Анатолий ДЗИВАЕВ: «Сталин поманил пальцем, сошел с экрана, и мы пошли с ним к Красной площади»
Взять интервью и сфотографироваться на память с заслуженным деятелем искусств России, народным артистом Северной Осетии, лауреатом премии им. К.Хетагурова и самым убедительным Сталиным российского кинематографа Анатолием ДЗИВАЕВЫМ – об этом можно только мечтать. Приятно было и то, что Анатолий Гаврилович меня сразу узнал, хотя наша последняя встреча состоялась в далеком далеке – летом 2001 года, еще до его отъезда в Москву.
В ту пору Анатолий Дзиваев возглавлял уникальный по своей сути конный театр «Нарты». Театр тогда только-только вернулся из Москвы, где принимал участие в III Всемирной театральной Олимпиаде, участниками которой стали 150 творческих коллективов из 46 стран мира. Сказать, что «Нарты» покорили сердца зрителей, это не сказать ничего
Единственный в мире конно-драматический театр «Нарты» (второй – парижский конный театр «Зингаро» – это не совсем театр, а нечто среднее между цирком и балетом) показал московским зрителям «Гамлета», великолепная постановка которого с конными трюками, сценическими боями, выразительными костюмами и музыкой Ацамаза Макоева была обречена на успех.
Но стоило «Нартам» возвратиться в родные пенаты, как наступило похмелье после славного пира. У театра не было (и до сих пор нет) собственной крыши над головой. А значит, не было и нет будущего. Чего греха таить, сегодня такое уникальное явление мировой культуры, как конный театр «Нарты», без преувеличения сказать, дышит на ладан, от него осталось практически только имя.
А тогда, в 2001-м, Анатолий Дзиваев был тысячу раз прав, когда говорил о том, что, будь во Владикавказе комплекс «Конный театр», это была бы уникальная площадка, где можно проводить потрясающие фестивали, форумы, конноспортивные соревнования. Увы…
Своему детищу конному театру «Нарты» Анатолий Дзиваев посвятил 14 лет жизни. До этого играл в Северо-Осетинском академическом театре им. В.Тхапсаева, был главным режиссером Русского драматического театра им. Е.Вахтангова. В послужном списке Дзиваева-актера роли Гамлета, Хлестакова, Сталина. Как режиссер он ставил свои лучшие спектакли по Шекспиру, Мольеру, Чингизу Айтматову, Франсуазе Саган. И все это на родине, во Владикавказе.
– Какими судьбами здесь? Приехали в отпуск на родину?
– Нет, я снимался в небольшом сериале в Дагомысе. Дай, думаю, заеду домой. Вот и заехал.
– И часто так заезжаете?
– Каждый год. Раньше приезжал чаще. Но… где работаешь, там основное время и пребываешь. Здесь я, к сожалению, не востребован.
– И как вам родные пенаты? Что-то изменилось?
– Мне кажется, раньше Владикавказ был чище, «поливалки» чаще ездили. Сейчас вижу, что ведется какое-то строительство. Но не вижу, что вот это сделали или это сделали…
– Спешу задать самый интересующий наших читателей вопрос. Вы, наверное, уже догадались, что он будет связан со Сталиным, точнее, с сыгранной вами ролью Сталина в сериале «Жуков». Без преувеличения скажу, что все ваши земляки просто не отрывались от экранов телевизоров, пока шел этот фильм. И не только потому, что на экране блистал наш земляк Анатолий Дзиваев, но и потому еще, что Сталин у вас получился уж очень убедительным, достоверным. Расскажите, как работалось над ролью?
– Знаете, чем сложнее персонаж, тем интереснее работать над ролью. А к Сталину я отношусь как к очень интересному персонажу. Сложно передать, чем он жил. Сталин был настолько разным, что в течение пяти минут мог поменяться 50 раз.
Прежде чем приступить к работе над ролью Сталина, я прочел о нем немало, в том числе и архивных документов, и секретных материалов. Скажу вам, что не все так просто.
Образ Сталина в кино зачастую сведен к шаржу: вождь курит трубку, произносит с характерным акцентом: «Товарищ Жуков». Но такого Сталина изображать не хотелось. С головой окунуться в образ гораздо интереснее, хотя, наверное, и сложнее.
Я, когда прочел сценарий сериала «Жуков», понял, что есть возможность показать Сталина-человека. Кстати, на роль я был утвержден первым… Игравший Жукова Балуев – блестящий актер, интересный человек. Мне было приятно с ним сниматься, общаться. Словом, было интересно.
Режиссер Алексей Мурадов (а это был уже четвертый режиссер, сменившийся во время съемок фильма) меня спросил, каким я вижу Сталина. Я ответил, что хочу показать Сталина-человека. Это, конечно, непросто. Ведь устоялся стереотип: Сталин должен курить трубку, быть важным. Но изображать памятник, играть портрет вождя не хотелось.
Я тогда сказал Мурадову: если хотите из Сталина сделать изверга, я заранее от этой роли отказываюсь. Мурадов подтвердил, что тоже хотел бы показать Сталина как человека. Поэтому мы многие сцены перенесли на дачу, где Сталин предстает перед зрителем то обмотанным пуховым платком, то вкушающим пищу, то лежащим на печке. Он и Жукова вызывал к себе на дачу. В такой неформальной обстановке нам легче было уходить от стереотипов.
Естественно, Сталин был другим в Георгиевском зале, когда произносил тост за Победу. Когда надеваешь фрак, или черкеску, или мундир, понятное дело, становишься другим. А на даче в домашней атмосфере… Словом, то был удачный сговор режиссера с исполнителем роли Сталина. Кроме того, мы договорились с Алексеем Мурадовым, что на экране я не буду курить – я уже девять лет как бросил.
Вы спрашиваете, как рождалась роль? Некоторые рожают легко. А у меня всегда роды проходят трудно – с разрывами. Я долго и трудно докапываюсь до сути. И Сталин в этом смысле – не исключение.
– Тем более что роль Сталина вам пришлось играть не единожды.
– Да, роль Сталина я играл и в других кинофильмах – «Тухачевский. Заговор маршала», «Земля обетованная от Иосифа Сталина» (этот фильм о Михоэлсе шел в Израиле, у нас пока нет), «Поединок» – о разведчике Кузнецове, «Берия. Проигрыш» (фильм пока не вышел на экраны).
И сейчас я снимаюсь в фильме «Сын отца народов» о Василии Сталине, где играю, как вы поняли, Сталина. Съемки уже прошли в Москве – в Кремле, на даче Сталина. Теперь они продолжатся в Минске, где хорошо сохранились интерьеры сталинской эпохи. Восьмого августа еду на съемки в Минск.
– В общем, роль вождя народов за вами основательно закрепилась?
– Надо мной даже начали подтрунивать: мол, я «главный» Сталин на Первом канале. Вот видите, приходится сохранять усы, волосы зачесывать назад. Это сложно. Но что поделаешь? Хотя все в этой жизни, я думаю, неслучайно. А со Сталиным у меня прямо какая-то мистификация.
– Мистификация?
– Да. Когда я учился в ГИТИСе на актерском факультете…
– Позже ведь вы окончили еще и режиссерский факультет ГИТИСа?
– Да, в 1979 году. Так вот, когда я еще учился на актерском факультете, то часто гулял по Калининскому проспекту. А рядом с Новоарбатским гастрономом на стенке демонстрировались мультики. И вот как-то мне снится сон: смотрю я эти мультики, и вдруг на экране появился Иосиф Виссарионович в белом кителе. Он поманил меня пальцем, сошел с экрана, и мы пошли с ним к Красной площади. Этот сон стал перманентно повторяться. Повторяется и до сих пор. Совсем недавно я вновь видел его во сне…
Хорошо помню, как умер Сталин. В 1953 году я учился во втором классе. Помню, как в нашем селе Кумлисцихе все плакали. Я никак не мог понять почему. Ведь в селе никто не умер. И тогда старшие мне сказали, что умер Сталин…
Будучи главным режиссером нашего Русского театра, я ставил спектакль по пьесе Азата Абдуллина «Правда памяти». В пьесе был персонаж – Сталин, точнее, должен был звучать его голос во время разговора с секретарем обкома партии. Под секретарем обкома имелся в виду Леонид Ильич Брежнев. А мне подумалось: что такое голос? Я решил ввести Сталина как персонаж. Играть его должен был актер Осетинского театра. Но он в канун премьеры неожиданно заболел. Что делать? Я сбрил бороду, оставил только усы. Посмотрел на себя в зеркало: похож. Когда вышел на сцену, зажег спичку и прикурил трубку, лицо осветилось. Зрители повскакивали со своих мест и начали аплодировать. Я сделал жест рукой: мол, садитесь, садитесь.
Потом, помню, на спектакль пришел первый секретарь обкома партии Одинцов и вместе с ним все бюро обкома – человек 15. Так в тот самый момент, когда Сталин прикуривал, опять все встали, в том числе и члены бюро обкома. Остался сидеть только Одинцов. Потом поднялся и он и начал аплодировать. Пришлось вновь посадить весь зал движением руки.
Вы, конечно, понимаете: дело вовсе не во мне, а в силе личности Сталина.
– Вами было создано немало интересных кинообразов. Кстати, сколько ролей вы сыграли в кино уже после отъезда в 2002 году из Осетии?
– Около 40.
– Есть среди них любимые?
– Мне интересно было работать над ролью бандита, международного террориста в фильме «Тайная стража». За нее я даже получил от Патрушева золотые часы. И надпись он сделал: «Самому лучшему бандиту». Мне было интересно играть отрицательную роль.
Правда, впоследствии их стали предлагать все больше и больше, следуя, по-видимому, логике, что кавказцы могут играть только бандитов. Такая вот бирка к нам прилепилась. Правда, этот стереотип, к счастью, сейчас разрушается. А я от подобных ролей часто отказывался.
Для меня нет разницы, играть положительную роль или отрицательную. Хотя в театре я больше играл роли положительные. Но даже когда я примеряю на себя роль отрицательного персонажа, все равно пытаюсь найти в нем что-то положительное, оправдать его, докопаться, почему он таким стал. Так было и с Дадашевым, так было и со Сталиным. Сталина я ни в чем не оправдываю. Но и всех собак на него вешать тоже нельзя. То было злое, сложное, кровавое время. Сохранились архивные документы, где черным по белому написано, как Сталин, когда ему приносили списки врагов народа, предлагал эти списки еще раз проверить, спрашивал: «А вы точно знаете, что они враги?» Его окружение пыталось ему угодить, показать, что находит врагов народа. Люди откровенно выслуживались перед ним. В последние годы своему окружению Сталин не доверял.
А вы знаете, что больше всех он любил Жукова, любил его и ненавидел одновременно, ревновал, завидовал ему, с ним не мог и без него не мог? Дважды высылал Жукова – в Одесский и Уральский военные округа, говоря при этом: «Уезжай, и мне будет спокойнее, а то тебя отравят как английского шпиона». На Жукова много писали доносов. Высылая его, Сталин фактически спасал ему жизнь. Сложные у них были взаимоотношения.
– В театре, вы говорите, исполняете все больше положительные роли. По-прежнему служите в театре под руководством Армена Джигарханяна?
– Да, но в театре я стал играть меньше. В театре надо служить. Короля Лира, допустим, лучше играть сорокалетнему, в восьмидесятилетнем возрасте короля Лира не сыграешь – упадешь. Силы не те. Есть, конечно, актеры, которые до глубокой старости это делают, но до высоких вещей они не доходят.
– О чем вы мечтаете?
– С удовольствием бы поставил шекспировского «Короля Лира» или сыграл бы его.
Наш разговор, почти завершенный, прервался на полуслове. Анатолия Дзиваева обступили люди, которые хотели с ним сфотографироваться. А один из них, выразив общее мнение, проронил: «Мы вами гордимся!»
Жаль только, что такие таланты, как Анатолий Дзиваев, становятся и востребованными, и популярными, лишь перебравшись за пределы республики. Или нет пророка в отечестве своем?
Ольга РЕЗНИК,
«Пульс Осетии», 31.07.2012
Читать по теме:
