Осетин, восхитивший Америку

Игорь ДЗАНТИЕВ

Самобытность – лишь одна из граней творческого дарования Давида (Даута) ДЗАНТИЕВА, которого не без оснований можно считать едва ли не самым талантливым скульптором Осетии за всю историю национального изобразительного искусства. В этой оценке, которая проверена временем, сходятся такие маститые профессионалы, как действительный член Академии художеств России Владимир Соскиев, заслуженный художник России Михаил Дзбоев, многие другие скульпторы, мастера и специалисты.

Давид родился в 1898 году во Владикавказе в семье Умара и Варвары Дзантиевых. Отец скульптора, уроженец высокогорного селения Сба в Южной Осетии, где испокон веков жили Дзадтиат?, переехал в молодые годы в поисках заработка во Владикавказ, оставшись в памяти односельчан как замечательный резчик по дереву. Его поделки долгие годы украшали дома жителей Сба, пока само село еще в советское время не опустело (оно и сейчас остается безлюдным).

Во Владикавказе Умар редко обращался к любимому делу. Надо было кормить большую семью, и он работал на кирпичном заводе, пропадая там с утра и до позднего вечера. Тем не менее, его невероятных усилий хватало лишь на то, чтобы как-то продержаться от зарплаты до зарплаты. Тяжелый труд привел к тому, что Умар подорвал свое здоровье, и в 1908 году его не стало. Но он успел сделать великое дело: словно эстафету, передал свой дар сыновьям, трое из которых – Давид, Александр и Инал – стали известными скульпторами, а следующее поколение Дзантиевых с честью продолжило славные традиции в изобразительном искусстве Осетии.

После смерти Умара заботы о семье легли на плечи Давида и Александра. Трудно сказать, как бы дальше развивались события, если бы не настала пора новой эры, когда культура была провозглашена достоянием широких масс.

Творческое становление Давида пришлось на двадцатые годы XX века. С появлением на публике первых же его работ специалисты отмечали недюжинную одаренность юноши и прочили ему большое будущее. На Давида не могли не обратить внимания местные власти. И это был тот редкий случай, когда известный афоризм «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами» сработал на государственном уровне.

Наброски, сделанные Давидом Дзантиевым.

Факт, удивительный вдвойне, если учесть, что шли очень трудные годы после братоубийственной Гражданской войны, страна была в разрухе, многие семьи жили в большой нужде. Сохранились документы, свидетельствующие о том, как сложно решался тогда вопрос, который сегодня кажется совсем простым.

Выписка из протокола №21
заседания Коллегии Наркомпроса Горской ССР

СЛУШАЛИ: ходатайство Северо-Кавказского института краеведения о материальной поддержке художника-самоучки Дзантиева.

ПОСТАНОВИЛИ: Принимая во внимание, с одной стороны, безусловную талантливость Дзантиева и необходимость оказания ему материальной поддержки для образования и дальнейшего развития природного художественного таланта, и, с другой стороны, учитывая его неграмотность, для его планомерного развития и образования Коллегия постановила: поручить Дзантиева особому попечению Осетинского отдела народного образования, на каковой возложить руководство и заботу по образованию Дзантиева.

14 сентября 1923 г.

————————————————————————————-

В Наркомпросс Горской ССР

При этом препровождается смета на содержание и обмундирование скульптора-самоучки Д.Дзантиева, который по постановлению Наркомпроса Горской ССР должен быть отправлен в Москву для получения общего и специального образования. Кроме того, ему должна быть назначена стипендия из средств Горской ССР не менее 65 золотых рублей. Осетинский ОНО сам на себя не может принять таких расходов.

Зав. Осетинским Отделом народного образования Дзагуров.

11 октября 1923

Смета на содержание и обмундирование
скульптора-самоучки Д.Дзантиева

1. Белье и верхнее платье (3 пары белья, сапоги, пара брюк, пальто, 3 рубашки верхних, халат, 3 пары носков, шапка) 3 простыни, 3 наволочки, 3 полотенца…. 29 червонцев.

Зав. Ос.ОНО ДЗАГУРОВ

————————————————————————————-

В Совнарком Горской ССР

Препровождая при сем выписку из протокола Коллегии Наркомпроса и ходатайство Осетинского ОНО об отпуске единовременного пособия на обмундирование художника-самоучки Дзантиева и установлении для него постоянной стипендии.

Нарком просвещения Горской ССР

15 октября 1923 г.

————————————————————————————-

Члену Горплана т. Душкину

Препровождается на заключение ходатайство Наркомпроса об отпуске единовременного пособия и обмундирования художнику-самоучке Дзантиеву и установлении для него постоянной стипендии.

Нач. общ. Отдела Общеплановой комиссии
при Экономсовете Горской ССР

19 октября 1923г.

————————————————————————————-

В Горплан

Заключение члена плановой комиссии П.Душкина по ходатайству Нарокмпроса об отпуске 29 червонцев на приобретение обмундирования для художника-самоучки Дзантиева, посылки его в Москву для получения соответствующего образования и установления ему стипендии.

Из личного разговора с Дзантиевым устанавливается, что он почти совершенно неграмотен. Ознакомившись кратко от лица, его близко знающего с той обстановкой, в которой он живет, могу дать следующее заключение.

На первый взгляд, как будто посылка Дзантиева сейчас в Москву не является необходимостью, так как общее образование он мог бы закончить здесь. Но возникает вопрос, может ли обстановка, в которой он сейчас живет, дать ему возможность не отрываться от поставленной цели?

Посылка же в Москву может вполне исключить тормозы в его образовании. Получая общее образование, он может параллельно посещать и практически обучаться в художественной школе.

О значении же дать образование горцу из семьи трудящихся говорить не приходится, так как это каждому ясно.

Полагал бы, что Плановая комиссия должна высказаться за посылку Дзантиева в Москву, выдав ему единовременное обмундирование и установив стипендию.

Член Горплана ДУШКИН

24 октября 1923 г.

————————————————————————————-

Выписка из протокола заседания Коллегии Наркомпроса

СЛУШАЛИ: О стипендиях Дзантиеву, Ченцову и Кодоеву.

ПОСТАНОВИЛИ: Нарокмпросом в свою смету на 23-24 бюджетный год была внесена сумма на три стипендии, но эта статья при обсуждении сметы в соответствующих инстанциях была вычеркнута, так как далее суммы, отпускаемые по различным статьям настолько незначительны, что не только не дают остатков, но и не покрывают действительных нужд. Наркомпрос не имеет возможности оказать Ченцову и Кодоеву какой-либо материальной поддержки. Дзантиеву Наркомпрос оказывает ежемесячную помощь в размере 1 червонца.

30 января 1924 г.

————————————————————————————-

Выписка из протокола заседания Пленума Горплана

СЛУШАЛИ: О выдаче пособия Дзантиеву, Ченцову и Кодоеву.

Докл. Караханов.

ПОСТАНОВИЛИ: ежемесячную выдачу Дзантиеву пособия  в размере одного червонца оставить в силе, а ходатайство о выдаче Кодоеву и Ченцову отклонить.

Постановление это внести на утверждение СНК.

8 февраля 1924 г.

Давид ДЗАНТИЕВ. Фото 1924 г.

В итоге всех этих многочисленных чиновничьих перепасовок вопрос был благополучно разрешен, причем, настолько благополучно, что Дзантиев в 1924 г. уехал учиться не в Москву, а в признанный центр российского искусства – в Ленинград, в Академию художеств. Этот путь уже с блеском прошли Коста Хетагуров и Махарбек Туганов, впитав в себя эстетику прошлого и все богатства духовного мира города на Неве. Можно было предполагать, что и в данном случае влияние «северной столицы» окажется плодотворным.

Так и произошло. Давид попал в класс выдающегося скульптора современности Александра Матвеева (в 1925 году скульптору была присуждена золотая медаль на выставке в Париже, а его произведения были признаны эталоном высокого искусства), который исповедовал экспрессию импрессионизма. Изучение натуры в мастерской Матвеева всегда велось на основе точной и строгой передачи ее анатомического строения и пропорций. Таким образом, к нему шли те, кто хотел научиться не просто передавать натуру, а создавать образы, т. е. новую художественную реальность. Важное место в творческой практике самого мастера и его школы занимала работа над портретом. В этом жанре целью ставилась также не передача сходства (прерогатива фотографии), и даже не настроения, а длительного внутреннего состояния, характера модели.

Творческий метод Матвеева был с энтузиазмом подхвачен Дзантиевым, который стал одним из любимых учеников мастера. Его кумиром был Микеланджело, альбомы которого молодой скульптор приобрел и делал на полях зарисовки. Но он стремился в каждой работе найти и передать собственный художественный взгляд. И это удавалось. Неповторимая питерская атмосфера, побуждающая к творческому поиску, высоко профессиональные наставники плюс огромное трудолюбие Давида привели к закономерному результату. Страна получила не просто добротного скульптора, а блистательного мастера, которого заметили даже за океаном.

В скульптурной мастерской Ленинградской академии художеств. Давид Дзантиев на заднем плане.

В 1927-м, в год окончания академии, когда скульптору было 28 лет, американский журнал «The Central Press» поместил на первой странице фотографии самого Давида Дзантиева, его лучших работ и большую статью под заголовком «Скульптор-горец покоряет Россию». Не менее красноречивым был и подзаголовок: «Юный осетинский самородок  станет великим художником, считают ленинградские профессора».

А вот выдержки из самого текста, автором которого стала специальный корреспондент журнала Маделин Леоф:

«Новый скульптор достиг общенациональной известности в России. Он не умеет ни хорошо говорить, ни писать по-русски. Он только что окончил полный пятилетний курс изобразительного искусства за три года в Ленинградском университете.

Он выпускник с наивысшими оценками. Каждое скульптурное произведение, которое он вылепил, достояние постоянных экспозиций музеев Ленинграда.

Даут Дзантиев – выходец из Осетии. И он может свободно говорить только по-осетински. Не так давно, когда молодой скульптор был еще совсем юным, он решил продолжить то, что умели его отец и дед.

Юный Даут уже не горец.  Теперь ему откроется новый мир, по которому он пойдет своей дорогой. Когда он вернется домой, ему будет, о чем поразмышлять…

До революции только 1 процент населения Осетии были грамотными. Сегодня перед ними открылись двери школ и университетов. Один из друзей Дзантиева учится в институте во Владикавказе на экономиста. Другой учиться с ним в Ленинграде, за сотни миль от родной Осетии.

Учиться Даута уговорил профессор из Ленинграда, когда, приехав в Осетию, увидел работы Дзантиева и был пленен юным скульптором…

Сейчас Дзантиев вернется на свою родину, овеянный славой. Никогда еще ни один студент не оканчивал полный курс изобразительного искусства за столь короткое время. Никогда еще ни у одного студента не приобретались все его студенческие работы для постоянных музейных экспозиций. Все профессора соглашаются с тем, что он должен стать величайшим скульптором современности.

«Я формируюсь не под влиянием французского искусства, сказал Дзантиев. – Я всецело продукт моих родных гор»…

Герои произведений Дзантиева чаще всего люди – молодые мужчины и женщины, которых он знал и видел. Он – скульптор, который побуждает размышлять».

Давид ДЗАНТИЕВ в годы учебы в Ленинграде.

Произведения, созданные Д.Дзантиевым после триумфального окончания академии, продолжали усиливать интерес к его творчеству. На него обратил внимание Максим Горький, когда в 1928 году был во Владикавказе. Сам Давид, как вспоминают современники, был до невозможности застенчивым и никогда бы не решился предстать перед писателем с мировым именем. А вот младший брат Инал был много бойчее. Он и осмелился принести несколько скульптурных работ – своих и  Давида. Горький был потрясен увиденным.

Ни у кого не было сомнений, что впереди Давида Дзантиева ждет еще более широкое общественное признание. Специалисты стали называть его «осетинским Майолем», проводя художественные параллели с известным французским скульптором. Но судьба распорядилась иначе. В зените творческих сил Давид Дзантиев в результате тяжелой болезни в возрасте 32 лет ушел из жизни. Он словно подтвердил трагическую закономерность короткого жизненного пути для слишком ярких, неординарных личностей в литературе и искусстве.  «Угасшая звезда» – так было сказано о нем в одной из посмертных журнальных статей.

Давид умер 8 марта 1931 года в шесть часов вечера в своем родном доме на Осетинской слободке. Мать пережила сына на 17 лет. Она его так сильно любила, что после смерти Давида ни разу не надела обновки, ни разу не позволила себе поужинать: каждый вечер для нее был наполнен печалью и воспоминаниями о горячо любимом сыне.

Работа Д.Дзантиева, хранящаяся в Русском музее.

В 1937 году французская газета «Le jornal de Moscou», издававшаяся в России, поместив материал о добившемся больших успехов Инале Дзантиеве, вспомнила и о Давиде. Вот что она писала:

«Два старших сына Умара – Даут и Коста – унаследовали талант своего отца и не замедлили его превзойти.

Советская власть помогла Дауту Дзантиеву добиться успехов так же, как и многим тысячам других талантливых людей из народа. Он поступил в Ленинградскую академию художеств. Одна американская научная экспедиция, посетившая в 1927 году Ленинград, купила две скульптуры Даута: «Молодая спортсменка» и «Обучающийся рабочий». На Нью-Йоркской выставке обе эти работы стали объектом лестных отзывов прессы.

Вернувшись в Осетию, Даут дал несколько замечательных произведений, которые теперь хранятся в музеях Ростова-на-Дону, Владикавказа. Многие из его работ фигурируют в музеях Нью-Йорка и Парижа. К несчастью, ранняя смерть оборвала жизнь этого дивно одаренного художника».

Дипломная работа "Новая Осетия".

Время и обстоятельства неумолимы. Давид Дзантиев за чересчур скупо отпущенные ему годы успел создать не так много скульптурных произведений. Еще меньше удалось сохранить. На сегодня известно о местонахождении только нескольких его работ. Одна – «Мужская натура» – хранится в Ленинграде в Русском музее, который приобрел ее в 60-е годы, взяв курс на создание самой полной коллекцией произведений А.Матвеева и его наиболее одаренных учеников. Еще две работы – «Скорбь» и «Обнаженная» – находятся в Москве в Третьяковской галерее, а две – у Анатолия Дзантиева, известного писателя и искусствоведа, родного племянника Давида Умаровича. Кроме того, известны три изображения скульптур Давида Дзантиева: две приведены упоминавшимся выше американским журналом, а одна – дипломная работа «Новая Осетия» – была опубликована в местной печати.

Вот почему так возрастает значимость всего, что связано с именем талантливого художника. И вот почти мистическое совпадение: в 2008-м, в год его 110-летнего юбилея, произошла ошеломляющая находка. В архиве семьи Дзантиевых в рамке за старой фотографией обнаружилось письмо, датированное 1926 годом. Вот его полный текст.

«6 февраля, воскресенье.

Здравствуйте, дорогие мои мама и братья!

Как ваше здоровье и жизнь? Так долго не приходили от Вас письма, что сердце беспокоится. Александр и Ваня, чем вы занимаетесь? Дом еще не нашли?

Вы плохо живете, я знаю. Мать, наверное, болеет. Ходит ли Настя в школу или нет?

За работой. На обороте фото надпись: "На память моему брату Александру от Скульптора Давида Дзантиева. Ленинград, 23 декабря 1926 г.

Я даже от Готе из Франции письмо получил. Он пишет, что здоровье хорошее, но очень скучает по родине. В письме он прислал свою карточку и открытку с видом Парижа.

Потом получил письмо от Солтана. Он спрашивает, где мой брат Батка, здоров ли?

А как во Владикавказе погода? Я тоже первого мая хочу поехать, но жизнь покажет, так что об этом не думайте.

Я жив и здоров. Занимаюсь хорошо. Профессор говорит, что у меня дело идет. Изучаем рисунок, еще скульптуру из дерева.

Первого будет зачет. Только мне требуется сдать политграмоту, и не знаю, что делать. Я пошел в канцелярию, и сказал, что не умею по-русски. Но мне сказали, что непременно надо сдавать, а кто не сдаст, будет уволен. Теперь с этим строго. Тавасиев тоже не сдал этот предмет.

Я слыхал, что Ваня сюда хочет. Но пока не приезжай. Теперь поздно, на другой год поступит в школу Академии. Тебя сейчас не примут, трудно поступить тем, кто не имеет среднего образования.

Как живет Сармат? Поклон от меня ему и Алдатову.

Погода здесь тоже ничего. Говорили, что плохой климат, а я никогда не заболел.

Сократ тоже работает хорошо.

Если плохо живете, напишите. Я пошлю денег. И сам тоже скоро поеду.

Поклон соседям.

До свидания. Целую вас крепко, Давид.

Адрес вы знаете».

Давид Дзантиев вместе с Сократом Кусовым, Сосланбеком Тавасиевым и другими осетинскими студентами. Ленинград, 21 марта 1926 г.

Письмо нашел Анатолий Дзантиев, когда взялся за старые фотографии, чтобы попытаться реставрировать их. Он и прокомментировал некоторые моменты.

Ваней домашние называли Инала Дзантиева, который тоже мечтал стать скульптором и добился своего, став первым председателем Союза художников Северной Осетии, автором памятников К.Хетагурову в г. Цхинвале (1940), п. Мизуре (1956), с. Коста-Хетагурово (1961).

Настя – сестра Давида.

Готе – один из двух старших братьев Дзантиевых, эмигрировавших после революции во Францию. Батка – их племянник, уехавший вместе с ними в Париж, близкий родственник Терезы Битаровой, долгие годы возглавлявшую осетинскую диаспору во Франции. Скорее всего, именно этими обстоятельствами и вызвано то, что в 30-е годы Александр Дзантиев хранил письмо брата подальше от чужих глаз.

Сармат – это известный писатель С.Косирати, они с Давидом были неразлучными друзьями.

Игнат Алдатов – талантливый художник-самоучка, создававший мозаичные портреты из зерен, которые на протяжении многих лет вызывали неизменно пристальный интерес зрителей.

Удостоверение на отпуск студента Д.Дзантиева. 1927 г.

В письме речь также идет о Сосланбеке Тавасиеве и Сократе Кусове, которые учились вместе с Д.Дзантиевым в Ленинградской Академии художеств. С Сократом Давид очень дружил, у них и судьбы сложились одинаково трагически: талантливый график, Кусов вскоре после возвращения в Осетию умер от воспаления легких. А через короткое время не стало Давида.

В дружеских отношениях Давид Дзантиев был и с Сосланбеком Тавасиевым, ставшим выдающимся скульптором, автором знаменитого памятника Салавату Юлаеву в Уфе. Тавасиев и после смерти Давида  был частным гостем в доме Дзантиевых. Стараясь, чтобы о его творческом собрате не забыли, он несколько раз пристраивал работы Давида на выставки в Ростов-на-Дону и в Москву. К сожалению, дальнейшая судьба этих произведений остается неизвестной.

А вот сбереженным до наших дней работам повезло больше. Они вызвали новый виток интереса специалистов к Давиду Дзантиеву.

«Генеральному директору
Государственной Третьяковской галереи
Лебедевой И.В.

Весной 2006 г. в Москве в Малом Манеже проходила выставка «женщины Кавказа в фотографиях, живописи, скульптуре». Сотрудники отдела скульптуры XX века были приглашены на эту выставку, где познакомились с произведениями осетинского скульптора Д.У.Дзантиева 1920-х годов: «Обнаженная» (дерево) и «Скорбь» (камень), которые нас буквально поразили…

К сожалению, в Государственной Третьяковской галерее работ этого рано умершего скульптора нет. Экспонированные на выставке в Малом Манеже «Обнаженная» и «Скорбь» по своим художественным достоинствам могут быть представлены в одном ряду с произведениями С.Т.Коненкова этого же периода. Скульптуры Дзантиева, несомненно, являются шедеврами российского искусства начала XX века.

Убедительно просим Вас принять на временное хранение до решения вопроса о приобретении скульптур Д.У.Дзантиева.

Зав. отделом скульптуры XX века Л.В.Марц».

Несмотря на то, что отобранные закупочной комиссией Государственной Третьяковской галереи на выставке в Москве две скульптуры Д.Дзантиева до настоящего времени так и не обрели своего постоянного пристанища, не менее ценно само экспертное заключение специалистов такого класса. Оно означает, что Осетия в лице Давида Дзантиева может гордиться своими мастерами изобразительного искусства прошлого и надеяться на продолжении этих традиций в настоящем и будущем.