Время здесь не лекарь…

«Девять лет… Да какой это срок?! Сколько буду жить на этой земле, в памяти не сотрется ни один трагический эпизод того страшного сентября», – с тихой грустью, устремив взгляд куда-то вдаль, размышляет Маирбек Туаев, которому осень 2004 года послала не одно тяжелое испытание: в захваченной школе погибла одна из его дочерей – 16-летняя Инна, а спустя некоторое время наводненный горем, гневом и страданиями Беслан возложил на него очень трудную и ответственную миссию – возглавить Общественную комиссию по распределению поступавшей из всех уголков страны и мира гуманитарной помощи.

До этого три подобные комиссии уже были расформированы: испытание большими суммами денег оказалось по силам не всем, да и не было четко отлаженного механизма их распределения.

«Поверьте, если бы тогда я знал, скольких нервов помимо всего прочего отнимет работа в этой комиссии – отказался бы наотрез. Но когда дал согласие, то отступать было уже непорядочно перед своими соотечественниками, – признается Маирбек и продолжает: – В то время комиссия практически заменяла функции районной исполнительной власти, став своеобразным буфером, и каждый шаг необходимо было филигранно просчитывать. Конечно же, было немало недовольных: кто-то упрекал в несправедливости, кто-то даже подозревал в нечестности. Через все это пришлось пройти и выйти из ситуации с честью только по одной причине: все члены комиссии взяли для себя за основной ориентир максимальную объективность.

У нас в багаже было более 1 миллиарда рублей средств, и когда с определенных сторон стали выдвигаться предложения, чтобы часть этой суммы направить на развитие инфраструктуры Беслана, мы приняли волевое решение: все деньги распределить только между пострадавшими, адресно. И я отнюдь не жалею, что тогда мы отстояли именно такую позицию, иначе попросту мог произойти социальный взрыв».

Говорит обо всем этом Маирбек без ощущения собственной значимости: пережитое в одночасье заставило его стать и дипломатом, и своего рода политиком, да еще с переполненным горем сердцем…

Злополучная пятиэтажка в переулке Школьном, 37, где и поныне живет семья Туаевых, в те дни потеряла больше всего своих жителей – 30 человек, поскольку расположена практически впритык к школе: все дети учились именно в ней. По прошествии девяти лет интересуюсь у главы семьи, не было ли желания сменить место жительства. В ответ слышу категоричное «нет!»

«Понимаете, особо и возможностей не было, да и держит здесь что-то. Наверное, светлая память о моей дочурке. Я сам удивляюсь, но когда захожу в обугленную школу, какое-то внутреннее успокоение происходит: как будто общаюсь со своей Инной, и становится легче. Поэтому я всегда был и остаюсь противником того, чтобы здание разрушенной школы было снесено. Ведь следствие еще не закончено, а по нормам закона, пока уголовное дело не будет передано в суд, здание школы продолжает оставаться вещественным доказательством.

Знаете, что все эти годы больше всего свербит душу? Когда человек погибает от несчастного случая, от нелепого стечения обстоятельств – это всегда больно, но объяснимо: жизнь есть жизнь. Но в данном случае до сих пор никто из пострадавших в этом теракте не получил ответ: по какой причине или причинам такое могло случиться? Все это время каждые полгода я, как и все пострадавшие, получал из следственных органов уведомления о том, что следствие продлевается еще на шесть месяцев, еще, еще… А теперь и они перестали приходить. Но мы все равно ждем ответ и будем ждать до скончания своих дней!»

«У меня ведь дочки-близняшки были, – сжимая губы, говорит Маирбек, – Инга и Инна. Инга уже успешно окончила СКГМИ, работает в банковской сфере, сын Виталик получил диплом экономиста, с честью отслужил в армии… Но когда у моих девчонок день рождения, Инге накрываем стол с тремя пирогами, а Инне – с двумя. Вот так», – и по щеке отца катится скупая мужская слеза…

З.ТИМЧЕНКО
«Северная Осетия», 02.09.2013