Кавказское непризнание. Почему никто из стран СНГ до сих пор не признает независимости Южной Осетии и Абхазии, и как долго это будет продолжаться

Юрий СИГОВ, Вашингтон,
специально для «Делового Казахстана»

Истинная суть взаимоотношений внутри той или иной организации всегда проявляется при принятии решений в трудную и принципиальную для всех минуту. Иногда бывает, что вопрос важен лишь для одного из членов такой организации, а другим вроде бы то, решится он или нет, не особо важно. Но позиция союзника, единомышленника (пусть даже чисто показного) и, наконец, партнера по «постсоветскому общежитию», казалось бы, должна однозначно мотивировать их к демонстрации конкретной поддержки.

Но подобным образом ведут себя члены многих европейских, азиатских и даже африканских организаций, где при всех различиях подходов к ключевым мировым проблемам страны – члены этих структур все же поддерживают друг друга и уж, как минимум, не ведут друг против друга «заклятую партнерскую борьбу». А вот в постсоветских формированиях «правила игрового поведения» несколько иные, и наиболее зримо они проявляются в вопросе признания независимости Южной Осетии и Абхазии, которые образовались после летней войны 2008 года между Грузией и Россией.

С тех пор прошло более двух лет, много раз первые лица стран СНГ встречались на разного рода саммитах и в ходе двусторонних визитов, Россия постоянно по самым различным каналам пыталась побудить своих партнеров-союзников признать независимость двух бывших грузинских автономий, но результат всей этой деятельности остается нулевым. По-прежнему ни одна постсоветская страна (включая все государства Центральной Азии) Москву в этом вопросе не поддержала.

А вот почему так происходит и есть ли какие-то варианты, что позиция их в обозримом будущем изменится, есть смысл не просто подумать, но и, исходя из данной проблемы, оценить развитие на ближайшую перспективу всего комплекса отношений между хотя и тесно связанными между собой прошлым государств, но все же почти двадцать лет уже независимыми и проводящими свою собственную, весьма отличную от российской политику.

«Постсоветской Европе» сподручнее дружить с ЕС и США, нежели демонстрировать им свои пророссийские наклонности

Ни для кого не секрет, что в рамках СНГ и других постсоветских структур Россия не просто играет ведущую роль, но и стремится всеми имеющимися у нее способами (а таковых не так уж много, да и их эффективность вызывает большие сомнения) скоординировать политику бывших советских республик в выгодном для себя направлении.

Однако прошло уже почти 20 лет с момента распада СССР, и следует признать, что все бывшие «советские братья» научились вести себя в мировых делах достаточно независимо и не «прислоняться» чрезмерно к явно невыигрышному для себя формату поведения с ориентировкой только на один «полюс притяжения», игнорируя все остальные, да и общую картину складывающихся международных реалий.

Подобное поведение общепринято называется «многовекторностью», но российским руководством оно все еще рассматривается как некая неуместная фронда. Которая пусть и опосредованно, но все же подыгрывает «другим влиятельным державам, стремящимся укрепить свои позиции на постсоветском пространстве», и тем самым якобы ослабляет позиции самой России там, откуда она по своей собственной воле ушла в начале 90-х годов прошлого века.

Во многом этим и объясняется тот факт, что ни одной постсоветской республике так за два года и не «просчиталось» признать независимость кавказских мини-государств, в том числе – республикам, расположенным на западных границах СНГ. И соответственно, даже чисто географически наиболее тяготеющим к единой Европе, нежели к «славному советскому прошлому».

Наиболее четко подобный курс на сохранение собственного «я» продемонстрировала в этом вопросе Белоруссия. Хотя она и числится с Россией в неком союзном государстве, и входит во все основные постсоветские политические и экономические объединения (включая Таможенный союз при участии России и Казахстана), Белоруссия все равно неизбежно (причем при любой власти) будет стремиться все же на «единые европейские просторы», нежели к возрождению того, что у нее же в Беловежской Пуще и было сравнительно недавно похоронено.

Ошибочно было бы оценивать подобный курс Минска лишь как нежелание выступать в роли «российского заднего двора» и совершать свои внешнеполитические шаги только после их «сверки» с Москвой. На самом деле белорусское руководство при любом исходе предстоящих президентских выборов в декабре будет делать все возможное, чтобы нормализовать свои отношения и с Евросоюзом, и с Соединенными Штатами. А вызывать у них лишнее раздражение признанием Южной Осетии и Абхазии (даже если кто-то России вроде бы что-то в кулуарах обещал) официальный Минск не намерен и не станет этого делать на обозримую перспективу.

Несколько иные причины непризнания двух кавказских государств существуют у Украины. Даже при условии, что нынешний ее президент В. Янукович и существенно улучшил отношения с Россией, для Киева нет никакого резона не только портить отношения и с Грузией, и с Европой, и с Америкой, но и создавать тем самым весьма опасный «независимый прецедент» на своей собственной территории.

В том же Крыму по-прежнему весьма сильны пророссийские настроения, никто там не забыл, как Н. Хрущев в свое время попросту подарил Украине полуостров с российской военно-морской базой в Севастополе, и при любом удобном случае подобная тема «возвращения под российский флаг» может более чем обостриться.

Также нет никакого смысла Януковичу, недавно вступившему в должность, портить свои отношения с Западом, от которого Украина не просто будет на ближайшую перспективу серьезно зависеть, но и куда недвусмысленно продолжает стремиться. Да, нынешнее украинское руководство вроде бы «на пока» закрыло тему форсированного вступления в НАТО, но экономическое единство с Европой, а также безвизовое перемещение по ее просторам никто в Киеве с повестки дня не снимал. И «дразнить европейских гусей», да еще с «кавказским акцентом», Украина при нынешнем руководстве абсолютно точно не станет.

Также на полных парах именно в Европу, а не в бывший СССР стремится Молдова, у которой в ее «европейских планах» есть весьма важные и влиятельные союзники – страны Восточной Европы и ближайший сосед – языковая и культурная родня Румыния. Для официального Кишинева не может быть даже и речи относительно какого бы то ни было признания Южной Осетии и Абхазии, поскольку у Молдовы есть свой «никем не признанный край» – Приднестровская республика, не дающая молдавской стороне форсировать европейскую интеграцию республики (главным образом по причине нахождения там российского воинского контингента).

Кавказ и так стоит «на Карабахском взводе», чтобы играть с признанием независимости

Крайне запутанная ситуация складывается и с взаимоотношениями трех кавказских республик и России. То, что Грузия после войны лета 2008 года не будет на долгую перспективу иметь нормальных отношений с Россией, очевидно. А вот позиции Армении и Азербайджана по вопросу признания независимости Южной Осетии и Абхазии существенно разнятся.

Армения вроде бы давно уже является ключевым стратегическим партнером России не только на Кавказе, но и в целом в СНГ и ОДКБ. Трудно припомнить, когда бы армянское руководство выступало с каким-то внешнеполитическим предложением, которое бы противоречило российской позиции. В этой ситуации, казалось бы, Ереван должен был бы (или мог бы сделать такой жест для получения еще больших преференций со стороны Москвы) первым признать кавказские автономии в качестве независимых государств.

Но не тут-то было. Армения ни разу даже не намекала на подобный шаг, а те недвусмысленные намеки Москвы «повторить подвиг Никарагуа и Науру» и признать Южную Осетию и Абхазию остались Ереваном проигнорированными. С чем это связано? Армении крайне невыгодно портить на сегодня отношения не только с Россией, но и с Грузией, через территорию которой практически проходит весь армянский экспорт (в том числе в грузинские морские порты).

Помимо этого у самой Армении есть нерешенный конфликт с Азербайджаном вокруг Нагорного Карабаха, который до сих пор не поддается ни дипломатическому, ни военному решению. Признать независимость Южной Осетии и Абхазии для Еревана – прямой сигнал «провозгласиться» независимым и Нагорному Карабаху с абсолютно непредсказуемыми для региона последствиями, в том числе – вероятной вспышкой военных действий.

Также стоит учесть, что при всех подписанных между Россией и Арменией военных соглашениях, никто не может предсказать, как поведет себя Москва в случае вспышки военных действий из-за Карабаха между Арменией и Азербайджаном. Ведь даже продление срока пребывания российской военной базы в Гюмри на 49 лет не гарантирует того, что Москва встанет на защиту Еревана (как того требует подписанный документ) в случае так называемой «внешней агрессии» (которая в реалиях может быть только азербайджанской).

Что же касается самого Азербайджана, то он вообще не намерен признавать какие бы то ни было «отколовшиеся» территории (опять-таки с учетом нерешенного карабахского конфликта), и поэтому ни о каких Южной Осетии и Абхазии в Баку в качестве независимых государств и слушать не станут.

К тому же у Азербайджана с Грузией налажены очень тесные не только политические, но и экономические связи.

Азербайджанский бизнес владеет портовыми сооружениями, трубопроводами, дорогами, заводами на грузинской территории. Да и все планируемые магистральные нефте- и газопроводы (помимо уже действующего Баку-Тбилиси-Джейхан) также намечено проложить через Грузию. А соответственно с ней для азербайджанской стороны куда выгоднее поддерживать партнерские связи и не раздражать Тбилиси «играми в признание независимости» бывших грузинских автономий.

В чем-то нынешняя политическая обстановка в Грузии и Азербайджане даже схожи – в том, что касается утраченных территорий (пусть и по разным причинам), и желанием правящих в республиках политических элит непременно вернуть их «из-под вражеской оккупации». Поэтому Баку ни при каких условиях не станет признавать независимость Цхинвали и Сухуми, и в Москве подобный «кавказский расклад» наверняка принимают к сведению.

Центральная Азия: не стоит лезть с головой туда, куда не пролезет остальное

Весьма любопытная картина складывается с вопросом признания кавказских независимых государств в Центрально-Азиатском регионе. Сразу можно вынести за «независимо-признательные скобки» Туркменистан, который проводит политику «ни во что не влезающего» нейтралитета и нежелающий совершать никаких внешнеполитических «телодвижений», которые могут быть истолкованы как некая «услуга» тому или иному мировому политическому центру силы.

К тому же у Туркменистана имеются лишь минимальные коммерческие отношения с Арменией, почти никаких – с Грузией, а с Азербайджаном у Ашхабада давние тяжбы из-за нескольких потенциально богатых нефтеносных месторождений на Каспии. Никаких дивидендов от признания Южной Осетии или Абхазии от России Ашхабаду попросту не нужно, и, соответственно, «играть в признание независимости» на Кавказе он, по крайней мере, при нынешнем руководителе не станет.

По-своему на кавказские политигры смотрят в Узбекистане. Российское руководство намекало И. Каримову на то, чтобы признать обе кавказские экс-автономии, но Ташкент никак на подобные просьбы-намеки не прореагировал. Причины тому разные – это и весьма независимая политика самого Узбекистана в рамках что СНГ, что ОДКБ, при которой лишь в очень ограниченном спектре она совпадает с российскими интересами.

Плюс у Узбекистана есть собственные «самоопределяющиеся моменты» внутри республики (та же Каракалпакия). Да и постоянно будируемая соседним Таджикистаном тема государственной принадлежности городов Бухара и Самарканд, населенных этническими таджиками, отнюдь не способствуют тому, чтобы Ташкент поспешил с признанием Южной Осетии и Абхазии.

Также нет смысла Узбекистану нынче портить только что восстановленные после длительного перерыва отношения с Евросоюзом и Соединенными Штатами. До полной нормализации особенно экономических отношений между ними еще пройдет какое-то время, но в плане политического сотрудничества (в том числе – и по Афганистану) Ташкенту уже удалось убедить в своей лояльности и надежности западные страны.

Свои задумки по кавказским независимым государствам имеются и у Таджикистана. Опять-таки чисто теоретически Россия в этой центральноазиатской республике располагает весьма эффективными рычагами влияния, включая крупнейшую за границами российской территории военную базу. Однако отношения между Москвой и Душанбе в последние пару лет довольно существенно лихорадит. И таджикское руководство неоднократно высказывало свое явное неудовольствие тем, что Россия относится к Душанбе не как к своему надежному стратегическому партнеру, а как к «припамирскому бедному бывшему родственнику».

Сам же Таджикистан на фоне подобной «прохладной дружбы» с Москвой стремится постоянно раскручивать собственную внешнеполитическую многовекторность, ради чего определенные реверансы (опять-таки главным образом по Афганистану) делаются и в сторону Соединенных Штатов, и европейских стран – членов НАТО и Евросоюза. Результаты такой политики пока особых достижений для Душанбе не приносят, но и под Россию совсем уж «безответно ложиться» таджикская сторона явно не настроена.

Тут обязательно надо учесть тот факт, что хотя экономически Таджикистан очень сильно зависит от России (и уже по этой причине, а не только из-за присутствия военной базы Москва могла бы по многим политическим вопросам управлять действиями Душанбе), его внешнеполитические связи все-таки ориентированы гораздо шире, чем только с расчетом на пост-советское сотрудничество.

Результаты такой политики пока особых достижений для Душанбе не приносят, но и под Россию совсем уж «безответно ложиться» таджикская сторона явно не настроена.

Тут обязательно надо учесть тот факт, что хотя экономически Таджикистан очень сильно зависит от России (и уже по этой причине, а не только из-за присутствия военной базы Москва могла бы по многим политическим вопросам управлять действиями Душанбе), его внешнеполитические связи все-таки ориентированы гораздо шире, чем только с расчетом на пост-советское сотрудничество. Душанбе по-прежнему надеется на помощь и ЕС, и США, и других стран, которые, мягко говоря, следование политическим советам из Москвы в отношении признания независимости кавказских государств вряд ли будут приветствовать.

Еще необычнее с «кавказским независимым сценарием» складывается ситуация вокруг Кыргызстана. Когда у власти в Бишкеке был К. Бакиев, то российская сторона «пробрасывала» идею признания Южной Осетии и Абхазии, но киргизские руководители тогда решили поступить с этим делом «классически по-базарному». То есть устроить подковерные торги с Москвой (как с американцами по базе в Манасе) и посмотреть, что та сможет Бишкеку предложить в обмен на столь лояльный для России демарш.

Видимо, ничем особым Россия Кыргызстан и его президента тогда не заинтересовала, поэтому вопрос о кавказских автономиях был отложен «до лучших времен», которые наступили уже после смены власти в Бишкеке. Сейчас же, после того как в Кыргызстане будет сформирована весьма разношерстная властная система, в которой будет, по всей вероятности, слишком много для такой маленькой республики «больших начальников» и еще больше центров принятия решений, вариант с признанием независимости Южной Осетии и Абхазии может вообще остаться в стороне от интересов борющихся между собой за власть в Кыргызстане политических группировок.

Хотя Кыргызстан так же, как и соседний Таджикистан, очень сильно зависим от России в экономическом и финансовом плане (в том числе – и наличием более миллиона граждан республики, работающих в российских городах), демонстрировать свою «пророссийскость» в глазах Запада официальный Бишкек вряд ли станет.

Признав Южную Осетию и Абхазию, Астана ничего не выиграет, но зато слишком многих против себя настроит

Особый разговор – о позиции Казахстана в отношении признания Южной Осетии и Абхазии. Здесь простое клише «сердечный друг и самый близкий партнер России» на постсоветском пространстве явно не сработает. Да и сама внешняя политика Астаны давно уже свидетельствует о том, что никаких «постсоветских синдромов» в ней не просматривается. И само желание Казахстана на внешней арене представлять себя как непредвзятого и вменяемого участника международных отношений является не какой-то сиюминутной прихотью, а на долгую перспективу продуманным курсом.

Потенциально именно на Казахстан, да еще на Белоруссию Россия могла в первую очередь рассчитывать при признании независимости Южной Осетии и Абхазии, а заодно – и на публичное осуждение позиции Грузии и ее нынешнего президента. Но получилось, что «верными союзниками» Москвы по Закавказью стали Никарагуа, Науру и Венесуэла. А вот Астана с Минском оказались не такими уж «в унисон дышащими партнерами», как это на первых порах Москве виделось.

Позиции Казахстана по важным международным вопросам и раньше с российской позицией далеко не всегда совпадали. А здесь в противоречие вошло само восприятие отношений с другими государствами, которое существует у независимого Казахстана и не менее независимой в своих поступках России. Если для Казахстана принципиально важно не просто поддерживать по всем направлениям «многовекторный баланс», но и по возможности ни с кем, и ни по каким вопросам не ругаться, то Россия почти всегда и везде идет на принцип – а соответственно, и портит свои отношения с очень многими странами «до самого основания».

Так вот для Астаны никакого смысла ругаться с Грузией, Евросоюзом, Соединенными Штатами и всеми другими странами, не принимающими происходящее на Кавказе, было бы просто внешнеполитически смерти подобно. Именно сбалансированный и взвешенный курс на ровные и неконфликтные отношения со всеми государствами мира является основой политики Казахстана, в которую одностороннее «припадание» в российском направлении было абсолютно неприемлемым.

Именно сбалансированный и взвешенный курс на ровные и неконфликтные отношения со всеми государствами мира является основой политики Казахстана, в которую одностороннее «припадание» в российском направлении было абсолютно неприемлемым.

Нет, Россию никто в этом случае отталкивать не планировал, но и разыгрывать «кавказскую карту» Астане в пользу Москвы было вовсе не выгодно. В Европе на тот момент уже был прецедент Косово, и пожалуй, если бы Казахстан по каким-то причинам признал его независимость (а такое вполне возможно – и в весьма недалеком будущем), то тогда вроде бы был смысл более предметно подойти и к рассмотрению кавказских независимостей.

Еще более существенно в этом плане сказались и весьма высокие международные ориентиры, которые для себя определила и весьма успешно осуществляет Астана. Речь идет и о председательстве в ОБСЕ, и на будущий год – в Организации исламских государств, да и что немаловажно – 20-летие независимости. Все эти годы Казахстан всегда проводил самостоятельную и достаточно принципиальную политику, которая могла той же России в чем-то и не особо нравиться, но вызывала тем не менее понимание и неизбежный учет.

Более того – Казахстан, пожалуй, единственная на сегодня страна постсоветского пространства, которая строит свою политику с осознанной перспективой на будущее, а не в расчете на сиюминутные политические дивиденды (причем зачастую очень сомнительные и ошибочные). И поэтому для Астаны «размахивать шашкой» (в том числе и на Кавказе) в угоду даже самым вроде бы надежным и близким союзникам попросту не имеет никакого смысла.

Вот и получается, что отнюдь не самые близкие в результате «постсоветского развода» соседи, а далекие от Москвы Никарагуа, Науру и Венесуэла (каким образом это так называемое «союзничество» оплачивается и достигается – вопрос уже совсем другого разговора) оказываются «кровно заинтересованными» в признании независимости Цхинвали и Сухуми. Что же касается стран СНГ, то для них «независимый абхазско-осетинский урок» – своего рода проверка и внешнеполитической самостоятельности, и умения в важных мировых делах защищать свои национальные интересы и основополагающие принципы поведения.

И если подобным курсом постсоветские страны будут идти и дальше, то России в деле признания новоявленных кавказских государств и в дальнейшем придется рассчитывать исключительно на «очень дальнее зарубежье», нежели на тех, кто вроде бы интересы и чаяния Москвы по-прежнему понимает и учитывает, но давно уже послушно следовать в российском внешнеполитическом фарватере вполне осознанно не желает.

Газета «Деловой Казахстан» (Алматы), 29.10.2010