Явка с требованием повинной

// Жители Южной Осетии настаивают: Москва обещала – а, значит, должна признать их выбор

В Южной Осетии продолжается политический кризис. Власти не признают итоги выборов, настаивая на проведении новых через четыре месяца. А оппозиция не признает свое поражение и требует инаугурации победившей во втором туре Аллы Джиоевой.

На площади перед Домом правительства дежурят шесть бронированных «Уралов», сторонники оппозиции продолжают мирную акцию протеста. За ними наблюдают омоновцы с автоматами.

Даже приезд в Цхинвал Сергея Винокурова, курирующего в администрации президента РФ «межрегиональные и культурные связи с зарубежными странами», ситуацию пока не меняет. Переговоры идут. Пока безуспешно. Винокуров не в состоянии примирить непримиримое.

 — Ни при каких обстоятельствах Джиоева не может стать президентом, у нас есть все доказательства подкупа избирателей, — заявил «Новой» зампрокурора республики Эльдар Кокоев. — Пусть уходят. Мы доказали пять случаев подкупа избирателей, а были еще угрозы и чуть ли не шантаж. (Эльдар Дмитриевич, однако, отказывается называть конкретные факты подкупа, заявляя, что это оперативная информация.)

Оппозиция же категорически настаивает на признании результатов выборов.

— У нас есть все официальные протоколы, с подписями и печатями, свидетельствующие о нашей победе, — говорит лидер оппозиции генерал Анатолий Баранкевич (интервью с ним читайте на сайте «Новой»). — Кокойты фактически узурпирует власть. Решение Верховного суда об отмене выборов — незаконно. Нам даже не дали ознакомиться с его текстом, выдали только резолютивную часть. Думаю, самого решения вообще нет в природе. Правда на нашей стороне, и мы будем стоять до конца.

И ведь, как назло, на этом и без того тревожном фоне в воскресенье южным осетинам, как и россиянам, предстояло выбирать депутатов Госдумы. (Абсолютное большинство населения ЮО — граждане России.) Баранкевич проводил на площади инструктаж. Бывший министр обороны Южной Осетии, народный герой, подбивший первый грузинский танк во время августовской войны, а ныне рассорившийся с Кокойты, хорошо поставленным генеральским голосом растолковывал людям, как, где и когда они могут осуществить свое волеизъявление.

«Завтра мы организованно прямо отсюда идем на избирательные участки и голосуем. Передайте это всем своим», — обращался он к окружившим его плотным кольцом сторонникам.

— Мда-а, — недоверчиво затянул плотный мужчина в очках и кепке, — мы проголосуем за «Единую Россию», а она нам потом в лицо плюнет? Наплевать легко, убирать очень сложно. Пусть Москва это скорее поймет.

Баранкевич принимается терпеливо объяснять, что люди должны проявить свою гражданскую позицию и обязательно проголосовать. «Нам не нужно, чтобы Москва обвинила нас в саботаже выборов в Госдуму. Мы же стоим здесь не ПРОТИВ России, а ЗА наш с вами выбор». В ответ проносится одобрительный гул поддержки, видно, что Баранкевич пользуется здесь безоговорочным авторитетом.

Театральная площадь перед Домом правительства в центре Цхинвали — сердце народного протеста в заснеженном, сыром, замерзающем городе (после «восстановительных» работ столица Южной Осетии фактически лишилась канализации и водопровода). На площади жгут костры, установили шатер, куда все желающие могут зайти, перекусить и выпить горячего чая. Вечерами играет музыка, поют песни, люди танцуют и смеются, чтобы поддержать друг друга в этом изматывающем стоянии. Действует строгий сухой закон. О политике не говорят, о том, кто и что здесь думает, красноречиво свидетельствуют большие плакаты в центре площади:

«Алла — наш президент», «Медведев и Путин — вы обещали признать любой выбор югоосетинского народа. Держите слово, мужики!», «Народ не быдло», «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».

Люди глубоко оскорблены, именно это слово — «оскорблены» — лучше всего характеризует внутреннее состояние каждого без исключения из тех, кого я встретила за последние дни. Оскорблены нежеланием власти признать за ними право выбора.

— Почему нас не хотят слышать в Москве? — смотрит на меня глазами, красными после бессонной ночи, женщина, закутанная в плед. — После 20 лет войны и такой разрухи, как за последние три года, мы заслужили право голоса. Москва настояла на нашей независимости, так пусть уважает свои же решения. Сама я голосовала за Анатолия Бибилова, он хороший мужик. Но если выиграла Алла, пусть будет она. Это отвратительно, что с нами поступают, как с индейцами. Мы не индейцы, а наша республика не резервация.

Уже который день площадь ни на минуту не пустеет. Днем людей меньше (работу пока никто не отменял), но к вечеру стабильно собирается около 400 человек. Было бы больше, но Транскам — дорога, соединяющая Южную и Северную Осетию, — то и дело перекрывается. Официально — из-за опасности схода лавин, но все понимают: власти боятся, что из Владикавказа потянется поток людей в поддержку протеста: в Северной Осетии тоже каждый день проходят акции. В домах сторонников оппозиции идут обыски, их приглашают на профилактические беседы сотрудники ФСБ. Задержан глава оппозиционного сайта «Уацамонга» Сослан Кокоев, а в субботу — еще пятеро сторонников оппозиции. По словам Анатолия Баранкевича, кому-то из них подкинули героин, кому-то — оружие. В 15 километрах от границы в Южной Осетии, в районе селения Бурон, стоят российские бэтээры и автобусы со спецназом. В районе КПП действует избирательный пропускной режим, в пятницу отказали во въезде в республику бывшему вице-премьеру Олегу Тезиеву и оппозиционному правозащитнику Руслану Магкаеву. В то, что все это совпадения, и они не имеют отношение к происходящему на площади, никто не верит.

— Джабелич (так здесь называют президента Кокойты) сопротивляется, как может, — смеется Сослан, небритый парень, насквозь пропахший костром. — Вон, смотри, — Сослан указывает на машины полиции, со всех сторон блокировавшие подъезды к площади, — запрещают нам дрова подвозить, хотят, чтобы мы тут сдохли от холода. Да хоть и сдохнем, пусть Винокуров полюбуется.

Сегодня Верховный суд Южной Осетии должен рассмотреть жалобу Аллы Джиоевой о незаконной отмене итогов выборов.

Сторонники оппозиции начинают акцию гражданского неповиновения и призывают не выходить на работу всех, кроме врачей, пожарных, милиции.

Ирина ГОРДИЕНКО,
«Новая газета», 5.12.2011