Кремль сделал свой выбор

В ходе президентской избирательной гонки в Южной Осетии обозначился новый интересный поворот. Накануне второго тура голосования глава Российского государства Дмитрий Медведев выступил в поддержку кандидата Анатолия Бибилова. Напомню, что в первом туре Бибилов, руководитель МЧС Южной Осетии одержал победу с мизерным превосходством над своим главным оппонентом Аллой Джиоевой. Эта победа дала ему возможность побороться за президентский пост во втором туре.

По словам Дмитрия Медведева, Москва заинтересована в том, «чтобы во главе республики стояло эффективное руководство, которое будет помогать гражданам, которое будет решать самые важные задачи».

Встреча Медведева и Бибилова ранее не анонсировалась пресс-службой российского президента. Она прошла в рамках его североосетинского визита. Во Владикавказе Медведев посетил штаб 58-й армии (ведущего военного подразделения на Северном Кавказе), встретился с чиновниками и общественниками Северной Осетии. Таким образом, в программе пребывания Медведева встреча с Бибиловым не была самым главным вопросом.

Однако, говоря о ситуации в республиках Северного Кавказа, а также в де-факто образованиях южной части региона надо иметь в виду асимметрию восприятия. То, что для Москвы выглядит, как второстепенная проблема, для политиков и населения маленьких республик – событие, имеющее приоритетное значение.

Насколько важна поддержка Кремлем одного из кандидатов для динамики всей избирательной кампании? Означает ли она, что успех Бибилова теперь обеспечен на все 100%? Для ответов на эти вопросы рассмотрим некоторые принципиальные особенности нынешних выборов.

После того, как в первом туре судьба президентского кресла не была определена, многие эксперты и журналисты заговорили о том, что в Южной Осетии 2011 года повторилась история абхазских выборов семилетней давности. На первый взгляд, в истории двух кампаний есть общие сюжетные линии. И в одном, и в другом случае, действующие президенты оставляли свои кресла. И в 2004, и в 2011 году операция «преемник» прошла с осложнениями, потребовался второй тур. Однако на этом, пожалуй, сходства и заканчиваются.

В Абхазии президентский пост оставлял Владислав Ардзинба, харизматический отец-основатель де-факто государства, который даже среди оппонентов имел большое уважение. Ардзинба уходил из-за тяжелой болезни. Не имея возможностей для значительного сохранения внутреннего влияния в республике, он вложился в своего протеже Рауля Хаджимбу, которого поддержал задолго до официального старта предвыборной гонки.

Эдуард Кокойты политик иного плана. Он не стоял у истоков югоосетинского проекта, возглавив его в 2001 году, как «темная лошадка» по итогам второго тура голосования. Уровень его популярности несравним с уровнем поддержки и, самое главное, признания исторической роли Ардзинбы. И если первый абхазский президент уходил под давлением физического недуга, то Кокойты уходит под давлением Кремля.

В любой другой ситуации Москва не была бы столь щепетильной в своем отношении к теме «третьего срока». Ведь разве в самой России мы не видим реализацию проекта «третий срок»? Но в случае с Южной Осетией за период 2008-2011 гг. между Москвой и Цхинвалом накопилось много поводов для недовольства. И поэтому Кремль был здесь готов задействовать правовую мотивацию (у Кокойты, в самом деле, в 2011 году истекает его вторая легислатура) для мягкого «выдавливания» из власти лояльного кандидата, но дискредитированного разного рода скандалами и слухами.

Однако Кремль допустил несколько серьезных просчетов.

Во-первых, Москва недооценила фактор оппозиции. Ее раздробленность и слабость до 2011 года были столь очевидны, что казалось, особой работы по продвижению «правильного кандидата» предпринимать и не нужно.

Во-вторых, сам Кокойты оказался не так прост, как многим виделось из Москвы. В отличие от Владислава Ардзинба он не стал заранее определяться с преемником. Сначала в СМИ дискутировались слухи о Таймуразе Хугаеве, республиканском прокуроре, как о вероятном преемнике. Затем Кокойты назвал двоих возможных соискателей президентского кресла (Хугаева и Анатолия Бибилова). И лишь после этого только был определен «человек» Кокойты. Им стал глава МЧС республики. В итоге Бибилов не был в той степени протеже Кокойты и тем паче Кремля, каким был в случае с абхазской ситуацией Хаджимба. Отсюда и условность такой идентификации Бибилова, как «кремлевский кандидат». Не будем забывать, что у Бибилова было несколько дублеров в первом туре (Вадим Цховребов, Алан Котаев, Георгий Кабисов).

Не вполне корректно было бы и противопоставлять Кремль Алле Джиоевой. В своем интервью известному российскому изданию «Коммерсант» в канун первого тура выборов она назвала себя «россиянкой по паспорту и по духу». Джиоева пыталась также апеллировать к Владимиру Путину, как к потенциальному рефери в югоосетинской предвыборной борьбе.

Таким образом, в отличие от Абхазии 2004 года в Южной Осетии не было столь жесткой бинарной модели «демократ против преемника». Да, Бибилов получил поддержку партии «Единство» (аналог «Единой России») и лично Кокойты. Но до 21 ноября 2011 года, то есть до визита Медведева во Владикавказ его не поддерживали российские «орудия главного калибра». В этом плане считать Бибилова «кремлевским» можно с определенными оговорками. Да и у Кокойты он имел поддержку, как «первый среди преемников». Но далеко не единственный!

За несколько дней до первого тура по государственному телевидению Южной Осетии прошла трансляция «обращения Владимира Путина» в поддержку Бибилова. Но при этом текст такого «обращения» не был размещен на интернет-ресурсах, связанных с российским премьером. Таким образом, вопрос о поддержке Бибилова Владимиром Путиным не кажется столь однозначным, как это кажется некоторым СМИ, освещающим ситуацию в республике. Добавим к этому работу различных «башен» Кремля с другими «дублерами» основного преемника Кокойты.

Однако голосование 13 ноября 2011 года заставило многих (включая и обитателей Кремля) по иному посмотреть на ситуацию в Южной Осетии. Оказалось, что с оппозицией надо считаться, а ее претензии не выглядят столь уж необоснованными. У нее есть возможности и ресурсы для того, чтобы, как минимум, сделать заявку на победу.

Стало ясно также, что Эдуард Кокойты ведет свою игру. Его советник, известный политик и эксперт Коста Дзугаев осторожно, но предельно точно прокомментировал предвыборные резоны своего шефа: «Здесь присутствует забота о личном политическом будущем». И понятное дело, не Бибилов или кандидат имярек, а Кокойты здесь является главным адресатом заботы и внимания.

Все это заставило Москву более четко определить свою линию поведения. Теоретически у российского руководства могло быть несколько вариантов. Один из них был продемонстрирован Дмитрием Медведевым во Владикавказе. Кремль заявил о поддержке одного из кандидатов. Президент РФ назвал Анатолия Бибилова «человеком известным не только в своей республике», который «активно работает с нашими ребятами и решает очень сложные задачи».

Между тем, Москва могла сделать другой ход, пригласив для встречи двух претендентов на президентское кресло и организовав разговор с ними. Как вариант, такой разговор мог пройти и с участием Эдуарда Кокойты, как уходящего президента Южной Осетии. В этой ситуации Россия показывала бы, что для нее стабильность в республике, цивилизованная передача власти и в конечном итоге поддержка пророссийского геополитического образования важнее, чем та или иная персона. Персоны уходят, а республика остается. При таком подходе, Кремль выглядел бы, как объективный рефери, стоящий над схваткой.

Не будем забывать о том, что Южная Осетия – это не только Кокойты, Бибилов, Джиоева, но и рядовые избиратели, поверившие в справедливость со стороны России. И для позиционирования страны это намного более важно, чем хорошие отношения «ребят» с определенными лидерами в Южной Осетии.

Однако снова, как и раньше, личностные факторы вышли на первый план. Москва четко обозначила, какой кандидат для нее правильный. В этом выборе есть определенный риск. Ведь избиратели далеко не стопроцентно готовы внимать советам из Кремля (в массовом сознании жителей республики Россия – это не то же самое, что чиновники, даже самого высшего звена). К тому же те избиратели, которые сегодня готовы поддержать Аллу Джиоеву, тоже не видят своего будущего без России. И было бы очень плохо, если бы их мнение в результате такой «персонализации» изменилось бы в другом направлении.

Политический «объективизм» Москвы был бы выгоден еще и по внешнеполитическим резонам. Сегодня для многих наблюдателей не из Кавказа Южная Осетия видится едва ли не как «личный бизнес» Кокойты и кремлевских чиновников. Между тем, эта картинка далека от реальности, она намного сложнее. Однако сама Москва пытается ее упростить, игнорируя публичное измерение югоосетинской проблемы.

Как бы то ни было, а заявка сделана. В то же самое время, было бы поспешно считать ее окончательной. Интрига перед вторым туром сохраняется. Кандидаты, уступившие Бибилову и Джиоевой, уже делают заявления относительно своего будущего выбора. Поэтому не исключено, что Москва будет корректировать свои позиции в зависимости от политической динамики в Южной Осетии.

Сергей МАРКЕДОНОВ, приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Политком.RU, 22.11.2011