Александр КАБАКОВ: «Время надежд и разочарований»

Феликс КИРЕЕВ

23-24 марта 1991 года во Владикавказе состоялся Большой Круг Терского казачества, на котором было воссоздано Терского Казачье Войско, атаманом которого был избран Герой Советского Союза В.Д.Коняхин. С того времени минуло 20 лет и можно подвести итоги возрождения терского казачества, посмотреть к чему оно пришло сегодня. Об этом мы побеседовали с участником того события, ныне атаманом Владикавказского округа ТКВ Александром КАБАКОВЫМ.

– Александр Петрович, в какой  атмосфере проходил тот Круг, какие чувства вы испытывали?

– Трудно передать словами то ощущение, которое испытали многие присутствующие на Круге, в том числе я и. Хотя я вырос в станице Николаевской, в казачьей среде, лишь тогда, 20 лет назад, я по-настоящему прочувствовал, что такое казачество, увидел его во всей красе.

У многих были слезы от счастья, когда смотрели на массу казаков в черкесках, видя архонцев прибывших на Круг на конях… Подобного больше не было. Нынешние Большие Круги часто похожи на партсобрания, а на некоторые соберутся 70-80 казаков, уже считается хорошо. А на том Круге было более 500 делегатов со всего Терека. Здесь были седые старики, которые еще помнили дореволюционное казачество, и совсем молодые люди, которые не забыли о своих казачьих корнях. У всех было большое воодушевление, и казалось, что возрожденное казачество вот-вот займет свое достойное место в новой России.  Как раз в этот день во Владикавказ прибыл президент России Б.Н.Ельцин, который пообщался с участниками Круга и заверил нас, что окажет казачеству всяческую поддержку.

– А для чего вообще начало возрождаться казачество?

– Во-первых, несмотря на все гонения и репрессии, которые советская власть обрушила на казачество, казаки не забыли, кто они, кем были их предки. И как только наступила свобода, они воспрянули и заявили о себе.

Владикавказ, площадь Свободы. выступает атаман Василий Коняхин. Слева от него - председатель Совета Министров Северной Осетии Сергей Хетагуров, справа - мэр Владикавказа Михаил Шаталов, Президент России Борис Ельцин, председатель Верховного Совета Северной Осетии Ахсарбек Галазов, советник Президента РФ Галина Старовойтова. 23 марта 1991 г.

Во-вторых, надо учитывать, что на Северном Кавказе (на территории бывшей Терской области) из славянского населения около 80 процентов – это потомки казаков (казаки). Таким образом, возрожденное Терское казачество должно было стать опорой, защитником славянского населения в регионе. В то время число терцев, вступивших в казачьи общины на местах, перевалило за 500 тыс. человек. Это была внушительная сила, которая должна была сыграть свою роль в разгорающихся межнациональных конфликтах на Кавказе. Увы, это не произошло.

Говоря о целях возрождения, то они были определены уставом, где среди прочего  сказано, что Терское Войско создано для духовного и организационного объединения терских казаков, как субэтнической общности – народа, имеющего равные права на самоопределение, наряду с другими народами.

– Разве казаки народ?

– Конечно народ. Он образовался на основе общего места проживания, общей деятельности, культуры, языка. Так же образовались кубинцы, бразильцы, мексиканцы, американцы и.д. Когда нам говорят, что мы – русские, так как говорим на русском языке, это тоже не аргумент. Те же бразильцы говорят на португальском, но они же не португальцы, а кубинцы на испанском… Здесь же хочу напомнить что отличия в языке у русских и казаков были, но эту тему замалчивали и до революции и особенно в советское время.

Во время переписи 2002 года, несмотря на все препятствия в этом вопросе, более 140 тыс. человек по всей России назвали себя казаками (из них в Осетии более 700 человек). Во время недавней переписи тоже часто не разрешали писаться казаком, но на этот раз цифра казаков должна быть значительно выше. Мы с нетерпением ждем результатов этой переписи.

– Начало казачьего возрождения было, как вы говорите, на большом подъеме. Почему же ваши цели так и не достигнуты, в том числе народом казаки не признаны?

– Здесь свою роль сыграли несколько важных факторов. Во-первых, сами казаки, в первую очередь их атаманы, не знали, как добиваться поставленных целей. Казаки собрались, оделись в традиционные черкески, образовали Войско, выбрали атаманов всех уровней… А что делать дальше? Об этом мало кто знал. Да мы просили признать нас народом, просили создать казачьи административные районы. Кое-где пробовали идти во власть. Были попытки оформить на казачьи общины землю, недвижимость. Но все это делалось как-то вяло, не было настойчивости, в первую очередь у войсковых атаманов.

В других условиях, может, что и получилось бы, но, вспомните, что в стране творилось в начале 90-х годов. Госимущество растаскивали все, кто мог, казаки здесь, конечно же, оказались в стороне. Ко всему начались известные события в Ингушетии и Чечне. Проживающие там терцы сначала просили о помощи, а, не дождавшись ее, стали спасаться, кто как может. В Чечне воевал Ермоловский казачий батальон, но недолго. В Осетии казаки сыграли определенную роль в защите республики в осетино-ингушском конфликте. Но в целом, к сожалению, можно констатировать, что с середины 90-х Терское казачество уже не играет своей роли на Северном Кавказе.

– Почему же так получилось? Ведь, как вы сказали, терских казаков было больше полумиллиона, и они охватывали весь Северный Кавказ?

– Это вопрос не ко мне, а к российской власти. Терцев, как и всех славян в регионе, бросили на произвол судьбы. С начала шли на уступки сепаратистам, в результате все окончилось большими боями, теперь восстанавливают все разрушенное. И что в результате – чеченцы получили восстановленную Чечню и живут на широкую ногу. А терцы, проживавшие там ранее, выживают, кто где. Хутор Попова наглядный тому пример. Всего несколько семей и никому нет до них дела. Как горько шутят казаки – «надо было нам с Россией повоевать – тогда бы сейчас все имели».

– Вы говорили, что власти не обращают внимания на проблемы казачества, но, как известно, в последнее время Президент России издал несколько указов по упорядочиванию казачьей службы, войсковых структур и т.д.

– Действительно, но это в первую очередь касается реестрового казачества.

– А чем же казаки-общественники отличаются от реестровых?

– Этот раскол был порожден властью. С начала возрождения казаки были силой и заявляли о своих правах, ставили перед властями неудобные вопросы. В общем, были неподконтрольной силой. Это, конечно, многим не нравилось. И тогда власть придумала, как казачество сделать послушным. Казакам объявили, мол, вы говорите, что казаки всегда служили России – пожалуйста, записывайтесь. Будете нести какую-то службу и получать за это деньги. Все, кто согласен, будут записаны в особый реестр. При этом было оговорено, что служить могут лишь граждане с 18 до 45 лет. И, самое главное, служивым казаком мог стать любой гражданин РФ. Потомственные казаки, конечно, с этим не согласились, и в результате по всей России произошел раскол на общественных и реестровых казаков. В дальнейшем в Устав реестрового Терского Казачьего Войска вносились некоторые изменения, но суть осталась – «войско создано для объединения граждан Российской Федерации, взявших на себя обязательства по несению государственной и иной службы (деятельности)». Ни о каком казачестве как о народе речи нет.

– Но ведь казаки действительно служили России.

– Они несли службу в составе Русской Императорской армии. То есть, когда казак достигал призывного возраста, он шел служить в казачью часть (полк, батальон, батарею). Отслужив положенный срок, он возвращался домой заниматься своим хозяйством. К примеру, в начале XX века ТКВ насчитывало более 250 тыс. человек, из них на службе (в казачьих частях) находились около 5 тыс. человек. Все остальные занимались своими делами – трудились на земле, работали учителями, врачами, чиновниками, учеными и т.д.

Вот такой была когда-то семья терских казаков Кабаковых.

Согласно нынешнему реестру получается, что лишь те 5 тыс. были казаками, а остальные – нет. Ладно, если бы нынешний реестр нес ту службу, но это не так. Реестровые казаки выполняют роли дружинников, охранников, а казачьих частей как не было, так и нет. Какие-то армейские части именуются казачьими, но казачьего там ничего нет, кроме названия. А дружинниками и охранниками казаки сроду не были, тем более – за деньги.

Мы столько раз предлагали создать реальные казачьи части в армии. Например, Терский казачий полк и призывать в него терцев на службу, а офицеры в нем именовались бы – хорунжий, сотник, подъесаул, есаул и т.д. Увы, нас не желают слышать. Мы говорим, не должно быть казачьих чинов, отличных от армейских. Все чины должны быть общими, но казачьи – со своими наименованиями. Опять к нам никто не прислушивается. В результате реестровым казакам чины присваивает полномочный представитель в федеральном округе. А войсковому атаману Президент РФ присваивает чин казачьего генерала. Такого чина никогда не было.

Раскол в казачьих рядах породил не только реестр, но и существующее законодательство. Согласно ему любая группа людей, собравшись, может учредить какую угодно казачью организацию. Это породило множество различных объединений, именуемых казачьими. Естественно, такие дела не пошли на пользу казачьему возрождению, наоборот, идет дискредитация всего казачества. И уже власть нам говорит – вас там много (казачьих организаций), вы между собой договоритесь, объединитесь. Но как общественники могут объединиться с реестровыми, если у них цели разные!? Вот архонцы выращивают картошку на продажу, у них нет времени на какую-либо службу, они что, не казаки? Согласно реестровым законам – нет. И власть так считает. Нам говорят, реестровые казаки – это настоящие казаки, а все остальные – нет. Такое же отношение к нам было в епархии, где священникам давали установку – посещать мероприятия лишь реестровых казаков.

– Есть ли хоть какая-то надежда, что казачество все же сможет объединиться?

– Правильнее будет не объединиться, а соединится, потому как реестр и общественники – это разные грани казачества. Те, кто желают служить – это реестр, а остальные – общественники. Реестровые структуры должны выполнять роль прежнего войскового штаба, который занимался распределением призывников, всем остальным ведало войсковое правительство.

В этом вопросе многое зависит от государства. Если ему казачество нужно как народ, на который можно опереться, то порядок в этой сфере можно навести быстро. Но пока государство предпочитает иметь реестровых, марионеточных казаков в качестве послушных слуг. А последним дела нет до казаков в станицах, кто работает на земле. Значит, кому-то выгодна такая ситуация.

Большой Круг Терского казачьего войска. Март 1991 г.

– Оглядываясь назад и сравнивая сегодняшнее положение Терского казачества, что вы можете сказать о минувшем времени? К чему пришло ТКВ?

– Минувший период – это время надежд и разочарований. Мы сильно надеялись, что Терское Войско возродится, и мы будет жить на равных с другими народами Северного Кавказа. Увы, это не произошло. Как ни печально, но ныне ТКВ в худшей ситуации, чем было 20 лет назад. Утрачены территории, потеряны люди (убиты, умерли, уехали, отошли от казачества), потомственных казаков потеснили представители других народов. Мы часто говорим «Терское Казачье Войско», но его фактически нет – ни общественного, ни реестрового. Есть атаманы, есть группы приближенных к атаманам, а Войска как структуры нет.

Рядовые казаки живут сами по себе, занимаясь своими делами, самостоятельно справляясь со своими проблемами. Им неведомо, чем занимаются войсковые атаманы. А последним простые казаки нужны лишь для очередного Круга или для какого-нибудь массового мероприятия. На примере Осетии могу сказать: сколько мы ни озвучивали разные наши предложения и проблемы – всякий раз идет противодействие. Хутор Попова – сколько там проблем – ничего не решается. Казачья школа – нет результата. Станица Николаевская (по вопросу земли и колхозного имущества) – нет результата… Эти примеры можно продолжать. Понятно, что властям Осетии мы – чужие, и наши проблемы их не волнуют.

Есть генерал Бондарев, атаман «законного» реестрового ТКВ, но он тоже далек от наших проблем. А ведь мы не просим денег, как реестровые казаки, мы просим землю (как в Николаевской) чтобы жить с нее, просим определить статус хутора Попова, чтобы казаки смогли компактно там проживать, просим казачью школу, чтобы наши дети не уезжали, а учились здесь… Это что, какие-то нереальные предложения или они обостряют межнациональные отношения? На мой взгляд, наоборот. Мы говорим, что хотим остаться здесь, жить на земле предков. Но, увы, когда отовсюду идет противодействие, поневоле будет чемоданное настроение. Такое впечатление, что мы не на земле предков, а на чужой стороне. Мы все больше походим на своих предков эмигрантов. Те, оказавшись за границей, тоже пытались сохранить себя, жили компактно, культуру, обычаи сохраняли, но не на своей земле они жили, и в результате их дети, внуки, правнуки ассимилировались и уже утратили казачью сущность.

– А каким, на ваш взгляд, должно быть возрожденное Терское казачество?

– Терцы должно жить на равных со всеми северокавказскими народами. И тоже иметь свою территорию, как это и было когда-то. На сегодня это могут быть казачьи районы в республиках и на Ставрополье. Эта идея не нова, так уже было в советские время в 20-е годы. В Кабарде был Терско-Малкинский казачий район, в Ингушетии – Сунженский, в Чечне – Петропавловский,  в Осетии – Притеречный. В Притеречный район входили станицы Ардонская, Архонская, Николаевская, Змейская и хутор Ардонский (ныне Мичурино). В этом районе было более 95 процентов казачьего населения. Казаки знали, что вот их район, их земля, власть состоит из их представителей. Почему бы не вернуться вновь к этому? Если нужно сохранить казаков (славян) на Северном Кавказе, то нужно сказать им: это ваша земля, это ваш район – живите, процветайте. Уверяю, никто никуда бы не уехал.  Мы просто хотим жить и работать, растить детей, сохранять свою культуру, как все другие народы. Все это относится не только к ТКВ, но и ко всем казачьим войскам на территории России.

А в идеале любое Казачье Войско должно быть автономным в исконных казачьих формах и на основе казачьих идеалов. То есть Казачье Войско – это аналог нынешней республики (области, губернии) у него есть глава (атаман), парламент (Круг) которые избираются. На местах станичное самоуправление. На территории Войска не обязательно все казаки должны жить, но для всех власть – казачья власть, существующая в рамках административной системы России. Никакие параллельные структуры быть не должны. Подчеркну, ничего нового здесь нет, так уже было до революции, так в идеале и должно быть.

– Есть надежда, что так будет?

– Конечно. Пока казаки существуют, они будут стремиться к этому. Не все так плохо, как может показаться. На Тереке и за его пределами есть немало достойных терцев, которые трудятся, воспитывают детей в казачьем духе, сохраняют казачьи традиции. И, хотя они и не на виду, не щеголяют в погонах и псевдонаградах, но именно из них должно сложиться новое Терское казачество. Это будет, без сомнения. Возрождение казачества начнется от станиц. То есть от общин, от каждой казачьей семьи.