Тамерлана ТАДТАЕВА теперь будут читать и в Сибири

В декабрьском номере журнала «Сибирские огни» опубликованы четыре рассказа осетинского писателя Тамерлана Тадтаева, не так давно триумфально ворвавшегося в большую литературу и получившего всероссийскую известность.  Он быстро снискал признание как мастер психологического повествования и военной прозы. В предновогодний выпуск журнала «Сибирские огни» вошли рассказы «Свадьба», «Карабин», «Добровольцы» и «Судный день» из цикла «Цхинвал».

Тамерлан Тадтаев родился в Южной Осетии. Окончил Душанбинское художественное училище. Служил в рядах Вооруженных сил СССР. Участник грузино-осетинских войн 1991-92 гг., 2004 г. Несколько раз был ранен в боях. Принимал участие в организации таможенной службы республики. Был участником сопротивления против грузинских агрессоров 8-10 августа 2008 г. Публиковался в журналах «Дарьял», «Вайнах», «Дружба народов», «Нева» и др. Лауреат «Русской премии» 2009 года.

В настоящее время «Сибирские огни» – старейший в России литературно-художественный журнал. Он основан в 1922 г., его первым редактором был Владимир Зазубрин, автор романа «Два мира» и повести «Щепка». В журнале публиковали свои произведения многие выдающиеся писатели, составлявшие цвет советской литературы довоенного периода. Во второй половине XX века среди авторов журнала были Василий Шукшин, Валентин Распутин, Виктор Астафьев.

Прозу Тамерлана Тадтаева некоторые критики называют документально-художественным репортажем – за предельную достоверность событий, к которым обращается автор, и за умение с помощью деталей и, казалось бы, малозначительных диалогов, передать нерв происходящего. В подтверждение – маленький отрывок из рассказа Т. Тадтаева «Судный день».

* * *

«Огибаю здание РОВД со стороны улицы Сталина и вхожу в пробитые осколками двери. В воздухе – пыль, вместо потолка – огромная дыра, на полу – куски от стен.

Ребята сидят на деревянных ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, и слушают бородатого. Он взглянул на меня, чихнул и продолжил:

– Представляете, подвал, битком набитый вооруженными людьми, охваченными страхом. Разговор идет о том, чтоб сдаться в плен. Уже искали белую тряпку… И вдруг над нами шаги и грузинская речь. Меня пригвоздило к полу, я перестал дышать. Такой тишины не было бы и в пустом подвале. Не знаю, сколько было грузин, но мысль оказать им сопротивление никому не пришла в голову. И это было самое страшное. Моя бабка – грузинка, и я понимал, о чем они говорили. Один из них орал: «Сада харт осебо ткуени деда м… (Где же вы, осетины, мать вашу!) Должно быть, эти вояки наклали в штаны и попрятались в норах, как крысы! Сейчас проверю подвал!» Остальные смеялись над ним и уговаривали не делать этого: там могут быть мины. Но тот не слушал и стал спускаться вниз по ступенькам… Он будто давил ногами мое сердце… И тут, на наше счастье, кто-то открыл по ним огонь. Грузины заметались и, отстреливаясь, выбежали из здания. Это было спасением. Я подождал минут пять и выбрался наружу. Перемахнул через забор и, прячась…

Фога полез в карман за мобильником, поднес его к уху и замер, глядя на носки своих кроссовок.

– Алло?.. – его хмурое лицо прояснилось: – Это точно? Вот молодцы!.. Кто-кто? Баранкевич? Ты смотри, а я думал, он тоже сбежал. Ну ладно, давай, а то батарейка садится. Удачи вам.

Мы сгорали от любопытства.

– Ну? – не выдержал бородач.

– Малолетки подбили два танка у Совпрофа, – сказал Фога. – И Баранкевич – один, на вокзале.

Мы все обрадовались и закурили.

– Мне не терпится раздобыть гранатомет, – сказал бородач, – и сжечь хотя бы один.

– Два, – сказал все это время молчавший парнишка с родимым пятном во всю щеку. – Моего отца грузины убили в девяносто втором. Будет обидно, если свиньи убьют и меня, а я – ни одного из них. От пахана мне достался вот этот автомат и РПГ.

– И где гранатомет? – живо спросил Фога. – Этот, что на мне, разовый.

– Дома, на Привокзальной, – ответил пацан. – Я ночевал у дяди на другом берегу и не знаю даже, живы ли мать с бабкой.

Наверху скрипнула половица: на втором этаже кто-то был. Щелкнули предохранители, лязгнул затвор.

– Эй! – раздался сверху мальчишеский голос. – Не стреляйте!».