Станислав КЕСАЕВ: «Горжусь тем, что я осетин, который считает себя россиянином»

20 лет назад, в мае 1995 года, во Владикавказе собрались на свое первое заседание депутаты парламента Северной Осетии первого созыва. Но современная парламентская жизнь в республике началась на несколько лет раньше – с тех пор как на излете существования СССР в стране стали проводиться выборы на альтернативной, конкурентной основе. Собственно, сформированный таким демократичным образом Верховный Совет Северной Осетии и принял в ноябре 1994 года новую конституцию, в которой законодательный и представительный орган республики был обозначен как парламент.

Станислав КЕСАЕВ, являющийся ныне первым заместителем председателя парламента, уже много лет воспринимается общественностью как яркий и харизматичный представитель депутатского корпуса, всегда имеющий и выражающий собственный взгляд на происходящее. Репутацию человека, способного воспринимать волнующие людей вопросы и отстаивать интересы избирателей, невзирая на ранги и лица, он снискал еще в начале 90-х, в Верховном Совете СО АССР, на долю которого в то время выпало немало сложнейших испытаний.

Некоторыми своими мыслями о том, какой путь прошли законодатели республики, какими были эти годы в условиях меняющейся общественно-политической ситуации в стране, что удалось и что не удалось сделать, Станислав КЕСАЕВ поделился с читателями сайта «Осетия-Квайса». Предупредив при этом, что все-таки еще рано подводить итоги…

– Станислав Магометович, перед встречей с вами вдруг подумалось, что депутаты – это, по сути, такие же жители республики, только наделенные согражданами доверием и полномочиями быть неравнодушными к существующим проблемам. Когда, в какой период градус депутатского неравнодушия был для вас наивысшим? И почему?

– Непросто кратко и однозначно ответить на этот вопрос. Потому что перед каждым созывом парламента стояли свои задачи, и все по-своему – трудные. Но если мы говорим о парламенте Северной Осетии в целом, а не только о том периоде, когда он стал так называться, то самое интересное время на заре парламентаризма было в Верховном Совете. Многие прекрасно помнят, что это были за годы. Одни сейчас их называют лихими девяностыми, другие – постперестроечными, а кто-то даже именует возрождением…

Но факт в том, что парад суверенитетов был в самом разгаре. И эта разбалансированность государственной машины очень негативно сказывалась и на каждом из регионов, и на стране в целом. Говоря проще – шёл распад страны.

 Если честно, я к словам Бориса Николаевича «Берите столько суверенитета, сколько проглотите», отношусь с пониманием. Ведь когда все эти центробежные силы уже «достали» федеральный центр (при том, что тот, конечно, не всегда бывал прав), он сказал: «Да ради Бога! Возьмите эти права!» И в то, почему у нас федеративный договор превратился в договор о разграничении предметов ведения и полномочий, виновата не только Москва. То есть дележ власти, к сожалению, выдвинулся на авансцену политической жизни страны и во многом стопорил развитие.

В то время, пору большой общественной активности, депутаты были на виду, находились в гуще событий и в самом деле играли заметную роль, как минимум, если не в принятии, то в выработке решений. Не удивительно, что в первый парламент Северной Осетии прошло так много из депутатов уходящего Верховного Совета.

Но, реагируя на ваши размышления, я бы сказал о том, что депутат – это не только тот, кого наделили доверием. Он сам еще должен обладать многими качествами, чтобы уметь это доверие реализовать. Не просто прийти в депутаты как трибун или как какой-то вожак. А то и по расчету, когда депутатство нужно как какая-то награда или как индульгенция. Такое, к сожалению, тоже – вполне реальная жизнь…

– Вы с явными нотками ностальгии вспоминаете то бурное время. Работу Верховного Совета увенчало принятие конституции нашей республики, в которой был оформлен институт президентства, а, кроме того, Северная Осетия получила свои герб, гимн, флаг и ряд других атрибутов государственности. Но ведь в тот вариант конституции в дальнейшем неоднократно вносились поправки, в том числе по настоянию федеральных структур. Недоработка?

– Отнюдь, это нормальная практика. Ведь мы и после этого, и даже в какой-то мере сейчас находимся в состоянии становления, в постоянном поиске оптимальных решений, в том числе по государственному устройству Российской Федерации, механизмам взаимодействия её субъектов.

Я помню прекрасно, когда в России стали принимать закон об общих принципах организации государственной власти в субъектах, то у нас, в парламенте второго созыва, это вызывало непонимание. Потому что невозможно по-другому воспринимать, если мне расписывают, как должны называться в республике органы государственной власти, как они должны структурироваться… Ведь есть же пределы разумного.

Да, мы неотъемлемая часть Российской Федерации, но когда на нашей территории федеральных структур больше, чем органов исполнительной власти республики, то у меня, да и у многих граждан, возникает вопрос, а для чего их так много?

Так что у парламента и вчера, и сегодня, и завтра будет много забот и вопросов, над которыми стоит серьезно работать. Поэтому я и говорю, что каждый период интересен. Парламент – это политический орган. А как можно без политической оценки, без оценки того, что происходит, регулировать общественные отношения?!

– А сейчас, когда оба периода – от парада суверенитетов до максимальной детализации со стороны федерального центра – миновали, найден, по вашему мнению, некий разумный баланс? Вы как первый заместитель председателя парламента ощущаете это?

– Меньше всего хочу рассматривать себя как должностное лицо, тем более, что я очень часто себя таковым не чувствую и не хочу так воспринимать. Мне кажется, само звание депутата – выше любой должности.

Что касается вашего вопроса, то, на мой взгляд, поиск наиболее удачного варианта продолжается. И даже ряд шагов последнего времени мне представляются, мягко говоря, спорными.

Когда у нас в начале двухтысячных изобрели федеральные округа для того, чтобы через них попытаться навести порядок на местах, такая трансформация хотя бы вписывалась в логику, хотя на тот момент, впрочем, как и сейчас, это были неконституционные структуры. Но я по сей день не могу понять, зачем расформировали Южный федеральный округ? Взяли и отделили республики Северного Кавказа от Юга России! Причем, сделали достаточно оригинально: Адыгею оставили в Южном округе, а остальные республики плюс один край собрали под отдельное правление. А я не хочу воспринимать нас под отдельным правлением! Если мы равны, если мы живем в федеративном государстве, то республика никогда не должна быть приравнена по полномочиям к краю или области. По потенциалу – да. Но республики – это совсем другое. В них есть много совершенно специфических аспектов и особенных проблем. В том числе и политических.

– Совсем свежее решение – создание общероссийского агентства по межнациональным отношениям. Оно-то поможет республикам?

–  Я на него возлагаю большие надежды. Ну, не может в стране, которая себя конституционно декларирует как многонациональное государство, не быть органа власти, специально занимающегося межнациональными и национальными проблемами. Не потому, что мы друг друга не понимаем, а потому, что необходим еще и общегосударственный координирующий орган власти. Надеюсь, гибкий, рассудительный и расторопный, без излишней бюрократии. Способный предвидеть и на основе этого влияющий на процессы.

Когда межнациональными проблемами занимались все, кто угодно – вплоть до министерства регионального развития, но через проблемы ЖКХ, то на этом безрыбье взял, да и вырос экстремизм, и не только религиозный. Нравится это кому-то или не нравится, но советская идеология была всегда доступной, хотя я не говорю, что она была всегда права. Некоторые начинают упражняться и говорить, а что это была за общность – советский народ? А что это за общность – россиянин?

Мне стыдно называть себя россиянином? Нет. Я горжусь тем, что я россиянин. Но я еще больше горжусь тем, что я осетин, который считает себя россиянином. И когда мне кто-то задает вопрос, а что это ты так прилично говоришь по-русски? А почему это я не должен прилично говорить по-русски и знать русский язык? Тогда говорят, что ты, наверное, своего не знаешь? А почему я не должен свой родной язык знать?! А почему я не должен два своих родных языка знать?! Мы еще долго будем страной, в которой национальные вопросы актуальны. Посмотрите, весь мир заново стал позиционироваться по национальной принадлежности. Потому что это характеризует меня  как личность. Якут по-своему видит мир. А люди с Кавказа – каждый по-своему.

На что обратили первоочередное внимание в новой структуре по национальным вопросам? На культуру и экономику. Не потому только что экономика должна быть культурной, а потому что каждый человек себя воспринимает и выражает через культуру. Ты можешь быть каким угодно бизнесменом, но бизнесменом, который признает свое Отечество. Кстати, я призываю моих соотечественников, а, уточняю, не соплеменников, из числа бизнесменов – нет, не вернуться на родину, а увидеть в Осетии инвестиционную площадку.

– Круто вы завернули! Неожиданно! Но ведь не уйти и от того факта, что за двадцать лет в парламенте пребывала тьма бизнесменов. Их и сейчас там не так уж и мало. Может, ваш призыв обратить и к ним?

– Мое обращение – прежде всего, к тем деятельным предпринимателям, которые добились успехов в разных регионах России. Мне кажется, что сейчас, как никогда, нам нужна сплоченность именно на экономическом поле. Без экономики нет развития, нет социальных программ, нет достойного будущего. Республике нужно подставить плечо. Особенно сейчас. В кризис. Хотя кто-то из моих коллег и утверждает, что у нас кризиса нет.

– Это в Осетии нет кризиса?

– Мне не удалось до конца понять, шла ли речь в целом о стране или только о нашей республике. Но я каждый день иду на работу не как барон Мюнхгаузен, который говорит – вот сегодня надо совершать подвиги. Наш подвиг – разумные законы, отражающие потребности времени, разумный бюджет, наконец. Именно разумный, исходя из очень скромных возможностей, а не как любят говорить «социально ориентированный». К сожалению, вся наша социальная ориентированность – это деньги из федерального центра.

Любой бюджет должен сопровождать программу социально-экономического развития. У нас же есть формально принятая программа социально-экономического развития, которая (не настаиваю, но говорю) ни в одном бюджете не нашла своего отражения. Потому что в силу многих причин мы занимаемся латанием дыр. Как говорится – это не есть хорошо.

Ведь сколько можно рассуждать о том, что промышленный потенциал у нас не очень динамичен?! Да, можно рассказывать о количестве возведенных квадратных метров, но их-то возводят частники и никто другой. Программы по социальному жилью – это один-два дома в год, а очередь тысячная… Когда ветеранам или вдовам ветеранов пытаются отказать или не увидеть их, когда им чаще всего вежливо говорят «Потерпите»…. А он не может больше терпеть, ему уже девяносто…

– Сегодня парламент Северной Осетии пришел к тому, что стал реально многопартийным. Для Северного Кавказа это не совсем типично. Как вы считаете, многопартийность для нашей республики – это больше плюс или все-таки минус?

– А можно вопросом на вопрос? А многопартийность ли? Да есть такой институт демократии. Но парламентская фракция у нас не всегда привязана к партийной программе. Многопартийность у нас пока – это некий символ. А там, где утвердились многолетние парламентские традиции, партийная принадлежность – это мировоззрение. И если я сейчас у очень многих представителей разных партий спрошу, какого вы мировоззренческого толка, то вряд ли услышу внятный ответ. Точно так же, пусть никому не покажется это обидным, я никогда не ощутил четкой партийной линии на заседаниях парламента. Почему в партии «Единая Россия», в списке которой я состою, появилось такое движение, как Народный фронт? Это же о чем-то говорит.

– Вы так долго находитесь на орбите политической жизни, что без вас уже очень сложно представить парламент республики. И хотя на кону парламентский юбилей, а следующие выборы через два года, не могу не спросить, собираетесь ли в них участвовать? Ведь вы тот редкий кандидат, который, сколько участвовал в выборах, столько раз и побеждал? 

– С Вашего позволения, одно уточнение. Однажды у меня эту победу украли… Точнее, попытались оспорить в суде. В итоге округ, по которому я баллотировался, так и остался без представительства, а я вернулся в парламент в качестве представителя Президента РСО-Алания. Речь идёт о том самом парламенте, юбилей которого мы отмечаем. Так что могу сказать – из строя парламентариев не выбывал.

 Возвращаясь к теме, вспомнилось высказывание, которое мне очень нравится. Чем отличается политик от государственного мужа? Политик думает о следующих выборах, а государственник о том, какая жизнь предстоит. И хотя я все же считаюсь одним из старейших депутатов не только по возрасту, но и по стажу пребывания в парламенте, все же причисляю себя к тем, кто старается действовать, исходя из интересов республики и России.

За прошедшие двадцать и больше парламентских лет мы, депутаты, работали, руководствуясь этим. Несмотря на все беды и перипетии, которые были, проблем народу Осетии не создали, как говорят – всех утесов не посносили, всех деревьев с корнями не выдернули, и мы можем спокойно смотреть в глаза своим избирателям, всем жителям Осетии…

Многоточие поставлено не случайно. Мы условились со Станиславом Кесаевым о новом предметном разговоре, в котором пойдет речь о сегодняшних проблемах республики и роли парламента в поисках ответов на многие актуальные вопросы.

Камилла БАДОЕВА