Амага ГОТТИ: «На концертах в Осетии я всегда волнуюсь больше, чем в других странах»

С именем осетинской оперной певицы Амаги ГОТТИ (Ирина Готойти) давно знакомы искушенные цхинвальские меломаны. По всем неписаным законам мировой оперной табели о рангах эта певица, безусловно, входит в число звезд. Одна оговорка: свет этой звезды, возможно, не столь ярок и масштабен на фоне светил первой величины. Но она уже завоевывает прочное место в современном оперном пространстве.

Лауреат премии международного конкурса «BELLA VOCE» в Милане, заслуженная артистка Северной и Южной Осетии Амага Готти несколько лет назад предстала перед взыскательной цхинвальской публикой с весьма внушительной программой – в репертуаре певицы ария «Джоконды» из оперы «Джоконда» Понькелли, «Выход Елизаветы» из оперы Вагнера «Тангейзер», романс Сантуции из оперы «Сельская честь» Масканьи и другое.

Голос Амаги Готти, мощный, бархатистый и поразительно гибкий, в мире музыки давно и по праву окрестили драматическим сопрано. Действительно, оперные персонажи певицы всегда необычайно ярки и темпераментно прорисованы с помощью богатого арсенала средств вокальной и драматической выразительности.

Она часто приезжает домой, в свой родной Цхинвал, и в один из таких приездов любезно согласилась дать интервью нашей газете.

- Амага, уже больше трех лет прошло с вашего первого концерта в Цхинвале. Тогда, по окончании столь знаменательного события в культурной жизни нашей столицы, вы в коротком интервью нашей газете сказали: «Я очень люблю Вагнера и делаю первые шаги, чтобы стать его первой исполнительницей в Осетии». Между тем, сведущие в музыке люди знают, как сложно петь Вагнера. И тут дело не только в очень выносливых, мощных «стальных» голосах, способных пробить плотность оркестрового звучания, но и в определенном интеллекте, который «наживается» с годами в процессе работы над этим композитором. Первые звезды мировой оперной сцены всю жизнь идут к нему, а вы сравнительно небольшой период на сцене, и уже претендуете на статус вагнеровской певицы. Неужели вам действительно его так легко петь?

- Не поверите, но мой ответ однозначно – да. Естественно, любой исполнитель оперной музыки прежде чем причислять себя к тому или иному направлению, проходит через итальянскую музыку, а многие звезды и вовсе остаются ей верны всю свою жизнь. Я снимаю шляпу перед итальянской музыкой! Она очень интересная, красивая и в основном удобная для исполнения, но когда ее пою, чувствую – чего-то мне не хватает.

Приведу один пример: в период работы над сценой Манон Леско из оперы «Манон Леско» Пуччини я пела на одних эмоциях, получалось как-то искусственно драматично. Это совсем не устраивало меня. Затем я ознакомилась с либретто этой оперы и стала замечать, что теперь голос зазвучал иначе. Я поняла, что пою сильных и страстных женщин, которые борются за свою любовь, жизнь, справедливость, но все равно, душе чего-то не хватало.

Только когда стала изучать Вагнера, я поняла, что эта мистическая, фантастическая музыка мне почему-то ближе. Чем больше я углубляюсь в музыку Вагнера, тем больше я понимаю мощь и красоту скандинавского эпоса, который, как известно, близок к нартскому. А начинала изучать Вагнера с его ранних романтических опер. Музыка Вагнера – как таблица Менделеева, он очень сложный композитор, но, надеюсь, я его осилю и верю, очень скоро цхинвальский слушатель услышит моего нового Вагнера.

- Для певца всегда очень важен рядом человек, который как некое «вокальное ухо», со стороны контролирует весь процесс работы от начала и до конца. Это может быть педагог, концертмейстер, кто-то еще, главное, что певец всецело доверяет ему. У вас есть такое «ухо»?

- В настоящее время работаю с дирижером Мариинского театра Александром Викуловым, который в прошлом успешно дирижировал с Венским филармоническим оркестром. Кстати, он первым дал замечательный отзыв на мой «Выход Елизаветы» из « Тангейзера». За время репетиций с ним довели до совершенства сцену Изольды из оперы Вагнера «Тристан и Изольда» и немного коснулись сцены Абигайль из исторической оперы Верди «Набукко», и еще многое в планах.

Викулов замечательный дирижер, тонкий музыкант и спец по немецкой музыке. В его плотном графике работы много времени отводится репетициям со мной. За сравнительно небольшой период работы с ним я заметно выросла в профессиональном плане. Но все дело в том, что не всегда выдается возможность выехать в Питер… Надеюсь со временем перебраться в город на Неве и полностью посвятить себя работе с этим выдающимся дирижером.

А в студенческие годы в Славянской академии моим «вокальным ухом», как вы выразились, была мой педагог – легенда камерного жанра, народная артистка России, первая русская женщина, которая спела современную музыку, Стравинского и представителей «французской шестерки» в Европе – Лидия Давыдова.

- Сейчас говорят, что голос на шестом месте, и большой оперный тотализатор вращают игры агентов и круговорот капитала, а отнюдь не творческие импульсы. Вам приходится с этим сталкиваться?

- С этим мне приходилось сталкиваться не раз. Действительно, чтобы сегодня петь в хорошем театре, нужна большая команда – агент, менеджер, дирижер и другие, которая за немалые деньги дает артисту возможность развиваться. Сегодня миром правит валюта. У кого есть деньги, тот и пробивается на Большую сцену.

Поскольку я не располагаю возможностью набрать профессиональную команду ввиду отсутствия денежных средств, которая бы прокладывала мне путь к «La Skala», я сегодня сама себе и агент, и продюсер. Вот почему не принадлежу ни к одному театру. Я концертная певица. В Европе сейчас это очень модно. Достаточно назвать Сару Брайтман, Александра Сафино и многих других. Так пусть у Осетии тоже будет своя Амага Готти (смеется)…

Ну а в перспективе моя мечта, конечно, спеть одну из вагнеровских героинь с величайшим Маэстро Гергиевым! Какой артист не мечтает работать с этим выдающимся дирижером.

- А как вы чувствуете себя на сцене родного Цхинвала?

- На концертах в Осетии я всегда волнуюсь больше перед выходом на сцену, чем в других странах. Мне кажется, я сдаю экзамен перед своим народом. Это совсем другие переживания, которые невозможно передать словами. У себя дома мне каждый раз хочется петь лучше, чем в других местах. В нас, осетинах, на генетическом уровне заложена способность качественно воспринимать все красивое. И даже люди, которые никогда не занимались музыкой, подчас слышат фальшь. На каком-то уровне они это чувствуют. Вот вам мой народ, после таких войн!

Каждый раз, когда я на цхинвальской сцене, в зале всегда царит такая тишина. Наш слушатель жадно внимает живому голосу, воспринимает его красоту… У нас любят и понимают академическую музыку. Это здорово!

Считаю, что для полноценного образования детей сызмальства следует воспитывать на хорошей, качественной музыке. По моему мнению, было бы целесообразно ввести в средних школах дополнительный час уроков музыки. Хочу уточнить, что это должен быть не урок пения, а именно музыки, где школьники будут изучать музыкальную литературу, слушать отрывки из произведений классической музыки, изучать творчество осетинских композиторов и другое.

- А может, стоит популяризировать классику с помощью средств поп-искусства? Как вы к этому относитесь?

- Я считаю возможным использовать средства поп-культуры, чтобы добиться для классики столь же широкого распространения и популярности. Хотя я понимаю, что любить или не любить классику – это, прежде всего вопрос образования. Но чтобы зрители, слушатели, особенно молодые, имели возможность сделать свой выбор в пользу классики, они должны иметь возможность слушать ее столь же часто, как поп-музыку. Музыка, особенно классическая, учит искренности, возвышает душу и чувства. Если хотите, это язык межнационального общения. Мне бы хотелось, чтобы как можно больше людей начали говорить на этом языке.

- Известно, что вы занимаетесь еще и благотворительностью…

- Я с радостью помогаю нуждающимся в лечении больным детям. Недавно женщина из Ардона написала мне в фейсбуке, где просила об оказании помощи ее тяжелобольному шестилетнему ребенку. Оказать напрямую финансовую помощь я не могла, поскольку у меня самой больная мать. Но фото и расчетный счет ребенка разместила на своем сайте с просьбой о помощи. Через пару часов на счет ребенка уже стали поступать деньги. Я связалась с руководством Ардона и ребенок был отправлен на лечение в одну из московских больниц. Это не первый случай в моей жизни.

- Амага, кому как не вам, дать ответ на волнующий всех вопрос: портит ли современная музыка голос или нет?

- Думаю, нет. Если у исполнителя хорошая школа, некачественное исполнение ему не грозит. Здесь все зависит от гибкости голоса. Другое дело, что лично я, например, в техническом плане могу спеть Игоря Стравинского, Бартока, романсы Прокофьева. Вообще русскую музыку всегда труднее петь, особенно Глинку. По технике она близка итальянской вокальной школе, а существенная разница – скорее в репертуаре, на котором воспитывается певец. А вообще скажу так: пение – это состояние души. В каком состоянии находится ваша душа, определяет жизнеспособность и качественный уровень вашего пения.

- И мой последний вопрос. В романе Моэма «Театр» замечательная актриса стала играть плохо, когда влюбилась в молоденького мальчика. Мешают ли вам человеческие чувства работать, петь?

- Чувства чувствам рознь. Влюбиться в пустого мальчика – одна история, но бывают и содержательные, но не готовые к семейной жизни, а если вдруг случится чувство к зрелому человеку высокого ума, который будет являться идеалом, то это только на пользу и профессии, и жизни. Любовь, если это любовь, сильно отличается от просто отношений. Это дар божий и награда.

А.ГЕРГАУЛОВА
«Южная Осетия», 01.10.2014