Анатолий БАРАНКЕВИЧ о ситуации в Южной Осетии

Начало декабря ознаменовалось фейерверком значимых публикаций в крупнейших российских изданиях по ситуации в Южной Осетии. Сначала президент Эдуард Кокойты разразился обширным интервью в «Российской газете» (04.12.2006), а на следующий день ему ответили в «Коммерсанте» экс-секретарь Совета безопасности РЮО Анатолий Баранкевич и экс-премьер РЮО Юрий Морозов, а в газете «Время новостей» генеральный директор фирмы «Стройпрогресс» Альберт Джуссоев. И если интервью президента во многом походило на отчет должностного лица, то три последние публикации, особенно откровенные высказывания А.Баранкевича, вызвали информационно-политический взрыв в Москве и в Осетии.

Все эти публикации вы можете прочитать в нашей рубрике «В зеркале прессы». Там же мы разместили комментарий полномочного представителя президента РЮО в России Дмитрия Медоева, и материалы, появившиеся после 5 декабря. Познакомившись с ними, читатель сможет сам для себя сделать вывод о том, какие из приведенных аргументов в начавшейся дискуссии более весомы – в том, что дискуссия будет продолжена и нас ждет еще не одно открытие, вряд ли стоит сомневаться.

Чтобы дополнить картину, мы публикуем интервью Анатолия Баранкевича, которое было напечатано №№3-4 журнала «Квайса». В ближайшее время мы планируем вернуться ко многим затронутым проблемам.

«Мы сражались отчаянно»

Уставший донельзя человек, он не подавал вида, стараясь быть, как всегда, подтянутым и бодрым после четырех дней и ночей нечеловеческих усилий. Шел второй час ночи, на календаре было уже 12 августа. Генерал Анатолий Баранкевич впервые мог выспаться вдоволь, но, тем не менее, не ушел от ночного разговора, закурив предварительно очередную сигарету.

– Вы ожидали такого кровавого сценария?

– То, что Грузия пойдет на такие бесчеловечные и варварские бомбардировки, на беспощадное уничтожение мирного населения, применит тактику выжженной земли – это за гранью цивилизованного понимания, даже по военным меркам. Сама же развязанная война не стала неожиданностью. И не только для меня. Мы предупреждали о том, что Грузия хочет войны и ведет дело к ней. Многим, казалось, что мы сгущаем краски. К сожалению, наши прогнозы оказались действительностью. Даже в последний день перед агрессией, когда Саакашвили заявил, что примет все меры для прекращения огня, было предчувствие, что все это лживо. Прошло буквально несколько часов, я пришел домой, только прилег, как последовал разрыв первого снаряда. Посмотрел на часы – 23.36. И сразу понял: «Началось!». Вскочил и побежал в штаб – прилег-то я, не снимая формы. Взрыв был большой. Обычно били 89-миллиметровые минометы, а здесь, как минимум 152 мм гаубица.

– А бомбежки с воздуха?

– Вот это, честное слово, было неожиданностью. Полагали, что у Грузии всего пять самолетов, способных вести штурмовые действия. А, оказывается, ситуация была уже совершенно другая. Израиль помог тайно восстановить авиационный завод, на котором в Тбилиси выпускались усовершенствованные штурмовики СУ-25. Они приобретались за бесценок в странах бывшего Варшавского договора и доводились в Грузии до ума.

– Наши силы обороны быстро среагировали на агрессию?

– Все действовали четко. В считанные минуты каждый был на своей позиции.

– Вот вы говорите, что ожидали. Почему же грузинские танки вошли в город?

– Честно говоря, у них было подавляющее превосходство в артиллерии и технике, а у нас было несколько слабых мест в обороне города. И именно с одного из этих направлений они и вошли. Но вы же понимаете, что танки города не берут. Города берут войска. И обороняют войска. И вот здесь уже полное преимущество было на нашейстороне. Мы бились за свой город, а для них он был чужим.

– Говорят, геройски проявили себя совсем молодые ребята, которым по 16-18 лет?

– Все себя проявили геройски. Сражались отчаянно. У нас была одна рота добровольцев. Мы назвали ее ротой олигархов, так и они демонстрировали отменную стойкость и мужество. У грузин и близко этого не было.

– Что за название – рота олигархов?

– Потому что в ней собралось много руководителей разного ранга, представители малого и среднего бизнеса. После полудня в первый день войны мы все построились за домами и распределились, кто и какую улицу пойдет зачищать. И я спросил одного своего товарища, моего бывшего сотрудника: «Как тебе эта рота?». Он сказал: «Рота олигархов». Так и пошло это название.

– Некоторые утверждали, что был момент, когда 80-90% Цхинвала оказались в руках грузинских войск. Насколько эти утверждения соответствуют действительности?

– Ни насколько. Ничего подобного не было. Ни в один момент больше 30% города грузины не контролировали. По нескольким направлениям они углубились где-то на третью часть протяженности города – и все. Да и что означает контролировать!? Они ведь не взяли ни одного, даже полностью разрушенного здания! Ни в одном не смогли закрепиться!

– Но ведь вы не станете отрицать, что поначалу преимущество было на стороне агрессора?

– Не стану. Вначале, пока привыкали к тяжелой артиллерии, когда шел и шел сильнейший артобстрел, который, казался бесконечным, что мы в этих условиях могли сделать!? Их артиллерия стреляла из Гори и из других удаленных точек, которые нам было не достать. Мы могли только укрыться и ждать наступления противника, чтобы вступить с ним в решающую схватку. А потом, когда они подошли, ребята себя показали. Показали, повторяю, геройски. И вот, когда сожгли первый танк, потом второй, все поняли, что горят они хорошо, надо только хорошо попасть, воспрянули духом и начали теснить противника. Уже сами начали за вражескими танками бегать. И у гражданских настроение поднялось. Информация о каждом нашем успехе в подвалы быстро проникала.

– Насколько я понимаю, вы находились во время боевых действий в разных частях города?

– Вначале я находился на пункте управления, который располагался в подвале комплекса правительственных зданий. Но были такие бомбежки, обстрелы… Я успел связаться с руководством Генерального штаба РФ, доложил о происходящем и предложил меры, которые бы могли повлиять на ситуацию. Меня выслушали, не перебивая, и я услышал в трубке: «Держитесь, держитесь. Поможем, обязательно поможем!». Грузинская артиллерия била по городу по секторам: снизу вверх, потом опять снизу вверх. Била, не считаясь ни с чем – мирные там жители, больница или еще какието гуманитарные учреждения. «Град» – это еще ерунда. Там артиллерия крупного калибра стреляла, 203 мм минометы. Это страшное оружие фугасного действия большой поражающей силы. После попадания такой мины остается огромная воронка. Или 152 мм гаубицы. Поэтому в нашем штабе все сгорело, связи уже не было. И мы покинули его.

– Куда направились?

– Я собрал людей, и мы пошли в нижний городок миротворцев. Мы знали о том, что у миротворцев в верхнем городке уже убили несколько человек, подбили БМП, из нее грузины вытащили нескольких раненых ребят и добили их. Артиллерия тоже постоянно обстреливала миротворцев. Но деваться в тот момент нам было некуда. Я привел ребят и сказал командующему, что мы займем здесь круговую оборону, и будем стоять насмерть. А Кулахметов мне говорит: «Константинович, я тебе завидую, но как миротворец пойти на это не могу. Ваше присутствие здесь нежелательно».

– Ух, ты! Война была в разгаре, а он до последнего выполнял свои миротворческие функции?

– Выходит так. Поэтому нам пришлось выйти из городка. Мы быстро заняли близлежащие дома. И в этот момент пошли танки. Два из них вышли на перекресток. Я взял гранатомет, выскочил, и подбил один.

– Какие это были танки?

– Т-72. Их с простого гранатомета сразу не возьмешь.

– Говорят, в среднем три выстрела надо сделать?

– Это, смотря куда попасть. Вот у меня удачно получилось. Я попал как раз в самое уязвимое место. Танк башню повернул, я и выстрелил в тыл башни.

– И что? Поразили с первого же выстрела?

– С первого. Танк остановился. Из него повалил дымок. Все это длилось мгновения. Я успел за несколько секунд за угол забежать и думаю: «Попал-то я попал, но пробил ли броню? Если не пробил, танк пушку развернет, и полдома вместе со мной снесет». Но не успел голову высунуть, как последовал мощнейший взрыв. Смотрю – куски танка летят. Стало ясно, что вроде бы поразил. А вот если в лоб стрелять, то нужно более мощное средство.

– А вы чем поразили?

– РПГ-7. Ручной противотанковый гранатомет. У меня и было-то всего две гранаты.

– И вы только одну использовали?

– В том месте одну. А потом, когда пошли дальше, вытесняли их из города, выглянул из-за угла, а на нас разведывательные бронированные машины едут.

– Советского производства?

– Западные. Мы еще не дошли до того места, куда предполагали выдвинуться, как они проехали. Через минуту-другую, возвращались уже только две машины. Шли на огромной скорости – под 100 километров в час. Видно, потеряв одну машину, грузины просто уже панически боялись. Неслись они в сторону Никози. Я целился в первую, полагая, что вторая машина на нее налетит и перевернется. Попал прямо в центр, но вторая БМП смогла увернуться, объехать полыхающую машину и унеслась, резко повернув за угол. И вот только сегодня, два часа назад, я увидел эту подбитую машину по телевизору. Сейчас ее в Цхинвале уже нет – убрали.

– Не каждый генерал обладает такой снайперской точностью…

– Так я из гранатомета еще в училище наловчился стрелять, потом – в Афганистане, а после даже бойцов этому учил.

– Когда, по вашему мнению, произошел коренной перелом в боях за Цхинвал?

– После обеда 8 августа. Я уже тогда понял, что город взят не будет. А когда российские войска вошли, Цхинвал уже практически «чистый» был.

– Вы надеялись, что Россия вмешается и защитит Южную Осетию?

– Я был уверен в этом.

– А я нет. Вот честно говорю, что нет.

– Уверен был полностью. Только так хотелось, чтоб по времени это произошло побыстрее. Потом мы узнали, что российские войска идут уже по Зарской дороге. И я всем ребятам объявил: держаться, держаться и держаться! Эта весть передавалась от группы к группе, от подвала к подвалу, где укрывались гражданские лица. И даже когда войска в город еще не вошли, мы уже могли российскую артиллерию использовать. Наводили на цель, и она подавляла огневые точки противника. А когда подошли самоходки, в воздухе появилась авиация, то стало гораздо легче. Но наша авиация вступила в дело только после обеда. Была низкая облачность. А вот грузинская авиация бомбила нас даже при такой погоде.

– Тем не менее, наши ребята нанесли противнику огромный урон. Сколько, по вашей оценке, было подбито грузинской бронетехники в Цхинвале и его пригородах?

– С абсолютной точностью не скажу, но где-то до 30 единиц мы сожгли, захватили и привели в небоеспособное состояние.

– А наша бронетехника была в городе? Мне рассказывали, что был случай, когда чуть ли не танк в танк друг в друга стреляли?

– Во-первых, у них были танки Т-72, а у нас всего три танка, да и то Т-55 – такие сейчас, может, еще только где то в Сомали можно найти. Но все наши танки уцелели. Мы их тайком вывезли, рядом с городом поставили, и они хорошо поработали, а потом вошли в город. А у них огромное количество Т-72 – это совершенно другой уровень. Какая же великая радость была, когда отбили все танковые атаки! И не только отбили, не только подбили, но и захватили грузинские танки.

– Целые, боеспособные?

– Да. За один танк посадили пленного грузина, наводчика, и сказали ему: вот тебе цели, стреляй! Он умолял сохранить ему жизнь, и заявил, что будет стрелять, куда угодно. И стрелял очень даже неплохо по своим.

– Прицельно?

– А как же! Большим мастером оказался. Видимо, натовские инструктора так здорово поднатаскали. Спасибо им за это. Но никакие натовцы не могут научить патриотизму. Большинство наших батальонов не сдвинулись с места ни на сантиметр. Например, в районе Тамарашени, на Присских высотах. А ведь это очень тяжелые направления. Все подвалы, все ключевые точки в городе постоянно находились в наших руках. Врагу было не пройти. Такое отношение бойцов, такой героизм – это не передать словами!