Прощению не подлежит

// Преступления Грузии против осетин и народа Южной Осетии не имеют срока давности

Во время войны 1991-92 гг., которую развязала высокомерная, чванливая Грузия против маленькой Южной Осетии и против всего осетинского народа, я выпускал в Москве газету «Столичная», а затем работал во Владикавказе главным редактором телекомпании «Ир». Мне приходилось часто бывать в осажденном Цхинвале, пробираясь туда почти неизменно по Зарской дороге, ценой которой действительно являлась человеческая жизнь.

Ближний путь из Джавского района в Цхинвал, а это всего 20-25 минут по асфальту, проходил через четыре грузинских села и был, как бы сказать помягче, просто обречен на опасность. За два военных года редко-редко можно было проехать здесь в составе колонны в сопровождении вооруженных миротворцев или в миротворческом же бронетранспортере, в который иногда подсаживали журналистов. А потом грузины и вовсе взорвали скалу, нависавшую над трассой, и полностью перекрыли проезд огромной глыбой.

Поэтому основной нитью, связующей столицу Южной Осетии с Джавским районом, а, значит, и с братьями на севере, со всей Россией, стала Зарская дорога. Нарезанная в отчаянной спешке отвалами и ковшами еще советских бульдозеров и экскаваторов, она шла по крутым бокам горных склонов в обход воинственно настроенных грузинских сел. Собственно, и дорогой ее тогда назвать можно было с большой натяжкой: многие участки были предельно узкими, а по весне или дождливой осенью «полотно» превращалось в труднопроходимое месиво. В такие периоды легковушкам путь был заказан. Прорывались только автомобили повышенной проходимости, да и то не без риска. Однажды нам с оператором Сергеем Бандуровым повезло с попуткой, и мы после двух часов невероятной тряски, требовавшей почти акробатических навыков, въехали в Цхинвал в кузове самосвала, зато с сохранившейся в целости видеокамерой.

Но случай, который мог привести к печальным последствиям, произошел в погожее время года и в комфортных условиях. Так получилось, что очередной журналистский десант на юг совпал с намерением двух американок из известной правозащитной организации «Хельсинки уотч», уже находившихся во Владикавказе. Тогдашний председатель комитета по национальной политике и межнациональным отношениям Верховного Совета Северной Осетии Казбек Цахилов, опекавший заокеанских дам, выделил нам новенький депутатский «Газик», и мы отправились в путь с водителем-армянином, который не только не имел понятия о Зарской дороге, но и в Южной Осетии никогда не был. Пришлось мне, имея всего лишь опыт пассажира, быть штурманом. В результате, спустившись с горного серпантина, мы повернули в противоположную сторону и едва не оказались совсем не там, где планировали. Хорошо, мы вовремя опомнились и вырулили в правильном направлении.

Американки пробыли в Цхинвале двое суток. Их радушно приютили в доме Елены Джичоевой. О методах «доблестных» грузинских соколов – отключении света и беспорядочных ночных обстрелах жителей непокорного города – гостьи были уведомлены заранее и восприняли это без удивления, что называется, по факту. Впоследствии, уже в Москве, удалось заполучить точку зрения представителей правозащитной организации на происходящее в регионе и сделать об этом отдельный сюжет в программе «Южная Осетия сегодня», выходившей на телеканале «Ир». Но никто из нас, несмотря на всю сложность обстановки, не мог и предположить, что следующую программу нам придется целиком посвятить одному событию – трагедии, которая произошла 20 мая 1992 года.

Когда весть о том, что случилось, дошла до Северной Осетии, многих охватили смешанные чувства. Здесь были и боль, и невыразимая скорбь, и огромное желание заслуженного возмездия отъявленным негодяям, совершившим неслыханное злодеяние, и их идейным вдохновителям. Не было только удивления: Грузия уже давно перешла грань, которая отделяет цивилизацию от средневекового мракобесия. Еще в 1989 году ее опьяненные национализмом молодчики начали оттачивать ремесло палачей: зимой окунали выброшенных из автобуса пассажиров – осетин по национальности – в ледяную Лиахву, заставляли пожилых мужчин срезать собственные усы и есть их. Только «Литературная газета» осмелилась написать об этом.

Потом, с началом полномасштабной агрессии против Южной Осетии, были массовые убийства гражданского населения, многомесячная осада и артиллерийские обстрелы Цхинвала, сожженные осетинские села. Венцом этой стратегии, направленной на окончательное уничтожение осетин, стало садистское зверство на Зарской высоте.

На похороны в Цхинвал, которые состоялись 24 августа, выехала большая делегация Северной Осетии. Два вертолета, взлетевших с поляны у «Гизельского круга» (на этом месте впоследствии возник рынок «Фаллой», ныне снесенный), были забиты под завязку. В одном из них разместились ответственные должностные лица во главе с тогдашним председателем Верховного Совета Северной Осетии Ахсарбеком Галазовым, в другом – те, кто рангом пониже и отдельные представители общественности. Нам с Бандуровым удалось втиснуться во второй вертолет прямо на взлете, когда первый уже набрал ход и скрылся за облаками. Наш вертолет пилотировал знаменитый летчик Инал Остаев, король воздуха, который с авиацией был на «ты» – как Марадона с мячом. И хотя машина была значительно перегружена, Остаев умудрился ловко «перепрыгнуть» через Кавказский хребет и приземлиться на лужайке в дубовой роще на окраине Цхинвала даже раньше своего коллеги.

Траурная церемония собрала, казалось, всю Южную Осетию. Главная площадь Цхинвала облачилась в один бесконечный черный цвет. Горе и плач сотрясали стены прилегающих зданий. У микрофона стояли с каменными лицами руководители Южной Осетии Торез Кулумбегов, Людвиг Чибиров, Резо Хугаев, Олег Тезиев. Рядом – приехавшие из Северной Осетии: Ахсарбек Галазов, заместитель председателя правительства республики Эльбрус Каргиев, председатель Владикавказского горсовета Лариса Хабицова, генерал Юрий Бзаев, председатель Моздокского Совета народных депутатов Вячеслав Паринов.

Тишина, воцарявшаяся при выступлениях, длилась недолго, а затем каждое слово ораторов сопровождалось еще более безутешными рыданиями. Даже Галазов не мог сдержать слез, время от времени доставая платок. Он и речь свою начал со слов «Дорогие братья и сестры!» – прямо, как Сталин в тяжелую минуту. Мне показалось, что только в этот момент Галазов наконец-то прозрел: затянувшиеся иллюзии полюбовно договориться с Тбилиси и остановить бойню в Южной Осетии были безосновательными. Для этого ему понадобилось пройти путь от Казбеги, где он напару с Ельциным чуть ли не обнимался с Гамсахурдиа и подписал позорный протокол, до Зарской трагедии, которая всколыхнула всю силу потаенных чувств человека и осетина, отодвинув в сторону оглядывающегося на Москву номенклатурного деятеля.

Буквально на следующий день после возвращения из Цхинвала мы завершили монтаж 40-минутного фильма, который назвали «Прощению не подлежит». И вечером 25 августа он вышел в эфир. В него мы включили кадры состоявшихся похорон, рассказы чудом уцелевших в кровавой бойне, записанные в Юго-Осетинской республиканской больнице. Среди оставшихся в живых был и четырехлетний Астемир Малкаров. У него были прострелены обе ноги, но худшего избежать удалось. О нем неустанно заботились врачи и медицинский персонал, окружили теплом родственники. На вопрос, как он спасся, мальчик ответил незатейливо: «Мама меня укрыла». А его мама – это Ирина Гаглоева, запечатленная в монументе на Зарской дороге и навечно оставшаяся молодой. Защитив своим телом сына, она стала олицетворением всех матерей Осетии.

Нам удалось достать и пленку, на которой были запечатлены жуткие кадры расстрелянных людей, когда их только-только привезли в Цхинвал. Эти съемки не решались демонстрировать по государственному телевидению, видимо, опасаясь, что массовое, всенародное негодование могло вылиться в неадекватные формы. Но мы показали в фильме весь этот ужас – в назидание тем, кто продолжал считать Грузию невинной овечкой, и как укор обывателям, проповедующим принцип: «Моя хата с краю!».

Готовя текст телевизионной программы, я отметил запомнившееся выступление Ахсарбека Галазова, который наконец-то публично признал, что Южная Осетия имеет право сама решать свою судьбу и отныне не останется без защиты. То, что у осетин одна земля и сберегать ее надо только всем вместе – стало лейтмотивом траурного митинга.

Тогда, в 1992-м, не то, что Интернета, а средств связи, технологий передачи и обработки информации, отдаленно сопоставимых с нынешними, не было. Поэтому неравнодушные люди ловили каждую новость, стремились не пропустить любую возможность следить за происходящим. Кадры фильма «Прощению не подлежит» потрясли всю Осетию, заставили ее содрогнуться. Об увиденном передавали во Владикавказе из уст в уста. Посыпались многочисленные звонки с настойчивыми просьбами показать передачу снова. В итоге она демонстрировалась трижды, а в Южной Осетии отправленные туда кассеты засматривали, что называется «до дыр».

Ровно через месяц, 22 июня 1992 года, в Сочи для подписания мирных договоренностей из Владикавказа вылетали официальные делегации Северной и Южной Осетии. Звонок из Дома правительства, заставший нашу творческую группу на студии, был вызван тем, что Галазов просил срочно передать для него видеокассету с фильмом «Прощению не подлежит». Наш журналистский брат жил тогда настолько небогато (впрочем, был ли когда-либо иной период, если не брать в расчет нынешних столичных «стригунов»), что каждая кассета была на счету и позволить себе роскошь иметь постоянно под рукой копию передачи мы решительно не могли.

Кроме того, я был довольно отчаянным молодым человеком (что с ужасом сейчас начинаю осознавать), поэтому не придумал ничего лучшего, как самому помчаться в Дом правительства. В приемной Галазова, понимая, что надо действовать быстро и решительно, я пробормотал, что ко мне обращались, и открыл дверь кабинета руководителя Северной Осетии, который уже завершал совещание участников отъезжающей делегации. Увидев меня, Ахсарбек Хаджимурзаевич поинтересовался, привез ли я фильм. На что прямо ответил, что оригинал отдать не могу, а дубликат в настоящий момент перезаписывается.

– А когда он будет готов? – спросил Ахсарбек Хаджимурзаевич. – Мы уже опаздываем, нас ждет самолет.

И тут я с прозрачным намеком сказал, что мы с Бандуровым тоже полетим в Сочи, а кассету привезем с собой в аэропорт. Председатель Верховного Совета не нашел, как парировать эту непредвиденную самодеятельность. Когда спустя час мы ворвались на летное поле, то получили неодобрительный взгляд едва сдержавшегося Галазова и шумные упреки председателя правительства Сергея Хетагурова. Оказывается, из-за нас вылет спецрейса задержали на полчаса.

Но Галазов знал, что делает. Он готов был терпеть в моем лице своего оппонента (чтобы это понять, достаточно прочитать закадровый текст фильма, который приводится в приложении к этому материалу), лишь бы программа «Прощению не подлежит» была у него в руках. А она ему понадобилась для того, чтобы показать окружению Ельцина, а возможно и самому президенту России, ту бойню, которую устроили грузинские националисты. Тем самым он хотел обеспечить эффект эмоционального воздействия на государственных лиц для принятия более устраивающего осетин решения. И Ахсарбек Хаджимурзаевич, конечно, в данном случае был прав: в такие моменты внутренние разногласия должны оставаться в стороне.

Как удалось выяснить, Ельцину оказалось не до просмотра кассеты. Но председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов и его заместитель Юрий Яров фильм посмотрели. А на следующий день, 24 июня 1992 г., в Сочи было подписано Соглашение о принципах урегулирования грузинско-осетинского конфликта…

Сегодня, через 16 лет, я спрашиваю себя: а правильно ли мы назвали тот фильм? Или столь жесткое утверждение стало сиюминутным отражением пережитого потрясения? Ведь считается, что нельзя, невозможно бесконечно жить с тяжелым грузом прошлого. Что ж, у каждого свои весы, на которых взвешиваются все «за» и «против». Вот я еще больше, чем тогда, утвердился во мнении: не имеет срока давности не только злодейское преступление, совершенное на Зарское дороге, но прощению не подлежат все те бесчинства, которые на протяжении почти 20 лет открыто и бесцеремонно вершили и вершат грузинские режимы и их фашиствующие поборники.

Слухом в Осетии никто не обделен, но так и не дано было услышать хотя бы одного государственного чиновника или представителя общественности в Грузии, который высказал бы слово сожаления о зарском теракте. За семнадцать лет грузинскими властями так и не найден никто из террористов. Вывод может быть только один: все грузинские правительства заодно с теми, кто совершил расправу.

Пока же ясной остается реальность: трудное будущее Осетии в руках ее народа. Альтернативы тому, чтобы отстоять позиции на юге не существует. Слишком велики были жертвы, которые были принесены на алтарь свободы. Слишком дорогой ценой удалось отстоять национальные интересы. Фамилии 32-х человек, высеченные на мраморе Зарского мемориала, будут всегда напоминать об этом, побуждая к единству и сплоченности во имя будущих поколений.

Игорь ДЗАНТИЕВ

*   *   *

Закадровый текст фильма «Прощению не подлежит»

«Кровавая акция, совершенная пять дней назад грузинскими боевиками, потрясла всю Осетию. В воскресенье, 24 мая, в столице Южной Осетии Цхинвале состоялась траурная церемония по невинно убиенным, беззащитным людям. На центральной площади в этот скорбный час собрались практически все жители непокоренного города.

Вглядитесь в эти лица. Третий год их окружают лишь страдания и горе, третий год на земле Южной Осетии льется кровь. Меняются, как в калейдоскопе, режимы и олицетворяющие их правители – Гумбаридзе, Гамсахурдиа, Шеварднадзе, но неизменным остается одно: звериная ненависть к так называемым инородцам. И, прежде всего, в наиболее агрессивной форме – к осетинам.

Третий год продолжается агрессия против Южной Осетии. Между тем вплоть до самого последнего времени даже во Владикавказе, даже из уст считающих себя мудрыми политиками высокопоставленных персон можно было слышать: в том, что происходит сейчас в Южной Осетии, виноваты сами южные осетины, поспешившие провозгласить республику и, тем самым, якобы спровоцировавшие Грузию.
Духоборы и молокане, прожившие там 200 лет, не провозглашали республику, как не провозглашали ее 5 тысяч аварцев, которых призвал на помощь царь Грузии еще в XVI веке. Однако они все в одночасье почему-то оказались в Тульской области и в Дагестане. Как будто не бегут из Грузии и греки, армяне, русские.

Осетинам уготована та же участь. В зависимости от хитрости и ловкости современных правителей Грузии меняются лишь формы и методы выполнения этой национальной грузинской задачи. Потеря же Юга Осетии, который из уютных кабинетов Владикавказа кому-то еще кажется несколько удаленным уголком, неизбежно станет началом заката и всей Осетии, неминуемо вдохновит и на агрессию с востока. Отсидеться, отвернуться от беды, сделать вид, что ничего особенного не происходит, не удастся тогда никому.

К великому сожалению, такая вполне реальная вероятность развития событий многими на севере Осетии начала осознаваться лишь после последней, чудовищной трагедии. Неужели нужно было дожидаться гибели сразу 32 человек, чтобы изменить свое отношение к кровоточащей национальной ране? Неужели только на подобную траурную церемонию должна приезжать столь представительная делегация Северной Осетии?

На юге нашей Родины свершилась еще одна тяжелая, страшная беда. И очень хочется верить, что хоть она сплотит всех тех, кто не потерял человеческой совести и сострадания к ближнему. Случившаяся трагедия открыла глаза на истину многим. А истина эта до боли проста: в Южной Осетии невинных людей, которые не нападали и не собираются нападать ни на Тбилиси, ни на Рустави, систематически, целенаправленно уничтожают только за то, что они осетины.

Ежедневные ракетно-артиллерийские обстрелы Цхинвала, которые не утихли, а еще более усилились при Шеварднадзе. 110 разрушенных и сожженных дотла осетинских сел. Голод и холод в зимние месяцы в Южной Осетии стал уже делом привычным. А скольких жизней лишилась Осетия!? Только по установленным данным погибло более 600 осетин и практически каждый пятый из них при нынешнем режиме «великого демократа» Шеварднадзе. Уже свыше ста тысяч остались без своего домашнего очага, лишившись в довершение всего средств к существованию. Матери без устали оплакивают своих убитых сыновей, сыновья – своих матерей, любимых жен, детей.

На все это с равнодушной самоустраненностью полтора года взирали депутаты Верховного Совета Северной Осетии, так любящие подчеркивать, что они – народные избранники. Настолько народные, что попросту отмахнулись от решений первого съезда осетинского народа, положив их под сукно в долгий депутатский ящик. А какой еще из существующих в современном мире парламентов мог бы позволить столь холодную отрешенность после вероломного похищения лидера Южной Осетии Тореза Кулумбегова!? Что-то никто не предложил ни тогда, ни после многомесячных расправ над мирными жителями закрыть в знак протеста хотя бы Военно-Грузинскую дорогу. Только сейчас, только после устроенной кровавой бани.

Но миротворчества не получилось. Теперь это очевидно. 20 мая в 11 часов стали последними мгновениями жизни для 32 человек. Что с ними сделали гордые грузинские «соколы», вы можете увидеть сами. Нормальный человеческий разум не может не содрогнуться от увиденного. Кровавая бойня – иного тут и не скажешь.

Не позавидовать и тем, кто уцелел, кого спасли считанные сантиметры от неминуемой смерти. Уже после массового убийства беззащитных людей в последние два дня убиты еще трое осетин. Всего же только за этот месяц погибли от рук грузинских боевиков 47 человек и более 80 получили огнестрельные ранения. Дежурные же ссылки на происки звиадистов становятся уже в устах Шеварднадзе попросту неприличными.

Но сегодня надо обязательно сказать и о другом. Жесточайшее в современной истории нашего народа преступление вызвало так долго ожидавшуюся на юге адекватную реакцию Северной Осетии. Не удивительно, что резко изменилось и отношение всех без исключения цхинвальцев к северным братьям. Ведь большая беда не бывает твоей или моей. Большая беда и большое горе у близких бывают только общими…

Траурная церемония показала: Южная Осетия не одинока. После того, как ее бросили все – сначала Союз, потом – Россия, единственную руку истинной помощи, как и полагается кровному брату, протянули из Владикавказа. Искренне, без фальши. Простые люди это хорошо чувствуют. И не случайно выступление председателя Верховного Совета Северной Осетии Ахсарбека Галазова не оставило никого равнодушным, вселило уверенность в том, что никогда цхинвальцы не останутся наедине с бедой.

…Грядет, неотступно грядет возмездие за совершенные злодеяния. История свидетельствует, что глумления над людьми, жесточайшие преступления против целого народа никогда не оставались безнаказанными. Тем более не подлежит прощению то, что произошло 20 мая 1992 года.

Выступление Вячеслава ПАРИНОВА, председателя Моздокского Совета народных депутатов

Дорогие друзья, братья! Нет таких слов, чтобы в полной мере выразить всю боль, тяжесть и несправедливость случившейся человеческой трагедии. Отныне на земле появилось еще одно название написанное кровью ни в чем не повинных детей и женщин. Это село Кехви, у которого произошло величайшее преступление.

Седоглавые вершины гор этого живописного и благодатного края не видели на своем веку такого чудовищного зверства. Безысходность и отчаяние, бесконечные обстрелы заставили этих людей свой очаг, свою землю, на которой они жили. Но озверевшим боевикам оказалось мало искалеченных судеб. Обезумевшие от ненависти и жестокости они устроили кровавое побоище над беззащитными детьми, женщинами и стариками. Черным платком опустился траур на наши республики.

В Моздокском районе известие о жестоком преступлении против мирного населения не оставило равнодушным ни одного здравомыслящего человека. На состоявшихся митингах многие наши жители и в первую очередь русский народ выразил резкий протест против действий грузинских экстремистов. Мы разделяем безутешное горе, которое постигло родных и близких погибших. От имени моздокчан, русского народа выражаю всем вам глубокое соболезнование и прошу вас найти в себе силы, чтобы пережить эту тяжелую утрату. Пусть помощь и сочувствие моздокчан хоть как-то облегчат ваши страдания.