Война и мир Платона ПЛИЕВА

// Как осетинский студент стал бойцом донбасского ополчения

Он выглядит старше своих лет. В глазах – спокойная сосредоточенность и глубоко спрятанная боль, которую кавказскому мужчине показывать не пристало. Но улыбка – удивительно искренняя и солнечная – мгновенно преображает его в озорного мальчишку-студента, любимца друзей и девушек. И только перебинтованная нога и тени под глазами напоминают, что этот молодой, немного застенчивый парень лежит в госпитале с тяжелым ранением. Которое получил, защищая мирных граждан на юго-востоке Украины.

«Я НЕ ГЕРОЙ»

Мы встретились с Платоном Плиевым в республиканской клинической больнице скорой помощи Владикавказа. С тяжелым осколочно-пулевым ранением его привезли сюда 22 августа, и сейчас врачи готовят его к очередной операции. В больнице 26-летний ветеран украинской войны – знаменитость: «Вы к Платону? Ну, проходите. Наш герой уже замучил нас, люди к нему идут да идут», – говорит санитарка отделения травматологии.

Но в ее глазах светится неподдельная гордость за парня. В маленькой двухместной палате – не протолкнуться. Проведать Платона пришли друзья. В том числе – товарищи по батальону «Восток», в котором он провоевал 2,5 месяца в Донбассе. Две нарядные девушки нервно переминаются с ноги на ногу у входа в палату, ожидая возможности подойти к раненому поближе. Кто-то согрел чайник и разливает кофе, три человека уселись на койке соседа Платона по палате – тот не возражает и даже явно рад компании. А компания приготовились принимать самое деятельное участие в нашем разговоре.

«Вы у Платона интервью пришли брать? Вы знаете, что он герой, да?» Предложили полушутливо-полусерьезно: «А давайте выдвинем инициативу властям назвать именем Платона какую-нибудь улицу!» «Никакой я не герой!» – почти умоляюще возражает Платон. И его глаза становятся серьезными. «Просто я поехал воевать за справедливость, за братский народ, против фашизма и нацизма».

Лето 2014 года. Платон Плиев (стоит крайний слева, во втором ряду) вместе с ополченцами из добровольческого батальона «Восток».

Спокойный, немногословный, о себе он говорит неохотно, а про войну – совсем скупо, предпочитая эмоции держать при себе. Никогда не хотел быть военным, в детстве даже в «войнушки» особо не играл. Родился и вырос в городе Ардон, родители – Виталий и Лариса Плиевы работают на земле и к военной стезе тоже не имеют отношения. Отслужил «срочку» в армии, вернулся, поработал в разных областях, потом поступил в Южный федеральный университет в Ростове-на-Дону на экономический факультет. Правда, сессию за четвертый курс так и не сдал – уехал защищать Донбасс.

- Я с самого начала, с майдана следил за ситуацией, – говорит Платон. – Но после того, как сгорели люди в доме профсоюзов в Одессе, после того как в других местах тоже начали гибнуть люди, я понял, что надо что-то делать, надо противостоять фашизму и нацизму. Оставаться равнодушным к геноциду русских я не смог.

То, что в ЛНР и ДНР среди ополченцев есть добровольцы из Северной Осетии, Платон знал – в маленькой республике слухи разлетаются быстро. И начал искать их контакты через Интернет в соцсетях, где осетинские добровольцы постили редкие фотографии «оттуда».

- В сети появилось поздравление от осетинского отряда добровольцев нашим ветеранам с 9 Мая. И я одного парня знакомого на этой записи узнал. Начал искать контакты, нашел и выяснил, как мне попасть на Украину. Родителям я ничего не сказал, они узнали, что я в Донбассе, когда я уже долго там пробыл. Конечно, были в шоке. Я часто в Ростове жил по полгода, дома бывал редко, так что они меня тогда не хватились. Я поехал в Ростов как бы сдать экзамен. А сам вышел на связь со знакомыми в ополчении.

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

В Донбасс Платон попал в начале июня.

- В душе я понимал, куда я еду, но тогда никаких признаков войны я еще не увидел – обычный мирный город. Ну, кроме блокпостов ополченцев в пригороде. Тогда еще бросилось в глаза, что сделаны они на скорую руку из подручных материалов…

В Донецке парня приняли в ряды знаменитого в Донбассе батальона «Восток». Выдали автомат Калашникова – поскольку Платон отслужил, с оружием обращаться умел. «Правда, служил в железнодорожных войсках, где стрелковой подготовке уделялось не самое пристальное внимание», – говорит он. В батальоне попал в подразделение «Юг», в тот момент почти полностью состоявшее из осетин. Потом в подразделение «влились» и местные.

- В батальоне «Восток» много местных, больше половины – шахтеры, рабочие, афганцы. Вообще, наше подразделение считалось одним из самых боеспособных. Поэтому, когда бывали какие-то серьезные столкновения, мы всегда были впереди.

Спрашиваю – страшно было, когда начались бои? Платон решительно отвечает – нет, не было. Все время был собран и спокоен. Свой первый бой принял, когда вместе с ополченцами эвакуировал местных жителей из поселка Первомайский. На свистящие вокруг пули внимания не обращал. Думал только об одном: нужно спасти, вывести беззащитных людей любой ценой.

- Потом, через несколько дней, недалеко от Первомайского нацгвардия пыталась прорваться через наш блокпост. Украинская армия била по нему из «градов» и минометов. Страшно не было. Может быть потому, что я не очень эмоциональный человек. И еще было почему-то ощущение, что это со мной не в первый раз, казалось, что такое было раньше. Мы тогда держались два дня, подбили несколько БТРов – и нацгвардия отступила. Немного страшно мне было, только когда меня взорвали и я увидел свою ногу – она и на ногу не была похожа. Думал, что отрежут ее…

Два пулевых ранения в бедро Платон получил во время боя в Ясиноватой. Его отвезли в госпиталь, наложили швы. Но 18 августа, еще находясь на больничной койке, он услышал, что убили его товарища и другие бойцы собираются ехать за телом. Поднялся и поехал с ними. Пять человек на старой «Тойоте» подъехали к территории местного завода. Двое ополченцев вышли открывать ворота, но один за другим прозвучали взрывы – въезд оказался заминирован. Четверо погибли на месте – двое в машине, и двое около ворот, которые так и не успели открыть. Что было потом, Платон помнит плохо. Спустя некоторое время на звук взрыва приехала «семерка» с ополченцами и его отвезли в госпиталь. Взрывом ему серьезно повредило стопу, разошлись швы на бедре. Врачи прооперировали парня, но было понятно, что в военных условиях полноценную помощь ему не оказать. Решили вывезти его в Россию.

- Когда меня раненого привезли, мама, конечно, сильно переживала. Но, с другой стороны, радовалась, что «двухсотым» не вернулся. Не ругала – чего ругать, я же дома! Здесь мне уже сделали две операции. Теперь с бедром все нормально – через пару дней швы снимут и будут заниматься только стопой. Врачи говорят, ногу смогут полностью восстановить.

В БОЙ ПОШЛИ «БЕЛЫЕ ВОРОТНИЧКИ»

Платон замолкает – говорить ему тяжеловато. Сказываются последствия контузии, да и простыл еще как назло перед операцией. Разговор продолжает еще один осетинский доброволец, который воевал вместе с Платоном в батальоне «Восток» и пришел его проведать. Тимур Хугаев рассказывает, что тоже отслужил в армии и даже был контрактником, но уже давно на «гражданке». По профессии он экономист – как и Платон в будущем. Шутит: «В бой пошли «белые воротнички». Так же, как и Платон, Тимур нашел знакомых-добровольцев через Интернет и потом полями пробирался на территорию Украины. Украинских силовиков называет коротко и безлично – «они».

- У Платона был позывной «Сармат», а у меня «Ямайка», – улыбается Тимур. – У нас в батальоне «Восток» мы имен друг друга толком и не знали – обращались в основном по позывным. Но отношения между людьми были очень хорошие, настоящее боевое братство. Очень много знакомых из местных там погибло. Мы когда туда только приехали, нас очень тепло встретили. И это было самым тяжелым – терять товарищей. Вроде ты и недолго знаешь человека, но когда друг другу спину прикрываешь… очень больно его терять.

- А что для тебя на этой войне было самым ужасающим?

- Когда украинская артиллерия начала бить по жилым домам, четко зная, что ополченцев там нет. Мы не прятались за спинами мирных жителей, как это они пытались представить. Наши блокпосты и базы находятся далеко от жилых кварталов – в основном на дорогах, на окраинах города, и это должно быть им известно, разведка у них работает. В центре города ни блокпостов, ни баз нет, а они его бомбили. Артобстрелы в день по два-три раза, ночью, днем – в любое время, неожиданно. А ведь на улицах люди были, на работу ходили, в магазины. Старики, женщины, дети. Не по-человечески это. Они просто целенаправленно уничтожали инфраструктуру Донецка и население. Вот это за гранью зла. Платон не рассказал, как батальон помогал эвакуировать донецкий дом малютки. Там около 50 детей до 4 лет. Больные, страдающие ДЦП, груднички. И вот их могли разбомбить. Как это можно оправдать, какое сердце надо иметь, чтобы такое творить? Мы вместе с персоналом сумели вывезти детей в безопасное место – батальон задание выполнил. А если бы не успели?

- Так блокпостов ваших в городе не было совсем?

- Нам очень помогли местные афганцы, которые знают местность, блокпосты и базы устраивали с учетом тактических и стратегических задач. Наша база была на территории военной части внутренних войск Украины. И оружие трофейное у нас было с этой базы, хотя в первое время даже автоматов на всех не хватало.

Тут в разговор вмешался Платон.

- Сейчас уже много всего есть. Мы постоянно что-то у армии забирали. Потому что они бегут, оставляя все, а их техника и оружие достаются нам. У батальона появились «шмели», «мухи», ПЗРК, трофейные БТР и зенитные установки. Вооружение не новое. Ополченцы, разбирающиеся в технике, регулярно что-то чинили, восстанавливали.

«ОНИ НЕ ХОТЯТ ВОЕВАТЬ»

- Чувствовали вы ненависть к украинским нацистам?

- Ненависть? – переспрашивает Тимур и, подумав, отвечает: – Нет, ненависти не было. Я думаю, большинство из них не по доброй воле шли воевать. Там же мобилизацию объявили. И тем, кто не хотел идти, начали угрожать, как и их семьям. У нас 26 мая был бой в донецком аэропорту с кировоградским спецназом. И наш командир был с их командиром на связи. Сначала шли переговоры, и мы вообще не собирались друг в друга стрелять. Но наемники с той стороны спровоцировали бой.

- Я тоже думаю, что большая часть украинских военнослужащих не хочет воевать, – соглашается с Тимуром Платон. – С наемниками немного другая ситуация. Они более опытные и воюют за деньги. А мы – за идею, и у нас боевого духа больше. Бывали случаи, когда от сотни ополченцев убегала тысячная армия украинцев. Сам тому был свидетелем.

- Воюют в нацгвардии наемники-иностранцы?

- Конечно, – говорит Тимур. – Много из Польши, Грузии – причем профессиональных военных. Кроме того, у армии появилось американское вооружение и экипировка, недавно в колонне украинской техники еще советских времен шли новенькие «хаммеры».

В подтверждение своих слов из прикроватной тумбочки он достает армейскую каску. «Это натовская, трофейная. Платону ее подарил еще один наш товарищ, который воевал в батальоне «Восток».

Каска тут же идет «по рукам». Друзья предлагают Платону в ней сфотографироваться, но он категорически отказывается: «Не мой трофей».

МАРОДЕРЫ И ПРОВОКАТОРЫ

- Были у вас случаи мародерства?

- Мародерство и грабежи мы пресекали, – отвечает Тимур. – Наш батальон за порядком в городе следил. Вот Платон первый выехал на вызов – местные напились и начали палить из травмата. Он один двоих задержал. Мы их к себе доставили, дождались, когда они протрезвеют, провели разъяснительную работу и отпустили. Милиция – она же подчинялась Киеву, и они город бросили. Но вот гаишники на блокпостах стояли вместе с ополченцами, досматривали машины, по ночам дежурили. В городе были провокаторы, люди киевской хунты, которые мародерствовали и грабили магазины, представляясь ополченцами или батальоном «Восток». Были и местные, которые таким образом хотели поживиться. Расскажу интересный случай. Около донецкого аэропорта был большой гипермаркет «Метро», и когда 26 мая аэропорт разбомбили – магазин разграбили. Так вот, мы все награбленное нашли на 8-м этаже обладминистрации Донецка, когда зашли туда вместе с местными. Холодильники, набитые едой, игрушки детские – чего только там не было! Когда жители Донецка это увидели – вот тогда они окончательно поняли, чего на самом деле стоит эта власть.

На вопрос, чем занимается сейчас, Тимур со вздохом отвечает – пока безработный, надо что-то искать. А Платон мечтает побыстрее встать на обе ноги. И если что – готов опять идти добровольцем защищать юго-восток Украины: «Самое главное – чтобы завтра это все сюда к нам не пришло».

К наступившему перемирию оба пока относятся с недоверием. Говорят, что в прошлое перемирие, несмотря на заявления, огонь украинская армия не прекращала. Но оба очень надеются, что на Украине перестанет литься кровь. Если мир действительно наступил, я вернусь в институт, говорит Платон.

А пока он готовится к операции, придумывает имя недавно родившемуся племяннику и читает любимую книгу – фантастический роман писательницы Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». А еще мечтает поиграть на бильярде.

Елена БРЕЖИЦКАЯ (Владикавказ)
«Российская газета», 11.09.2014