Откровения с прикушенным языком

// О романе осетинского водочного короля Артура ТАБОЛОВА

На российском книжном рынке появилась особая разновидность романа: роман, изваянный крупным бизнесменом. Разновидность эта, как правило, ужасна. Доверчивый читатель, соблазненный именем олигарха Александра Смоленского на обложке, раскроет…

На российском книжном рынке появилась особая разновидность романа: роман, изваянный крупным бизнесменом. Разновидность эта, как правило, ужасна. Доверчивый читатель, соблазненный именем олигарха Александра Смоленского на обложке, раскроет роман «Заложник» — и узнает из него о том, как некоего губернатора убили из-за его участия в масонском заговоре против Путина, а Суперулику против заговорщиков губернатор спрятал в вазу, и за этой Супервазой охотится российский Супер-Джеймс Бонд.

А вот другой роман — Павла Астахова, «Рейдер». Напрасно искать в нем жизни; зато вы найдете эпохальное описание того, как наймит западных спецслужб, по совместительству нацистский преступник, заказывает рейдерскую атаку на российский провинциальной завод, чтобы добыть оборонные Суперсекреты. (По счастью, начальник особого отдела завода, запершись во время захвата, Суперсекреты сжигает, за что получает пулю в грудь.)

В общем, майор Пронин-007. Гибрид Яна Флеминга с сериалом «Следствие ведут знатоки».С учетом сложившейся репутации бренда книга Артура Таболова «Водяра!», в черной неряшливой обложке и на дрянной бумаге, уже одним своим видом должна вызывать опасения.

Во-первых, Таболов — водочный король.

Во-вторых, он осетинский водочный король — слышали ли вы об этой замечательной республике, где из промышленности — 29 водочных заводов и один «Электроцинк», знаете ли вы о тех дивных годах, когда через Рокский тоннель шли гуськом бензовозы с контрабандным спиртом, когда сгоревшие их тушки валялись на дне ущелья, когда спирт в Осетии бодяжили в каждом дворе, а слова «налог» и «акциз» звучали совершеннейшей экзотикой, ну кто же платит налоги? Лохи.

Так, не открывая книги: если знаменитый адвокат Астахов рассказывает нам о рейдерах-нацистах, а олигарх Смоленский — о Суперуликах в Супервазах, — о чем нам поведает водочный король из Осетии?

Правду.

Ошеломительную, потрясающую, психологически достоверную правду, причем с тем безупречным чувством слова и понимаем события, которые, сплавленные вместе, и называются литературой.

То есть это принципиальный для меня момент — в век, когда профессиональный литератор сидит в башне из слоновой кости, попахивающей кокаином, и выдает свое неумение строить сюжет за изображение бессмысленности жизни, или подрабатывает литературным негром у известного адвоката, — в этот век вернуть публике вкус к литературе могут лишь те, кто имеет вкус не только к слову, но и к самой жизни.

Не знаю жизни господина Таболова, но уверена, что книга его — вовсе не автобиография. Хотя она и построена как рассказ о жизни и бизнесе двух близких друзей — водочных королей Алихана Хаджаева и Тимура Русланова: сцены и повороты сюжета слишком жизненны, чтобы быть писаны с натуры. В жизни все намного нежизненнее. Это именно литература — в том смысле, что жизнь была для нее использована как сырье, до неузнаваемости переработанное и все же сохранившее свою суть. Отличие этой книги от жизни то же, что у горского кинжала — от куска руды.

Вот у водочного короля Хаджаева крадут сына. Крадет свой же работник, осетин. Просит два миллиона долларов. Когда оказывается, что водочник готов заплатить два миллиона — но только за голову похитителя, пугается и перепродает мальчика. Ингушам. Ингушский полевой командир тоже пугается, услышав про обещание отца, перепродает мальчика дальше. Мальчика покупает чеченец. Чеченец случайно гибнет.

Следы Алана теряются. Друзья Хаджаева ищут его везде. Разводят, угрожают, просят, разыгрывают тончайшие комбинации насилия, лести и шантажа. И вот мальчика привозят для обмена. Грязного двенадцатилетнего осетинского мальчика по имени Алан, который сидел в чьем-то погребе в Ножай-Юрте.И это не тот Алан.

«Алан, осетин, двенадцать лет, чего еще надо? — возмущается чеченец. — Ты говоришь, хочу барана на пятнадцать кило! Вот баран. Другого надо? Нет другого!».

А вот у другого водочного короля — Тимура Русланова — в Москве вымогают взятку. Вымогают грубо, нагло, не дар, радостное подношение, «агъдау» по-осетински, который Тимур готов платить, а именно грязную взятку, «гарташ». Суетливый чиновник из министерства садится в «мерс» Тимура, припаркованный у магазина, видит рядом ментов и в панике вылетает из «мерса», оставив на сиденье двести тысяч долларов и купленный для конспирации малярный валик.

Через два часа Тимура берут менты. Они знают, что у него вымогали взятку, и очень хотят ему помочь. И наказать взяточников.

Тимур знает, что он стал жертвой аферы. Что взятку с него вымогали грубо и грязно. Он даже думает, что генерал, который предлагает помощь, «верит в то, что говорит. Но генерал представлял государство. А опыт подсказывал Тимуру, что государству верить нельзя».

И, ласково улыбнувшись, осетинский водочник говорит генералу: «Двести тысяч? Какие двести тысяч? Я вез их с собой для оплаты за дачу. Чиновник Козлов? Да, сел ко мне в машину чиновник Козлов. Увидел знакомого и сел. А потом ушел. Вон, малярный валик забыл».

Тимур Русланов — это, так сказать, положительный герой. В начале «Водяры!» этот положительный герой расстреливает парочку грузинских воров. Для профилактики. Чтобы они не мешали ему возить из Поти спирт. Грузинских воров этот положительный герой может расстрелять. Но вот себя как облепленного микрофонами стукача, который помогает одному подонку посадить другого подонка, он не видит.

Время такое. Убивать — можно. Стучать — нельзя.

Нельзя сказать, чтобы положение действующего предпринимателя не сказывалось на авторе книги. Оно сказывается — особенно в конце. Дело в том, что в начале книги автор отстранен. Не важно, кого он описывает, вымышленного торговца водкой или реального президента Галазова, но он не судит, не передергивает и не умалчивает.Но вот ближе к концу водочный король Тимур Русланов, лихо разбиравшийся и с ворами, и с бандитами, и с чиновниками, оказывается вынужден продать свой водочный завод некоей корпорации «Россия». Корпорация «Россия» — сам уже по себе образ замечательный: некие люди, которые думают только о государстве, заботятся о благе отечества, но почему-то в рамках заботы о благе отечества скупают водочные заводы на условиях, от которых не рекомендуется отказываться.

Так вот: корпорация «Россия» по каким-то, видимо внелитературным, причинам изображена не столь яркими красками, как грузинские воры и чеченские полевые командиры.Бывает. Один из величайших романов человечества, «Речные заводи» Ши Най Аня, повествующий об удалых разбойниках, кончается замечательной фразой о том, как императорский посланец привез этим разбойникам прощение и они стали верными подданными Сына Неба. Ничем другим в императорском Китае времен династии Юань роман и не мог заканчиваться.

Роман действующего предпринимателя Артура Таболова заканчивается сценой, удивительно напоминающей вышеописанную концовку «Речных заводей». Ну в том смысле, что Сунь Цзян получает императорское прощение, а герой Таболова продает завод всемилостивейшей корпорации «Россия». И это еще раз свидетельствует, что роман написал не какой-нибудь газетный щелкопер, которому нечего терять, а настоящий, солидный, авторитетный, не побоюсь этого слова, предприниматель.

С корпорацией «Россия» и императором не шутят.

И так получается, что в этой последней трети книги циничный, называющий вещи своими именами автор начинает вертеться, прикусывать язык (а это очень странный признак, у подобных авторов-непрофессионалов, как правило, конец книги выходит куда лучше начала, они расписываются, привыкают к словам, как раньше привыкли к «калашникову»), так получается, что это даже символ: дикая, безграничная, на крови замешанная свобода 90-х и прикушенный язык в конце.

Юлия ЛАТЫНИНА,
«Новая газета», 15 ноября 2007 г.