Зоя ДАУРОВА: «Помогай там, где можешь, и не бойся просить помощи у других»

Общаться с этой прекрасной интеллигентной женщиной было одно удовольствие. И даже только что снятый с ее ноги гипс не помешал нашей беседе. «Как ваше здоровье?» – поинтересовалась я у собеседницы. «Спасибо, уже лучше», – улыбнулась она в ответ.

Заслуженный деятель искусств Северной Осетии, член Союза писателей и Союза театральных деятелей России, журналист с огромным стажем Зоя Николаевна ДАУРОВА всю свою жизнь посвятила служению осетинскому народу. Где бы она ни работала, куда бы ни заносил ее ветер творческих исканий, будь-то театр, телевидение, национальная поэзия или необъятные просторы родного языка, она всегда проявляла себя настоящим патриотом, профессионалом, человеком больших нравственных ориентиров.

Зое Николаевне или ДАУРЕ, как называют ее многие по литературному псевдониму, 75 лет, но, несмотря на это, она по-прежнему полна творческих сил и стремления помогать ближним. Чего стоят одни только курсы по изучению осетинской разговорной речи, которые З. Даурова  вот уже много лет проводит во Владикавказе для всех желающих совершенно бесплатно.

«Осетинский язык – очень богатый, и я верю в то, что в скором времени он обязательно возродится», – сказала она корреспонденту сайта «Осетия-Квайса» Марине КАДИЕВОЙ.

– Зоя Николаевна, как вам пришла идея организовать курсы осетинского языка для взрослых?

– Как вы знаете, сейчас в республике проблеме изучения осетинского языка уделяется очень большое внимание. Разрабатываются специальные программы, издаются новые книги, журналы на родном языке. И люди, которые в школе по тем или иным причинам не смогли как следует выучить язык, сегодня с удовольствием имеют возможность наверстать упущенное. Для них, взрослых старше 15 лет, я и составила систему по изучению осетинской разговорной речи на основе русской грамматики.

Когда-то давно, изучая немецкий язык, я встретила необычное пособие, которое мне очень и очень понравилось. Недолго думая, я решила приспособить его для изучения нашего языка как иностранного, на основе русского. Занималась этим много лет, а во время работы на телевидении, даже проводила уроки осетинского прямо из студии. Эти уроки потом печатали в «Молодом коммунисте» – тогдашней республиканской молодежке. Но официально издать свою программу я, к сожалению, так и не сумела.

– Как построены ваши курсы?

– Всего 36 уроков, рассчитанных на 3 месяца. Занятия проводятся по три раза в неделю. С самого первого дня мы превращаемся в детей и с алфавита и грамматики начинаем познавать прелести осетинской речи. Ведь без знания грамматики – невозможно выучить язык.

К концу трех месяцев слушатели, а их последний раз было около семидесяти, уже могут общаться на разные темы, среди которых такие, как знакомство, родственные связи, купля-продажа, одежда, фрукты-овощи и обязательно – слова приветствия и благодарности.

Первые уроки осетинского языка прямо из студии.

– Сейчас ваши занятия пришлось прервать?

– Да, я сломала ногу. Поэтому ближайшие занятия начнутся лишь в марте месяце и будут проходить не в Доме дружбы, в который мы уже не вмещаемся, а в Доме учителя. В этом нам помог сын полковника Станислава Марзоева – Олег, который обратился в министерство образования Северной Осетии и выбил новое помещение.

Я планирую возобновить занятия с самого начала. Так будет лучше и для людей, которые ко мне приходят, ведь они получат возможность повторить прошлые уроки еще раз. Лишь бы моя нога зажила.

– У вас занимаются и люди пожилые… Получается, учить язык никогда не поздно?

– Никогда. Ко мне приходят не только люди преклонного возраста, но и представители разных национальностей и вероисповеданий. Это действительно класс дружбы, который приносит радость каждому из нас.

– Причем, абсолютно бесплатно…

– Да, это так. Ко мне много раз обращались с просьбой взять детей за деньги. Я никогда в жизни не унизилась до этого, потому что считаю, что благородное дело надо делать действительно благородно.

– Помогает ли вам кто-нибудь в этом добром деле?

– Сейчас большую помощь и поддержку нам оказывает Православная церковь. Она закупает для нас бумагу, ручки, цветные карандаши – все, что необходимо. Раньше все это я делала сама – и бумагу для учеников покупала, и ксерокс…

– Если не секрет, сколько лет вы преподаете?

– Много, более 20. И делаю это с удовольствием, хотя иногда сталкиваюсь с трудностями, с завистью.

– С завистью?

– Раньше были какие-то ревностные отношения ко мне со стороны учителей осетинского языка, которые утверждали, что я не учитель. Хотя я начинала с педучилища. В самом начале своего творческого пути я училась во Владикавказе в педучилище и должна была быть преподавателем начальных классов. Но потом уехала в Москву и не доучилась, хотя тяга к тому, чтобы преподавать, у меня была всегда. Что уж говорить, мои родители были учителями, мама – учитель начальных классов, а отец – историк.

Сказитель Гаха СЛАНОВ.

– Расскажите о них…

– Мои самые дальние предки – из Алагирского ущелья, из Унала. Потом они переселились в Южную Осетию, где жили в Хусурта. Оттуда был мой прадед, там родились и мой отец с братом. Это потом только они переехали сюда, в Северную Осетию.

Мой прадед – известный сказитель Гаха Сланов. Одну третью часть нартского эпоса, который наговорили известные сказители в 1924 году, когда их записывали в научно-исследовательском институте, рассказал мой прадед. Он знал нартский эпос блестяще, наравне с другими выдающимися сказителями, а также играл на двенадцатиструнной арфе. Умер прадед в 1924 году, но сохранились его фотографии. Я ему даже стихотворение посвятила, потому что считаю, что огонь его души передался и мне.

Дед мой Гиго окончил в Тбилиси духовную семинарию, работал дьяконом в Гори. Потом в 1919 году его с семьей прогнали, и он переехал в с. Кобан. Позже началась революция, преследование духовных личностей и гонения. Дед вынужден был переучиться, он откинул прочь все священные догмы и закончил в Алагире годичные курсы ветеринарных врачей. Работал с колхозным скотом в Кизляре. А в 1940 году заболел менингитом – заразился от скотины и вскоре умер.

Бабушка моя по фамилии Томаева была очень религиозной женщиной и все, что делал дед, она продолжила после его смерти. Мы воспитывались в религиозной семье.

Отец мой Николай добровольно ушел на войну в октябре 1941 года и не вернулся. Я только недавно узнала, где его могила, всю жизнь ее искала. Его брат, дядя Георгий, тоже погиб на войне. Нас с сестрами воспитывали мама и бабушка.

– Вы запомнили отца?

– Не совсем, мне было 6 лет. А вот моя самая младшая третья сестра Элла, 1941 года рождения, отца не знала. Ей едва ли исполнилось две недели, когда началась война, и отец ушел на фронт.

– Любовь к осетинскому языку вы, наверно, впитали с детства?

– Да, потому что выросла в осетинском селе. И в школе изучала все предметы на родном языке, тогда так было. То, что наш язык очень богатый, я поняла сразу. Ведь есть такие русские слова, которые переводятся на осетинский четырьмя синонимами. Осетинский очень мягкий, певучий, и я посвятила ему всю свою жизнь. Всегда ценила его и старалась пропагандировать. Даже в Москве.

– Кстати, о Москве. Как вы оказались в числе студентов знаменитого театрального училища им. Щукина?

– В 1953 году я училась в педучилище во Владикавказе. Как раз в это время в Осетию приехала комиссия из числа маститых педагогов этого училища, которая искала молодых талантливых ребят, чтобы научить их азам актерского мастерства. Мне предложили прийти на прослушивание. Так, по воле судьбы я стала одним из тех счастливчиков, которые поехали учиться в Москву. Моими сокурсниками были такие выдающиеся личности, как Маирбек Икаев, Федор Каллагов…

Художественный руководитель (в центре) в окружении любимых учеников.

– Что можете вспомнить об этом периоде жизни?

– В Щукинском я училась с большим количеством знаменитостей, среди которых Татьяна Самойлова, Василий Лановой – большой друг Осетии. Недавно он опять приезжал во Владикавказ на юбилей В. Тхапсаева.

Нам преподавали известные педагоги, которые очень повлияли на то, чтобы национальная студия в те трудные, голодные годы достойно существовала. Стипендия же 26 рублей всего была. Особую любовь мы питали к Борису Григорьевичу Кульневу, который нам национальную гармошку купил, кому-то пальто даже покупал. Борис Евгеньевич Захава – ректор училища, Татьяна Митрофановна Щукина-Шухмина – наш художественный руководитель были удивительными людьми. Все они опекали нас, как членов своей семьи.

– Как они относились к осетинской молодежи?

– По-доброму. Слава наших героических предков давала им возможность относиться к осетинскому народу с большим уважением. И то, что многие герои Великой Отечественной войны –выходцы из Осетии, и то, что осетинский народ ничем не запятнан – позволяло любить нас еще сильнее.

Москва тогда была другой, дружелюбной и спокойной, но вскоре мне пришлось ее покинуть. Ненадолго.

– Вернулись во Владикавказ?

– По окончании Щукинского училища я поработала один год в Осетинском  театре. Особо не была занята в спектаклях, но какие-то роли мне все-таки давали. Вскоре ушла из театра в надежде на то, что смогу опять вернуться в Москву. Два года поработала в республиканском Доме народного творчества, а потом узнала, что можно поехать к режиссеру Сергею Образцову и научиться у него детской режиссуре и театру кукол.

Через министерство культуры я взяла направление на эти высшие режиссерские курсы и уехала обратно в столицу. Это было в 1958 году. Сергей Владимирович ко мне очень хорошо относился. Было ощущение, что через меня он любил всю Осетию и весь осетинский народ.

После окончания курсов я получила диплом главного режиссера театра, и Образцов устроил меня на «Союзмультфильм».

– Наверно, было очень волнительно оказаться на крупнейшей советской студии мультипликационных фильмов?

– Волнительно и безумно интересно. Два года я изучала рисованную и кукольную мультипликацию и смогла даже год там поработать. В то время на «Союзмультфильме» снимали «Маугли». Но, к сожалению, пробыла я там недолго.

– Почему?

– У Северной Осетии появилось свое телевидение, и председатель Ахсарбек Агузаров пригласил меня поработать в надежде на то, что мы с ним сделаем мультипликацию. Я очень на это надеялась и приехала во Владикавказ. Для осуществления задуманного нужны были большие деньги, а так как Агузаров в это время снимал живое кино, к мультфильмам мы так и не приступили.

– Но вы остались на телевидении…

– Ко мне присмотрелись и сделали сначала режиссером, а потом главным режиссером. На нашем телевидении я поставила много телевизионных спектаклей, вела программы на осетинском языке и уважала своих коллег. Считала, что каждый человек должен занимать свое место в работе, потому что талантливых людей было много.

В 1989 году, когда началась перестройка, я стала набирать курсы по изучению осетинской разговорной речи, ушла с телевидения и организовала дом народного творчества «Х?знадон». А примыкающий к нему небольшой магазин служил мне некой экономической базой.

– Что собой представлял ваш собственный дом народного творчества?

– Вначале я организовала маленький театр, в который вошли великие осетинские актеры, ушедшие на пенсию. Среди них Маирбек Цаликов, Елена Туменова, Давид Темиряев, Владимир Баллаев, Василиса Комаева и другие. Были и молодые талантливые ребята. Так вот, я взяла известные роли этих актеров, переплела их и сделала небольшой спектакль. С этим спектаклем они совершенно бесплатно, дабы навсегда остаться в памяти людей, выступали на различных значимых мероприятиях. А Булат Газданов аккомпанировал им на гармошке.

В кондитерском цехе любимым актерам давали конфеты, на чулочной фабрике – чулки. И актеры продолжали жить. Они жили своей профессией и в то же время приносили людям радость. Этот театр просуществовал у меня около 5 лет. Но всему прекрасному, как говорят, приходит конец: у нас отняли помещение и все прекратилось.

Все это время я одновременно собирала ценности осетинской национальной культуры и искусства. А какое-то время спустя, чтобы сохранить голоса выдающихся мастеров художественного слова, взяла нартский эпос 1946 года издания в пяти частях под редакцией Васо Абаева и поручила его читать пяти актерам.

– Недавно в нашу редакцию попал такой компакт-диск…

– Совершенно верно, об этом диске я и говорю. Я озвучила памятник национальной культуры – нартский эпос и сохранила в истории выдающиеся голоса Коста Сланова, Кола Саламова, Юрия Мерденова, Маирбека Икаева и Давида Темиряева (Их вы можете услышать в разделе Аудио).

Это было трудное время, и я понимала, что сама не смогу перенести драгоценные записи на современные носители. К счастью, мне встретился человек, неравнодушный к национальной культуре – Казбек Дзлиев. Он взял у меня эти пятнадцать с половиной часов звучания и сделал прекрасный диск. Казбек оказался благородным человеком – он бесплатно раздал диски школам, образовательным учреждениям и несколько экземпляров принес мне. Вот такое большое дело мы сделали для своего народа.

Сейчас у меня на руках есть еще богатейший видеоматериал, но он на видеокассетах, которые я постоянно увлажняю, чтобы они не испортились. Когда-нибудь хотелось бы перенести этот редкий материал на современные носители тоже.

– А как вы относитесь к культуре других народов?

–  Прекрасно. Я объездила почти весь мир и всегда с интересом знакомилась с жизнью и бытом других народов. Даже в Индии была в 1988 г. в составе делегации театральных деятелей Советского Союза. Там у меня был интересный случай.

Харитон и Зоя ДАУРОВЫ.

– Какой?

– В 1986 году я потеряла любимого человека – своего мужа Харитона Даурова и, работая на телевидении, носила траур. Именно тогда из Индии во многие города Советского Союза приезжали официальные делегации. К нам в Осетию тоже заехала группа песенно-танцевального ансамбля. Я в черном платье и в черном платке помогала подготовить нашу маленькую студию к записи выступления и даже повесила актерам дополнительное зеркало у входа, потому что их было много. Актеры, естественно, меня увидели, и спросили своего гида, почему я в черном. Гид им объяснил, что я в трауре. Индийцы выступили и уехали.

В 1988 году я поехала в Индию в составе театральной делегации и в городе Акра зашла в магазинчик, где продавались драгоценные камни на развес. Вижу, кто-то тянется ко мне через прилавок и что-то говорит. Про себя думаю: «Кто этот молодой человек и что ему от меня нужно?» Я спрашиваю гида: «Что хочет этот юноша? Я его не знаю». Он переводит: «Мужчина говорит, что был на Кавказе в составе ансамбля и видел вас в маленькой студии в трауре». Представляешь… Он вынес мне горсть камней и подарил. Конечно же, я в свою очередь, преподнесла ему все свои сувениры.

Индия удивительная страна, страна контрастов – богатства и бедности. Не увидев Индию, человек не может сказать, что он знает мир.

– Ваш творческий путь полон ярких событий и приятных воспоминаний. Наверно, поэтому вы стали писать стихи?

– Смерть супруга я перенесла тяжело, потому что прожила с ним 29 лет душа в душу. Я как-то ушла в себя и стала мыслить рифмами. Вначале я ничего не фиксировала, а со временем стала записывать. Потом отнесла несколько своих произведений поэту Ахсару Кодзати в «Мах дуг» и сказала: «Посмотри, годится ли это». Он все прочитал и тут же мне перезвонил. «Кто пишет эту прекрасную лирику?» – спросил Ахсар. Я призналась. И он в 1986 г. напечатал сразу 250 строк.

Жизнь менялась, стихотворения рождались все чаще. А так как я очень люблю детей, я стала писать для детей. Публиковались эти произведения в журнале «Ногдзау» и до сих пор, хочу сказать, очень редкий номер выходит без моей лирики. Большое спасибо главному редактору журнала Музаферу Дзасохову.

Пишу только на осетинском языке. Уже издано 9 книг. Меня часто печатают и в Южной Осетии. Сейчас я подготовила два новых сборника стихов – детский и взрослый.  Взрослые стихи у меня выйдут через 2-3 месяца, а вот детские немного позже.

– Какова тематика вашего творчества?

– Я провела свое детство в селе, где в послевоенное время остались в основном только женщины. Видела женский труд, женский ум, женское отношение к детям, да и вообще к жизни. Во мне глубоко засела любовь к женщине в лице моей бабушки, мамы, тети и соседей. Ведь они воспитывали нас все вместе. Поэтому в своих стихах особое место я уделяю женщине и отношению к ней – такой чудесной, красивой, душевной и сильной.

– Чем, кроме поэзии вы еще увлекаетесь?

– Люблю решать кроссворды, не могу без них жить, это моя болезнь. Люблю вязать, готовить, читать.

– Что читали последний раз?

– Произведения Лобсенга Рампы. Меня также увлекает серия книг о великих людях, полководцах, событиях… Книгу в руках не заменит никакой компьютер. Кстати, компьютером пользоваться до сих пор не научилась, работаю только на печатной машинке.

– И все-таки, на ваш взгляд, почему осетинская молодежь так плохо знает родной язык?

– Дело в том, что в какие-то годы в нашей республике были допущены определенные ошибки в воспитании. Посмотрите, я на стене вывесила панно, которое сама сделала. Оно гласит: «Иронау дзур!» Без причины ничего не бывает, и молодежь не виновата в том, что не знает язык. Доказательство этому – мои курсы, на которые молодые люди приходят с большим удовольствием. Зная два языка, человеку сегодня легче общаться на русском и он начинает забывать родной. Я считаю, каждый должен знать пять языков, не только два, но родной язык нельзя забывать никогда.

Важно другое – сохранить то, что в нашей крови – обычаи, традиции, такие ценности, как уважение к старшим, как отношение к женщине, к мужчине, ведь наши женщины умели ценить мужчин. Это сегодня главнее даже, чем сохранить язык, потому что именно это определяет лицо осетинской нации.

– Ваше жизненное кредо?

– Помогай там, где можешь, и не бойся просить помощи у других. Никогда не злись и не завидуй, прощай всем их недостатки. Тогда и жить будет легче.

С коллегами по творческому цеху.