Антон МОРОЗОВ: «Сыграть Сирано – мечта настолько недостижимая, что я даже не мечтал…»

Ольга РЕЗНИК

Антон МОРОЗОВ – актер академического Русского театра им. Е.Вахтангова во Владикавказе. Ему всего только 30. Но, удивительное дело: Антону Морозову уже удалось то, о чем только мечтают многие именитые артисты – сыграть на сцене роль излюбленного зрителями героя, воина и поэта Сирано де Бержерака, чей язык по своей остроте и разящей силе мог вполне соперничать с его шпагой.

Чтобы примерить на себя образ Сирано, признается Антон, он, собственно, и вернулся в родной Владикавказ, оставив сцену Центрального академического театра Российской армии (ЦАТРА), на которой блистал на протяжении шести сезонов.

Здесь, в старейшем на Северном Кавказе владикавказском Русском театре, где для Антона Морозова все родное (можно сказать, вырос за кулисами), он словно обрел второе дыхание.

– Антон, хоть и говорят, что театр начинается в вешалки, но, по-моему, он все же начинается с мечты. Артистами в детстве мечтают стать многие, однако в реальной жизни – это удел избранных. Вам же удалось стать актером, то есть воплотить свою мечту. А вот интересно, как она, мечта, зарождалась и формировалась?

– Так случилось, что моя мама, работавшая в НИИ электронных материалов «Полимер», в начале 90-х осталась без работы. Помыкавшись какое-то время, она устроилась билетером в Русский театр.

– И, судя по всему, нашла себя здесь. Сейчас ваша мама Людмила Савельева – главный администратор русского театра.

– Да. Но начинала она билетером. Школа, в которой я учился – № 18 – находилась неподалеку отсюда. Домой идти после уроков не хотелось, там мне было скучно. Вот я и бежал к маме в театр. Поэтому, можно сказать, вырос за кулисами.

Как-то в этих стенах меня увидел ставящий спектакли актер театра Виктор  Факеев, который с театральной студией при училище искусств как раз делал дипломный спектакль «Завтра был война». Ему на роль одного из героев нужен был мальчик моего возраста. Факеев, помню, спросил меня: «Ты кто?». – Я ответил: «Сын Людмилы Александровны Савельевой». Тогда он отвел меня к маме, поговорил с ней. И со следующего дня я уже постигал азы профессии.

Так я попал в театральный круг, а лет в 15-16 у меня зародилась мысль: а не попробовать ли поступать в театральный вуз?

Хотя до этого я мечтал пойти по стопам отца – стать летчиком-планеристом. Но…потом мечта изменилась. Но по окончании школы документы я подал сразу во все столичные театральные вузы. А учиться стал в Щепкинском театральном училище при Малом театре на курсе Николая Николаевича Афонина.

– И началась столичная жизнь…

– Начались фантастические студенческие годы. Это была чистой воды феерия!  Нас учили замечательные педагоги. Мастерство актера, к примеру, вела одна из лучших преподавателей «Щепки» Мария Евгеньевна Велихова…

Со мной на курсе учились известные сегодня артисты сестры  Арнтгольц, Артем Ткаченко, известный зрителям по фильмам «Мечтать не вредно», «Меченосец», «Ненасытные», «Русский треугольник», «Индиго», Анна Гарнова –  актриса Театра имени Моссовета. Трое моих однокурсников остались преподавать в Щепкинском училище. Кстати, постановку боев для спектакля «Сирано де Бержерак» здесь, у нас, осуществлял тоже мой однокурсник Иван Калинин, который сейчас преподает в нашем училище фехтование.

И тогда, во время учебы, было сыграно немало ролей…

– Как сложилась ваша творческая жизнь по окончании училища?

– После показа в ЦАТРА мне предложили остаться там, и я это предложение принял. Шесть сезонов работал, о чем ни разу не пожалел. Главный режиссер, он же художественный руководитель театра Борис Афанасьевич Морозов и режиссер Александр Васильевич Бурдонский большое внимание уделяли классике мировой драматургии. А это всегда интересно.

– Первую свою роль помните?

– Конечно, помню. Это была роль Дористео в «Изобретательной влюбленной» Лопе де Вега.

В роли Лафлеша в спектакле «Скупой» (ЦАТРА).

– А потом?

– А потом покатилось. За первый сезон я сыграл четыре роли. И моя первая главная роль на профессиональной сцене была в комедии Уильяма Конгрива «Старый холостяк, или Распутники». Далее – Бенедикт в «Много шума из ничего» Шекспира в постановке Бориса Морозова, Боркман в спектакле «Серебряные колокольчики» по одной из самых загадочных и неоднозначных пьес Ибсена «Йон Гариэль Боркман», написанной как детективная история в постановке Александра Бурдонского. Потом – Клякса-священник в мюзикле «Человек из Ламанчи» в постановке Юлия Гусмана. Роль Сервантеса – Дон Кихота в этом спектакле играл легендарный Владимир Зельдин, который, несмотря на почтенный возраст, буквально преображался, выходя на сцену.

В спектакле «Сердце не камень» А.Островского (ЦАТРА).

– Сколько вами за шесть лет было сыграно ролей в театре Российской армии? Никогда не считали?

– Считал. 18. И все они были разноплановые – и комедийные, и трагедийные.

– А любимые среди них есть? Может, какие-то из них вам ближе как человеку?

– Каждая роль мне была по-своему близка. Боюсь выделить какую-то из них, дабы не обидеть остальные.

– Вы о сыгранных вами ролях говорите, как о живых людях.

– Они и есть живые люди, мои дети. А детей делить на любимых и менее любимых, по-моему, неправильно.

Другое дело, что какие-то роли даются легче, какие-то тяжелее. Но все они каким-то образом влияют на характер актера и даже на его судьбу.

– И какая же роль вам далась труднее других?

– Роль Боркмана в «Серебряных колокольчиках». Эту пьесу мы репетировали около двух лет. Сложность состояла в том, что весь актерский состав спектакля был по возрасту младше тех персонажей, которых довелось играть.

А я тогда первый год работал в театре. Мне было всего 24 года. А моему герою – 60. «Йон Габриэль Боркман» – одна из последних пьес Ибсена. Пьеса сложная. И вопросы в ней поднимаются непростые. Взвалить такой груз на себя было и трудно, и интересно одновременно. Но, благодаря Александру Васильевичу Бурдонскому, я справился с этой непростой задачей. За  «Серебряные колокольчики» мы даже получили приз  Посольства Норвегии в России. Спектакль был признан лучшей постановкой Ибсена на площадках Москвы в 2006 году.

– Несмотря на то, что актерская карьера складывалась у вас в столице неплохо, все же вы, вернулись во Владикавказ.  Разницу, наверное, ощутили сразу? Провинциальность сильно чувствуется?

– Провинциальность чувствуется только в положительных моментах. Я в Москве много спектаклей пересмотрел. И могу с полной уверенностью сказать, что некоторые московские театры грешат провинциализмом больше, чем театры в провинции.

Качество спектаклей в нашем Русском театре на самом высоком уровне. Я в театре 10 лет не был. И, признаюсь, его просто не узнал. Благодаря приходу молодых талантливых актеров, наш театр поднялся на новую, более высокую ступень. Это называется приток свежей крови. Многие московские театры позавидовали бы такому актерскому составу.

В спектакле «Корсиканка» (Русский театр).

Весной к нам в театр зашла помощник режиссера Джаника Файзиева, известного зрителям по фильму «Турецкий гамбит». Сейчас Файзиев осуществляет новый проект «Август восьмого», посвященный трагическим событиям в Южной Осетии. Он был здесь со съемочной группой. Так вот, помощник режиссера, как я уже сказал, зашла к нам в театр и попала на спектакль «Простая история». Вышла вся зареванная и сказала, что подобных спектаклей она в Москве не видела уже давно. Зашла к актерам за кулисы, благодарила всех участников спектакля. И это лишний раз подтверждает мои слова.

Театр у нас, действительно, замечательный, старейший на Северном Кавказе, со 140-летней историей и своими сложившимися традициями. Я здесь уже два сезона, и мне все безумно нравится.

– А сколько ролей вы сыграли за это время?

– Пять ролей. В таких спектаклях, как «Вокруг света на такси» (он шел на малой сцене), «Корсиканка», «Мужчины по выходным», «Полоумный Журден» и «Сирано де Бержерак».

– О героической комедии Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак», думаю, разговор особый. Сколько актеров мечтает об этой роли – роли остроумного и блистательного стихотворца, отчаянного бретера и забияки, едкого насмешника, наделенного талантом любить. Вам только 30. И вы уже сыграли эту роль, причем, сыграли блестяще. Может быть, это объясняется еще и тем, что Сирано близок вам как человеку?

– Безумно близок и понятен во многих отношениях. А вообще сыграть Сирано – мечта настолько недостижимая, что я даже не мечтал. Кстати, роль Сирано – одна из главных причин, почему я приехал сюда. В телефонном разговоре главный режиссер нашего театра Валерий Попов, который поставил этот спектакль, еще до моего приезда сказал, что если я появлюсь, то мы сделаем «Сирано де Бержерака». Это подвигло  меня вернуться во Владикавказ.

– А как работалось над ролью Сирано?

– Работалось по-разному, но чаще – легко. Во всяком случае, проблем, связанных с сопротивлением роли, у меня не возникало. К тому же, любая работа ладится, если она желанна. Да и с режиссером Валерием Поповым мы придерживаемся одних взглядов на театр, еще и поэтому работалось легко.

– Валерий Попов в своем «Сирано де Бержераке» сделал акцент не на комедийности, а на возвышенности чувств героев. Он, насколько мне известно, придерживается мнения, что театральная постановка должна вызывать катарсис – очищение души от скверны. Вы это имеете в виду, когда говорите, что у вас с Валерием Поповым одинаковые взгляды на театр?

– В первую очередь, это. И то еще, что во время репетиций было достигнуто полное взаимопонимание всех, кто был задействован в спектакле. Потому работа ладилась. А ведь в спектакле была задействована вся труппа.

И вообще приятно было окунуться в ту эпоху, познать особенности отношений той поры, надеть на себя красивые, яркие костюмы. Хотя, по большому счету, мало что изменилось в нашей жизни с той поры.

В спектакле «Сирано де Бержерак» (Русский театр).

– А, по-моему, многое изменилось. Нет уже в нашей сегодняшней жизни тех возвышенных чувств.

– Я имел в виду другое: взаимоотношения между людьми, которые основаны на чинопочитании, меркантильности, подлости, зависти к тем, кто лучше и умнее. А что касается возвышенных чувств… Это да. Зритель отвык от такого отношения мужчины к женщине. Отвык от благородства. И потому то, что он видит на сцене, трогает его до глубины души. В том и предназначение театра: чувства добрые пробуждать.

– Не могу не спросить о работе на малой сцене, когда общение со зрителем идет глаза в глаза. Первый спектакль, в котором вы играли, «Вокруг света на такси» ставился именно там. Наверное, есть своя специфика. И, скорее всего, на малой сцене играть сложнее?

– На малой сцене я играл и в ЦАТРА, но там малая сцена – 450 мест, а зал вообще огромный – на полторы тысячи мест. Во время работы над первым спектаклем в ЦАТРА, я был поражен подавляющим человека пространством. Помню, в перерыве ко мне подошел актер театра, народный артист России Леон Кукулян и посоветовал, как нужно работать на такой сцене. Он сказал, что нельзя играть мелко и нельзя играть лицом. Некоторые уроки из этих слов я извлек…

В Русском театре малая сцена – не более 80 зрителей, которые сидят полукругом. В первую неделю мне пришлось себя ломать, чтобы выполнить работу в таком пространстве. А ведь это была моя первая роль на сцене театра. Но справиться помогла школа, полученная в «Щепке», та серьезная подготовка, которую мы прошли. Играть на малой сцене в чем-то сложнее, а в чем-то даже проще. Когда глаза в глаза, есть мгновенная обратная связь.

В спектакле «Полоумный Журден» (Русский театр).

– Хотелось бы, чтобы вы поделились с читателями нашего сайта своими планами на будущее, а может быть, даже и мечтами.

– Знаете, актеры – народ суеверный. Я не люблю говорить о планах, потому что боюсь спугнуть удачу. Скажу только, что есть у нас с Валерием Поповым одна задумка, новый проект для малой сцены, но это пока на уровне идеи.

А реальные планы – это предстоящие в сентябре гастроли нашего театра в Орле.

– Расскажите в таком случае хотя бы о том, какого героя вы мечтаете сыграть? Есть ли у вас любимый драматург и кто он?

– На сцене я хотел бы показать человека, который представляет максимальный интерес для зрителя.

– И это должен быть положительный персонаж?

– Совсем необязательно. Тем более что абсолютно хороших и абсолютно плохих людей не бывает. Мой интерес – достойно показать свое творческое мастерство.

Что касается любимого драматурга, то, конечно же, это Островский, на котором нас воспитывали. Щепкинское училище – это, в первую очередь, школа Малого театра, театра со своими замечательными традициями… И еще Шекспир.

– Классика – это великолепно и всегда современно! На этой мажорной ноте и закончим наш разговор. Желаем вам много интересных, ярких ролей. С нетерпением будем ждать ваших новых перевоплощений на сцене Русского театра.