«Давайте тогда снова залезем в пещеры»

Глава Северной Осетии Таймураз МАМСУРОВ рассказал Ольге АЛЛЕНОВОЙ о том, почему, несмотря на многочисленные протесты экологической оппозиции, завод закрывать не надо.

— «Электроцинк» угрожает экологии. Почему его не закроют?

— Ну, вот что со мной говорить? Я выпускник горно-металлургического института. Я считаю, что с тех пор, как человек изобрел колесо или даже взял палку в руки, его жизнедеятельность не может не наносить ущерб природе. Теперь о масштабах. Выбросы, которые происходили на «Электроцинке», имеют очень отрицательное влияние на то, чем мы дышим. Но смотрите, этот завод работает уже сто лет. Разве наши предки были глупцами? Я помню, в 1971 году поступил в институт, мы выходили из поезда и задыхались, у нас даже остановка называлась «Электроцинк». Часа три слезились глаза. Потом привыкали.

— То есть он тогда работал на полную мощность?

— Тогда он творил ужасы. Тогда не было никаких фильтров, ничего. Сегодня, учитывая новую технологию, сделано очень много, чтобы минимизировать вред.

— Но ведь это очень старый завод. Какие там могут быть новые технологии?

— Так вот именно в этом и заключается смысл переоборудования, чтобы загонять деньги на так называемые хвосты, которые уходят в воздух и которые уходят в землю. Вот там надо положить большие деньги, чтобы последствия минимизировать. И это делается. Если происходит авария, то надо эту аварию расследовать, устранить причины, а виновных наказать. Но завод должен работать. Если бы этот завод уничтожал людей, то, извините меня, там бы уже никто не работал. Вот, к примеру, родители Сослана Андиева на этом заводе познакомились, мать русская, отец осетин, там они проработали и родили двукратных олимпийских чемпионов, гигантов. А у нас протестуют. Ну, пусть протестуют — кто им может запретить? Мы же демократию строим, пожалуйста, протестуйте. Но принимать решение можно только после неопровержимых доказательств.

На моей памяти столько было таких вот страшилок, все не вспомнишь уже. Когда тоннель хотели построить в Южную Осетию, знаете, что тут говорили? «Что вы делаете, там субтропики, здесь северный климат, оттуда хлынет воздух, здесь пальмы вырастут, обезьяны будут бегать, все умрет… А на юге наоборот все замерзнет». Реально пугали. И бегали солидные люди здесь, подписи какие-то собирали. А теперь представьте себе, что бы сегодня происходило, если бы этого тоннеля не было? Где бы была Южная Осетия, и была бы она вообще?

— Ну, подождите, все-таки есть прогресс, и сегодня такие допотопные производства во всем мире уже закрывают, строят новые заводы…

— Вот благодаря прогрессу на этом заводе улучшают технологии. Борьба за экологию — это хорошая вещь, но просто модная. А новые технологии для того и существуют, чтобы таких выбросов, как в прошлом году, не было.

— Но он же случился.

— И ответственные лица понесли за это наказание. Но этот выброс не заметили бы, если бы перед этим лет пятнадцать на заводе не улучшали технологию. Его бы просто не заметили — это был бы такой же нормальный воздух, каким мы обычно дышим. А если уходить в экологию, то самое главное, что нужно в Осетии сделать,— это полностью остановить весь транспорт. Весь. И все котельные выключить. Чтобы ничего не дымило. Потому что в загрязненности нашего воздуха на 90% виноват наш транспорт. У нас очень насыщенный транспорт, и плюс мы транзитная республика, сквозь нас все время идут «КамАЗы». Но остановить все нереально, вы же понимаете. Поэтому сейчас мы разрабатываем комплекс мер, будем, например, вводить биоэталон. Мы уже вовсю ставим газовые заправки, переводим транспорт на природный газ. А «Электроцинк» — это не самая большая проблема. Кричать, что «Электроцинк» нам не нужен, бессмысленно. Давайте тогда все снова залезем в пещеры, раз нам ничего не нужно.

«Электроцинк» — это история нашего народа. Славский, министр среднего машиностроения СССР, который с Курчатовым строил атомную бомбу, доработал на «Электроцинке» до директора завода, потом его забрали, у него три Героя соцтруда, вот вам история. С этого завода рабочие уходили на фронт, туда же возвращались с фронта. Целые династии там выросли.

Почему я еще люблю свой народ — потому что он продвинутый. Техническая интеллигенция, которую Россия привела сюда вместе с железнодорожниками, нас изменила. Когда сюда пришли русские инженеры, они научили нас разговаривать по-русски, читать, они сделали из нас грамотную, солидную нацию, которая не песни поет за тремя пирогами днем и ночью и просит Всевышнего об урожае и погоде, а работает и знает цену труду. И «Электроцинк» — это памятник, живой, действующий, дышащий, клокочущий. Это памятник и народу тоже. Мы же металлурги, это из нас потом водочников сделали. У нас сколько песен написано шахтерских, без всего этого мы — не мы…

А те, кто в Осетии не жил и не родился, им плевать, есть «Электроцинк», нет, лишь бы у него в холодильнике была сосиска и карандаш для того, чтобы написать очередную ноту протеста. Но, в конце концов, мы похожи на самоубийц? Зачем нам кого-то обманывать? Мы же все здесь живем.

«Коммерсантъ-Власть», 08.11.2010

Фото: Хуберт Голстейн/Коммерсантъ