Дела сердечные Юрия РОЗЕНШТЕЙНА

Ольга РЕЗНИК

Юрий Розенштейн – врач-кардиолог, весьма популярный во Владикавказе доктор, специалист по сердечным делам. Знаю, что к нему стремятся попасть на прием очень многие из тех, кто познал сердечную боль (в самом прямом смысле этих слов). Однако за любым физическим недугом частенько маячит боль душевная, которую врач, если он, конечно, настоящий целитель от Бога, непременно разглядит, распознает и отзовется.

Юрий Розенштейн, похоже, из числа таких целителей. Человек он добродушный, сопереживающий, внимательный. Умеет к себе расположить. И больные чувствуют его позитив. Что ни говори, существует некий закон притяжения: одному человеку хочется довериться, не раздумывая, другого – как говорится, глаза б не видели. В отношениях «доктор-больной» все, как в жизни. У одних хотим лечиться. От других – избави нас Бог.

Юрий Борисович из тех, к кому тянутся пациенты. Он и человек хороший, и настоящий профессионал своего дела. Многолетняя работа Юрия Розенштейна на поприще медицины была многократно отмечена и первым лицом республики, и министерством здравоохранения Северной Осетии, и даже министерством промышленности и предпринимательства. Но дело, опять-таки, не в наградах. А в сути человека, доктора, что врачует сердца, а заодно и души.

– Что, по-вашему, врач – призвание или образ жизни? Существует расхожее мнение, будто Бог посылает человеку болезни за его грехи, а врач мешает исполнению божественной воли. Что вы скажете по этому поводу?

– В одном из фильмов я вообще слышал высокопарную фразу, что руками врачей водит Бог. Я этого мнения не разделяю. И вообще считаю, что, чем бы человек ни занимался, он должен быть профессионалом. Профессионалы везде и всегда нужны, они востребованы. Есть такая расхожая фраза, что медицина сродни искусству. А еще ее называют самой точной наукой после религии. А все оттого, что наука слаба.

Профессия врача, с одной стороны, такая же, как и все другие профессии. Доктор, как, впрочем, и слесарь, и инженер, должен исполнять свое дело хорошо. С другой стороны – это особая профессия, потому что от нее зависят жизнь и здоровье людей. Это я зарубил себе на носу с тех пор, как начал работать на «скорой помощи». Человек может просто умереть, если вовремя не оказать ему помощь. Но когда удается кого-то спасти, испытываешь не просто удовлетворение, а эйфорию. Ведь реально ощущаешь пользу своей деятельности, ее даже можно потрогать руками.

Я думаю, нечто подобное испытывают представители разных профессий: токарь, удачно выточивший деталь, режиссер, поставивший хороший спектакль, хирург, удачно сделавший операцию.

– То есть девизом представителя любой профессии могли бы стать стихотворные строки:
Требую с грузчика, с плотника, с того, кто мне шьет пальто:
Все надо делать здорово. Это неважно что.
То есть хороший врач ничем не отличается от профессионала в любой другой области?

– Как не отличается? Я же и говорю, что врач – профессия особая. Цена ошибки в нашем деле чрезвычайно высока. Вы, когда чувствуете, что написали неудачную статью, наверное, переживаете?

– Переживаю, конечно.

– А врач, если ошибается, то берет грех на душу. Зато, когда спасает человеческую жизнь, порой думает о том, что за это, может быть, ему и какой-то грех простится.

– Вы с детства мечтали стать врачом?

– Если честно, то нет. В раннем детстве я вообще мечтал стать уличным регулировщиком. Мне тогда казалось, что могущественнее постового милиционера никого нет.

Правда, у нас была в ходу семейная легенда, что я еще во втором классе написал в сочинении, что хочу быть врачом-кардиологом. А дело было так. Мама в ту пору находилась в Москве. Ей должны были делать операцию на сердце. Мною тогда занималась бабушка. Вот она и настояла, чтобы я написал в сочинении, что хочу быть врачом-кардиологом, как те люди в белых халатах, что спасают мою маму. Вот и получается, что бабушка напророчила.

– А кем вы сами хотели стать?

– Кем только ни хотел. Историком, археологом, журналистом. Я учился в торговом техникуме, но недоучился и ушел в армию. А вот уже после армии мой близкий друг Георгий Золоев (в ту пору он уже был студентом мединститута, а сейчас возглавляет Новокузнецкий институт ортопедии и травматологии) посоветовал мне пойти в медицину.

– Это был ваш осознанный выбор?

– Не вполне осознанный. В юном возрасте, я полагаю, его сделать невозможно, так как нет жизненного опыта. А вот, когда к третьему курсу я начал выполнять такую ответственную работу, как работа на «скорой помощи», то понял, что это мое, что я не прочь этим заниматься.

Я ведь около 25 лет, начиная со студенческой скамьи, проработал на «скорой помощи».

– И вам эта беспокойная работа нравилась?

– Согласен, она в какой-то степени экстремальная, но тем и интересна. К тому же, после окончания института мой друг Георгий Золоев начал работать в НИИ кардиологии им. Шевченко в Томске. Там разрабатывались методики, которые внедрялись на «скорой помощи» здесь, у нас. Мною в соавторстве было написано тогда 18 научных публикаций. Плюс практика. Да еще какая! Я не уходил со «скорой» еще и потому, что там был свой научный интерес. Многое нами было внедрено, в частности в области ранней диагностики инфаркта. Наша бригада «скорой помощи» внедрила во Владикавказе и тромболитическую терапию по методике, разработанной в Томске, и электрокардиостимуляцию, и автоматизированную систему «Ланцет» (мое детище), предназначенную для оперативного управления работой выездных бригад. В результате чего кардиобригада стала чаще регистрировать опасные для жизни нарушения ритма и проводимости, а дифференцированное лечение, начатое в первые девять минут, позволило в четыре раза увеличить количество успешно реанимированных больных. Система «Ланцет» на «скорой помощи» дала очень хорошие результаты. Мы успели их описать.

Работая на «скорой», я также понял, что мне ближе всего кардиология. В этом заключалось для меня даже что-то личное. Зов от бабушки (смеется)… Маму мою в свое время спасали кардиологи, отец перенес инфаркт.

– Где, кроме «скорой помощи», вам еще довелось поработать?

– В медсанчасти промпредприятий, в кардиологическом отделении Республиканской клинической больницы, в медицинских кооперативах «Гиппократ», «Спутник здоровья», «Аква», в кардиологическом центре «Диакор».

– А сейчас у вас свой частный кабинет?

– Да, здесь я могу реализовывать свои идеи.

– Вы очень популярный в Осетии врач-кардиолог, к которому на прием пытаются попасть многие больные. Без ложной скромности скажите, какова формула вашего успеха? Может быть, в том, что душевно относитесь к пациентам?

– Все врачи душевно относятся к больным.

– Позвольте с вами не согласиться. Далеко не все. Как далеко не все в этой области являются профессионалами.

– Наверное, самобытность, пытливость, оригинальная школа (я имею в виду сибирский НИИ кардиологии). В том нет моей заслуги. Я давно понял, что нужно стремиться в знакомых вещах находить нечто большее. Благодаря такому подходу, и появляются авторские методики. Командировка в НИИ кардиологии в Томск научила меня пристальнее вглядываться в то, что ты делаешь. Не существует единой медицины для всех, есть медицина для каждого. Возьмем хотя бы ту же гипертонию. Нет гипертензии всеобщей. Есть гипертония Иванова, Петрова, Сидорова. Важен индивидуальный подход. Для того чтобы его осуществлять, нужно опираться на авторские методики, иметь опыт общения с людьми от науки. Самобытность, индивидуальный подход, умение сопереживать – вот что важно. Без этого в медицине делать нечего.

В некоторых развитых странах существует правило, согласно которому на «скорой помощи» и в реанимации более семи лет работать нельзя. Такие ограничения вводятся для того, чтобы врач не очерствел, не превратился в циника. Если подобное случается, то нужно уходить из медицины. Ведь люди чувствуют фальшь. К врачу пропадает доверие. Кардиологический больной, к примеру, дабы у него была приверженность к лечению, должен доверять доктору. А тому должны быть присущи сопричастность и умение сопереживать. Великий Бехтерев недаром говорил: «Если после беседы с врачом больному не становится лучше, то это не врач».

– С какими заболеваниями к вам чаще всего обращаются пациенты?

– 51 процент населения земли страдает от ишемической болезни сердца. От нее погибает больше людей, чем по всем другим причинам, вместе взятым. Часто обращаются также с гипертонической болезнью, с аритмией.

К счастью, в настоящее время в нашей республике появляются новые возможности, каковых раньше не было. Сейчас все зависит от скорости развития Северо-Кавказского медицинского центра в Беслане, где  инфаркт на ранней стадии можно будет лечить хирургическим путем.

– Думаю, нашим читателям будет интересно услышать советы врача-кардиолога. Что необходимо для того, чтобы сердце долгое время оставалось здоровым?

– Нужно плавать, нужно вообще заниматься спортом, не курить, следить за холестерином, следить за весом.

Я думаю, в ближайшее время в кардиологии произойдет какой-то качественный скачок. Может быть, это будет генная инженерия. Большие надежды возлагались и на стволовые клетки. Не знаю, что это будет. Но нечто произойдет. Я это предчувствую.

– Лето в этом году выдалось невероятно знойное. Согласно информации синоптиков, такое жаркое лето было в последний раз 130 лет тому назад. Что бы вы как врач-кардиолог посоветовали делать, дабы жара не вредила нашему здоровью?

– Как можно больше пить, чтобы не случилось обезвоживание организма. Этот совет, подходит, правда, только тем, у кого нет сердечно-сосудистых заболеваний. Тем, у кого они есть, пить можно лишь при условии, что в пищу не будет употребляться соль.

– Юрий, для меня было настоящим откровением узнать, что вы пишете стихи и рассказы, полные философских размышлений о жизни. Давно заболели литературой?

– С детства. И стихи пишу тоже с детства. Но это так, хобби.

– Ваш сын Борис сравнительно недавно был удостоен самой высокой награды всероссийского конкурса – серебряного знака отличия «Национальное достояние России» за проявленное им научное пристрастие к программированию. Сейчас Борису 15 лет. Наверное, он задумывается о выборе профессии. Глядя на папу, не собирается продолжить семейную династию?

– Борис хочет быть программистом. А я бы очень хотел, чтобы он стал врачом. Но мы ему ничего не навязываем.

– В День медицинского работника что бы вы хотели пожелать своим коллегам, да и вообще всем гражданам нашей республики?

– Я бы хотел пожелать, чтобы в медицинском центре в Беслане, как можно скорее был реализован принцип «от дверей к дверям». Чтобы бригады «скорой помощи» привозили больных прямо в операционную, где есть возможность лечить инфаркт на ранних стадиях (он развивается в течение двух часов) хирургическим путем. Хочется, чтобы мы поскорее начали получать такую кардиологическую помощь, какую получают жители российских мегаполисов, Нью-Йорка, Парижа.

– Дай-то Бог, чтобы все ваши пожелания сбылись. Мы, в свою очередь, желаем вам жить полной жизнью. Собственно, об этом вы пишете в своем стихотворении «Реинкарнация», где есть такие строки

А завтра вновь любить и расшибаться.
В лепешку – в этом замысел творца.
И упаси нас Бог не ошибаться.
От сотворенья мира до конца.

И чтобы сердце ваше было полно радости от того, что происходит вокруг. Счастья вам, удачи и крепкого здоровья! С праздником!