О новой книге Тамерлана ТАДТАЕВА написала «Независимая газета»

Сегодня на страницах этого популярного российского издания в приложении НГ-ExLibris появилась рецензия на новую книгу рассказов «Судный день осетинского писателя  Тамерлана Тадтаева, который приобрел быструю известность в России. Рецензия в сжатой форме характеризует вышедший во Владикавказе сборник и творческую манеру писателя, который, по мнению рецензента, «хорошо вписался в тенденцию «новой искренности».

Рассказчик-ополченец из Южной Осетии Тамерлан ТАДТАЕВ

Судный день: Рассказы.
– Владикавказ, Издательско-полиграфическое предприятие имени В.Гассиева, 2010. – 448 с.

Ветеран цхинвальского народного ополчения Тамерлан Тадтаев начал писать всего три года назад, а его уже наградили серебряной медалью Русской премии (вдобавок к медали «Защитник Отечества»), печатают в центральной прессе, читают за границей и называют хроникером грузино-осетинского конфликта. Психотерапия через прозу превратилась в настоящее творчество, а боец стал удачливо начинающим писателем.

Тадтаев – рассказчик. Ему удается остро передать короткое дыхание жизни, эпизод, яркое психологическое переживание, которыми напичкана любая война. Тадтаев не просто представляет ситуации, он воздвигает памятник тем, кто воевал вместе с ним и погиб еще в 1991–1992 годах. Тем не менее он не ограничен в тематике, в книге есть рассказы о детстве, о Душанбе и т.д. Это процесс постепенного обновления автобиографизма, отбрасывание болезненного, кризисного (личный партизанский опыт) и переход к темам, с которых обычно начинают прозаики в мирное время, – детство, молодость.

Дотошный критик найдет то, над чем Тамерлану еще предстоит работать. Я говорю о стилистике. Во время мастер-классов, проводимых в рамках первого Совещания молодых писателей Северного Кавказа в Нальчике, с дебютантом из Южной Осетии проводили работу над ошибками. Языковых огрехов у Тадтаева было достаточно. Однако карт-бланш и внимание литобщественности посыпались на него не только потому, что грузино-осетинский конфликт стал моден, а боец-писатель – очень актуален. Тадтаев и вправду литературно одарен, и уже можно наметить кое-какие свойственные лишь ему литературные приемы – нарождение индивидуального стиля. Динамичность, визуальность, обилие живых диалогов, хлестких глаголов. Аскетизм в выборе художественно-выразительных средств. Герой-автор Тадтаева чем-то напоминает альтер эго Бабченко, Фролова и других военных очеркистов, выпукло и зримо представляющих неискушенному читателю правду времени. В этом плане Тадтаев хорошо вписался в тенденцию «новой искренности», которую провозгласили в начале нулевых. Но внес свою, новую для российской литературы позицию описания кавказских конфликтов – изнутри. В этом смысле это еще один «заговоривший» кавказец.

Лариса АГНИЕВА,
НГ-ExLibris, 2.12.2010