Сердце матери генерала ПЛИЕВА

// Листая старые страницы: о чем писали в газетах 70 лет назад

Нет такого человека, кто бы сегодня во Владикавказе хотя бы раз за день не проезжал мимо памятника дважды Герою Советского Союза, генералу армии Исса ПЛИЕВУ, возвышающемуся на берегу Терека в центре города на самом приметном месте.

Ратная слава Плиева прокатилась по стране с первых же дней Великой Отечественной войны. На полях сражений отважный осетин проявил себя как настоящий воин, для которого защита Отечества – святой долг  сердца, завещанный предками.

Ровно 70 лет назад, в самый трудный период войны, когда великая Победа и взметнувшееся на рейхстагом красное знамя были еще так далеки, а враг находился от Москвы так близко, газета «Социалистическая Осетия» поместила на своих страницах замеченную всеми публикацию. В ее основу был положен волнующий рассказ матери, вспоминающей своего храброго сына. Публикация была сколь удивительно оригинальной для трафаретной советской пропаганды, столь же и действенной: вряд ли кто после ее прочтения остался бы равнодушным. Тем интереснее вспомнить об этом газетном материале сейчас. 

Мой сын

Давно я не видела своего Исса. А долгая разлука закрадывает в сердце тревогу. И пускай простят мне люди, если ночами я часто жду его появления во сне. Он пришел в последнюю от сегодняшнего дня пятницу. Исса мне виделся на вершине Казбека. Туча мешала моим старым глазам хорошо разглядеть сына: и лицо, и брови, и усики, что не тоньше просмоленной нити.

А на рассвете, когда взошла Бонварнон – наша утренняя звезда – мне подумалось: спал ли Исса сегодня? В полдень мучила мысль: завтракал ли он?

Знай сын о моих печалях, он, наверное, сказал бы:

– Аминат, зачем ты волнуешься?

– Все будет хорошо, нана, – сказал бы еще Исса.

– Я знаю, что все будет хорошо. Сердцем чувствую. Но назовите мне мать, которую не волновала бы судьба сына! А тут еще сон и молочная туча над Казбеком.

Но печальный сон не сбылся. Вместо горести наш дом посетила радость, такая большая, как горы Осетии. Оказывается, мой сын побывал в стане врага так далеко, как далеко море от моего дома. Он выгонял оттуда страшного сырда-зверя, занявшего много наших хадзаров. Исса был настоящим джигитом в походе. Так мне рассказывал его старый товарищ Николай Дзодзиев, что принес газету и долго читал о храбрости сына. Я думала, слушая Николая:

– Береги себя, Исса!

Еще мне прочли, что сына теперь называют генерал-майором. Мне ли, старой Аминат, знать, что такое генерал-майор? Но это, наверное, очень хорошо, и я сказала:

– Дай Бог ему здоровья!

С той поры не закрывается дверь моего хадзара. Многие побывали здесь: знающие сына, незнающие сына. Каждый желал ему много храбрости и много здоровья.

Мне рассказывали: Плиевы из Ногира – Исса их не знает, и я их не знаю – устроили богатый пир. Так радовались ногирские Плиевы, когда узнали о победах моего сына.

Еще рассказывали: встретились на станции Беслан дежурный милиционер и приезжий осетин. Долго говорили о разных вещах. Осетин, оказывается, знал сына, но вида не подал. И так, ради шутки, спросил:

– Ну, хорошо, кто же отличился из наших, из осетинских? Есть ли такие?

И зажегся, говорят, огнем милиционер. Даже обиделся:

– Как, кто отличился? – сказал он. – О Плиеве не слыхали? Генерал-майоре Исса Александровиче Плиеве!

Такое счастье не каждый день посещает дома и не часто бывает у матери. Я смотрю на фотографию Исса. Он очень изменился. Но даже в сорок лет, как в детстве, на его подбородке имеется хорошо знакомая мне ямка.

Мой сын! Как похож он на старого Александра, деда своего, не дожившего до наших дней.

Еще живой отец искал для сына большого счастья. Как часто говорил он, глядя в глаза Исса:

– У меня однажды взяли восемьдесят копеек за то, что подписали на бумаге мою же фамилию. Вырастай, Исса. Я хочу, чтобы сын Плиева мог подписываться за своего отца.

Хорошо сказать: «я хочу», а где взять денег на школу? Что мы могли? Отец хотел вырастить Исса грамотным. Он уехал в далекие земли искать счастья. Уехал и не возвратился больше. Он погиб где-то в Америке, в шахте, вырытой глубоко под землей.

Бедный мой Александр! Твоему сыну помогли люди. Народ! Исса учился и вырос обласканный его любовью, властью трудовой обласканный.

– Кто лучше всех танцевал лезгинку?

Спросите у старых людей, и они, не задумываясь, скажут:

– Исса Плиев, сын Александра!

– Кто лучше всех состязался в силе и ловкости на нихасе?

Спросите у старых людей, и они поспешат заметить:

– Конечно, Исса Плиев, сын Александра!

– Кто считался лучшим джигитом?

Спросите у старых людей:

– Исса Плиев! – ответят они.

Но когда после джигитовки горцы на руках принесли Исса; когда лежал он без движения; когда я увидела кровь на лице родного сына, – поверьте, мне не было весело.

В постели он тоже не переставал говорить о джигитовке. А выздоровел, сколько раз выходил победителем из многих состязаний, мой быстроглазый Исса. Только вскоре он уехал. Куда? Мне тоже хотелось знать – куда. Но сын не сказал. Когда мы прощались, я почувствовал – это надолго, и сердце не обмануло меня.

Проходили годы, и редко видала сына. Ко мне приходили незнакомые люди. Они говорили:

– Исса воюет с контрреволюцией.

Люди передавали поклон от сына, читали его письма:

– Из Ленинграда: Исса учится.

– Из Средней Азии: Исса учит других.

– Из Москвы: Исса работает…

И вот старой Аминат снится седая вершина Казбека. И сын. Пришел Николай Дзодзиев с газетой. Он рассказал, что Сталин дал Исса звание генерал-майора и собственноручно подписался под этим решением.

Если Большой Человек верит сыну, я счастлива дважды. Старая Аминат знает: Исса можно доверить вместе с такими, как сам, героями, – их много, мне ли сосчитать? Он защитит наши хадзары от страшного сырда. Он прогонит врага.

Когда сердце мое хочет видеть сына, я прошу его жену Екатирину или маленькую дочь Нину:

– Прочтите мне письмо сына, которое он прислал.

Они бережно разворачивают листок, наскоро исписанный синим карандашом, и в который раз перечитывают его. Исса желает счастья всем нам. Он пишет, что успешно борется с злыми врагами.

Сын мой!

Вечером я закрываю глаза и вижу Исса героем. Утром, когда старая Аминат просыпается, она видит его могучим, как Казбек.

Записал С.БОГДАНОВИЧ,
«Социалистическая Осетия», 2 ноября 1941 г.