Коста — 155. Завещания

«Но если б народу родному
Мне долг оплатить удалось,
Тогда б я запел по-иному,
Запел бы без горя, без слез».

Газета уже писала о том, что вышло стараниями Ирины Бибоевой и Национальной библиотеки Северной Осетии подарочное издание «Завещания» Коста Хетагурова, переведенного на тридцать пять языков. Восемь строк, прорвавшие века. Но пролистайте стихи, статьи, письма Поэта, и вы поймете, что Завещаний нам оставил Коста гораздо больше, чем эти великие два четверостишия.

Наверное, он ушел из жизни, так и не узнав, что долг народу оплатил сполна, и сегодня, наоборот, — ему должен народ: память, верность идеалам, стремление жить и творить по его заветам и многое другое. Давайте, дорогой читатель, пройдем вместе по этим Завещаниям и еще раз крепко задумаемся: соответствуем ли тому высокому предназначению, которое определил Поэт для соотечественника, горца, осетина, да просто человека, любой национальности.

*   *   *

«…Несу я, как семя, поэзию в мир…», «…светлые всходы взрастить мне дано…»

Многие ли современные поэты озабочены тем, чтобы сеять «доброе и вечное»? Часто даже очень талантливые делают, скорее, поэтическую карьеру, которая, в отличие от политической, обещает скудный гонорар. Но все же… — и почет, и известность вдобавок.

*   *   *

«У людей — не дом, а терем,

Там тепло, светло, уют.

А у нас в пустой пещере

Дети с голода ревут».

И еще:

«На обжорство злое честь я не менял».

Прости, Поэт, но неравенство — очевидно, закон жизни, и никакие Госдумы его не отменят. У нас сегодня оно возведено в абсолют. Если учитель, врач, работники культуры — хранители духовных богатств получают 10 тысяч, а избранники народа, сочиняя или переписывая законы, получают в десятки раз больше, то о чем речь? И мы нынче, как и ты, Коста, тогда, верим в светлое будущее.

*   *   *

«Ты люби родные горы,

Их не покидай…»

Ну, конечно… Еще как покидают! Не все, слава богу. Некоторые горы просто используют, возводя там барские хоромы. А другие едут в большой мир, получают там имена, свои порции славы и наезжают иногда в родные горы, вернее, не совсем в них, а в концертные и прочие залы столицы республики — порадовать земляков. Спасибо им.

Но я учредила бы награду «За верность родным горам» и давала б ее горнякам, геологам, альпинистам, ХУДОЖНИКАМ, а с ними вообще всем деятелям искусства, талантливо и бескорыстно воспевающим горы.

*   *   *

«Прислужник для моей страны —

Ее болезнь, ее позор».

«Прислуживаться тошно», — сказал другой классик. И тоже был прав. Вот бы чаще вспоминали эти слова те, для кого «служить» и «прислуживать» — одно и то же.

*   *   *

«…верь, что мы, как любящие братья,

Воздвигнем на Земле один всеобщий храм…

…Храм просвещения, свободы и любви».

Представляю, что сказал бы Поэт, увидев, как человечество уничтожает самое себя. Как льются потоки невинной крови, народ идет войною на народ, и только где-то поутихнет бойня — на другом конце земного шара она возникает как неизбежность. Люди больны агрессией, а «песня и стих» (по Маяковскому), увы, перестали быть «бомбой и знаменем».

*   *   *

«Хочу, чтоб не были вы в жизни торгашами

Душой и совестью, свободой и умом».

Написать бы эти строки на плакатах и развесить на видных местах, везде, где только можно! Потому что не уверена, что непристальный взгляд современного читателя увидит в книге и постигнет высокий смысл этого призыва.

*   *   *

«Я счастлив, что люблю, — любви одной покорный.

Под знаменем ее пойду на смертный бой».

Ясно, что прошли времена Ромео и Джульетты, Лейли и Меджнуна… Многие ли пойдут сейчас за любовь к женщине «на смертный бой»? Многие ли воспевают ее в стихах, как Пушкин и Гамзатов, а не слащаво, неискренне, утопая в любви к себе любимому? Торгашеский дух проникает и в святая святых — человеческое сердце.

*   *   *

«…Из толпы выступил старик и произнес напутственное слово. Затем покойного уносят на кладбище» (об обряде похорон).

Как видите, никаких длинных «митингов» обычаи не велят. Это мы сейчас, истосковавшиеся по трибунам да собраниям, порой выплескиваем в траурных речах даже то, что не имеет никакого отношения к проводам покойного.

*   *   *

«…О Родина… все помыслы мои и все желанья

Одну имели цель — снискать любовь твою».

Не буду распространяться о том, о чем сама не раз писала: патриотизм ныне не в особой цене. Или можно назвать патриотом любого жителя страны? Даже того, кто тащит из государственной казны и из карманов бедняков? Или кто потворствует потомкам бандеровцев «интеллигентными» речами? Или кто удирает за рубеж в поисках лучшей жизни?

*   *   *

«Невозможно творить, если нет у тебя

Силы творчества, нет дарованья».

Очень даже возможно творить, если есть деньги на издание или публикацию. Если хвалят, даже когда не за что.

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪

Нет, конечно, не все так уж плохо. Полтора века даром не прошли. Темное сменялось светлым — и наоборот. Пробрались сквозь революции и войны. Победили только кажущегося непобедимым врага в Великой Отечественной. Пытаемся строить «храм просвещения» с переменным успехом. Искусство пронзает светом почти все сферы нашей жизни… И так далее… Стараемся, как ты завещал, «…честь имени, славу отцов хранить и в преклонные лета». В общем, многое сегодня удивило бы тебя, и с хорошей стороны, и с дурной. Но главное, знай, Коста:

Над твоей могилой светом чистым

Озаряет нас твоя строка.

И спешат с молитвой атеисты

В Храм, что ты воздвигнул на века.

Ирина ГУРЖИБЕКОВА
«Пульс Осетии», 14.10.2014