А в родном Цхинвале его встретили ножами и пистолетами…

Дмитрий СТАРОСТИН

За несколько дней до жестокого и безумного нападения на редактора газеты «XXI век» Тимура ЦХОВРЕБОВА мы с ним встретились в московском кафе. Тимур только что вернулся из Голландии, со встречи «Грузино-осетинского гражданского форума» в Лейдене. Его рассказ интересно было послушать, он хороший и остроумный собеседник.

Я не могу сказать, что этот форум когда-либо вызывал у меня чувство восторга. Как многие проекты такого рода, он во многом основан на стремлении средней бюрократии в Брюсселе и Гааге показать Еврокомиссии: «Вот, посмотрите, мы не зря просиживаем в креслах штаны за 5000 евро в месяц, мы тут осетино-грузинское урегулирование организовали!» Участникам же мероприятия с обеих сторон приятно съездить в Голландию, подискутировать, ощутить себя как бы дипломатами.

Это мое мнение. Тимур всегда считал иначе, он верил, что такими мероприятиями, в том числе, залечиваются раны войны. И такие аспекты «лейденской резолюции», как требование обеспечить осетинам и грузинам доступ к кладбищам и святым местам на территории противника, по-моему, ни у одного цивилизованного человека возражений не вызывают.

Что касается Цховребова лично, у меня всегда вызывал уважение тот факт, что этот человек, патриот, достойно воевавший против агрессоров и в 1990-е, и в 2008-м, не испытывает к грузинам никакой личной ненависти. Иллюзий по поводу грузинской политики, впрочем, тоже. Назвать Цховребова предателем Южной Осетии мог только человек, выполняющий (причем неумело) политический заказ своих боссов.

Тимур Цховребов всегда помогал работавшим в Цхинвале российским журналистам, его дом в старом квартале города иногда служил неформальным пресс-центром. Там собиралось и много участников боевых действий младшего поколения (Тимуру 51 год), видно было, что они его уважали. Нашей группе из журнала «Профиль» он во время августовской войны оказал огромную поддержку.

После войны бывали у него в гостях и российские офицеры, которые хотели прояснить истинную обстановку в республике. То, что власти РЮО им на каждом шагу врут, они начали понимать довольно быстро.

Когда системный кризис в Южной Осетии стал совершенно очевидным, наши с Тимуром мнения разошлись. Я считал, что его решение выступить по югоосетинскому телевидению в качестве «оппозиционера Его Величества – шаг, который тактически выгоден властям РЮО, а ему лично никакой пользы не принесет. Как выяснилось, не принес даже и физической защиты.

Тимур, со своей стороны, считал, что оппозиционно настроенные лидеры российской осетинской диаспоры слишком много надежд возлагают на «прозрение Москвы», посещают АП и Совбез, между тем, «работать надо в Цхинвале». Я возражал: а как им это делать, если против Альберта Джуссоева, к примеру, возбудили в РЮО фиктивное уголовное дело, а Анатолия Баранкевича обвиняли даже в попытке устроить переворот? Да их просто арестуют на границе, потом для верности еще и наркотики «найдут».

Но желание Тимура делать что-то полезное для родной страны с помощью своей газеты «ХХI век» (единственной независимой газеты в РЮО) я уважал как журналист и как его друг. В конце концов, друзья не обязаны быть во всем согласны.

Когда мы покидали кафе, Цховребов сказал мне, что возвращается в Цхинвал. Я пошутил: «Ну что, сам идешь в пасть дракона?»

Сейчас я жалею об этой шутке. О том, что Тимура через несколько дней жестоко изобьют и чуть не убьют средь бела дня прямо на глазах у наряда милиции лично депутаты «демократически избранного» парламента РЮО, я все-таки не мог помыслить. Такой степени морального разложения действующего югоосетинского режима я не представлял. Как и эти, с позволения сказать, депутаты не представляли, какую реакцию их деяние вызовет в Москве. И это уже в воскресенье, когда госструктуры официально не работают.

Сейчас только присоединяюсь к пожеланиям Тимуру Цховребову скорейшего выздоровления.