Индейка фикс

Мощные птицы, огромные кредиты. За один день, проведенный с гендиректором группы компаний «Евродон» Вадимом Ванеевым, корреспондент «Денег» убедилась, что только одержимость помогла ему наладить промышленное производство индейки, которую до того в России никто не ел.

8:50

Все в офисе компании «Евродон» еще с трудом справляются с зевотой, а Вадим Ванеев влетает, на ходу застегивая замок портфеля, из которого чуть не вываливается кипа деловых газет и журналов. Отпуская шуточки, просит его извинить: предстоит провести собеседование с высококлассным специалистом. Посмотреть на предполагаемого новичка в коллективе нельзя, он здесь инкогнито — пока еще работает в другой компании. Вадим подмигивает: «Переманим, если он этого достоин» — и скрывается за дверью своего кабинета с надписью: «Не верите тому, что я говорю, следите за тем, что я делаю».

Следую совету — осматриваюсь, слежу. На стенах — сплошь мотивационные фразы вроде «Нет недостижимых целей — есть цели не поставленные», в переговорной — большие щиты с проектом нового головного офиса компании в центре Ростова-на-Дону. Сотрудники возбужденно говорят о Южной Осетии: Вадим только что свозил своих топ-менеджеров на свою родину, в Цхинвал, откуда в 17 лет уехал учиться в филиале Новочеркасского политехнического института в городе Шахты, что под Ростовом. Менеджеры наперебой рассказывают о родниках и горах, церквушках, домашнем вине и гостеприимстве: «В один день мы пять застолий пережили».

9:30

После собеседования Ванеев выглядит разочарованным: «Хотел тут же взять, но парень не горит нашей идеей. А успешный проект могут вести лишь одержимые ребята». Вадиму виднее. Прежде чем «Евродон» начал выпускать 40 тыс. т индейки под лидирующим на рынке брендом «Индолина», Ванеев на протяжении многих лет выслушивал обвинения в сумасбродстве и маниловщине. «Я — в Израиль за консультацией, а мне: «Что, производство индейки в России? Целых 20 тыс. т?! Да вы фантаст». Я — в банк за кредитом, а мне — письма именитых аграриев о том, что «культуры потребления нет, никто индейку есть не будет»",— вспоминает Вадим, демонстрируя мне коллекцию сувениров — сплошь индейки да утки и копия трицератопса, динозавра, у которого ДНК совпадает с ДНК индейки на 100%.

Ванееву приносят на подпись стопку бумаг. Разбираясь с документами, он при этом успевает рассказывать о том, что мыслью о производстве индейки загорелся в то время, когда начал закупать ее у венгров для своего супермаркета в городе Шахты. Его Ванеев открыл в 1996 году рядом со своим же рестораном. «Ресторан появился случайно,— рассказывает Ванеев.— Мне с братом и двумя однокурсниками власти в конце 80-х отдали заброшенное здание кинотеатра в центральном парке Шахт. Мы взяли 43 тыс. руб. кредита в Жилсоцбанке и принялись за ремонт, мечтая открыть видеосалон». Пока отделывали помещения, видеосалоны обложили налогом на доход в размере 70%, и проект стал невыгоден. Так и появился ресторан с летним детским кафе на крыше. Место пользовалось успехом, но рентабельность с учетом всех долгов партнеров все равно не устроила — они предпочли обзавестись несколькими магазинчиками. Ванеев же с братом остался при ресторане и долгах уже на $140 тыс. «Городок-то криминальный был, особенно в 90-х,— со смехом вспоминает Вадим.— Один стол все время был занят головорезами. Они мне, покручивая цепями: «Вадя, ты мужик, с тобой надо дружить, мы с крышей тебе поможем». А я бегаю наравне с персоналом и говорю как можно спокойнее: «Спасибо, ребят, но вроде у нас не течет»".

Расплатившись-таки с долгами, в 1996 году взял очередной кредит и выстроил супермаркет. Начал продавать алкоголь, выкупил здание под склад, что в нулевых, когда правительство ввело новую систему алкогольных акцизов, помогло ему создать фирму «Мишель». «Тогда оптовиков обязали иметь акцизный склад. Он мало у кого был, а у меня был. Мы вскоре стали лидерами в области, заключив контракты с крупнейшими производителями крепкого алкоголя. Если бы не «Мишель», то я бы индейку не вытянул,— резюмирует Ванеев, демонстрируя фото, на котором он держит за ноги огромного селекционного индюка весом 45 кило.— Рекорд Гиннесса, между прочим. Американцы до нас лишь до 39 кило доходили. Владимир Путин, когда это фото увидел, сказал, что это не индейка, а кобыла какая-то, а Дмитрий Медведев посоветовал аккуратнее их охранять, чтобы в город не вырвались и людей не перетоптали». «Евродон» собирается увеличивать мощности до 67 тыс. т мяса индейки в год, а параллельно уже создана компания «Евродон-Юг», которая собирается с 60 тыс. т только начинать, а затем дойти и вовсе до 180 тыс. т, и теперь влиятельные персоны на фотографиях Ванеева и в его разговорах не редкость.

12:00

«Десять лет назад я к полудню был абсолютно свободен,— рассказывает Ванеев.— Ресторан работал, супермаркет приносил доход, алкоголь продавался. Я думал, чем бы заняться. Сейчас, к счастью, такими вопросами не мучаюсь. В багажнике — резиновые сапоги, а в полях всегда дела найдутся».

Мы едем на птицекомплекс, который располагается в 100 км от Ростова-на-Дону и в 1000 км от Москвы. «Сначала я хотел все делать под Москвой,— делится Ванеев.— Но один умный человек меня спросил: «Что выгоднее, завозить из Ростова в Москву 100 тыс. т мяса или 300 тыс. т зерна для корма?» Я тут же понял, что строить нужно там, где зерно. Сейчас я бы добавил: там, где коммуникации. Мы 500 км коммуникаций выстроили».

Осваивать поля Ванеев начал весной 2005 года. Этому предшествовала затейливая история получения первого кредита на €20 млн от ВТБ (при общей стоимости проекта €31 млн). После отказов, полученных из Сбербанка, ЕБРР, «Еврофинанса» и Россельхозбанка, Вадим решил налаживать связи. Понял, что единственный выход — просить помощи у Валерия Гергиева, потому что он — осетин, а Мариинский театр, которым он руководит, спонсируется ВТБ. Ванеев объездил за Гергиевым полстраны, убеждая в уникальности своего проекта и моля о знакомстве с председателем правления ВТБ Андреем Костиным. Гергиев в итоге согласился, познакомил Вадима с Костиным и позже получил 15% ООО «Евродон». На первый транш от ВТБ Вадим Ванеев взял в аренду земли, стал прокладывать дороги и коммуникации. Но через пару месяцев взлетели цены на цемент, стоимость проекта выросла на треть. Забеспокоившись, ВТБ предложил Ванееву передать в качестве залога долю в 75%. «Я тогда понял, что могу лишиться уже запущенного проекта, и отказал»,— вспоминает Ванеев. Банк в ответ приостановил финансирование. «Я стал выкачивать деньги из «Мишеля»,— объясняет Ванеев.— Фирму чуть не обанкротил за те полгода, что сам финансировал проект. Потом нас, к счастью, перекупил ВЭБ, потому что я затащил на стройку, которая уже тогда выглядела масштабно, председателя ВЭБа Владимира Дмитриева. Он проникся».

Машина проезжает через емкость с дезинфицирующей жидкостью. «Мы комплексы строим на расстоянии пять километров друг от друга, строго по розе ветров, чтобы не просто физически, а даже ветром никакую заразу не занесло»,— объясняет Ванеев, пока мы идем к птичнику, которых в «Евродоне» в общей сложности уже около ста. «А ну-ка, поздороваемся с дорогими гостями!» — кричит Ванеев, вставая между огромными самцами и поднимая руки вверх. Тысячи птиц бьют крыльями и орут в ответ.

13:30

Вадим Ванеев объясняет устройство птичников: все они сделаны из сэндвич-панелей, производимых на его собственном предприятии «Металл-Дон». «В 2009 году понял, что не хочу зависеть от строительных организаций,— объясняет Ванеев.— Взял очередные 2,5 млрд руб. у ВЭБа и запустил предприятие по производству сэндвич-панелей и различных металлоконструкций, которые мы также можем оцинковывать и окрашивать». Едем посмотреть. Четыре строительных цеха, светлых и чистых. Ванеев утверждает, что таких заводов пока в России нет, но все равно подумывает его продать: лучше сосредоточиться на одном сегменте.

«Мы в прошлом году приступили к производству утки, посадили первых утят родительского стада. Решили, что и эту нишу нужно захватить. В этом году уже 5 тыс. т планируем выдать под маркой «Утолина», а когда все построим, будем 40 тыс. т выпускать». Неужели опять все строится на кредитные деньги? «На этот раз не ВЭБа, а Россельхозбанка,— кивает Ванеев.— Я действительно весь в кредитах. В ВЭБе у нас в итоге более 9 млрд руб. долгов, в Россельхозбанке — еще 5 млрд руб. Кажется, что хоть караул кричи. Но в итоге долговая нагрузка на группу компаний нормальная. При оборотах «Евродона» в 4,5 млрд руб., «Мишеля» в 3 млрд руб. и «Металл-Дона» в 2,3 млрд руб. мы платим где-то миллиард в год в среднем по процентам». На выплату основной суммы кредита ВЭБ предоставляет каникулы. «Евродон» к тому же попал под господдержку аграрных инвестпроектов. «А то я рассказывал Путину, когда он приезжал к нам, что вот сами построили, никто не помогал, а он мне: «Как же не помогали? Тебе же кредит дали!» — вспоминает Вадим.— Ну поулыбались, кредит под обычные проценты помощью-то, конечно, считать нельзя».

15:00

Решаем на обед отправиться в развлекательный комплекс «Мишель» — как раз первый бизнес-проект Ванеева: «Хотел продать его в прошлом году, но пожалел, все ведь своими руками делал. И хорошо: есть где индейку приготовить, друзей встретить. Хотя супермаркет в Шахтах продал, невозможно всем заниматься». По дороге заглядываем еще на одно, на этот раз домостроительное предприятие «Евродона» — в компанию «Ирдон», которая вскоре планирует выпускать до 100 тыс. кв. м жилья в год. «Я это для своих сотрудников затеял. Их у меня уже сейчас 5 тыс., а с реализацией всех проектов станет и вовсе больше 10 тыс.»,— поясняет Ванеев, добавляя, что собирается купить 100 га земли недалеко от Ростова и под коммерческую застройку. В планах даже строительство научного центра, земля под который уже выделена: «Будем проводить конференции и семинары, создавать лаборатории под выведение новых пород индейки и утки, взращивать специалистов по уходу за птицей».

Мы подъезжаем к ресторану с огромной летней верандой и ночным клубом. К Вадиму бросается женщина с криком: «Вадя, я в этом месяце уже тысячу пирогов напекла!» Оказывается, это Ванеев привез из Осетии в Шахты кулинарную мастерицу, которая быстро завоевала популярность пирогами: «Все о пицце забыли». Выручка развлекательного комплекса «Мишель», однако, невелика — около 12 млн руб. в год.

17:00

За обедом не могу поверить, что даже салями и та сделана из индейки. «У индейки верх и низ как два вида мяса, темное и белое. А «жировые» вкрапления — это как раз грудка индейки»,— поясняет Ванеев. Потом он все-таки везет нас на производство мясной продукции, чтобы сами убедились. По дороге заезжаем в фирменный магазин «Евродона» под названием «Мясной градус»: половина площади отдана под индейку, другая — под алкоголь. «У нас таких магазинов уже три, у двух в Ростове выручка по 4 млн руб. в месяц, у того, что в Шахтах, возле завода,— 20 млн руб.,— рассказывает Вадим.— Причем большую часть оборота, к моему удивлению, дает именно мясная продукция. Сметают буквально за пару часов. Если саму индейку можно купить в сорока регионах, то ветчину, карпаччо и другие наименования — всего около трех десятков — только здесь. Но это временно».

В планах Ванеева сделать индейку постоянным блюдом россиян: «В ней все аминокислоты, витамины, серотонин, сужает сосуды, лечит мигрень, усваивается, аки молоко матери». После этого — накормить ею арабский мир: «Им же свинину нельзя, а при этом сами они индейку выращивать не могут — ни воды у них, ни зерна». Уже сейчас «Евродон» выпускает халяльную продукцию.

«Мы добавляем в нашу продукцию только соль и перец. И немного фосфата, без которого совсем никак нельзя,— говорит бывший подводник, а ныне главный технолог мясоперерабатывающего комбината «Евродона» Игорь Черепенин.— Но самое главное — у нас нет свиного генома. Если свинина попала на нож, она уже не вымывается».

19:20

Вадим поторапливает нас: с минуты на минуту начнется футбольный матч, а он — в роли нападающего. «Не могу без футбола, обязательно играю несколько раз в неделю по два-три часа,— рассказывает он.— Форма всегда в машине. Часто бывает так, что только прилечу из командировки в Москву — и сразу на стадион». Компания на поле у Ванеева подходящая — почти сплошь представители администрации города и области. «Вадюша, лупи по мячу!» — кричат ему. Ванеев лупит в верхний правый угол ворот. Всего на его счету голов в этой игре будет пять.

22:00

Пока мы едем на набережную, чтобы завершить день бокалом вина, Ванеев рассказывает о своей семье: «Отец — водитель, мать — медсестра, жили в двухкомнатной съемной квартире, все очень просто было». По его словам, и троих взрослых сыновей (20, 18 и 15 лет) он старается воспитывать в строгости: «Учатся в обычной школе, что такое алкоголь, не знают, надеюсь, продолжат мое дело». «Вообще хочется, чтобы было больше тех, кто работал бы усердно изо дня в день, осознавал, что будущее не за нефтью и газом, а за продукцией с высокой добавленной стоимостью,— мечтает он.— Да, многие уезжают. Но в итоге сколько их уедет? Миллион? Остальные 142 все равно останутся. Мне все иностранцы в один голос твердят, что в России за счет территорий и богатств деньги под ногами валяются. Нужно нагнуться и взять их».

Напоследок он звонит матери. «Это ежевечерний ритуал,— смеется Вадим.— Вспомнил, кстати, сейчас, как она радовалась, когда меня в армии в Чите назначили директором клуба. Писала: «Хоть раз в жизни побудешь директором». Сейчас же из-за всех моих проектов она меня все чаще называет бешеным».

Анна ВАСИЛЬЕВА
«Коммерсантъ Деньги», 22.07.2013