Заметки по истории населенных пунктов Северной Осетии – КОРА-УРСДОН

Селение Кора-Урсдон расположено примерно в 12 км юго-западнее г. Дигора, у слияния рек Скуммидон и Суардон, образующих здесь новую водную артерию – р. Урсдон (Белую). Определить точную дату основания селения не удается. В XVIII в. известно несколько равнинных поселений баделятов. Так, на карте Кабарды 1744 г., составленной геодезистом С. Чичаговым, отмечено село Караджау, «а живут в нем караджаевцы христианского закону».

Штедер в 1781 г. наряду с Каражаево отметил предгорные владения Тугановых (Дур-Дур) и Кубатиевых (Кора-Урсдон). На берегу р. Белой Кубатиевы со своими крепостными поселились «пользуясь покровительством кабардинских князей». Время строительства башни Кубатиевых в этом ауле В.Х.Тменов определяет XVII-XVIII вв. Образование Дур-Дура Д.А.Дзагуров относил к концу XVIII – началу XIX вв., а М.В. Рклицкий – к XVIII столетию.

Н.Г.Волкова обратила внимание на то, что из перечисленных Штедером дигорских равнинных поселений на карте Кабарды 1744 г. известно лишь Каражаево. Остальные, резонно замечает автор, возникли в промежутке между 40-ми гг. XVIII в. и 1781 г., когда в этих местах побывал Штедер. Об этом же свидетельствовал Ю.Клапрот в начале XIX в.: поселения Кубатиевых на Урсдоне, Каражаевых на Урухе и Кобановых на Лескене «были построены около 60 лет тому назад на отроге гор, когда фамилия Тау-Султанов покинула земли, занимаемые ею раньше, и переселилась дальше к северу в Малую Кабарду».

В поселении Кубатиевых содержался плененный осетинами в 1787 г. имеретинский князь Давыдов, по рассказу которого, его привезли в «деревню (на Урсдоне – Ф.Г.), которая стоит на ровном месте… жительство состоит в 200 домов, там много лесу, также и деревьев барбарисовых, сливовых, шелковичных, рябиновых и виноградных, она состоит на хорошем ровном месте, у которого две речки, где ловятся осетры. Хлеба, дынь, арбузов и прочих зеленых овощей весьма довольно. Озданский (Урсдонский) начальник Кубатов, сын Джамчек».

Вместе с Кубатиевыми здесь проживали Зикоевы, Галаовы, Толасовы, Тавасиевы, Гиголаевы, Темиряевы, Кибизовы, Дедегкаевы, Кевросовы. Сюда же в конце XVIII в. переселились Царукаевы, Марзоевы, Соховы и др.

Территория рассматриваемого населенного пункта с глубокой древности имела особую важность в связи с близостью к стратегически и экономически значимому перекрестку магистралей, проходивших через Кора-Урсдонскую долину. Эти дороги связывали равнину с горными районами Центрального Кавказа.

Археологические находки свидетельствуют о заселении рассматриваемой территории еще с периода неолита. В районе села найдены многочисленные памятники эпохи бронзы – раннего железа. Рядом с селом расположен раннесредневековый могильник; случайные находки свидетельствуют о его функционировании в VIII-XII вв. Аналогии находкам из этого могильника часто встречаются в аланских катакомбных могильниках и городищах.

В непосредственной близости от села – на правом берегу р. Урсдон между селением и горой Хурхоры-сар, археологи обследовали большой, похожий на курган, холм. Местное население называет его «Карагасы обау» (курган карагача; карагач, по рассказам старожилов, вырублен проживавшими поблизости баделятами).

Обнаруженные археологами предметы относятся ко времени кобанской культуры, скифской и аланской эпох. По мнению В.А.Кузнецова, прилегающая к холму площадь была заселена, а на холме, видимо, располагалась цитадель городища. На территории Кора-Урсдона, на возвышенном плато у слияния Скуммидон и Суардон выявлено еще одно городище. Его ранние слои приходятся на VIII-X вв., период расцвета городища – на X-XII вв., а на XIII-XIV вв. – его затухание.

В XV-XVI вв., судя по находкам у подножья Хурхоры-сар, эта территория контролировалась кабардинцами. В последующие века экспансия крымских татар и ногайцев, вероятно эпидемии чумы и оспы привели к заметному сокращению территории расселения кабардинцев.

Позднее здесь возникло поселение западных осетин. Штедер в 1781 г. писал: «в северной долине (р. Урсдон)… лежат два наиболее значительных селения Кубати (Кубатиевых). Первое лежит на левом высоком берегу реки, которая омывает его с южной и восточной стороны… С другой стороны к югу от реки стоит на крутом высоком берегу обоих рукавов, которые здесь соединяются, более старое селение Кубати; оно господствует над обоими ущельями на Валагир и Дугор, имея с юга среди себя густые леса и скалистые горы. В первом селении стоят деревянные жилища с огороженными дворами и садами. Во втором, южном селении среди каменных строений виден замок бадилатов с одной высокою башнею».

Кубатиевы. Фото - hohag.com

Башня, которую упоминает Штедер, принадлежала Кубатиевым. Время ее строительства специалисты определяют рубежом XVII-XVIII вв. В пользу этого предположения говорит предназначение башни для огневого боя. Она снабжена соответствующей системой бойниц и машикулей, появление которых стало возможным только после распространения огнестрельного оружия на Северном Кавказе.

В начале XVII в. ружье – уже обычное оружие у горцев. Об этом можно судить на основании материалов статейного списка посольства М.И.Татищева, в 1604 г. направлявшегося в Грузию. Покинув Ларс 3 августа 1604 г., члены посольства уже в первый же свой ночлег столкнулись с опасностью: «приходили, государь, на нас на первом стану в ночи горские люди с вогненным боем», т.е. с ружьями. Очевидно, имелся виду какой-то отряд феодалов, ибо трудно себе представить крестьянина, в начале XVII в. вооруженного ружьем.

В этом же статейном списке имеется еще одно указание на использование осетинами ружей. «И архиепископ и царевы ближние люди говорили… что меж Черкасские и Юрьевы царевы земли есть горские люди, словут Осинцы, всего их человек з 200; и те люди Карталинским людем чинят тесноту, тайно приходя, побивают и грабят…» Это указывает на то, что ружья в начале XVII в. были уже обычным оружием в регионе. Следовательно, строительство башен с бойницами, приспособленными для стрельбы из ружей, могло начаться еще в середине XVI в.

Однако, машикули, как характерный конструктивный элемент боевых башен Кавказа, относятся к XVII в. Видимо, башня Кубатиевых была возведена не раньше этого времени. Она сложена из разноразмерных камней на известковом растворе. Длина и ширина камеры – 3,3 м, высота – около 10 м. В 1942 г. она подверглась обстрелу немецкой артиллерии. Интересно также то, что столь массивное сооружение стоит на весьма слабом фундаменте, представляющем собой каменную вымостку в 1-2 ряда кладки. Тем не менее, башня стоит несколько сот лет. Отметим также, что данное сооружение на территории Осетии является самым северным оборонительным форпостом, защищавшим от врагов не только село Кубатиевых, но и подступы к расположенному вблизи перевалу между Кора-Урсдонской долиной и Алагирским ущельем.

Большой интерес вызывают 19 склеповых сооружений Кубатиевых в окрестностях села. Все они расположены компактно, хотя сам могильник состоит из 4-х частей, возможно, по социальному или какому-то другому признаку. Склепы сложены из тесаного камня на известковом растворе; в плане они четырехугольные, один склеп восьмигранный и еще один в плане приближен к окружности. Отмечено наличие вентиляционных отверстий. Все описанные сооружения окружены грунтовыми погребениями, что, по мнению В.Х.Тменова, свидетельствует о четкой социальной дифференциации проживавшего здесь населения.

Важным источником по истории Кубатиевых являются генеалогические предания и родословное древо фамилии. Как и другие баделята, Кубатиевы свое происхождение вели от легендарного предка Бадела. По всем фольклорным версиям, Бадел и его брат Басиат (родоначальник балкарских таубиев) в ущелья Центрального Кавказа пришли из «маджар». Под последними большинство интерпретаторов генеалогических преданий понимали равнинную зону Северного Кавказа, а еще конкретнее – золотоордынский центр в регионе – г. Маджары, развалины которого еще в XIX в. были различимы у ст. Прасковея (современный г.Буденновск).

Однако некоторые исследователи и ряд представителей высших сословий западной Осетии и Балкарии в «маджарах» видели искаженное «мадьяры» – т.е. «страну мадьяр».

В этой связи интересна заметка Н.Мансурова из Владикавказа, опубликованная в январе 1896 г. в газете «Новое обозрение». В ней сообщалось, что в декабре предыдущего года во Владикавказе побывал австрийский ученый Фердинанд Гауч, «которого сопровождал молодой турецкий ученый Кубати-бей, кавказский уроженец, получивший высшее образование в Швейцарии и Франции и некоторое время служивший в турецком министерстве иностранных дел. В силу того, что Кубати-бей, как природный осетин, родители которого в 60-х годах выселились в Турцию, хорошо знаком с языком и бытовыми условиями осетин, Ф.Гауч, вместе с ними посетивший Дигорию, собрал массу этнографического материала, главным образом, относящегося к прошлому и настоящему дигорской отрасли осетин, которая интересует австрийского ученого по той причине, что в Дигории сохранились следы венгерцев… Более тщательному исследованию подвергнуты названным австрийским путешественником сохранившиеся в памяти народа легенды, на основании которых дигорское привилегированное сословие производит свой род от какого-то легендарного венгерца Бадила, долго жившего в Дигории со своим сподвижником Ако, также венгерского происхождения».

Ф.Гауч, уже побывавший в регионе за два года до этого, «приобрел у осетин массу ценных в научном отношении археологических редкостей». Затем ученый из Вены вместе с Кубати-беем выехал в Кизлярский район, «в некоторых пунктах которого, по предположению, также сохранились следы предков современных венгерцев, раньше более известных под именем мадьяр».

Интересно, что другой, более известный ученый – Евгений Зичи – по поручению австро-венгерского правительства также дважды посетил Осетию с той же целью: проследить следы пребывания здесь «предков современных венгерцев». Ожидался также приезд хранителя венского естественно-исторического музея Франца Гегера, который во время своих прежних неоднократных поездок на Кавказ «вывез в Австрию богатейшие в научном отношении коллекции».

Кубатиевы в средние века тщательно соблюдали «чистоту крови», как и положено было представителям знати любого средневекового общества – от Японии на востоке до Англии на западе. Поэтому баделята вступали в браки только с равными себе представителями соседних обществ, главным образом – с кабардинскими князьями и уорками (дворянами), балкарскими таубиями и др.

Интересен и состав имен Кубатиевых, ибо имя в средние века являлось своеобразным маркером социального статуса. В частности, у привилегированных родов имена были составными. Длительный период они выражали особый статус социальной верхушки, включая в себя прежние титулы, звания и элементы со значением «власть» – султан, мурза, бек, гирей и т.д. Со временем компоненты составных антропонимов частично или полностью утратили свое лексическое значение, став формальным средством. Однако модель сохранила оттенки «высокого стиля», продолжая служить выражением привилегированности или стремления к ней.

В позднее средневековье Кубатиевы относились к числу самых влиятельных фамилий Осетии. Архимандрит Пахомий в донесении святейшему Синоду (1745 г.) среди «главных людей» Дигории назвал «Кубатовых детей, коих ныне девять братьев, имеют под владением деревни… все тамошние народы за главного ныне имеют того Кубатова детей дядю, и ему послушны. И никакой противности оному Кубатову… ежели кто-либо из тамошнего народа учинит какую продерзость, то оный Кубатовых дом за то… берет некоторую подать скотом, а телесного наказания по обычаю учинить не может».

По собранным в мае 1746 г. Коллегией иностранных дел России сведениям, население Западной Осетии «за наиглавнейших де они почитают и имеют Кубатовых детей и мать их еще и по ныне жива».

В другом документе, датированном 1 июля 1746 г., говорится: «Из протчих де тамошних главных людей… за наиглавнейших де они имеют оных Кубатовых детей, коих де дядя, а отца их брат родной именем Батакчико… тамошние народы вси того дядю их за главного себе имеют».

Кубатиевы из Кора-Урсдона, как и другие феодалы Центрального Кавказа, входили в одну из многочисленных группировок, объединявших представителей знати различных народов. Иногда несколько группировок объединялись в один феодальный блок.

Так, в декабре 1766 г. майор Татаров доносил полковнику Копыловскому «о собрании как Большой Кабарды, так и Малой владельцами и узденями и прочими горскими народами, яко то Карачай, Чегем, Балкар, Дугор, Каражау, Кубатием, находется на общем собрании и согласии». Состав феодальных блоков не отличался постоянством. Даже при жизни одного поколения он мог радикально перемениться, как могла измениться его внешнеполитическая ориентация. Например, по свидетельству М. Татищева (1604 г.), тагаурцы «бывали за Айтек-мурзою Черкесским, да от него отложились».

В XVIII в. осетинские владельцы в большинстве своем входили в группировки малокабардинских феодалов, и лишь немногие ориентировались на князей Большой Кабарды. Во второй половине XVIII в. часть баделятов изменила прежнему сюзерену Таусултанову. Причину этого со слов «старшин Кантемирских» в 1802 г. выяснил А.Е.Соколов: «владельцы Большой Кабарды, приметя ослабление потомков Тав-Султана, от разделения между ними происшедшего, употребили случай тот в свою пользу, начав господствовать не только над самими Тав-Султанами, но и над всеми прочими селениями, на их земле находящимися: Кубатиевым, Тугановым, Каражаевым, Шегемовым и Кабановым,… преклонив к себе старшин сих селений, так и всех Дигорских, избыточными подарками; и таким образом владельцы Большой Кабарды распростерли власть свою до самых подошв Снеговых гор».

Причина переориентации баделятов коренится в ослаблении позиций князей Малой Кабарды. В 1752 г. умер наиболее могущественный из них – Адильгирей Гиляксанов. Его наследники Батай и Али-Арсланбек Таусултановы не пользовались тем политическим весом, каковой имел дядя; чем незамедлительно воспользовались их противники: «некоторые Большой Кабарды владельцы призывают их осетинцов под свою власть, обнадеживая при этом их защищением».

В конце концов, часть осетинских феодалов, в том числе Кубатиевы, заключили союз с князьями Большой Кабарды. Отношения с новыми сюзеренами закреплялись «избыточными подарками» – практика, характерная для средневекового Кавказа. Каждый владелец, вступая в связь с князем, получал от него т.н. «уорк-тын», в русских источниках известный под названием «узденьской дани». По обычному праву, получение уорк-тына было единственным, что связывало феодала с сюзереном, которому служили по своему выбору и добровольном соглашению. Отношения между партнерами по феодальному блоку тогда считались закрепленными, когда «узденьская дань» выплачивалась сполна.

С момента включения Центрального Кавказа в сферу интересов Российского государства Кубатиевы активно сотрудничали с администрацией царизма в регионе. У Курмана Кубатиева, крестившегося в 1786 г. в Херсоне, «восприемницей от купели была императрица Екатерина, и он наречен Александром, получил чин майора».

И в дальнейшем под российскими знаменами служили многие представители фамилии. В 1807 г. указом Александра I был создан Дворянский полк, где проходили службу молодые дворяне от 16 лет, получая необходимые для будущего офицера знания.

Позднее Александр I пожелал иметь при себе особую гвардию из числа узденей Кавказа. В 1811 г. при Дворянском полку сформировали кавказский эскадрон. В нем наряду с другими горцами служили осетины, в их числе – Асланбег Кубатиев.

Офицеры в парадной исторической форме на 100-летие Конвоя.

Кубатиевы служили и в Императорском конвое. Как известно, претендентов в Императорский конвой отбирали особенно тщательно. Характерным является обращение командира Собственного Его Величества конвоя полковника Витгенштейна к начальнику Терской области: «Прошу уведомления, достоин ли Курман Кубатиев (житель Терской области Владикавказского округа из дворян) по своим нравственным качествам счастия состоять в конвое Государя Императора, и нет ли каких-либо препятствий к определению его на службу в означенный конвой».

В 1846 г. среди приказов по Отдельному Кавказскому корпусу отмечены: Иналук Кубатиев – «пожалован чином майора и одновременно 150 рублями»; пожалованы следующие чины и одновременно 100 рублями – Темболат, Асламбек, Атажук и Магомет Кубатиевы.

В составе регулярных войск в русско-турецкой войне отличился Кургако Кубатиев. В боях в начале января 1878 г. отличился майор Асланбек Кубатиев. Ротмистр Асланбек Кубатиев за храбрость, проявленную в боях с турками, был награжден орденом Святого Станислава II-ой степени с мечами. Мисост Кубатиев, служивший в Ейском казачьем полку, за отличие в боях с турками 30 июля 1878 г. произведен в есаулы.

В годы I-ой Мировой войны одним из командиров подразделений Сунженско-Владикавказского полка был Хаджи-Мурат Кубатиев.

В неполном списке офицеров российской армии значатся Асланбек, Василий, Хаджимусса, Николай, Бекмурза, Кургако, Сосланбек, Мисост, Урусхан, Хаджимурат, Умар, Сафарби Кубатиевы.

Феликс ГУТНОВ, доктор исторических наук