Третья попытка

Сергей МАРКЕДОНОВ,
политолог, кандидат исторических наук

В Южной Осетии 25 марта прошли повторные президентские выборы. Начиная с ноября прошлого года это была уже третья попытка жителей частично признанной республики избрать главу государства. Однако определение нового югоосетинского лидера снова не состоялось. Ни один из четырех участников избирательной гонки не преодолел заветный рубеж в 50 % плюс 1 голос.

На первом месте с 42,48 % голосов оказался экс-председатель Комитета госбезопасности республики Леонид Тибилов. Во втором туре 8 апреля с ним будет соперничать уполномоченный по правам человека Южной Осетии Давид Санакоев, который 25 марта набрал 24,58 % голосов. С небольшим отставанием от него с 23,79 % к финишу пришел посол республики в Москве Дмитрий Медоев, а лидер югоосетинской Компартии и спикер парламента Станислав Кочиев получил 5,26 % голосов. Таким образом, вопрос о новом главе Южной Осетии отодвигается, как минимум, на две недели.

Осторожность в определении финальной даты будет в данном случае уместна, принимая во внимания все хитросплетения прошлогодней президентской кампании. В ноябре 2011 года Алла Джиоева, одержавшая победу во втором туре выборов, так и не взошла на югоосетинский политический Олимп. Результаты ее электорального успеха, а вместе с ним и всех выборов были отменены. Вслед за этим республика погрузилась в политический кризис, который может считаться преодоленным лишь по каким-то чисто внешним признакам.

Вторая президентская кампания вообще сильно отличалась от первой. В этом соревновании не было никаких возмутителей спокойствия. В феврале 2012 года, уже после того, как компромиссные соглашения между властями и Джиоевой были полностью выхолощены, лидер югоосетинской оппозиции была выведена из игры. Штурм ее избирательного штаба и госпитализация расчистили дорогу для более аккуратных и прагматичных политиков, не склонных к жесткой протестной риторике и революционной фразе. В самый канун повторных выборов, 24 марта, когда Джиоева была выписана из больницы, из Генпрокуратуры республики пришла информация о том, что с лидера оппозиции сняты обвинения в попытке государственного переворота и незаконного захвата власти. Теперь она фигурирует как свидетель. Непраздный вопрос – а был ли сам захват? И если все-таки был, как считают в «компетентных органах» Южной Осетии, то кого следует рассматривать в качестве организатора? Наверное, на этот вопрос рано или поздно будет дан ответ.

В повторных выборах мы не стали свидетелями соревнования различных проектов и программ. Напротив, предвыборные тезисы всех четырех кандидатов не слишком отличались друг от друга. Все они заявляли о необратимости отделения Южной Осетии от Грузии и безальтернативности стратегического союза республики с Россией.

При этом следует заметить, что каждый из них старался в меру сил показать определенную дистанцию от власти. Повторные выборы вообще не имели четкой разделительной линии «власть-оппозиция». С одной стороны, вся четверка участников в большей или меньшей степени была связана с властными структурами. С другой стороны, все без исключения кандидаты говорили о том, что отсутствие обратной связи политической элиты и общества привело к утрате доверия людей к республиканскому руководству. И призывали к скорейшему укреплению такого доверия.

Значительной критике были подвергнуты и темпы послевоенного восстановления Южной Осетии. Леонид Тибилов в одном из своих интервью назвал их «черепашьими», высказав целый ряд претензий по поводу неэффективного расходования финансовых средств. В выступлениях кандидатов присутствовал и мотив личной непричастности к команде предыдущего президента. Так, «серебряный призер» первого тура Давид Санакоев незадолго до выборов заявил: «Если бы я был человеком Кокойты, то занимался бы не защитой прав граждан, а возглавлял бы какое-нибудь государственное унитарное предприятие». Дмитрий Медоев, которого многие рассматривали, как выдвиженца Кремля, назвал главным предварительным итогом повторной избирательной кампании отставку генерального прокурора Таймураза Хугаева, знаковой фигуры в окружении второго президента Южной Осетии. По словам же Станислава Кочиева, именно он, в отличие от других участников повторных выборов был настоящим защитником Конституции республики от авторитарных поползновений Эдуарда Кокойты.

При этом в ходе повторных выборов не было концентрации административного ресурса на каком-то одном направлении. Если не считать, конечно же, операции по исключению из политической игры Аллы Джиоевой. Разные «группы интересов» работали в соответствие с собственными планами и усмотрениями. И эти усмотрения реализовывались и в публичном пространстве, и в кулуарах. Наивно полагать, что теперь уже бывший генеральный прокурор 20 марта, то есть всего за 5 дней до выборов принял «добровольное решение» об отставке без определенного давления со стороны временно исполняющего обязанности президента Южной Осетии Вадима Бровцева. 21 марта отставку Хугаева 21-м голосом «за» при пяти воздержавшихся поддержал югоосетинский парламент. Таким образом, наряду с борьбой против «революционной опасности» власти постепенно стали «зачищать» политическое пространство от знаковых фигур команды Кокойты. Ведь одним из центральных требований Джиоевой был уход Хугаева вместе со вторым президентом Южной Осетии.

Переоценивать глубину и масштабы таких «зачисток», конечно же, не следует. Новый и.о. генпрокурора Гия Кобулов работал в одной команде с Хугаевым. Однако, какими бы сильными ни были связи бывшего и нынешнего «блюстителя законности», определенный курс на обновление (хотя бы избирательное) взят. И любой претендент на президентский пост будет вынужден дистанцироваться от Кокойты во избежание роста протестных настроений, поскольку исключение Джиоевой не снимает запрос на более высокое качество управления и кадровые изменения во властных эшелонах республики.

Скорее всего, за время, отведенное между первым и вторым туром, мы снова увидим не столько соревнование программ, сколько конкуренцию нюансов и акцентов. Тибилов уже участвовал в президентской кампании. Это было в 2006 году, когда экс-глава КГБ республики получил всего 0,9 %. Впрочем, в условиях разморозки конфликта с Грузией тогдашние выборы имели совсем иной смысл по сравнению с нынешними. Тогда в фокусе внимания была не внутриполитическая борьба, а геополитическое противоборство. Кампания 2006 года проходила параллельно с выборами так называемого «альтернативного президента Южной Осетии» (данная кампания проводилась в грузинских селах и была призвана дискредитировать югоосетинское руководство, как участника мирного процесса). Ее задачей было показать, что именно в Цхинвали сосредоточены реальные интересы южных осетин.

Тибилов много лет был вовлечен в процесс урегулирования грузино-осетинского конфликта и обеспечение безопасности республики. Здесь следует упомянуть и работу в Смешанной контрольной комиссии, и деятельность по предотвращению инцидентов на границе между Южной Осетией и Грузией. Наверное, в республике трудно найти политика, который бы столь детально представлял себе все сюжеты, связанные с различными этапами противоборства между Тбилиси и Цхинвали.

Опыт Давида Санакоева иной. И хотя многие его недоброжелатели говорят о нем, как о «ручном омбудсмене», который никогда не перечил Кокойты и его команде, сама деятельность по внедрению правозащитного дискурса в общество, пережившее всего за два десятка лет несколько вооруженных конфликтов, заслуживает серьезного внимания. И если основной пафос выступлений Тибилова – это порядок и законность, то у Санакоева – утверждение гражданских прав. Естественно, со всеми поправками на сложный югоосетинский контекст.

На сегодняшний день трудно со всей определенностью прогнозировать исход следующей стадии борьбы за президентское кресло. Многое здесь будет зависеть от позиций «бронзового призера» первого тура Дмитрия Медоева. В первом туре основной критический пафос этого кандидата был направлен на Тибилова. Но это отнюдь не гарантирует поддержки с его стороны Давида Санакоева во втором туре, поскольку медоевский предвыборный штаб нельзя назвать однородным. И, конечно же, многое будет зависеть от позиции Москвы. В ближайшее время мы увидим, извлек ли Кремль какие-то уроки из внутриполитического кризиса в Южной Осетии и готов ли он отказаться от порочной практики поддержки только одного «правильного» кандидата.

«НОВАЯ ПОЛИТИКА» (www.novopol.ru), 27.03.2012