные изделия (хотя ткани были очень хорошие), не научились делать автомобили…

Посмотрите, что произошло после развала СССР! Сколько импортного автомобиля пришло в Россию. Мы имели возможности, но деструктурированность экономики на производственной основе не давала их применить. Нужны были ученые. Я тоже пытался внести свою лепту в научных аудиториях с предложениями того, как и что нужно менять. И жаль, что все закончилось развалом такого мощного государства, как Советский Союз. Ведь можно было пойти по другому пути, как, например, Китай.

Нельзя говорить, что виновата экономика. Она не может быть виноватой. А вот экономическая политика – да. Ошибается тот, кто бросается в крайности: или рынок, или государство. Как будто рынок все сам решит. Но, развалив Советский Союз, убедились, что это далеко не так. Но в то же время экономической политикой можно многое решать. Она может блокировать, а может наоборот – стимулировать развитие тех направлений, которые, естественно, принесут больше пользы.

Я по этим вопросам много писал и говорил. Поэтому, конечно, перегибают те, которые говорят, что не хватало продовольственных товаров, не хватало товаров народного потребления, и в результате экономика развалила Советский Союз. Да не экономика сама развалила его!

В свое время я консультировал по кандидатской диссертации Е. Гайдара, и часто наше общение доходило до дискуссий. Он был грамотным человеком, но ошибался в своей позиции о том, что политикой можно решать все, что политикой можно все изменить. Я стоял на той позиции, что политика может быть локомотивом, а может – и тормозом. Но политикой экономику не поменяешь. Экономику можно поменять производственной деятельностью, трудовой. Надо суметь организовать людей по-другому, надо управлять по-другому. В более широком смысле – надо уметь управлять экономикой. Экономика есть такая, какая есть. А людям свойственно познавать, что же происходит в этой экономике. И в соответствии с этим поступать уже по-другому, более рационально.

– А как вы оцениваете нынешнее состояние экономики республики?

– Это вопрос, который требует больших размышлений. Надо понимать, что наша экономика – это региональная экономика, имеющая определенную самостоятельность, но в то же время – это составная часть экономики России. С точки зрения потенциала возможных доходов я ее оцениваю критически, потому что мы все время недобираем по тому потенциалу, который имеем. Мы недобираем ту доходность, которая должна быть.

Нох ТОКАЕВ. Рисунок Николая ХОДОВА.

– Что бы вы предприняли для того, чтобы хоть как-то улучшить финансовое состояние республики? Есть ли у Осетии реальные производственные перспективы?

– Мы имели налаженное водочное производство, крупнейшие заводы, которые стали выходить на общероссийский уровень. Это «Исток» и ряд других спиртовых заводов. Это была очень высокодоходная отрасль. Но все мы знаем ее сегодняшнее состояние. Надо уметь думать не только о текущем моменте, текущих доходах, но и немного вперед, о том, как поменяется конъюнктура рынка, условия реализации, как поменяется менеджмент всей этой системы, какие ходы будут оправданны, а на каких можно провалиться. Для этого нужны специалисты. А сами по себе заводы мы сделали классические в этой отрасли.

Промышленность. Мы имели очень высокий уровень концентрации промышленности во Владикавказе. Но она, по независящим от республики обстоятельствам, оказалась в катастрофически тяжелом положении. Столько крупных градообразующих заводов начало обваливаться! Речь идет о военно-промышленном комплексе. Такие мощнейшие заводы, а удержались еле-еле в собственной профильности. А за ту продукцию, за которую они взялись, они взялись лишь частично. Не в тех объемах, в которых можно делать большие доходы. Большие доходы можно делать, конечно, и выпуская малое количество продукции – как, например, «Баспик». А те заводы, о которых я говорю – большие, мощные, они должны выпускать массу продукции, которая бы приносила большую прибыль. И из нее и в бюджет отчислять, и заработную плату формировать.

Сельское хозяйство у нас «традиционно» проблемное. У нас рискованное сельскохозяйственное производство. Предгорный район, частые дожди, хорошо еще, что засуха не особо влияет. Но некоторые улучшения показателей все-таки есть. Жаль, что в этих показателях слишком большая доля инфляционной основы, ценового роста. Хотя какая-то стабильность, пусть относительная, наблюдается. Но нам нужна гораздо более устойчивая стабильность в этой сфере.

– Какой период в советской или постсоветской истории Осетии был для нее наиболее благоприятным с точки зрения развития экономики?

– Я считаю, что наибольший приход денег был в период «водочных бомб», о которых я говорил выше. Это 1995-1996 гг., когда в Беслане начали функционировать вино-водочные заводы. В то время бюджет Правобережного района на 42% формировался за их счет. В масштабах всей республики – около 32-34 %. Это все же была товарная продукция. Я и в те годы говорил, что опасно заниматься монопродукцией. Есть такое понятие диверсифицирование производства. То есть нужно заниматься разнообразными его видами одновременно. Не плодить однотипный товар, а работать в разумных пределах с участием специалистов, прогнозировать все основные возможные случаи. Не надо бояться мелких, но выгодных производств, которые были бы гибкими, умеющими подстраиваться под изменения в рынке. Чтобы, даже закрывшись, они имели возможность технологически перейти на другой вид продукции.  В противном случае вставшие предприятия только занимают территории и приносят убытки. У нас 50 % промышленных предприятий республики убыточны. Причем, длительное время.

– А что бы помогло исправить сложившуюся ситуацию?

– За последние 1,5 года Правительство РСО-Алания значительно прибавило в решении этих вопросов. Такие предприятия надо банкротить. Но разумно: продавать, передавать инвесторам, которые смогут их перепрофилировать, сделать их доходными, чтобы государство от этого тоже что-то получало. Иначе они могут оказаться и лакомыми кусками для кого-то.

Некоторые из этих предприятий же кормятся долгие годы за счет чего-то. А в кое-каких даже скрылись маленькие группы людей, которые что-то делают для себя. Двери делают, еще что-то изготавливают. И таким образом держится предприятие. Но это же смешно в современных условиях. Есть предприятия, которые бы я просто бульдозером снес, потому что их невозможно перепрофилировать. Есть и такие, которые можно продать всего за рубль, но все-таки нужно продать.

– По всей России уже много лет наблюдается значительный спад сельского хозяйства по сравнению с советскими временами. Что послужило причиной краха колхозов? Есть ли альтернатива?

– И в советские времена колхозы были очень убыточными, но в ряде случаев это зависело не от самих колхозов, а от той «ножницы цен», которая складывалась далеко не в пользу сельского хозяйства. Покрывать затраты было трудно. Но колхозы все-таки стабильно производили продукцию. Это действительно было. Но вопрос в том, как те ли другие хозяйственные единицы могут функционировать, чем и как они могут заниматься, какие затраты существуют и какой результат они получают.

Вне земли колхозы, совхозы не могут существовать, это даже трудно представить. Они тесно связаны с землей. Недалеко от Беслана построили свинокомплекс. И что в итоге? Ничего не получилось. Потому что не были продуманы до конца вопросы, связанные с кормами, несмотря на великолепные современные технологии. Не было продумано, как в системе будет под это дело работать земля. И развалилось все. Можно было это более специализированно продумать? Да, можно было.

Во главу угла должна быть положена эффективность. Никто никому не должен создавать искусственных преград. Если подтверждается эффективность – или на основе государственно-частного партнерства или же на частной основе – государству в этом случае остается в целом управлять системой, чтобы это было выгодно и не входило в противовес интересам, которые имеет общество.

Если выгодны фермерства, надо их организовывать. Но и к ним не меньшие предъявлять требований в части агрокультуры, зоотехники, чем к совхозам, колхозам. Считаю, одной из серьезнейших проблем для экономики сельского хозяйства нашей республики за последние 10-15 лет являются методы использования земли. Слишком мы эксплуатируем земли под удобрения, слишком увлекаемся монопродукцией: только кукуруза. А земля съедается потоком удобрений, идет насилие над ней. Так сельское хозяйство нельзя развивать.

Недавно был в магазине «Магнит». Спросил, откуда привезена морковь. Мне отвечают: «Из Центральной России». Стыдно же должно быть! В Осетию морковку в массовом порядке завозят откуда-то. С нашими-то возможностями и ресурсами!

У нас очень много вопросов, связанных и с торговлей. Это важный срез экономики. Надо в ней наводить порядок, и в то же время сделать многое прозрачным. В том числе – характер ценообразования. Нельзя просто смотреть на то безобразие, которое происходит. Нужно засучить рукава, уметь контролировать, как формируются доходы. А иначе люди просто начнут бояться заходить в магазины.

В прошлом году картофель продавали за 8 рублей. Сейчас мелкая картошка стоит 45 рублей. Да, можно ссылаться на засуху, пожары. Но это же обман. Люди потребляют картошку не один раз в месяц, а постоянно. Покрыть такие цены становится невозможным. Надо кроме чисто административных методов вводить и другие, апробированные в экономической практике. Надо уметь регулировать цены, особенно на продовольствие. Прямые запреты здесь не пройдут. Нужны другие механизмы, подходы…

– Знаете ли вы в необходимой мере расходную часть бюджета Северной Осетии? Насколько оптимальны расходы? Какие бы вы расходные статьи сократили?

– Мы впервые вошли в бюджетную практику без дефицита, то есть расходы должны строго соответствовать тем доходам, которые сформированы в бюджете. Это очень сложная задача. Конечно, если рассуждать масштабами России и других субъектов Федерации, у нас бюджет не такой уж и большой – где-то 14-15 млрд. рублей. Но это наш бюджет, без него мы не можем полноценно функционировать. С расходами в связи с этим, надо быть более аккуратными.

Во-первых, строго целевое исполнение расходов. Естественно, до того, когда формировался бюджет, были вопросы о том, насколько справедливо были распределены те доходы, которые аккумулировались. На 2011 год на социальную сферу уйдет порядка 2,7 млрд. рублей, на образование – 2,6. Это большие деньги. Но там роспись четкая. Нецелевое расходование должно быть полностью исключено. Под каким бы предлогом это ни происходило. Ведь мы одна из тех республик, где бюджет наиболее часто пересматривается.

Если у тебя бюджет сориентирован на собственные доходы, это должно обязывать к ответственности. Но если приходят откуда-то извне деньги в форме дотаций, субсидий, к ним должно проявляться еще более серьезное отношение, поскольку они, в конечном счете, должны быть возвращены.

У нас в бюджете проблем очень много. И в отраслевом плане, и в том, как обеспечивается заработная плата, и в ее уровне у ряда категорий, например, педагогов, врачей.

– Последний экономический кризис – чем он был вызван и кто виноват?

– Сейчас вроде бы ситуация более-менее стабилизируется. Но нельзя сказать, что не осталось кризисных элементов, и что последствия полностью ликвидированы.

В момент кризиса выделяю, прежде всего, проблему занятости населения. Люди должны трудиться. Это решает много проблем. Если человек безработный, то его же кто-то кормит. А работающий человек и себя кормит, и своего близкого. К этому надо стремиться. Но вы мне можете задать вопрос: «А где работать, если нет производств?» Вот и нужно заниматься ими, находить решение. Необходимы более серьезные финансовые влияния в малое и среднее предпринимательство, чем это делалось до сих пор.

Очень много спекуляции в нашей экономике. И наивно думать, будто наша осетинская экономика изолирована от этого. Ничего подобного. Мы тоже в этой системе. Кто-то на спекуляциях сильно зарабатывает, кто-то разоряется.  В целом спекулятивных основ в нашей экономике много, слишком много.

Считаю, что Правительство РФ правильно поступило, когда поддержало банковскую систему, и не дало ей обвалиться, не допустив ситуации, которая произошла в 1998 году. Но одного этого явно не хватает. Надо наводить порядок в сфере денежных операций. Мы не выйдем из трудностей, усугубляя не только дифференциацию населения по денежным доходам, но и инфляцию. Вот эти две сферы еще вызывают опасение с точки зрения кризиса.

– А что вы думаете по поводу того, что большинство современных молодых экономистов не могут найти работу по профессии? И не много ли мы в Осетии выпускаем экономистов и юристов? Если да, зачем это делается?

– Это отчасти общегосударственная проблема. Если есть проблема бестолковых экономистов и юристов, то с этим же надо разбираться. Но ведь толковые экономисты нужны всегда и везде. Была естественная потребность. Россия перешла на рыночные условия, начала развивать предпринимательство, фондовые вопросы. Поэтому понадобились и юристы, и экономисты.

На этом критическом фоне говорится, что нужны инженеры. Но тогда надо было заниматься подготовкой инженеров. К тому же, если производственная сторона не оживится, то зачем они нужны. У нас были конструкторские бюро, проектные организации, и инженеры шли туда. А сейчас у них такой возможности нет. Вот где не надо было «плодить» экономистов и юристов, так это в технических учебных заведениях.

Считаю, что необходимо отчасти вернуться к госгарантиям распределения специалистов, чтобы это было стимулом. Из 50 выпускников какой-нибудь специальности хотя бы 10 можно было бы дать направление на работу. Для того, чтобы уменьшить количество экономистов и юристов, предложили полностью перейти на коммерческую форму обучения. Но ведь люди даже готовы платить. И это не просто так происходит.

– Состояли ли вы в партии? Состоите ли сейчас? В какой?

Да, я состоял в КПРФ, в которую вступил, когда служил на Тихоокеанском флоте. Сейчас ни в одной политической партии не состою.

– Устраивает ли вас деятельность по сохранению исторического облика Владикавказа?

– К сожалению, мы бережем наш город только эпизодически. Время от времени властные структуры начинают «увлекаться» исторической частью архитектуры города, его центральной частью. А ведь все, что представляет историческую ценность нужно беречь постоянно. Иной раз надо уметь и входить в соответствующие российские программы.

Мне не нравится то, что последние 10-12 лет строительство идет стихийно. Дома появляются в самых неожиданных местах, отчего теряется архитектурный облик Владикавказа. «Лицо» города состоит из его архитектуры, транспортных коммуникаций и еще много чего. И если это неухожено, то идет непростая потеря. Чего стоит Терек, горы? Это уникальное место. И те, кто начинал когда-то строить центральную часть, наверняка не были глупы. Иногда стоишь возле какого-нибудь старого дома и наслаждаешься им. А порой постоишь рядом с современной «коробкой», и никаких эмоций она не вызывает.

Еще одна проблема – перегруженные перекрестки. Я их насчитал около семи. Некоторые из них до того безобразно устроены, что просто невозможно сказать.

Другой важный вопрос – проблематика оформления площадей. Я в Китае был два раза и всегда восхищался тем, как у них красиво обустроены места отдыха людей. Даже в тех городах, которые по статусу схожи с Владикавказом. То же – и в Армении. Скверы, памятники – все продумано, со вкусом. Надо ставить памятники не в таких местах, где они будут оплеваны, а в «окультуренных», где бы их видом наслаждались.

Стоит справедливости ради сказать, что наши набережные обустраиваются, есть и другие положительные тенденции. Но нужно двигаться дальше. Меня как гражданина волнует облик города, в котором я живу, которым горжусь и который должен прийти к нашим потомкам лучше, краше, комфортнее.

*   *   *

Размышления Ноха ТОКАЕВА…

…О себе

Я устал от болтовни о правом, левом. Я хотел бы жить, вставая утром с постели, не думая, встал я на правую или на левую ногу. Мне главное, что я проснулся и снова живу.

Меняюсь настолько, насколько необходимо свыше…

Люблю гибкоодобряющих, но не жесткоотвергающих.

…О жизни

Не есть преступление – допустить ошибку. Их бывает (не ошибается тот, кто ничего не делает) немало, но, существенно, чтобы люди научились вовремя исправлять свои ошибки, так как они дорого стоят.

…О семье

Семья – это необходимость забот. Это высокое качество.

…О политике

Меня в политике «наблюдатели» мало интересуют. Интересуют носители благодати людям…

…Об экономике

Экономика – не прогулочная среда. В ней масса обязательств, проникновений.

…О педагогике

Преподаватель должен всегда знать больше, чем сможет сказать на занятии.

…О дружбе

«Дружбаны» – это когда идет от сердца к сердцу…

…Об осетинах

Мы, осетины, такие: тысячу раз сделаешь, а в одном не угодишь – и тебя «списали».

(из книги Т.И.ТОКАЕВОЙ «Ты послал мне слово…», выпущенной к 70-летию супруга)