Петр МУКАГОВ: «Покуда бьется сердце, буду служить искусству»

Ольга РЕЗНИК

Народный артист Северной Осетии Петр Мукагов – один из тех, кто стоял у истоков музыкального театра во Владикавказе. Более 50 лет жизни отдано служению  оперному искусству. 18 марта Петру Николаевичу исполнилось 75. Поэтому наш разговор должен был состояться в канун этой знаменательной даты. Но случилось так, что артист заболел. И встречу пришлось перенести. Она произошла накануне Международного дня театра. И это, должно быть, символично. Ведь служению именно театральному искусству, без преувеличения сказать, посвятил свою жизнь юбиляр.

– Петр Николаевич, я часто задаюсь вопросом, откуда у представителей вашего поколения такая любовь к оперному искусству, которое считается элитным? Ведь многие из тех, кто блистал на сцене нашего музыкального театра, выросли даже не в городе, а сельской местности?

– Вы правы, многие из оперных певцов, моих ровесников выросли не в городе. Я и сам родился в селе Иран, а вырос в рабочем поселке БМК. Но все мы слушали радио. Ни телевидения, ни компьютерной техники в ту пору еще не было. А по радио часто передавали арии из опер. И, естественно, музыкально одаренные молодые люди запоминали их, а потом напевали. Мне, к примеру, очень нравились итальянские народные песни, которые я тоже впервые услышал по радио. Помню, мы работали на огороде, а из репродуктора, что был установлен в клубе, лилась прекрасная музыка. Для меня это было настоящее потрясение. Бросил все, стоял, как вкопанный, и слушал.

– А петь вообще давно начали?

– С раннего детства. Голос был, и я пел – все больше народные песни, осетинские, русские, которые звучали по радио. Меня всегда тянуло к музыке. У нас в поселке был замечательный клуб. Там работал вокальный кружок, где преподавала педагог из Ленинграда, приехавшая к нам во время войны. Она-то и обратила внимание на мой голос, давала мне уроки вокала. А на сцену я вышел впервые в клубе поселка БМК. До этого пел исключительно для себя и уж никак не ожидал, что стану оперным певцом.

– А кем собирались стать?

– Учился в городе в нефтяном техникуме на архитектурном факультете.

– Потом техникум, насколько мне известно, был переименован в строительный?

– Да, именно так все и было. В техникуме, помню, ребята закрывали дверь класса и не открывали ее, пока я не спою. Я тогда участвовал в художественной самодеятельности, пел в хоре.

По окончании техникума работал в Кавгипроцветмете. В 1958 году я принял участие в конкурсе самодеятельных коллективов в клубе декабристов и стал его лауреатом. Этот конкурс и стал поворотным этапом в моей жизни.

Тогда набиралась оперная группа Осетинского театра, который одно время был музыкально-драматическим. Группа эта была практически сформирована. Не доставало в ней только тенора. И вот меня и еще нескольких вокалистов-теноров пригласили в республиканское министерство культуры на прослушивание.

– Слышала, что это прослушивание вместе с вами проходили очень достойные люди.

– Да, один Бибо Ватаев чего стоил! Высокий, стройный красавец с осиной талией! Принимал участие в прослушивании и дигорский народный певец Эпо Гульчиев.

– И кого в итоге выбрали?

– Владимира Колиева, отца нынешнего художественного руководителя и директора театра «Саби» Влада Колиева. У него был красивый драматический тенор. Потом, правда, он ушел из театра. Выбрали и меня, лирико-драматического тенора. Хорошо помню, что во время прослушивания я исполнял арию Нодира из оперы Бизе «Искатели жемчуга».

Бела Царикаева и Петр Мукагов в спектакле "Травиата".

– Как складывалась ваша дальнейшая судьба?

– Музыкального образования у меня не было. Ясное дело, что нужно было учиться. Несмотря на то, что приемные экзамены уже закончились, я начал заниматься на вокальном отделении музыкального училища у хорошего педагога – Фриды Нусиновой. Ее учениками были Долорес Билаонова, Таисия Тогоева, Виктор Дзуцев.

Три года я проучился в училище. Понимал, что нужно учиться дальше. Министерство культуры давало мне направление в Ленинградскую консерваторию. Но моя мама была категорически против. Говорила, что в Ленинграде сыро, и я там заболею. А тут еще Павел Арнольдович Ядых меня не отпускал. Тогда в театре ставилась «Травиата». Когда из министерства позвонили в театр и сказали, чтобы я готовился к отъезду, Павел Арнольдович ответил, что из-за меня сорвется спектакль и что он снимает с себя ответственность: «Травиаты» не будет.

В общем, в Ленинград я так и не поехал. Но в тот же вечер (между репетициями) без направления уехал в Баку поступать в консерваторию. Приемную комиссию возглавлял известный азербайджанский певец, народный артист СССР, мастер муганного пения Бюль-Бюль Оглы Мамедов, отец Полада Бюль-Бюль Оглы. Он был очень хорошо известен в Иране, в Турции. Все восточные театры его приглашали. Услышав меня, он сразу сказал: «Этот мой». Но через месяц Бюль-Бюль скончался.

Сцена из спектакля "Евгений Онегин", Трике - Петр Мукагов.

А моим педагогом стала итальянка Нина Ренальдовна Валацци – дочь итальянского консула в СССР. В свое время она пела в Большом театре. Потом вышла замуж в Тбилиси и была ведущей солисткой Тбилисского театра оперы и балета. Позже переехала в Баку. Когда в Баку приехал всемирно известный тенор Зобиан, солист Венской оперы, то именно Нину Валацци он выбрал в качестве своей партнерши в «Тоске». Представляете, отверг трех ведущих сопрано бакинского театра и остановил свой выбор на немолодой уже Нине Валацци. Она была в годах, но голос ее звучал божественно. Когда закончился первый акт «Тоски», Зобиан встал пред ней на колени. Так она пела в своем уже немолодом возрасте, такой она была Тоской! Считаю: мне очень повезло, что Нина Ренальдовна была моим педагогом. Знаете, она слышала самого Энрико Карузо!

Повезло мне и с однокурсниками по консерватории. Один из них – Али Усубов – сейчас главный режиссер Бакинского театра оперы и балета. Другой – Петр Тарасов – работал с Галиной Вишневской. Ученица Петра Павловича Марина Поплавская два года назад заняла первое место на конкурсе памяти оперной дивы Марии Калласс в Греции. Прямо там, на конкурсе, к ней подошли представили Ковент Гардена, чтобы подписать договор. С Петром Тарасовым мы все время перезванивались. В прошлом году его не стало…

– А с Муслимом Магомаевым вы не пересекались? Ведь он тоже учился в Бакинской консерватории.

– Как не пресекались!? Пересекались. Он учился в то же самое время, но на три курса младше. Помню, мы называли его «Мусик». А он в связи с тем, что я был председателем консерваторского профкома, величал меня не иначе, как «профсоюзный деятель».

С Муслимом Магомаевым связан один любопытный эпизод. Как-то я, чтобы ликвидировать «хвосты» по фортепьяно (у меня же не было музыкального образования и приходилось усиленно заниматься), сидел с девяти утра за фортепьяно в классе. Слышу, рядом, в другом классе, кто-то начал петь. Ставил пластинки, слушал их и повторял. И так до трех часов дня. Слышу: он уже дал «петуха» – раз, другой. Я к нему. А это был Муслим. «Быстро, – говорю,– уходи отсюда. А то сорвешь голос». Муслим обожал петь и, видимо, потерял контроль над собой. Он побурчал и ушел. А потом, через несколько дней, благодарил меня, что я заставил его уйти. Иначе бы он сорвал голос.

– По окончании консерватории вы сразу же вернулись в Осетию?

– В Баку я поработал солистом оперной студии государственной хоровой капеллы. Меня не отпускали. Но у нас открывался свой музыкальный театр. К тому же мама постоянно звала меня домой.

– Петр Николаевич, вам довелось стоять у истоков осетинского оперного искусства, вы работали в Осетинском театре в ту пору, когда он был преобразован в музыкально-драматический. Расскажите, пожалуйста, о театре, об оперной группе. Что за люди там работали?

– Художественным руководителем театра была в ту пору Зарифа Бритаева, главным режиссером – Георгий Хугаев. А солисты в оперной группе были шикарные. Александр Гацоев, Федор Суанов, Виктор Дзуцев, Таисия Тогоева, Хаджиумар Абаев. Сильные, прекрасные голоса. Многие из них учились в Московской консерватории.

Сцена из оперы В. Долидзе "Кето и Коте", Коте - Петр Мукагов.

– А свою первую роль помните?

– Первой моей ролью была роль Коте в опере Долидзе «Кето и Коте». Публики в театре было много. Люди любили музыку. Мы горели. У певцов был высокий уровень. И ведь работали не ради денег. Время было другое, людям было свойственно благородство. Сейчас многие ценности поменялись, а тогда…

– Никогда не считали, сколько партий вы исполнили?

– Не считал. Много. Русская, осетинская, зарубежная классика, много оперетт – Христофора Плиева, Дудара Хаханова. В опере «Коста» Плиева у меня была партия Фсати, в опере «Оллана» Ильи Габараева – партия Амзора. В опере «Мельник» Даргомыжского я вел партию Князя. Партию Мельника пел Хаджиумар Абаев – великолепный бас.

Я был Пинкертоном в «Чио-Чио-Сан» Пуччини, старым Фаустом – в «Фаусте» Шарля Гуно, Хосе в опере Жоржа Бизе «Кармен» – это моя любимая партия. Запомнилась комическая опера Шабалина «Укрощение строптивой», «Демон» Рубинштейна. Партию Демона пел Елкан Кулаев.

На концерте с Елканом Кулаевым.

– Когда Елкан Кулаев появился в нашем театре?

– В 70-е годы он пел в Киеве. Мы с ним встретились в Москве, когда там проходила Декада осетинской литературы и искусства. Помню, Елкан мне сказал: «Пойдем, найдем министра культуры. Я хочу поменять квартиру и в Осетию вернуться». Мы нашли Ужегова, который тогда был министром культуры. И вскоре Елкан вернулся в родную Осетию. Честный, мягкий, добрый был человек. Всегда держал данное им слово. Мы часто с ним вместе выступали, даже делили одну гримерную. Потом в ней появился третий артист – Федор Сардоевич Суанов.

– А что за человек был Федор Суанов?

– Человек он был жесткий, но очень одаренный. Суанов – один из основоположников осетинского национального ансамбля песни и пляски. Его женой была наша солистка Таисия Тогоева.

– Меня поражает ваша преданность театру, которому отдано более 50 лет. И вы никогда никуда не переходили?

– Нет. Просто любил свое дело. Мог стать архитектором, дворец бы себе выстроил. Но у нашего поколения были другие приоритеты, другие ценности.

– Никогда не пожалели о выбранной профессии?

– Нет, профессия сама меня нашла. А я всего лишь верой и правдой служил искусству и буду продолжать служить, покуда бьется сердце.

– Знаю, что много времени вы уделяете преподаванию вокала. С удовольствием слушала пение ваших учеников из республиканского Дома работников народного образования. Расскажите, пожалуйста, об этой стороне вашей деятельности.

– Один из моих учеников – преподаватель истории Анатолий Хаматов. Впервые я услышал его на песенном конкурсе среди педагогов, где я был членном жюри. Когда Анатолий пел, они с пианисткой не слышали друг друга. Анатолий захотел заниматься вокалом, и я сказал ему: «Приходите». Со временем он достиг такого уровня, что прошел прослушивание в театре и мог стать его солистом. Его уже вводили в оперу «Евгений Онегин». У Анатолия высокий бас, божественный тембр голоса… Но он – учитель, и не захотел уходить из школы.

Или вот искусствовед Татьяна Остаева. Думаю, в свое время она ошиблась с выбором профессии. Если бы раньше начала заниматься вокалом, то могла бы стать солисткой театра. У нее высокое сопрано, подвижный голос. Несколько лет назад Татьяна приняла участие во всероссийском конкурсе «Романсиада» и заняла там третье место.

– Вы и сейчас продолжаете заниматься со своими учениками?

– Сейчас вынужденный и, надеюсь, временный перерыв. Дом работников образования закрыли. Но, думаю, мы найдем место и продолжим заниматься. Жду я, ждут мои ученики. Знаете, это дело я полюбил. Видеть, как развивается постепенно голос, вырабатывается слух…

– А что музыкальный слух тоже можно развить?

– Можно. Но это тонкая работа. Не каждый может. То же самое и с голосом. У меня уже накопился такой опыт: знаю все подробности звукоизвлечения. Хорошее поставленное дыхание – 70 процентов качественного пения. Суметь пропеть две-три фразы на одном дыхании – великое дело. Самое сильное дыхание было у Павла Лисициана. Выработать правильное дыхание очень важно. Диафрагмальное дыхание – это основа. Я знаю, как убрать качку. Занимаясь педагогической деятельностью, я много чего узнал.

Осенью обязательно найдем, где заниматься, соберу вокальную группу. Жду хороших учеников – нужен материал. Если человеку природа дала талант,  голос, его надо развивать, надо учиться петь. А те, кого сегодня показывает на телеэкране «Алания» – это не певцы, с ними надо работать. Даже больно иногда становится, когда слушаешь таких исполнителей.

– Ну, что ж мы желаем вам найти хороших, талантливых учеников, чтобы вы, используя свои педагогические способности и наработанный опыт, помогли им развить их природный дар. Удачи вам, творческих побед, хорошего здоровья, талантливых учеников и весеннего настроения! И с праздником – Международным днем театра!