Судьба Дигорского агрокомбината

Российское государство, безучастно наблюдавшее на протяжении 90-х годов прошлого столетия за обвальным спадом сельскохозяйственного производства, приятно удивилось, обнаружив, как неожиданный расклад конъюнктуры рынка делает инвестиционно привлекательной аграрную сферу. Эту, по выражению либералов, традиционно «черную дыру» России.

Официальные государственно-рыночные идеологи поспешили сообщить, что все идет, как предусматривалось. Первый этап, связанный со сменой аграрного строя и депрессивным состоянием сельского хозяйства, в основном завершен, настают новые времена аграрных трансформаций. Был озвучен и официальный лозунг: « Приход в село крупных капиталов с целью извлечения прибыли на основе концентрации и модернизации аграрного производства». Словом, очередной раз объявлен курс на самые «прогрессивные» экономические формы в крупных размерах.

А ведь в истории Дигорского и Ирафского районов, кстати, была уже одна попытка внедрения подобного проекта. Восемьдесят пять лет назад наркомат земледелия РСФСР предложил создать на базе мелких хозяйств Дигорский агроиндустриальный комбинат. По замыслу тогдашнего руководства страны, комбинат должен был стать моделью крупного и высокоорганизованного сельскохозяйственного производства на Северном Кавказе.

Осенью 1927 года прошли собрания в селах, на которых выступил председатель окрисполкома Горга Арсагов. Жители одобрили решение наркомата земледелия. Вскоре в Христиановское приехал из Москвы Андрей Авсарагов, ряд лет работавший полномочным представителем Северной Осетии при ВЦИКе. Он был утвержден в должности председателя правления комбината. Началась организационная работа: комплектование штатов правления, разработка устава комбината и т.д. Из Москвы для работы на комбинате в качестве специалиста-экономиста и заместителя председателя правления прибыл также Петр Икаев.

 В состав комбината вошли все села округа: Христиановское, Карман- Синдзикау, Кора-Урсдон, Дур-Дур, Чикола, Ахсарисар и горные селения Дигорского ущелья.

 Благодаря комбинату появилось впоследствии и новое селение. Там, где ныне Сурх-Дигора, отвели земельный участок для переселенцев с гор. В первые годы это поселение носило название «Южный».

 На строительство был выделен миллион рублей. В первое время намечалось максимально развить полеводство, а затем постепенно перейти к высокопродуктивному молочному скотоводству, закладке садов и устройству огородов, разведению птицы. Была предусмотрена организация промышленных предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции.

Собрание уполномоченных Дигорского агро-индустриального комбината.

 Дигорский агрокомбинат имел свой устав. В нем указывалось, что земельный фонд коллектива слагается из участков: под хозяйственными усадьбами общественного пользования 250 га; под усадьбами единоличного пользования 1250 га; пашни – 12500 га; сенокосы 1100 га; леса – 2000 га; пастбища – 300 га. Итого уставной земли комбинат имел 17400 га.

 Дигорский комбинат привлек большое внимание выдающегося советского экономиста А.В. Чаянова, который писал: «Для нас нет сомнения, что, организуя совхозы зернотреста и колхозы типа Дигоры и Елани, мы уже реально стали на этот ( то есть социалистический) путь, и он является генеральной и единственной линией нашего аграрного развития».

Сельскохозяйственная выставка Дигорского агро-индустриального комбината.

Прогноз экспертной группы Министерства сельского хозяйства СССР также был положительным. Но долгожданного роста в производстве продуктов сельского хозяйства не произошло. Не получилось сплотить воедино в одно крупное производство мелкие хозяйства, разбросанные на большой площади. Уже через два года комбинат прекратил свое существование, а в селах, входивших в состав комбината, стали создаваться колхозы…

 В проектировании комбината, кстати, активное участие принимал и Магомет Цараевич Газдаров, первый профессор из Чиколы. Магомет родился в богатой, по чиколинским меркам, семье. Отец владел большими землями в горах, где содержал несколько тысяч овец. Магомет учился в частной школе, затем закончил владикавказское реальное училище. В начале 20-х годов поступил в политехнический институт, по окончании которого в 1924 году уехал в Москву и в следующем году поступил в аспирантуру Всесоюзного института растениеводства. В то время это был крупнейший научный центр, во главе которого стоял выдающийся советский генетик Николай Вавилов. После окончания аспирантуры по специальности «экономика и организация сельскохозяйственного производства» Магомет Цараевич работал в различных сельскохозяйственных органах в столице. Будучи сотрудником института колхозов, он был командирован в Осетию.

 Когда комбинат прекратил свое существование, над Магометом Цараевичем нависла угроза обвинения во вредительстве. Тогдашняя система была особо склонна обвинять кого-то в провале плана, а социальное происхождение и беспартийное положение М. Газдарова вполне к этому располагали. И он решил уехать из первопрестольной. В Самарском сельскохозяйственном институте он занял вакантную должность заведующего кафедрой экономики и организации сельскохозяйственного производства. В то время сохранялась дореволюционная традиция присвоения ученых званий не на основе ученой степени, которую можно было иметь или не иметь, а по уровню квалификации и способности выполнять работу, которую оценивал ученый совет. В соответствии с этим порядком Магомету Цараевичу в 1934 году было присвоено звание профессора. Он проработал в Самаре до 1939 года и благополучно пережил репрессии 30-х годов, ибо на малой родине никто не знал (а угроза могла, главным образом, исходить отсюда, так как на родине знали о его социальном происхождении), где он в данный момент находится.

 По возвращении в Москву в качестве профессора был принят на работу в экспертный совет Министерства сельского хозяйства СССР. Здесь его застала война, он был мобилизован в отряд самообороны. А после эвакуации министерства из столицы опять оказался в Самаре, где был уже призван в Красную армию. При оформлении призывных документов, чтобы не засвечиваться и не выдвигаться ни на какую должность, он скрыл свое профессорское звание и пошел в армию рядовым. Он боялся, что в случае его выдвижения на какую-либо должность пошлют запрос в компетентные органы Северной Осетии, откуда сообщат о его буржуазном происхождении. А вскоре по состоянию здоровья был признан негодным для зачисления в действующую армию и проходил службу в Казахстане в одном из охранных подразделений.

 Вернувшись в Москву, сперва работал в должности главного агронома совхоза Московского электролампового завода. А после войны был принят во Всесоюзный научно-исследовательский институт свекловичного полеводства, находившийся в системе ВАСХНИЛ, работал там научным сотрудником. Умер он в 1973 году. Социальное происхождение и участие в проектировании Дигорского агроиндустриального комбината всю жизнь черной тучей нависали над головой Магомета Цараевича, не дали реализовать в полной мере высокий интеллект и квалификацию не только по своей специальности – агрономии и организации сельскохозяйственного производства, – но и в ряде смежных областей, в частности биологии. Хотя сам проект, в чем уверяют и сегодня многие ученые, в технико-экономическом отношении был вполне квалифицированным.

 Опыт формирования крупного хозяйства пригодился бы и теперь. А акценты на сверхкрупный капитал, извлечение прибыли, на концентрацию аграрного производства могли бы поднять уровень социально-экономических отношений, чрезвычайно важных для села. Речь идет о перспективах крестьянско-фермерских и личных подсобных хозяйств, о кооперативах, об уникальных местных природно-культурных ландшафтах.

А.ГУЦАЕВ
«Северная Осетия», 1.11.2012