Симд и фламенко

//мотивы их пересеклись на холстах осетинского художника

Недавно в одном из культурных центров Испании, в Эскориале, с успехом прошла выставка живописи, приуроченная к 70-летию нашего земляка Руслана Галазова. С ним пообщался корреспондент «СО».

– Дорогой Руслан, поздравляю вас с успешной юбилейной выставкой. Позвольте сразу вопрос: вы сами довольны экспозицией?

– Благодарен за поздравление. Моим работам отведено было два зала в одном из городских культурных центров Эскориала «Casa Minana». Выставку посетило много любителей живописи, среди которых были мои коллеги и друзья. Ряд работ приобрели любители живописи. Одну из них – «Женщина с цветами» купила художница, что для меня особенно отрадно.

– Много толков и в России, и на Западе, что коммерческое в искусстве все больше оттесняет на второй план самобытность творца. Не секрет, что коммерция в изобразительном искусстве есть тоже своеобразная идеология, которая подчиняет себе волю художника и сокровенность его творчества.

– Если твоей кистью водит навязанный образчик «продукта», на который есть спрос на рынке, то под личиной авангардистского искусства скрывается ремесленничество. Моя же живопись не ремесло, а способ самовыражения. Думаю, каждый настоящий художник противостоит соблазнам и диктату массового искусства. В прошлом году у меня была выставка в Центре Сервантеса в Москве. Я жил в мастерской одного из моих друзей – художников, и всякий раз, когда я включал телевизор, на экране мелькали безликие персонажи очередного криминального сериала. Эти поделки «масскульта» могут пробудить в сознании зрителей только низменные чувства. Увы, во все времена толпа жаждала хлеба и зрелищ. Великий Рим до того, как его разрушили варвары, тоже пережил упадок культуры античности, нравственное одичание.

– Как вы воспринимаете «западнизацию», подражание всему западному, которое заполонило наше культурное пространство после крушения советского цивилизационного проекта?

– Россияне – переимчивый народ. Об этом еще Карамзин писал. Беда в том, что ныне перенимается не лучшее, а худшее. И все же на Западе, слава Богу, еще живо истинное искусство, как, впрочем, и в России.

– В испанской прессе немало лестных отзывов знатоков-искусствоведов о вашей живописи. Но, как известно, вы занимаетесь не только живописью, но и пишете прозу и киносценарии.

– До поворота судьбы – вынужденного отъезда в Испанию, моим призванием были художественная проза и журналистика. Живописью я стал заниматься как бы невзначай здесь, в Испании. Она стала искуплением моего духовного одиночества в чуждой иноязычной среде. И так вышло, что моя живопись нашла здесь негаданное признание. Быть может, в силу ее самобытности и заложенного в нее духовного заряда, который я бы отнес к ностальгии.

– Чем вы объясняете успех вашей живописи?

– Думаю, при всем моем уважении к академической школе живописи, моя манера, приемы, понимание живописи сложились вне ее канонов. У меня за душой не было школы, зато обострена интуиция. То, что называется наитием художника. Это позволило выработать за долгие годы свою, оригинальную манеру живописи.

– Насколько мне известно, вы продолжаете писать и прозу. Ваш рассказ «Жажда» удостоился стать финалистом международного латиноамериканского литературного конкурса имени Хорхе Луиса Борхеса. В Испании ваши рассказы на русском и испанском языках вошли в хрестоматию, по которой студенты Мадридского университета изучают русский язык.

– Наверное, я бы не сумел подчинить свою прозу коммерции, даже если бы очень этого хотел. То же касается и живописи, и кинодраматургии. У меня это попросту не получится, и это я всегда знал за собой. «Виновата» моя горская гордыня, что называется, норов. Многие делают деньги на торговле своим талантом. Часто к этому вынуждают художника обстоятельства, «проза жизни». Но ведь есть немало других способов заработать деньги, даже много денег. И они достаточно распространены в теперешней России. Вот на это торжище и иди! Художнику пренебреженчество, угодничество чужды. Ведь он служит не «земному» в человеческой судьбе, а «небесному», его задача – сберегать человеческую душу в этом мире, где очаги духовности угасают…

– А каково отношение на Западе к художникам-выходцам из России, имена которых не на слуху? Культурный истеблишмент Нью-Йорка и Парижа возносит немногих русских эмигрантов-художников, которые сделали себе славу на политической репутации «борцов с тоталитаризмом». К примеру, бывшие фигуранты так называемой «бульдозерной выставки» сделали хороший бизнес на своем «нонконформистском» прошлом…

– Недавно на аукционе «Сотби» перепродали холст Модильяни чуть ли не за 50 миллионов долларов. А ведь он творил впроголодь. Хэмингуэй признавал, что когда художник на хлебе и воде, то это обостряет его художественное чутье. Могу это подтвердить. Мне в первые годы жизни в Испании доводилось чернорабочим на стройке зарабатывать на пропитание семьи. Одно время даже выступал как шансонье в ресторане по соседству с домом. Думаю, это испытание чужбиной повлияло на мое самоопределение, отразилось в холстах. Здесь, на Западе, есть влиятельный искусствоведческий истеблишмент, который работает на буржуазного покупателя. Искусствоведческая элита – замкнутое сообщество. А когда художник посягает на каноны этого сообщества снобов и меценатов, ему нет дороги. И такое противостояние творца и мира денег – с незапамятных времен. Один из семерых великих мудрецов древности Анахарсис во времена, когда наша Осетия была еще частью великой Скифии, испытал на себе преследования завистников, невежд из числа сильных мира сего. Испытал неблагодарность «толпы» и великий Коста Хетагуров. Многим художникам, нашим современникам, пришлось испить эту горькую чашу. Недавно ушел из жизни не оцененный по достоинству художник Михаил Чочиев, затем прервался жизненный путь моего друга Мурата Кабулова.

– Однако же, Кабулов нашел признание в другой стране – США…

– Кабулов подался на чужбину не от хорошей жизни. Как и многие даровитые художники России и бывшего СССР, на родине он не был востребован. Разве, при редкостном его таланте, устраивались выставки Кабулова в Москве? Я уж не говорю о Париже… А что, покупали его картины? Он жил, как немало других настоящих мастеров, в нужде и скудости.

– Шалва Бедоев не покинул родные пенаты, а нашел признание на Родине…

– Думаю, это потому, что Шалва все эти годы жил отшельником, словно монах, в своей мастерской и титанически много работал.

– Вы не хотели бы свой юбилей ознаменовать выставкой на родине, в Осетии? К слову, вы как-то раз обмолвились, что у вас теперь две родины…

– Да, пожалуй, у художника две родины. Одна там, где он появился на свет, отечество, другая – где осуществилось и нашло понимание его творчество. Конечно, для меня была бы праздником выставка на родине, но, к сожалению, нет собственных материальных средств на ее устройство, транспортировку через границу картин и прочее. Хотя, музей имени Туганова приглашал с юбилейной выставкой, однако с условием, чтобы я сам оплатил аренду его залов.

– Откликнулись ли как-то на запросы по организации вашей выставки «инстанции» культуры, от которых это зависит?

– Никак. Ну что вы хотите, коль мне было отказано в участии в международном симпозиуме художников в Осетии. А ведь были приглашены художники из той же Испании, других стран.

– Руслан, расскажите о ваших новых творческих планах…

– Хочу начать писать более сюжетную живопись. На больших форматах. У меня есть тяготение к монументализму.

– А в прозе?

– За годы жизни в Испании написал роман, две повести, цикл рассказов, шесть сценариев для кино, три из них комедийные. И одну пьесу-комедию для театра.

– Как это все вам удалось?

– Это получается непроизвольно, когда замысел вещи тебя захватывает. С раннего утра – за холстом или пишущей машинкой. И так – дни напролет. Даже когда пасмурно на душе, держишь в руках кисть вместо стакана славного красного вина «Риоха»…

– Какова сквозная тема вашей прозы?

– О жизни беженцев из бывшего СССР и России в Испании. Драма врастания чужака в незнакомый культурный контекст, образ жизни и поведения. Здесь, в Испании, у меня образовался круг друзей и собеседников из местных. Это называется натурализацией. В Эскориале и Мадриде я не ощущаю себя чужаком, что называется, прижился, освоил местный говор и обычаи, но духовно я остаюсь в Осетии, где мои корни и обитель иронской души. Один из сценариев – кинокомедия – написан на материале жизни в нынешней Осетии, куда я время от времени наведываюсь. Другой – философский сценарий о судьбе известного осетинского скульптора-примитивиста Сосланбека Едзиева. Им серьезно заинтересовался один режиссер в Москве, наш земляк. Есть у меня заветный замысел сценария о судьбоносной битве Римской империи в 451 году с гуннами во главе с Атиллой на Каталаунских полях. Тогда на поле брани решалась вся будущность христианской цивилизации в Европе. В той ожесточенной битве на стороне Рима главной опорной силой оказались наши предки – воинственные аланы, обосновавшиеся на северо-востоке нынешней Франции. Предводительствовал ими король, по-иронски сардар, Сангибан. Без преувеличения, аланская доблесть помогла Риму взять верх над непобедимым Атиллой. Во многом благодаря этой судьбоносной виктории и народилась европейская цивилизация со всеми ее достижениями. Сценарий «Битва на Каталаунских полях» – дань исторической памяти нашего народа. Если кто-то сподобится воплотить этот кинопроект, фильм мог бы сыграть немалую роль в укреплении самосознания осетинского народа в нынешние сумеречные времена…

Я как-то в шутку сказал одному из друзей в Осетии: «Может, обратимся за помощью для реализации проекта «Битва на Каталаунских полях» к Сильвио Берлускони? Большому поклоннику и ценителю искусства, как говорят. Ведь наши пращуры – древние римляне и аланы – плечом к плечу отразили нашествие гуннских орд. Наши далекие предки оставили след в этногенезе ряда европейских народов. Сейчас в Англии и Америке вышли основательные труды историков о сарматском ираноязычном происхождении значимых культурных кодов европейской цивилизации. Например, подтвердилась аланская, а не кельтская основа свода мифов о рыцарях Круглого стола и короле Артуре… Думаю, проект исторической картины «Битва на Каталаунских полях» когда-нибудь, кем-то, но будет воплощен. Фильм о тех, незапамятных, временах и событиях послужил бы осознанию современниками того, что у всех нас, европейцев, общий исток, духовная родина, родовое древо.

Валерий НУГЗАРОВ,
газета «Северная Осетия», 17.12.2010